1. Шмели

  Существует более 20 тысяч видов и 520 родов пчёл.
Пчёлы встречаются повсеместно на всех континентах,
кроме Антарктиды. Многие виды пчёл мало изучены.
К семейству пчёл относятся также и шмели.
Пчёлы могут вести уединённый образ жизни и сущест-
вовать в разнообразных общественных образованиях.
Среди пчёл встречаются ворующие либо отбирающие
пищу у других насекомых. Всё как у людей.
С пчёлами и мёдом с древности связано огромное ко-
личество мифов и легенд. В Древнем Египте, напри-
мер, фараоны носили титул "Повелитель пчёл".

***1
    Шмель еле-еле окончил школу. Не потому, что плохо соображал, а потому что постоянно прогуливал, хулиганил, дрался и водил знакомства с темными личностями обоих полов. В школе, когда готовили его аттестат, комиссия никак не могла решить, что же делать. Ведь по предметам у Шмеля за все годы учебы были такие отметки, что ему впору красный аттестат полагался. Но поведение, пение, рисование, физкультура, обж и технологии тянули вниз. Однако егэ он сдал лучше всех в классе. Некоторые учителя побаивались того, что он может сорвать урок, хотя такого ни разу не случалось. Некоторые просто разводили руками – успеваемость у него была отличная, хотя он на уроках почти не слушал учителей, а порой даже засыпал. Одна учительша настолько его боялась, что никогда не будила и не ругала. 
    На индивидуальной беседе Шмель заявил, что не собирается никуда поступать по семейным обстоятельствам. Завуч поэтому поговорил с мамой Шмеля:
-Поймите, ваш сын очень одарен и со своим егэ вполне может поступить в вуз.
-Если Саша сказал, что не хочет, заставить его я не могу. Наш дом на нем держится, у меня еще один сын на руках, – ответила женщина.
-Его же в армию заберут, и тогда ваш дом на целый год на ваши плечи ляжет, – возразил завуч.
-Ладно. Я поговорю с ним, – сказала она.
    Отец Шмеля уехал 5 лет назад на Север. Мать осталась с двумя сыновьями 12 и 9 лет. Шмель был старшим, младшего звали Дима. Отец присылал им деньги, но помогать матери по хозяйству приходилось Сашке. Всю мужскую работу по дому делал именно он. Димку они оберегали, он постоянно болел, да и учился хуже старшего брата. Тому приходилось ему помогать. Их мать работала на комбинате школьного питания начальницей производства и часто оставалась на работе допоздна. Когда братья были младше, иногда приходили к ней в конце рабочего дня, и она кормила их нереализованными за сутки блюдами. Уносить с комбината что-либо из продуктов запрещалось, но на территории все работники питались бесплатно. 
    Сашка хотел бы уйти в армию, но оставить мать одну с братом, который часто болел и во всем зависел от него, не мог. Поэтому решил поступать в универ. Димон обнял его и заплакал:
-Я так рад, что тебя не призовут, и ты останешься с нами.
Сашка также обнял его и сказал:
-Нечего раскисать. Ты должен мужиком становиться. Постепенно. Я знаю, что тебе трудно, но ты вполне способен, если не будешь во всем полагаться только на меня. Тебе скоро уже 14 лет, пора!
    Братья внешне сильно отличались друг от друга. Саня был рослым, спортивным и сильным уже лет с 15-ти, а Дима выглядел тонким, нежным и очень красивым мальчиком, похожим, скорее, на девчонку.
    Отец иногда звонил. Сашка очень любил отца, но старался скрывать это, а Димка, услышав папин голос, начинал шмыгать носом. Мать нервничала, поэтому обычно разговаривать приходилось Сашке. Новую семью отец не завел, работал вахтовым методом и зарабатывал немало, имея полярки и северные надбавки. Почти все деньги отправлял на две сберкнижки, которые открыл на Сашку и Димку. Жене посылал на карточку, а на 20-тилетие свадьбы прислал ей в подарок норковую шубу.
    Однажды Саня спросил его, почему он уехал. Ведь отец с матерью до сих пор даже не развелись. Отец ответил:
-Твоя мама сказала, что разлюбила меня.
-Она изменила тебе? – спросил Сашка, которому тогда 15 исполнилось.
-Поймешь, когда повзрослеешь. Не изменила. Просто как мужчина я стал ей не нужен. Такое бывает – сначала ее только вы маленькие интересовали, потом она вся в работу ушла, начальницей стала.
-Ты ведь тоже начальник?
-Не такой уж начальник, всего лишь бригадир.
-Пап, а у тебя… нет женщины?
-Нет, и не было. Я вашу маму люблю.
    С матерью поговорить об отце у Сашки не получалось. Она вскакивала, начинала ругаться, а потом, закрывшись в своей комнате, плакала. Но два раза все-таки ездила к нему, первый раз – когда он сильно заболел и в больнице лежал три дня без сознания, а второй – когда получил переломы трех ребер на вахте из-за поломки оборудования.
    Лет в 15 Саня связался с одной компанией гопников, но очень быстро сместил их предводителя, а потом и вовсе шманал каждого из них за то, что на слабых нападают. И не просто шманал, а конкретно дубасил до выбивания зубов. Никто из них не жаловался, поскольку в этой шайке до этого правили обычные псовые законы и все беспрекословно слушались главаря. Даже старшие – младшего по возрасту, если он обладал большей силой. Сашок был сильнее каждого из них. За два года шайка распалась сама собой, и он про себя, очень довольный, потирал ручонки, хотя никому не признавался, что это и являлось его конечной целью. Терпел выговоры и разбирательства в школе, но молчал. Он никому не рассказывал, что причиной его плана по ликвидации осиного гнезда стал случай с Димкой, которого прессовал насчет денег один салага из этой шайки. Накостылять мелкому гнусу не составляло труда, но Сашка решил не размениваться по мелочам, а очень точно сыграл хулигана, и его приняли. Ему даже пришлось выпить с ними пару раз, а потом курнуть. Хотя по жизни он не курил и тем более не пил.
    План его сработал, и Сашка очень этим гордился, но имелось одно обстоятельство, расстроившее его. Один из участников группы всегда являлся на сходки с младшей сестрой, которую всячески оберегал не только физически. Он запрещал друганам материться при ней и на вылазки с собой никогда не брал, заставлял стоять на шухере, а на деле ставил ее подальше от всех. А уж о выпивке и куреве ей даже заикаться запрещал. Хотя она тайком от него все-таки несколько раз пробовала пиво и сигареты. Но не понравились они ей. Сашке она потом сказала:
-И чего вы все так смакуете эту гадость? Что в этом пиве хорошего? А от курева вообще задохнуться можно. Я после него блевала полчаса.
-Вот и хорошо. А то не дай бог братан бы твой узнал, – сказал ей тогда Сашка.
    Так вот, когда шайка распалась, эти брат с сестрой тоже пропали. И по слухам в другой город переехали, потому что брат нашел там нормальную работу, а младшую сестру он по жизни везде за собой таскал. От спившихся родаков подальше. Рассказывали, что родители их актерами в театре служили, но потом без ролей остались и без родных детей.
    Расстроился Сашка потому, что брат этой девчонки в итоге оказался неплохим парнем, а сама девчонка… чего уж там, сильно она Сашке нравилась, хоть и скрывал он это всячески. Брат ее, между прочим, Санин тёзка, сестру называл Мышка и Муся. Настоящее ее имя Саня узнал намного позднее – Мария, Маша.

***2      
    Шмель поступил в СПГУ на факультет прикладной математики, причем, на бюджет. Хотя отец готов был оплачивать его учебу. Он очень гордился сыном. Писал друзьям о его успехах. Но больше всех этому радовался Дима, даже лег брату под бок вечером, чтобы обнимать.
-Чего ты как малой? – смеялся Сашка. А мать ругала их обоих:
-Лбы стоеросовые, а ведете себя как карапузы в песочнице.
    С некоторых пор Сашка прогонял брата из своей постели, потому что любил лежать с закрытыми глазами и представлять кое-что. Его в плане секса привлекали сразу три девахи из класса. С одной он переспал еще на Новый год, но потом сам же сторониться ее начал, так как она решила, что он теперь ее парень. Школа была позади, но сексу это не являлось помехой. Поэтому он позвонил второй из этой троицы и предложил встретиться. Сейчас он размышлял, где и как все обстряпать. Имелось несколько вариантов. Однако вдруг ему пришла странная смс-ка с номера его тёзки, того самого, который уехал со своей сестрой. Но сообщение писала явно его сестрица:-"Старшой, помоги! Я в Питере, уехала от брата. Перепутала и взяла вместо своего его мобильник".
Сашка вскочил, как ужаленный, и тут же набрал номер, с которого пришла смс-ка.
-Где ты сейчас? – заорал он в трубку и услышал всхлипывания, а потом голос:
-Я…я… он убьет меня за то, что сбежала. На вокзале сижу.
    Сашка уже через полчаса был на Московском вокзале и быстро нашел Мышь. Взял ее за руку, забрал у нее рюкзак и повел за собой к машине, которую не так давно купил ему отец. Пока они пробирались сквозь толпу приезжающих и уезжающих людей с чемоданами, он прикидывал, куда ее везти. Для начала все-таки решил к себе домой, чтобы накормить. Да и спать у них было где. Но, главное, требовалось позвонить Суровцеву и сообщить, что с его сестрой все нормально. Это он сделал на мобильник Мыши, когда они уже сидели в машине. Бывший приятель ответил на звонок и сказал Сашке:
-Дай ей трубку.
-Только не ругай ее сильно и не угрожай, что убьешь. Она и так вся в слезах,– сказал ему Сашка.
-Я тут чуть с ума не сошел из-за этой пацанки,– ответил Суровцев.
  Когда брат с сестрой поговорили, Мышь посмотрела на Сашку и сказала:
-Я же к тебе удрала и приехала. Завтра он уже примчится и заберет меня, так что у нас совсем мало времени.
  Саня замер после ее слов, взглянул ей в глаза и какое-то время не мог ничего сказать. Но потом пришел в себя:
-Что толку-то? Он увезет тебя и на этом все. Твой брат не позволит нам быть вместе.
-И ты так… сдашься? Откажешься от меня?
-Дурочка! Не откажусь, но… тебе всего 15 лет, а я в универ поступил, у меня младший брат на руках, мать все время на работе, отец на Севере. А вы в Королёве, кстати, где вы там поселились?
-Брату ведомственную квартиру дали, там и живем. Он в научном городке работает, иногда сутками дома не появляется. И я совсем одна, у меня там ни друзей, ни знакомых. Только соседи, да и те почти все вместе с ним работают.
    Она заплакала, поэтому Сашка обнял ее и прижал ее лицо к своей груди.
-Маша, Мышка, Муся… не плачь, пожалуйста,– говорил он и гладил ее по голове, – Я поговорю с ним, когда он успокоится. Сейчас он слишком возбужден. Тебе ведь еще два года учиться в школе.
-Сейчас каникулы, а я там как привязанная! У меня все друзья здесь.
-Но ты же брату должна помогать, еду готовить, убираться, стирать…
-Да о чем ты? Он все сам всегда делает, мне не разрешает. Говорит – только учиться, на гимнастику ходить, читать, языки зубрить! Это, говорит, ты должна, об остальном чтобы и не думала. Сам-то никуда не поступал, меня ж содержать нужно, поэтому сразу работу нашел, где у него бронь от армии. Он очень боялся, что его призовут, и я одна останусь. Родителей ведь он обоих пристроил на принудительное лечение, мать совсем плохая была, ей даже операцию делали.
-Видишь, как он о тебе заботится. А ты ко мне сбежала.
Так они и сидели в обнимку. Целовать ее Сашка опасался, чтобы контроль над собой не потерять.
-Я еще два года назад знаешь, как в тебя влюбилась?! Но брат сказал, чтобы выбросила это из головы.
-Почему?
-Не знаю… он уважал тебя. Просто рано мне еще было… Да и сейчас он считает, что рано.
-Правильно считает. Повзрослей для начала. Что это за возраст – 15 лет? Детство.
-Это для вас, пацанов 15 лет детство, а для женщин – это уже нормальный возраст.
-Цыц, малявка. Рассуждать тут вздумала? Взрослая девочка так не поступила бы – сорвалась, все бросила и приехала. А если бы меня в городе не было в этот момент?
-У меня тут полно друзей и подруг.
    Она вдруг вывернулась и поцеловала его в губы, он едва смог ее оттолкнуть:
-Прекрати!
-Но ты ведь тоже любишь меня! Я знаю!
-Люблю, люблю. Но нам пока ничего нельзя… Обещай, что больше не будешь. Иначе…
-Ладно, не буду. Все вы против меня, даже ты.
-Я не против тебя… Просто…
    Ему очень хотелось поцеловать ее, но он сдержался:
-Все, поехали ко мне домой. Ты голодная и устала в дороге. А брат твой наверно завтра за тобой приедет.

***3
    Суровцев приехал рано утром. Маша спала, Сашке очень не хотелось ее будить, ведь она вчера переутомилась от всего, что сама же натворила. Ее побег вынудил брата отпрашиваться на работе, поэтому виновница сильно переживала.
-Пожалуйста, не ругай ее, она и так вся издергалась, – сказал Шмель Суровцеву, наливая чай и пододвигая ему бутерброды.
-Если не ругать, она вообще берега начнет путать. У нее в голове ветер сплошной. Вот зачем она уехала сюда?
-Ну…, – замялся Сашка, – Соскучилась по друзьям-подружкам. Она же еще, по сути, малявка.
-Соскучилась, да только никто ее к себе в дом не пригласил. У всех свои дела и своя жизнь. Хорошо еще, что ты надежным оказался.
    Сашка поперхнулся при этих словах, но промолчал. Однако Суровцев смягчился и, когда сестра проснулась, просто строго ей сказал:
-Позавтракай, скажи спасибо старшому, и поедем. Но чтобы больше такого мне не устраивала.
В ответ Маша промолчала, только жалобно посмотрела на Шмеля.
-Если что, всегда рад принять вас обоих, – сказал Шмель гостям, когда они уходили.
-Спасибо, – ответил Суровцев, – Ты мне всегда нравился, не зря тебя все уважали в нашей компашке. Глупые мы были, а ты молодец, отвадил нас от гопничества. Я только потом понял твою стратегию.
    Сестра его за все время ни слова не произнесла, ни когда они завтракали, ни когда уже уходили. Только поедала Шмеля своими девчоночьими глазищами. Он украдкой от Суровцева пожал ей руку. Так и простились. Сашкина мать ушла намного раньше того, как они сели завтракать, а Димон по причине каникул проснулся вообще в 12 часов дня.

    Прошло почти 2 недели, прежде чем от нее в контакте пришло письмо в привате. Там она писала о том, что ей очень скучно и одиноко живется. Новые школьные подружки через одну были надменными расфуфыренными дочками обеспеченных родителей. У кого-то родители работали в научном городке и зарабатывали большие деньги, у кого-то и вовсе занимали руководящие должности. Суровцев устроился технарем в айти отдел одного из подразделений. Его быстро оценили и даже повысили до руководителя технической группы. Ему бы очень не помешал вузовский диплом, поэтому руководство предложило поступить на заочное обучение. Тогда бы его могли продвигать по карьерной лестнице и перспективы ему маячили очень хорошие.
    Шмель не знал, как ему вести себя с Мусей и что ей писать. Распалять ее и свое воображение у него не имелось никакого желания. Поэтому он ответил, что ей не стоит часто писать ему, потому что им не следует общаться даже в сети, учитывая специализацию ее брата, способного без труда вычислить их переписку. Тогда она позвонила ему:
-Но я не смогу совсем не общаться с тобой! Хотя бы иногда голос твой слышать и видеть тебя в смартфоне. Это можно?
-Нельзя,– отрезал Шмель, хотя ему было очень жаль ее, – Ты не понимаешь? Я не пятилетний пацан, чтобы письмишки всякие писать и пуси-муси разводить с тобой. И по телефону – зачем? Что я могу рассказать тебе? Мы фактически не знаем друг друга. Все твои эмоции основаны лишь на воображении.
-Но ты говорил, что тоже любишь меня.
-Говорил. Да, ты мне нравишься. Внешне. Однако этого недостаточно. Да и маленькая ты еще, тебе взрослеть нужно. Так что давай проверим себя хотя бы год. И нечего реветь. Сделать мы все равно пока ничего не можем. Поэтому не пиши и не звони. Отвечать не стану. 
    Но Муся все равно писала ему. Например, о родителях, которых ее брат отправил сначала на принудительное лечение в рехаб, а по-простому в ЛТП. Когда мать пришлось оперировать, после операции он поместил ее в пансионат для восстановления. Главное было разлучить ее с отцом хотя бы на время. Вместе эти двое опять начали бы пить и снова впали бы в полную асоциалку. Ведь операция матери потребовалась после полученного ранения, которое нанес ножом ей собственный муж и не просто так, а когда они оба, сильно пьяные, проверяли свои актерские возможности, для чего разыгрывали сцену из одного спектакля, где герой и героиня убивают друг друга ножами в грудь. Ее удар в грудь никак мужу не повредил, а вот его встречный удар отправил ее на больничную койку. Открывали дело против Мусиного отца, но закрыли, так как ее мать дала показания, что супруг с ее согласия вместе с ней играл роль из спектакля. Все произошедшее оформили как несчастный случай. Отца так и оставили в ЛТП еще на полгода, а мать Суровцев привез в Королёв, снял ей квартирку и нанял помощницу. В этом ему помог дед, отец матери, приславший почти 500 тысяч. Когда-то он мечтал об актерской карьере дочери, а теперь считал себя виновным в ее разрушенной жизни.

***4   
    Прошел июль, потом август. Саня все это время усиленно занимался с братом, чтобы подтянуть того по математике и физике, которые шли у Димки совсем плохо. Мать считала, что Димка по натуре гуманитарий, а этого в школе не учитывают. Она жалела младшего, а старшего опасалась, потому что Сашка мог ей ответить в резкой форме. Слишком самостоятельным стал, в том числе, и по ее вине. Про девочку, ночевавшую у них полтора месяца назад, мать не спрашивала. Она вообще в его дела старалась не влезать. На самом деле она уважала сына, который выглядел и фактически стал уже взрослым мужчиной. В нем чувствовался стержень, который не сломить. К тому же Сашка отличался умом, и спорить с ним мать даже не пыталась, поскольку считала его намного умнее себя.
    Начался учебный год, но к концу сентября Сашка вдруг запланировал уехать на три дня. Матери и брату сказал, что к друзьям. Димка сразу же зашептал ему на ухо:
-Это ты к той самой девчонке? Признайся. Я ж видел, как ты на нее облизывался.
-За языком следи, если еще жить хочешь,– беззлобно огрызался Сашка,– Пообщаться с ее братом хочу по поводу будущей работы. Он же в научном городке очень хорошо пристроился, зарабатывает почти 150 тысяч.
-Больше нашей маман? Ничего себе.
    На самом деле, Сашка купил подарок Мусе на день рождения. Именно поэтому решил ехать. Говорить о работе с Суровцевым ему было не с руки, да и рано еще, ведь Сашка только-только учиться начал. К тому же, уезжать из Питера и бросать Димку одного Сашка совершенно не хотел. О трудоустройстве он пока вообще не помышлял, отец был против, он присылал им с матерью достаточно денег на все их нужды. И сыновьям говорил – только учитесь! Именно поэтому Сашка и поставил пока крест на общении с малолеткой. Однако с днюхой все-таки решил ее поздравить. Да и увидеть хотел, чего уж там. Боялся, конечно, сорваться, слишком уж приманчивая она была.
    Предупреждать ее не стал, сообщил только Суровцеву, не хотел, чтобы тот посчитал его непорядочным. Суровцев сказал ему по телефону:
-Ну…ты сам знаешь, как себя с ней вести. Она только о тебе и думает, призналась уже. Я не против тебя, но рано ей еще, только 16 исполнится. Надеюсь на тебя, старшой.
    Суровцев забронировал для Сашки место в гостинице, намекнув этим, что не приглашает его переночевать у них в квартире. Опасался, наверное, все-таки, что в его отсутствие сестрица начнет приставать к Шмелю с поцелуями. Муся все еще так и осталась пацанкой, которую брат ставил на шухер. В основном тогда их шайка обносила ларьки, торгующие спиртным и пивом без лицензии и акцизных марок, и старшой забирал всю выручку, чтобы разделить между всеми по справедливости. Дисциплину он навел железную, никто против него не рыпался. Пару-тройку раз грабанули подпольный клуб игровых автоматов и хорошо тогда разжились. Владельцев клуба потом посадили. Под руководством Сани пацаны трясли тех, кто никогда бы в полицию не стал обращаться из-за своих неладов с законом. А тех участников группы, кто отбирал деньги у старых людей, женщин и подростков Шмель сурово наказывал. И свою долю часто отдавал Суровцеву и Мусе, потому что в то время они очень нуждались, ведь родители их остались без работы и пропивали то, что заработали раньше. Даже вещи из квартиры продавали. Только потом, когда дед, отец их матери, обо всем узнал, это прекратилось. Он стал регулярно посылать деньги внуку на прожитье всей семьи. Тогда же Суровцев и комиссию вызвал, чтобы определить обоих родителей в ЛТП. Дед очень переживал, когда приехал и увидел дочь и ее мужа. Тогда они даже трезвые выглядели уже совершенно опустившимися.
    После трех месяцев пребывания в ЛТП они и порезали друг друга, разыгрывая роли в сцене из скандального спектакля. И с тех времен, после операции и реабилитации дед увез свою дочь к себе, а отец Сани и Муси остался с ними, регулярно отправляясь в ЛТП на сроки до полугода. Его родители сразу от него отреклись и внуков ничем не поддерживали, словно считали их зачумленными. Если бы не отец их матери, жить бы им было совершенно не на что.

    Шмель не ожидал, что Муся, получив цветы и подарок, начнет плакать. Ему пришлось ее обнять, хотя он и опасался за свои реакции. Но по-другому успокоить ее вряд ли получилось бы.
-Тебя что, больше никто не поздравлял?
-Поздравляли. И брат, и подружки. Дедушка звонил и даже мать что-то проблеяла. Хотя какая она мать, актриса с погорелого театра.
-Не нужно так о матери, какой бы она ни стала. С людьми всякое в жизни может случиться.
-Всякое, только даже в самых трудных ситуациях люди о своих детях думают, последнее им отдают.
-У тебя Саша есть.
-Я хочу, чтобы ты у меня был.
    Муся находилась дома одна, поэтому Шмель заторопился уезжать. Но она снова захлюпала носом:
-Пришел на полчаса. И это все?
-Что я могу? Новости ты мне в контакте пишешь, а у меня какие новости. На лекции хожу, вникаю. С братом над уроками сижу, обеды ему готовлю, матери некогда. Закупка продуктов, стирка и уборка – все на мне. Беспорядок терпеть не могу.
-А девчонки у вас в группе есть?
-Трое. Заучки классические, прилизанные.
-Я красивее?
-Спрашиваешь. Намного. Ты красивей всех, Муся. Но…
-Знаю, знаю. Опять начнешь про возраст. А сам-то в 16 лет каким был? Не хотел любви?
-Не хотел. И сейчас не хочу.
-Не хочешь?! Зачем же приехал ко мне?
-Не хочу, но это не значит, что не люблю. Хотя всегда думал, что любить, это знать о человеке все. А я тебя почти совсем не знаю.
-Вот она я, вся перед тобой. Что ты еще обо мне знать хочешь? О родителях я все рассказала, брата моего знаешь еще по общим шмонам. Что еще?
-О чем думаешь, чего хочешь, какие книги читаешь, какие фильмы смотришь.
-Ах, это? И что, сможешь понять, какая я?
-Не знаю. Все, Муся, мне нужно уезжать. Могу не выдержать.
-Неееет! Не уезжай!!! – закричала она и вцепилась в него. Но он оторвал ее руки от себя и выскочил за дверь.
    А когда уже мчался по трассе, крепко держал руль, как будто ее обнимал.

***5
    На Новый год он пригласил Суровцева с Мусей к ним с братом. Мать на все праздники уехала с подругами в пансионат по льготной путевке. Муся была очень рада, помогала Шмелю на кухне нарезать салаты, а потом накрывать на стол. Но вдруг входная дверь открылась, и вошел мужчина весь в снегу с большим новогодним пакетом. Димка вскрикнул и бросился к нему.
-Батя! Саня, папка наш приехал!
    Саня при виде отца несколько секунд не мог пошевелиться. Ведь отец на прошлый Новый год не приезжал. Наверняка в этот раз решил, потому что знал об отъезде жены. Все это мгновенно прокрутилось в Сашкиной голове. Он, как и брат, обнял отца и представил ему своих гостей. Шмель-старший задержал взгляд на девочке и спросил:
-Откуда ж такая красавица к нам?
    За столом он долго расспрашивал обо всем Суровцева – о работе, о жизни в Королёве, о родителях и дедушке. А сам все поглядывал на Мусю, сидящую рядом с Сашкой. Тот вроде не слишком-то с ней общался, но как-то неприметно то тарелку ей наполнит, то сок нальет, то мандарин очистит и положит ей на блюдце. Хотя с другой стороны у нее брат сидел и вел себя вполне спокойно, из чего Шмель-старший сделал вывод, что эти трое уже обо всем договорились. Девчушка выглядела совсем юной, в этом и крылась проблема. Но отец вполне понимал выбор сына, такую еще поискать днём с огнём.
    Когда пробили куранты и шампанское было выпито, вся компания, кроме Шмеля-старшего, отправилась гулять. Димка веселился больше всех, а Сашка поглядывал на него и прикидывал, что зря дал этому малому большой фужер. Димка явно захмелел. Сашка совершенно не понимал, как можно опьянеть от такого слабого напитка, но Муся также слишком много смеялась, явно из-за шампанского. Тёзки переглядывались между собой и пасли каждый своего малолетнего, хотя Муся и держала Шмеля под руку, никуда не отпуская от себя.
    Вернулись они только через два часа, потому что замерзли. Когда младшие задремали прямо на диване, Суровцев укрыл их пледами и уселся в кресло перед телевизором. А Шмель-старший позвал Сашку в другую комнату.
-Сашок, я вижу, девочка тебе очень нравится. Так?
-Батя… я пока ничего, ей всего 16.
-Трудно тебе. Понимаю. Как считаешь, не помешаю, если вернусь домой насовсем?
Сашка от удивления рот открыл, но тут же обнял отца:
-Батя! Это правда? И работу свою бросишь?
-Мне перевод предложили в Питер, в головную фирму технологом. Лишь бы ваша мама против не была. Ведомственную квартиру обещают, если дома что не сложится. Тогда бы и тебе стало легче свою жизнь устраивать.
-О чем ты, батя?
-Да о том, что квартиру тебе хочу взять в ипотеку. Взрослый ты уже совсем, сколько еще нянчиться с Димкой будешь? Все знаю – даже еду ты готовишь и посуду моешь сам. Вы всё с матерью его оберегаете, а не думаете, как из него мужика вырастить. Ему уже 15, а выглядит лет на 13, не больше.
-Пап, он болеет часто, ему трудно.
-Его не жалеть нужно, а здоровье ему укреплять. Я этим и займусь. Для меня вы, мои сыновья, самое дорогое в жизни наравне с… вашей мамой.
    Сашка жалел отца и не понимал мать, но никогда ничего не высказывал на эту тему. Пытался заговаривать с матерью об отце, но она уходила от таких разговоров. Да и вообще почти никогда не общалась с сыновьями по душам. Поэтому Сашка не знал, чем и как она живет, с кем общается, о чем думает. На работе ее уважали – это всё, что было ему известно. С подругами, с которыми она уехала на Новый год, мать дружила уже очень давно, со времен ее учебы в институте. На Сашкин взгляд две эти клуши не представляли собой ничего интересного. Мать в сравнении с ними отличалась независимым характером и внешностью. Сашка считал ее красивой. Одевалась она элегантно, поскольку работала начальницей и в цехе появлялась только, чтобы отдать распоряжения. Но даже дома никогда не ходила по квартире растрепанной или в мятой одежде. Поэтому и сыновья привыкли к опрятности. В глубине души Сашка мечтал о том, чтобы мать с отцом снова стали жить вместе, потому что помнил те времена, когда отец еще не уехал. Тогда все было по-другому, братья даже не поняли, что произошло, потому что родители ничего им не показывали. Сашка голову ломал, в чем же причина их раздора и раздор ли это. Как сказал отец, мать разлюбила его, но она пару раз в сердцах обронила, что мужики не способны понимать женщин, а тем более, правильно их любить. Сашка долго размышлял, что это означает, копался в интернете, но так и не пришел ни к чему.
    Перед самым возвращением матери из поездки Сашка сказал отцу про эти слова матери:
-Пап, что она имела в виду? Я не понимаю, как это правильно любить или неправильно.
-Тебе 18, мне 45, а я тоже не вполне понимаю. Наверно, то, что я не говорил ей о любви – в этом все дело. Женщины ведь любят ушами. Но она сама еще смолоду одергивала меня и не позволяла часто трепать это слово. И на подарки не разрешала тратиться. Но тогда у нас со средствами проблемы были, она не работала, а я не очень много получал.
-Знаешь, как она удивилась, получив в подарок от тебя норку. Даже плакала у себя, я подслушал. Но главное, сразу же носить ее начала, вся такая модная и красивая.
-Я много подарков ей привез. Надеюсь, она примет их. Упрямая ведь и гордая, трудно с ней в этом плане.
-Пап, я, может, мало еще чего знаю в любви, но как по мне, ты слишком уж мягким с ней всегда был. Против слова не говорил никогда. А они…ну, женщины, ценят в мужиках решительность и твердость. Я имею в виду не только на словах, главное – действия. Пришел, взял, победил!
Отец засмеялся, но сказал:
-Наверно, ты прав. Я всегда опасался ей больно сделать, даже прижать посильнее не решался. Она же хрупкая, это характер у нее твердый, а тело… ладно, чего это я разболтался.

***6
    Когда мать вернулась и увидела отца, то сделала вид, что не удивилась, хотя раньше о своих приездах он всегда сообщал ей заранее. В этот раз приехал внезапно. Он помог ей снять дубленку, взял ее дорожную сумку и отнес в комнату, которая раньше была их супружеской спальней. Там так и осталась двуспальная широкая кровать и зеркальный шкаф из двух секций. Одна из них пустовала. Но сейчас мать увидела, что муж разложил там свои вещи, которых даже на первый взгляд было многовато. Отец заметил ее взгляд и сказал:
-Я насовсем вернулся. Мне перевод в головную фирму предложили. Если ты против моего присутствия, мне служебную квартиру предоставят.
-Это и твоя квартира тоже. Что еще за служебная, зачем?
    Потом все стихло, и братья, переглянувшись, подкрались к двери родительской комнаты на цыпочках. Димка шепнул:
-Молчат.
Сашка удивился, а потом постучал и открыл их дверь. Мать резко отпрянула от отца и отвернулась к окну. Отец взглянул на сына, улыбнулся и кивнул ему.
-Ну, так что вы решили? – спросил Сашка, не выносивший неопределенности.
Мать стояла у окна, закрыв щеки руками, а отец выпроводил сына за дверь и сказал:
-Решили. Я никуда не ухожу. Без стука не входите к нам больше, остолопы.
    Вечером Димка как обычно залез в постель к брату и начал шептаться с ним:
-Ну, что думаешь, у них все тип-топ?
-Получается так. Пять лет… понять не могу. Как моряк в море ушел в очень длительный рейс. Все обдумал и вернулся. А маман – это отдельный клинический случай. Из принципа уперлась, ждала, когда поймет, как нужно. Так-то, Димон, вникай: бабы – то еще племя. К ним подход нужен, причем, к каждой свой особенный. Хотя в итоге всем им волевой и жесткий мужик требуется. Это только вначале они все пуси-муси и нежности всякие хотят разводить. А потом желают, чтобы кто-нибудь мозолистой рукой их прижал посильнее.
-В смысле секс?
-Цыц, мелкий! Ты что-то слишком болтаешь много.
-Нет, ну, правда, секс у них или нет? Без этого что тогда? 
-Неправильно нам о родителях тут такое… Но без секса нормальному здоровому мужику только уйти остается.      
-Саня, я вот спросить хочу, а как же так долго терпеть в разлуке возможно?
-Ты же не терпишь, хотя у тебя еще даже никого нет.
-Не терплю.
-Так же и он. Ему другие женщины не нужны, только она. В этом вся суть. Не все кобели направо и налево, есть и верные, как наш батя.
-Саня, а ты с той девчонкой не хотел бы?
-Не твое дело, салага.
-Я бы хотел.
-Умолкни, мелочь пузатая. Совсем страх потерял? О Мусе даже не мечтай, она моя.
-Выходит, это у нас семейное – ждать и терпеть.
-Главное, было бы из-за чего ждать. Любить надо. На примете у тебя никого нет?
-Черт его знает. Я бы в классе с половиной хотел замутить. Но это ж так просто, никакой любви. Может, я не способен любить.
-Погоди, встретишь еще. Знаешь, как в оборот берет, до печенок пробирает, все ночи только об этом думать начнешь.
    Рано утром отец спросил у сонного Сани ключи от машины, потому что собрался отвезти жену на работу. На столе под салфеткой их с Димкой ждал завтрак, что для Сани было непривычно. Ведь еду для себя и брата он готовил всегда сам. Мать уходила на работу рано. По всему выходило, что завтрак приготовил отец. Между прочим, все очень вкусно приготовил. Димка даже причмокивал от удовольствия. 
    Батя вернулся, когда они оба уже собирались уходить – Саня в универ, а Димка в школу. Но, отправив брата, Саня притормозил, чтобы поговорить с отцом.
-Все нормально, – сказал тот ему,– Но ты оказался прав. Она хотела, чтобы я сам сделал шаг. Но когда я уехал, тогда, пять лет назад, наш раздор был на пике. Я не мог остаться, она подавляла меня своей молчанкой по любому поводу.
-Молчанкой?
-Ну да. Ни слова не говорила о том, что ей не нравится. А когда я уже начал работать и получать очень хорошие деньги, решил остаться на время, чтобы для вас накопить. Мне один спец кое-что объяснил насчет периодов в семейной жизни.
-Спец?
-Ну да. Мы когда ежегодную комиссию проходили, с нами даже психолог проводил собеседования. Вот я и воспользовался. Но ты получше того спеца оказался.
-И что тебе этот психолог говорил?
-Как бы сказать… По его словам у женщин разные периоды бывают. Такие, например, когда лезть к ним не стоит. А мы, мужики, ни черта не понимаем и прём буром, нам же всегда надо. Слава богу, она развода не потребовала, хотя я бы на развод ни за что не согласился. А теперь самый период наступил. Знаешь, даже пословица такая есть – сорок пять, баба ягодка опять. Истинная правда! Красивая стала, спасу никакого. Ну и все остальное… Топай, давай, а то опоздаешь. Нечего мне душу травить. 
    Сашка по дороге в универ все раздумывал над словами отца. Интересно, какой у Муси сейчас период? Захомутать себе мужа? Или она о таком пока даже не думает и ее только любовь интересует? Для всего остального у нее ведь брат имеется. Нужно будет спросить у нее.

***7
    Между тем Муся позвонила Сашке и едва смогла говорить, потому что рыдала в голос. Оказалось, что дедушка предложил Суровцеву отправить ее учиться и совершенствовать английский язык за рубежом. Туда же он собирался увезти и дочь, чтобы продолжить ее лечение от алкогольной зависимости. Ее мужу он нанял помощника, который являлся скорее надсмотрщиком. Но это было лучше, чем постоянно отправлять его в ЛТП, после нахождения в котором Суровцев-старший вновь и вновь срывался из-за депрессии. Тесть планировал и его забрать через три месяца в Англию. Следовало только оформить множество бумаг и дождаться визы для поездки на длительное лечение, что требовало немало времени и сил у нанятого юриста.
    Хуже всего было то, что родители Муси и Саши оказались по-настоящему талантливыми актерами. В свое время они получили крупные гонорары после того, как снялись подряд в двух фильмах у очень раскрученного режиссера. Но потом, когда их больше не звали сниматься, а в театре почти не давали ролей, оба они сдулись и начали пить. Суровцев, как мог, охранял от их влияния сестру, поскольку эти двое умели не только пить, но и лицедействовать так, что покоряли любого своим мастерством. Особенно в паре. Они словно усиливали харизму друг друга.
  Дед в то время занимался своим бизнесом и ничего не знал. Гордился дочерью и хвалился знакомым ее ролями в кино. А Саня тем временем вынужденно сошелся с гопниками, дабы иметь хоть какие-то деньги на их с сестрой пропитание. Хорошо, что уже через три месяца главаря их шайки сместил внезапно появившийся из ниоткуда Шмель. Но год в этой компании не прошел даром ни для кого из них троих, ни для обоих парней, ни для Муси. Парни стали сильнее физически и в волевом плане, а вот Муся… Она поняла, что не сможет жить одна, без спутника жизни. Если рядом не будет брата, нужен кто-то другой, не менее надежный. Правда, в Шмеля она влюбилась почти сразу, когда он оттеснил от нее одного грубого парня, пытавшегося приставать к ней, пока брат не видел. Слишком осторожно Шмель взял ее за плечи и спросил, не испугалась ли она. Именно тогда ей захотелось прижаться к нему. После этого он, наравне с ее братом, все время следил за тем, чтобы она находилась в безопасности. Подарков не дарил и слов никаких не говорил, но так смотрел, что у нее все внутри трепетало. И как теперь было расстаться с ним так надолго? В какую-то там Англию ехать, чтобы жить с незнакомым дедом и сумасшедшей матерью. Кому бы такое понравилось? Хотя дед был ничего, интеллигентный такой и совсем не старый. При разговоре с Мусей он пообещал, что она на все каникулы будет ездить домой, в Россию. В Королёв к брату или в Питер, к Шмелю, они не уточняли. Суровцев-младший обещал, что не станет возражать против ее общения со Шмелем и даже позволит гостить у него по несколько дней, тем более что отец обещал купить тому квартиру. Суровцев уже считал Шмеля будущим мужем сестры и верил ему во всем, ведь Шмель ни одного своего обещания не нарушил. К Мусе не прикасался, ждал срока. И поцеловал ее первый раз по-настоящему, только когда провожал в аэропорту. Но там уж сам бог велел.
    Она не смогла приехать в Россию ни в первые каникулы, ни во вторые из-за ограничений по ковиду. А когда вернулась, они со Шмелём сразу расписались и поселились в новой квартире, которую он полностью обустроил к ее приезду. Дома с родителями жить ему было уже не с руки, потому что у них с Димкой родилась сестренка. И в Королёве стало тесно, Суровцев ведь тоже собрался жениться.
               
                ***

Примечание:
Современные ЛТП - это бесплатные нарко и алко реабилитационные центры, предназначенные для мало обеспеченных слоёв населения, в отличие от дорогих клиник для наркозависимых. Многие такие центры спонсируются благотворительными фондами. В рассказе я применил вместо названия рехаб сокращенное ЛТП, понятное многим людям без объяснений.
                ***

   Основано на реальности.
© Copyright: Марк Шувалов,
    июль 2023