2. Оса

    Осы – активные хищники, истребляющие кровососов, например, сле-
пней. Они охотятся не только в полете, но также собирают с деревьев
множество насекомых, гусениц, тлю, оводов, мух. Кроме того, они прек-
расные опылители. В полете они могут развивать большую скорость, ос-
нащены превосходной системой наведения и обладают недюжинным ин-
теллектом. При укусе осы не переносят инфекций. Яд ос менее токсичен,
чем пчелиный, к тому же жало при уколе не остается в жертве, поэтому
укусы ос менее болезненные.
"Охранная зона" ос – примерно полметра, на этом расстоянии они не на-
падают на чужака. Ближе подходить к гнезду не стоит. Для мирного сосу-
ществования с осами следует уважать их право на жизнь и роль в экосис-
теме, учитывать и понимать их биологические особенности.

***1
    Калинин очень старался завоевать на работе авторитет и хорошо продвигался по службе. Уже через три года после того, как он пришел в фирму, его повысили до начальника отдела. Занималась фирма оптовыми поставками товаров от производителей. Калинин вел самую сложную из товарных групп – продовольственную. А наиболее проблемной позицией в группе являлись рыба и морепродукты. Но Калинин справлялся, хотя менеджер по продажам постоянно с ним конфликтовала. За язвительность и острый язык ее прозвали Осой. Конечно, придиралась она не только к Калинину, однако ему казалось, что его она жалила сильнее и чаще других. Правда, генеральный, выслушав однажды его жалобы на Осу, решил все услышать своими ушами, что и сделал, зайдя за перегородку в кабинете. Оса не видела его, когда в очередной раз напала на Калинина. А когда она ушла, генеральный сказал ему:
-Хочешь, чтобы я поговорил с ней? Или… тебе самому это нравится?
-Нравится? – воскликнул Калинин,– Да она постоянно мне мозг выносит, как это может нравиться?            
-Ладно, ладно. Хотя мне показалось… нет, ничего. Я проведу с ней воспитательную работу.
    Калинин напрягся, а когда генеральный ушел, даже разозлился на себя. Ведь получалось, что он донёс начальнику на Осу за ее спиной. Хотя она почти всегда оказывалась права в спорах с ним. Правда, из-за ее придирок его отделу прибавлялось работы, но все это шло на пользу делу.
    Помаявшись с час, он все-таки не выдержал и пошел к главному, чтобы отменить свою просьбу насчет Осы. Но перед его кабинетом встретился со своей оппоненткой бок о бок.
-Меня вызвали,– сказала она Калинину,– Так что соблюдайте очередь.
-Мне очень нужно, я должен первый войти, – оттеснил ее Калинин, вошел и прикрыл дверь плотнее.
-Ты что-то еще хотел? – спросил генеральный.
-Павел Петрович, я был неправ насчет… Строевой. Она уже пришла, так что… не нужно ей ничего говорить.
-Хорошо, – кивнул ему генеральный,– Пригласи ее.
-Но не при мне. Я же могу уйти?
-Останься.
    Калинин почувствовал неприятный холодок в животе, но делать было нечего, и он пригласил Осу в кабинет начальника. А генеральный, внимательно посмотрев на каждого из них, спросил:
-Сонечка, как тебе работается с отделом Калинина?
Оса взглянула на стоявшего рядом врага номер один и сказала:
-Мы нормально сотрудничаем. Не без споров, конечно. Но ни один из отделов никогда сразу со мной не соглашался, так что не привыкать. Главное, господин Калинин всегда делает правильные выводы из наших стычек.
-Стычек? – переспросил генеральный.
-Ну, да. Мирно согласовать наши действия с продуктовой секцией у меня ни разу не получилось.
-То есть, вы не просто спорите и доказываете друг другу свою правоту, а еще и конфликтуете? 
Оса опустила глаза и кивнула. Калинин шагнул к столу генерального и наклонился ближе:
-Павел Петрович, я же сказал, что был неправ.
-Понятно,– ответил генеральный и посмотрел на Осу:
-Соня, я много раз говорил тебе, что линейщикам намного сложнее, чем управленцам. Будь снисходительнее. Продуктовая секция самая напряженная среди всех. Одни технологи по хранению чего стоят, что уж говорить о Калинине, который за качество и своевременность отгрузок отвечает.
-Простите, я исправлюсь,– сказала Оса.
Когда Калинин вышел вслед ней, она пробурчала:
-Радуйтесь. Не буду больше цепляться к вам, такому незаменимому.
-Я не хотел этого разговора у генерального,– сказал Калинин.
-Если бы не хотели, он бы не произошел, – ответила она. 
    Порядки в фирме были таковы, что сотрудники называли по имени-отчеству только руководство и тех, кому уже исполнилось 50 и больше. Остальные общались между собой хотя и на "вы", но просто по имени или по фамилии. Калинина, например, все звали Калинин, и только изредка Вячеслав, а Осу – Соня, София и никогда Строева. Впрочем, за глаза все до единого называли ее только Оса.

***2 
    Конечно, Строева знала, какое прозвище ей дали на работе. В универе ей никто никаких прозвищ не давал, хотя часто говорили, что она злючка-колючка, по причине ее неуживчивого характера и принципиальности. Правда, все знали, что она без проблем даст нуждающемуся свой конспект, подежурит по просьбе заболевшего однокашника и денег займет, если нужно. Подруги часто ее ругали за мягкосердечие в этих вопросах, ведь помощью Осы некоторые пользовались слишком уж часто. Кроме двух ее подруг другие однокашницы ее не любили. Все потому, что она с легкостью "отбивала" у них парней, причем, совершенно не прилагая к этому усилий. Она порой даже не знала, что кого-то там отбила у очередной страдалицы, поскольку ни с кем из парней не желала встречаться. Общалась с ними только в общей компании или по теме лекций просто по-дружески. Ну, как по-дружески – с парнями, по сути, она не сближалась. Совсем. Могла проконсультировать по предмету, могла посмеяться вместе с девчонками над приколами какого-нибудь из них. Но не отвечала на комплименты и подкаты, сразу замыкалась и старалась исчезнуть. 
    На совещании начальников отделов Калинин услышал разговор коллег. Они упоминали Осу, поэтому он напряг все внимание.
-И ведь не боится ничего, заноза в заднице. Меня генеральный по ее милости почти мордой об стол мацал, а потом премии лишил. Никогда ей этого не прощу, – говорил Сургин, начальник отдела бытовой химии. Калинин посмотрел на него и вспомнил, как месяц назад видел Сургина, подкатывающего к секретарше, которая шла под руку с Осой. Секретарша не отличалась особой красотой, да и умом не блистала. Наверняка Сургин пытался произвести впечатление не на нее, а на Осу. Но та даже не взглянула на него, быстро простилась с подругой и куда-то испарилась. Калинин тогда еще удивился ее особому таланту бесследно исчезать. Хотя, конечно, уже через минуту он увидел, что она сноровисто просочилась сквозь толпу сотрудников, покидающих офис, и запрыгнула в такси.   
    Ее многие начальники отделов пытались расположить к себе. Но она оставалась беспристрастной. Кого-то это расстраивало, кого-то злило, но никто не оставался равнодушным, она всем успела прожужжать все уши о том, какие методы следует считать оптимальными в работе.
    С Калининым разногласия у нее были иного плана. Она влезала в вопросы комплектации отгрузок и настаивала, что именно это влияет на объемы и скорость продаж. Переизбыток одной продукции мог зависать, а недостаток другой приводил к тому, что покупатели искали дополнительных поставщиков. А Калинин сопротивлялся, потому что морепродукты, к примеру, и рыба не собирались дожидаться, когда их разукомплектуют по отдельным, строго регламентированным партиям. Поставки от оптовиков постоянно менялись не только по общему весу, но и по номенклатуре, поскольку были привязаны к тому, что и сколько доставят в холодильники их фирмы рыболовецкие компании. То же относилось и к мясо-молочной продукции, а также к овощам и фруктам.
    После разговора в кабинете генерального Оса пришла в отдел к Калинину всего один раз перед выходными и положила ему на стол папку с заявками заказчиков, а также план-график предполагаемых и ожидаемых продаж на ближайшую неделю. Однако никаких устных комментариев не дала, развернулась и пошла к двери.
-Вы даже ничего не скажете? Мы ведь наверняка не уложились в ваши графики на этой неделе, – сказал удивленный Калинин.   
-Но у вас же самый сложный и напряженный участок. Так что больше не буду давить на вас и лезть со своими рекомендациями. План-график я вам принесла, ориентируйтесь по нему сами. Будет получаться работать по нему или хотя бы близко – хорошо. Не будет – тоже не критично, генеральный вам скостит.
-Но как же это? Разве не ваша работа курировать и проверять всю логистическую линию?
-Не моя. Это была личная инициатива для повышения качества планирования и, соответственно, для увеличения продаж. Но, как оказалось, мои инициативы только мешали вам. Я буду просто корректировать все плановые показатели в соответствии с вашими данными. Остальные секции уже почти научились следовать плановым цифрам. Но продуктовая сфера не способна работать в рамках жесткого планирования.
-То есть, хотите сказать, что отмените все свои визиты ко мне в отдел для сверки показателей?
-Да, отменю. Для этого есть электронная почта.
-Но я… привык видеть вас и спорить с вами. Это дисциплинирует.
-Дисциплинирует? Вас? Генеральный сказал, чтобы я больше не мешала вам.
    После ее ухода Калинин некоторое время не мог прийти в себя и дышал часто, почти так же, как выброшенная на берег рыба вздымает жабры.
    Весь этот месяц он видел Осу только на совещаниях, она больше не приходила к нему в отдел. Все разнарядки и графики посылала по почте. Коллеги в беседах по-прежнему перемывали ей кости за въедливость и бескомпромиссность, и только Калинину нечего было сказать. Ему завидовали, но он не выдержал и вновь пошел к генеральному.
-Павел Петрович, – сказал он главному, – Думаю, все-таки жесткое курирование Строевой шло на пользу моему отделу. Конечно, она всегда добавляла нам работы, но теперь я пониманию все плюсы ее постоянной критики.
-Вот как? Однако ты не можешь рассчитывать, что все будет как прежде, даже если я дам ей соответствующие указания. Она в корне пересмотрела свое отношение к продуктовой секции. К тому же, поблагодарила меня за то, что избавил ее от непосредственного общения с тобой.
-Поблагодарила?
-Да. Сказала, что ты самый неприятный и ершистый из всех начальников отделов. Так что если хочешь вернуться к прежнему режиму, поговори с ней сам. Я дам зеленый свет. А ведь мне сразу показалось…
-Что именно?
-А… да нет, ничего.

***3   
    Калинин не стал откладывать задуманное дело в долгий ящик и попросил у Осы встречи по рабочим вопросам. Она пришла и села в его кабинете напротив.
-Так что вы хотите?
-Понимаете, ваша критика была благотворной для нашей работы и на самом деле помогала регулировать некоторые наши проблемы. Простите, что не понимал этого и конфликтовал с вами. Прошу, давайте вернемся к прежнему режиму взаимодействия.
    Оса внимательно взглянула на него, и он с изумлением заметил, что щеки ее порозовели. Она встала, собираясь уходить:
-Не думаю, что мы сможем…
-Почему? Ведь ничего не изменилось! – воскликнул Калинин.
-Напротив. Все изменилось,– ответила она, – Вам придется самому отлаживать все действия вашей группы. 
    Сказав это, она быстро выскочила из его кабинета. Калинин остался сидеть в полном замешательстве. Да что ж такое, думал он, какая муха ее укусила. Хотя я сам кретин, зачем всю эту бучу против нее затеял. Но перед глазами у него стояло ее лицо с порозовевшими щеками. С чего бы ей смущаться, размышлял он, впрочем, зная ответ. Ведь он и сам не чувствовал себя рядом с нею как раньше. Сейчас ему настоятельно хотелось чаще ее видеть и слышать ее язвительные замечания.
    Какое-то время он сидел с закрытыми глазами, а потом написал ей смс: "Давайте поужинаем сегодня? Буду ждать вас в своей машине после работы ". Оса не ответила, при том, что прочла его сообщение. Но он знал, как станет действовать.
    По окончании рабочего дня он сидел в машине и словно к старту готовился, так были напряжены его мышцы и мысли. Он увидел Осу, выходившую из офиса, и собрался как перед прыжком. Строева попрощалась с подружкой-секретаршей и, спускаясь по ступеням, оглядывала припаркованные машины. Увидев Калинина, она остановилась в нерешительности, но все-таки пошла прямо к его мерсу. Калинина словно волной подняло, он вскочил и, когда она подошла, решительно взял ее за запястье и почти силой усадил в салон автомобиля.
-Вы что?.... – изумленно лепетала Оса, оглядываясь и пытаясь открыть заблокированную дверь. 
-Раз вы пришли, то поедем ужинать, как я и предлагал, – сказал Калинин, заводя двигатель.
-Но я хотела отказаться, у меня другие планы на вечер.
-Ничего, подождут ваши планы, – рявкнул Калинин и рванул машину с места.
-Наверняка нас видели. Особенно то, как вы силой усадили меня сюда. Сотрудники неправильно истолкуют…
-Пусть толкуют, что хотят.
-Но моя репутация…вы не подумали о ней?
-Репутация? Какая к черту репутация? Два взрослых человека решили после работы поужинать и поговорить о работе.  Я не женат, вы – не замужем, никаких нарушений этических норм. Да и кому какое дело? Если хоть кто-то посмеет слово сказать, будет иметь дело со мной.
-Но почему вы применили ко мне силу?
-Потому что вы на удивление нерешительны в некоторых вопросах. И потому, что пытаетесь меня избегать. Сами бы вы ни за что не сели в машину.
-Я ведь уже всё вам сказала, что еще вы хотели от меня узнать? Я только выполняла решение главного по вашей же просьбе. Приходить к вам в отдел и пытаться для виду что-то вам доказывать – зачем этот спектакль? Мы вроде бы поняли друг друга, к тому же ваш отдел работает намного лучше других. Мне нечему вас учить и нечего особо требовать. О чем вы хотели поговорить?
    Калинин притормозил и завернул в переулок, где остановился под раскидистым кустом сирени. Оса смотрела на него расширившимися от удивления глазами. Он отстегнул свой ремень безопасности, навалился на нее и впился в ее губы поцелуем.
-Хватит рассуждать, – шептал он ей и продолжал ее целовать, – Ты измучила меня, не могу больше.
-Отпустите! – крикнула она, вырываясь.
-Даже не подумаю! – ответил он со злостью,– Хочешь и дальше надо мной издеваться? Я нормальный здоровый мужик и терпеть бабскую дурь не намерен.
-Бабскую дурь? Вы мне никто, как и я вам! Какое право вы имеете…
-Слушай, Соня! Хватит в игры играть. Со мной такое не прокатит. Как ты этого не поняла?
-Я не хочу…
-Да что ты, в самом деле? Чего ж у тебя сердце так колотится?
-От неожиданности… ты напал на меня, это было внезапно, любой бы опешил…
-Так значит, ты просто опешила? – захохотал Калинин, но потом, не отпуская ее плеч и глядя ей в глаза, сказал уже серьезно:
-Давай, ты не будешь перечить, и мы просто поедем ко мне. Мы ведь не дети.
-И что мы у тебя будем делать?
Калинин плотоядно улыбнулся, на что Оса оттолкнула его:
-Я не готова. Это ты можешь понять?
-Не готова? Тебе нужно время?
-Да!
-Сколько?
-Ну… месяц-другой, чтобы разобраться в себе.
-С ума сошла? Какой еще месяц придумала? Даже не надейся! Будем встречаться, ужинать в кафе, разговаривать, чтобы ты разобралась в себе. Хотя я и так могу сказать – ты все равно будешь моей.
    В его голове промелькнула мысль, что их разговор почти в точности похож на все их ранние стычки и споры, только слова другие. Все остальное тютелька в тютельку.
-Ты поэтому обожал со мной спорить?
-Конечно. У тебя такое красноречие открывалось, такая язвительность, так начинали гореть глаза – просто восторг. Была б моя воля, я бы всякий раз овладевал тобой прямо на письменном столе.

***4
    Однако после первой совместной ночи Оса исчезла. Отпуск взяла, служебный телефон заблокировала, в корпоративном чате не отвечала, на электронные письма тоже. Калинин бесился, ходил в отдел кадров, узнал, что отпуск у нее внеплановый, ходил в отдел продаж и говорил с ее помощником, но тот только пожимал плечами:
-Нам сказали, что она по семейным обстоятельствам куда-то срочно уехала.
    Тогда Калинин отправился к генеральному, хотя не знал, что говорить.
-Почему вы отпустили Строеву в отпуск в самый горячий период на работе? – спросил он главного. Тот улыбнулся и ответил:
-Она ненадолго. А ты работай в своем режиме. Об этом же когда-то меня просил. Так зачем тебе Соня?
-Нужно согласовать некоторые вопросы с отделом продаж, а кроме нее никто толком ничего не знает, – огрызнулся Калинин.
-Лапшу мне не вешай, – ухмыльнулся главный.
Калинин внимательно на него взглянул, но дед, как за глаза они иногда называли главного, смотрел на него и посмеивался. Правда, он часто таким бывал в общении, потому Калинин и не мог понять, знает ли генеральный хоть что-то о том, что произошло у них той ночью.
    А потом на планерке он вдруг услышал, как Сургин бурчал двум другим начальникам отделов:
-Конечно, внучке отпуск в любое время можно дать. А когда я попросил три дня, так он меня подальше послал.
-Внучке? – переспросил его Калинин.
-Ну да. Ты что, не знал, что Оса его внучка? Отдел кадров проболтался, у меня там свой человек.
-А ты теперь всем об этом докладываешь? – зло прошипел Калинин, хотя новость явно его смутила. Но теперь он вполне понимал поведение главного в отношении Осы.
    Подумав немного на досуге, он все-таки вновь пошел к генеральному.
-Павел Петрович, пожалуйста, дайте мне контакты вашей…внучки, – сказал он, хотя и с заминкой.
Начальник взглянул на него с прищуром и ответил:
-Я не могу действовать против ее желаний.
-Прошу вас! Она нужна мне. И так поступать… это нечестно!
-Нужна тебе? По рабочим вопросам?
-Нет! Вы же наверняка все знаете. Я люблю ее, а она сбежала.
Генеральный помолчал, а потом спросил:
-Так у вас все серьезно?
Калинин сел и опустил голову:
-Не могу я без нее, понимаете?
-Так сильно любишь?
-Да, сильно.
-Она уволиться хотела, я ее еле уговорил на отпуск. Что у вас произошло?
-Ну… я ее к себе привез и мы…
-И что она? Не была против?
-Конечно, была. Вы ж ее знаете!
-Слушай, Вячеслав, если она была против… я не понимаю, ты что, силой ее заставил?
-Вы о чем?! Какой еще силой? Она сама меня провоцировала, а потом все было лучше некуда. Да вспомните все наши стычки и споры! Это она так действовала, просто я не сразу въехал. Оса…она слишком умная!
-Но она и с другими все время конфликтовала и конфликтует по работе.
-Это для прикрытия. Стратегия у нее такая, чтобы никто не догадался. Где она, скажите! Я должен с ней увидеться.
    Дед сидел и думал, потом набрал номер и о чем-то тихо поговорил.
-Плачет, – сказал он Калинину.
-Плачет?! Где она?! Говорите, иначе я… я…
-Поехали, – сказал главный и встал из-за стола.
    Генеральный действительно привез Калинина в квартиру, где находилась Оса. Хотя по виду квартира принадлежала деду, а не внучке. Калинин сразу присел на корточки перед креслом, где сидела Соня.
-Почему ты сбежала? – спросил он и уткнулся лицом ей в колени.
-Слава… я боюсь. Два моих романа так же вспыхивали как хворост, но потом закончились ничем и принесли мне только боль.
-Хворост? – переспросил Калинин удивленно, – Какое-то архаичное слово. Ты из детских книжек еще не вылезла? Мы с тобой не вспыхивали, а боролись. В этом отличие от твоих бывших. Кстати, кто они? Похожи хоть в чём-то на меня?
-Нет. Оба гуманитарии. Но, кроме прочего, меня пугает твой натиск, ты совсем меня не слушаешь и все делаешь по-своему.
-Если тебя слушать, можно три месяца ходить вокруг да около, как ты и планировала. Мы что, подростки, не решающиеся на первый поцелуй? Тебе уже 30, мне 35. Мы – взрослые! Так что хватит нюни распускать. Давай просто побыстрей поженимся и всё. Как я понимаю, тебя пугает неопределенность твоего положения. Я и сам не собираюсь играть в тайного любовника. В 20-25 наигрался в эти игры.
-Наигрался? Мне больно…
-Что такое? Ревнуешь меня к прошлому?
Оса отвернулась.
-Думаешь, я не ревную? Ревную еще как! Никому тебя не собираюсь отдавать.
-Но у тебя ведь наверняка есть женщины. Не один же ты все последнее время живешь.
-Можешь не верить, но один. Давай, собирайся, и поедем ко мне – насовсем. Где твоя сумка или чемодан?
-Но…как же это?...
    Навстречу вставшему Калинину вышел генеральный и передал ему дорожную сумку Осы.
-Значит, забираешь ее?   
-Забираю. Сама она ни на что не способна решиться. Надеюсь, ее родители не будут против меня.
-Тебя остановит, если они будут против?
-Нет.
-Тогда действуй. Они все равно живут не в Питере. Потом просто перед фактом их поставишь. Всю ответственность мне придется на себя взять, хотя ты даже не спросил меня ни о чем.
-Вы против?
-Увози ее скорей, видеть не могу, как она слезы по тебе льёт.

***5
    В квартире Калинина, когда Соня оделась в домашнюю одежду, то сразу перестала быть Осой и внучкой генерального. Калинин наслаждался ее уютным видом и действиями – она то поправляла покрывало, то заваривала чай, то подкалывала шторы в кухне, то помешивала суп на плите.
-Хватит трудиться, я сам все сделаю,– смеялся Калинин. Ему хотелось обнимать ее и не выпускать из своих рук, словно она могла ускользнуть и раствориться как дым. В сущности, так и было, по крайней мере, в части ее мыслей, которые он очень хотел знать. В их первую ночь он тоже пытался ее разговорить, однако, время для них пролетело незаметно, и он ничего не успел. Но теперь решил, что заставит ее открыться ему. Впрочем, ее глаза почти все ему рассказывали. Ее чувства мгновенно отражались в них, в отличие от многих женщин она не умела притворяться. По крайней мере, с ним. Именно поэтому часто смущалась, когда видела, что он читает ее как открытую книгу.
-Я словно раздета перед тобой, – сказала она как-то.
-Так и должно быть, ты моя, зачем скрывать от меня что-то?
-Но человек не должен выворачиваться наизнанку перед возлюбленным. Женщина должна хранить свои секреты.
-Что еще за глупости?
-Иначе я могу быстро тебе наскучить.
-Не выдумывай. Чем более открытой ты будешь для меня, тем более повяжешь меня по рукам и ногам. Таков уж я. Твои защитные слои лишь отдаляют нас друг от друга. Разве этого ты хочешь в браке со мной?
-Я пока ничего не знаю, само слово брак вызывает у меня панику.
-Почему? В браке женщины напротив обретают уверенность и спокойствие.
-Не знаю… Я боюсь твоего охлаждения.
-Дурочка. Этого не будет, поверь. Я себя хорошо знаю.
-Но ведь тебя заводило именно мое сопротивление и язвительность. А теперь ничего этого не осталось.
-Вовсе не это меня заводило и заводит. Плохо же ты разбираешься в мужчинах. Знаешь, какой волной меня накрывает, когда ты мимоходом роняешь замечания о том, что когда-то прочла или увидела. Словно новый мир мне приоткрываешь, словно свежий ветер в окно душной комнаты впускаешь. Мне казалось, что я давно уже закоснел в своих ощущениях и чувствах, но ты всякий раз будишь во мне новый острый интерес к жизни. Все потому, что у тебя неординарное восприятие окружающего и понимание другое, на более высоком уровне, нежели у меня. Это все вылезает в деталях, почти неуловимых, но явно мной ощущаемых. Мы почти всё по-разному воспринимаем.
-Люди вообще всё по-разному воспринимают.
-Нет, я о восприятии как о понимании явлений и предметов. Ты словно на доли секунды тормозишься на каждом из них и тут же понимаешь самую их суть. Не просто стул, а с историей, старинный, из очень твердых пород дерева, с проникающим в тело теплом… или, к примеру, кастрюля – какая-то слишком гладкая и блестящая с овальным искаженным отражением. Разве не твои слова? А вечер – обычный человек скажет: – "Прохладно", а ты: –  "Зябко и потому волнительно, как любое ожидание".
-Фантазер.
-Это ты фантазерка, да еще какая.
    Она не была такой уж стыдливой, но в ней осталась какая-то неискоренимая наивность во всем, что касалось физической близости, ласк и секса. Это удивляло Калинина, ему хотелось узнать о ней больше, о ее детстве, о взрослении. Ни одной своей подружкой раньше он не интересовался настолько, чтобы лезть так глубоко. Но Соню он никак не мог до конца разгадать, хотя она ничего не скрывала и отвечала на все его вопросы. О родителях, о детстве. Однако нечто глубинное ему пока не удалось выведать у нее и понять. Слишком мало времени прошло с момента, когда он осознал, что не может без нее. А это случилось, когда она перестала приходить в его отдел, чтобы спорить с ним до ярости. Ведь и ярость ее была необычной, он никак не мог уловить, чем она так его цепляет. Сейчас он понимал, что это рвалось наружу ее желание. И именно оно вместило в себя все, что теперь так влекло его к ней. Она лишь внешне казалась сдержанной, на самом же деле ни в чем не уступала импульсивному и решительному Калинину.
    Оса прервала свой отпуск и вышла на работу. И Калинин заторопился, в первый же день в обеденный перерыв повез ее в загс подавать заявление. Оса сопротивлялась:
-Могли бы через гос услуги это сделать.
-Нет! – рявкнул Калинин,– Ты должна пройти весь ритуал, чтобы прочувствовать торжественность всех моментов.      
-Какой еще ритуал? Ты совсем с ума сошел?
-Опять споришь со мной? Мы не на работе и говорим не о плановых графиках! Не смей мне перечить!
-То есть в личных отношениях с тобой я не имею никаких прав?
-Имеешь, но строго ограниченно.
-Хотелось бы узнать, что мне позволено.
-Позволено любить меня. Это всё.
На миг оторвавшись от вождения в плотном потоке машин, он увидел, как она улыбнулась.
    Дед, узнав о сроке их регистрации, нанял фирму для подготовки свадьбы.
-А вы оба работайте, не отвлекайтесь, я все сам устрою по высшему разряду, – сказал он Калинину и внучке, которая даже перед дедом смущалась от всей этой суеты.
-Сониным родителям я уже сообщил, – сказал дед,– Они, кстати, очень переживают.
-Додо, зачем ты им сказал? Я хотела потом, перед фактом поставить.
-Додо? – удивился Калинин, – Это что-то из Кэрролла?
-Ну да. Дед моя личная птица Додо. Он один мне детские книжки читал, родителям некогда было.
-Она тебе еще и не такое расскажет, – посмеивался генеральный, – Но с родителями, чтобы ты знал, твоя будущая жена сильно не ладит. А твои родители как?
-Я им еще ничего не говорил, – ответил Калинин и поморщился, представив, как мать начнет выяснять все до мелочей, тогда как он очень не хотел, чтобы кто-то донимал Соню вопросами.

***6
    Когда-то, в 25 Калинин почти собрался жениться. Его избранница была старше на пять лет, поэтому он во всем ее слушался даже поперёк своей натуры. Но наступил момент, когда постоянные наставления и продавливание своих мнений его невесты взорвали его. Вместо любви он ощутил почти ненависть к ней. Ему даже не хотелось больше секса, хотя именно он связывал их довольно-таки прочно. Но, ощущая свою власть в этом вопросе, невеста Калинина совершенно не считалась с его мнением.
    Соне исполнилось 30, однако она ничем не походила не только на его бывшую невесту, но и на других девушек и женщин, появлявшихся ненадолго в его жизни все последующие десять лет после неудачной помолвки. Впрочем, уже целый год он никого не впускал в свою жизнь, словно ждал чего-то. Хотя, размышляя, он приходил к выводу, что освободил себя от женщин как раз тогда, когда в их фирму пришла Оса. И теперь он не сомневался в том, что его желание пожить одному не являлось случайным совпадением, а совершенно точно подчинилось тому обстоятельству, что Оса проникла в его мозги и полностью овладела его мыслями. Иногда споры с ней настолько злили его, что он спасался только алкоголем. Правда, тот не слишком-то помогал, самолюбие Калинина так ощутимо страдало, что это подавляло волю и радость жизни. Ему постоянно хотелось что-то доказывать Осе, и только теперь он понимал, что так проявлялось его сексуальное влечение к ней. Настолько сильное, что блокировало все прочие желания.
    На корпоративе с выездом на базу отдыха за городом Оса появилась, но почти сразу исчезла. Это испортило Калинину весь отдых. Он даже напиться толком не смог. А о том, что она внучка генерального он не знал потому, что старался никого о ней не расспрашивать, стыдился того, что все время проигрывает ей в стычках на работе. И только ее порозовевшие от смущения щеки вдруг открыли ему глаза. Всё в один момент перевернулось с головы на ноги, и он ощутил полную уверенность в своих действиях.
    В офис Калинин теперь привозил Осу сам. Все это видели, но открыто помалкивали. Шушукались по углам. Калинин настоял на том, чтобы приезжать в офис вместе, так он надеялся, что к Осе никто больше не станет подкатывать. Но пару раз увидел, что помощник начальника технического отдела о чем-то мило с ней беседовал и угощал капучино в закрытом стакане. Хотя она не любила капучино.
-Чего он хотел от тебя? – спросил Калинин Осу.            
-Слава, сотрудники в нашем офисе от меня хотят лишь одного, чтобы я отстала от них со своими наездами, – ответила она. В офисе ее покладистость испарялась без следа, и это заводило Калинина как пружину. Существовало как бы две Осы – офисная и домашняя. Хотя с ним, в отличие от других начальников отделов, Соня практически перестала общаться по рабочим вопросам. Поэтому Калинин демонстративно заказывал обед на них двоих и садился с ней за отдельный столик, потому что успевал соскучиться, да и обозначить для других мужчин границу также следовало. В фирме имелись женщины, но мало кто из начальников отделов кого-то особо выделял. Трое были женаты, а свободные имели отношения за пределами офиса. По мнению Калинина, глянуть на кого-то из женщин в плане выбора в их фирме было не на кого. Оса с первого дня стояла особняком. Возле нее вечно кружились самцы. Даже сейчас, несмотря на демонстративное поведение с ней Калинина. Это его крайне злило.
-Хочу, чтобы ты уволилась от нас, не могу терпеть кобелей, так и липнущих к тебе, – сказал он наконец-то Соне. К его удивлению она не возразила.
-Сегодня же сообщи об этом деду,– сказал он.
-И чем я буду заниматься? Дома сидеть?
-Есть и другие фирмы, где нет таких голодных мужиков, как у нас.
-Слава… Я ведь училась именно на специалиста по логистике и планированию.
-Тогда… Следует перестроить всю систему взаимодействия твоего отдела с товарными секциями.
-Но как это сделать? Даже не представляю. 
-Ты не должна как школьная учительница бегать по отделам и почти вручную отлаживать логистические линии. Проводи общие совещания для начальников отделов и прилюдно разбирай все недоработки. Это пойдет всем на пользу, пусть учатся на ошибках друг друга! Презентации делай, памятки разработай. Так сказать, методическую работу проведи.
    С этого дня Оса засела за учебники и свои вузовские конспекты. Несколько раз ездила в свой универ и консультировалась с преподавателями.
    Первое же организованное ею совещание повергло начальников отделов в шок. Калинин торжествовал, хотя его отделу тоже досталось от нее. Когда совещание закончилось, выходящие из актового зала начальники отделов напоминали встревоженный улей, настолько взволновала их новая инициатива Осы. Один Калинин ухмылялся, хотя и сам не до конца понимал, решают ли эти изменения главный для него вопрос – оградят ли все эти мероприятия Осу от посягательства на нее офисных мужчин. По большому счету только это по-настоящему волновало его.

***7
    Между тем наступил день свадьбы. К удивлению Калинина со стороны деда пришло почти сорок человек гостей. И все это были его близкие и просто хорошие друзья. Еще присутствовало человек тридцать его приятелей, знакомых и партнеров по бизнесу. Приехали и Сонины родители. К самому Калинину заявились давние армейские дружки, оба с женами – один из Москвы, другой из Воронежа. Сослуживцев ни он, ни Оса не приглашали. Пришли две Сониных школьные подруги и секретарша из офиса, с которой Соня подружилась за время работы в фирме деда. Так же о свадьбе Калинин не сообщал и своим родителям. Но почти в самом конце торжества они вдруг появились с подарком для молодых.
-Наверняка, это Додо их разыскал. Не сердись, он приверженец традиций, – сказала Соня.
Калинин посмотрел на нее и кивнул. В нежнейшей фате и белом платье, усыпанном мелкими стразами, она была безумно красива. Даже с не накрашенными губами. Она не стала пользоваться помадой, зная, что Калинин не умеет "культурно" и сдержанно целоваться, даже на публике. Калинин хотел целовать ее на каждом шагу, но она пока останавливала его и взамен называла ласковым прозвищем "волчонок", хотя полностью прозвище звучало "зубастый зверюга".
    По договоренности с дедом молодые пробыли на церемонии совсем недолго, после чего отправились в авто прогулку по городу с целью повесить серебряный замочек на Поцелуев мост, а потом заехать и бросить монетку Чижику-Пыжику. Родителям Калинин позвонил и попросил мать при встрече не допрашивать Соню ни о чем. Сказал, что очень разозлится, если она не выполнит его просьбу. А Соня была счастлива, прижималась к нему всю дорогу и позволяла себя целовать, чем всякий раз улучшала настроение и самочувствие Калинина, потому что сердце его от всей этой подготовки и от самой церемонии билось сегодня очень болезненно.
-Твой дед молодец,– шепнул он Соне,– нам лучше всего быть одним.
-Да, он на все для меня готов. Но я счастлива, что он принял тебя без колебаний. Даже, когда я ругала тебя при нем, посмеивался и говорил:-"Слава богу, нашлась на тебя управа. А то ведь тормозов не знаешь и меня никогда не слушаешь".

    Через год Соня родила Калинину двойню, мальчика и девочку – полный комплект.
-Ты настоящий логист, – говорил он ей и смеялся:
-Вместо двух раз за один отстрелялась.
    Дед был счастлив, нанял для внучки двух помощниц, а Калинину предоставил трехмесячный отпуск. Но оба они, и Калинин, и Соня, часто тупили и совершенно не умели обращаться с детьми. Им приходилось этому еще только учиться и во всем смирять два своих упрямых нрава. Но постепенно дети приучили родителей думать, прежде всего, о них, а не о своих амбициях. Калинин теперь знал, что характер, хоть и является одной из основных особенностей человека, вполне может меняться в угоду любимым существам. Главное, чтобы эти существа постоянно находились рядом и требовали внимания и заботы. А Соня… она всему научилась, но осталась прежней, несмотря на полученный опыт. Потому что женщины от рождения подчиняются природе намного сильнее мужчин, чему учат и своих мужей, особенно тех, которые прислушиваются к ним. Но даже тех, кто не прислушивается, женщина, как вода точит камень, постепенно меняет под себя. Что бы и кто ни говорил и как бы ни был умен говорящий. 

                *** 

   Основано на реальности.
© Copyright: Марк Шувалов,
       июль 2023