9. Бортник

Бортник — человек, добывающий мёд у пчёл
в их естественной среде обитания. В Древней
Руси бортничество было одной из самых важ-
ных отраслей. Оно кормило многие регионы.
Люди, решившие освоить это ремесло, уходи-
ли в леса. Бортничество на Руси считалось пре-
стижным ремеслом. Вплоть до Средневековья
мёд был едва ли не главной валютой. Он испо-
льзовался в обмене, для проведения магичес-
ких ритуалов, торговле. Однако бортничать мо-
гли не все — требовалась немалая храбрость и
ловкость. Сейчас бортничеством занимаются в
основном в научных целях.

***1
    Лето выдалось жаркое. Уже в июне температура в иные дни поднималась до 30 градусов. Поэтому Вика, вернувшаяся из Турции, где отдыхала на море со своим парнем, решила уехать в деревню к бабушке и деду. Олег, парень Вики, почти сразу по возвращению срочно улетел с начальником в командировку почти на месяц. Поэтому одной сидеть в Москве Вика совершенно не хотела. А в деревне ей всегда нравилось – лес, поле, речка с отличным песчаным пляжем. И от Москвы, если что, недалеко – в Рязанской губернии, всего-то в 170 километрах. Сел на автобус, поспал два часа и ты дома.
    Собираясь, Вика отложила в сторону почти все свои курортные вещи. Для деревни они совершенно не годились. Хотя и там приезжающие на лето отдыхать так же придерживались московской моды. Но Вика родилась и выросла в Петербурге, а в Москве поселилась совсем недавно, Олег настоял, чтобы она бросила работу и переехала к нему. В такую жару она постоянно вспоминала Питер, и прогнозы погоды именно с него начинала смотреть в интернете.
    Олег ее не понимал. Дождливый, сырой и сумрачный – так он называл этот город. Мало того, он вообще считал Питер чуть ли не отсталой глубинкой по сравнению с Москвой, практически одной из самых красивых европейских столиц. Вика не спорила, но в душе все-таки любила свой город больше.
    В деревню она собралась, потому что в Питере сейчас также стояла жара. Но, в отличие от Москвы, она усугублялась еще и более высокой влажностью. А за год жизни в Москве Вика немного привыкла к более сухому воздуху. Она жалела, что пришлось отказаться от съемной очень недорогой квартиры возле парка, где она жила после окончания универа и устройства на работу. В Москве работу она пока не нашла, да и искать не получалось, жизнь с Олегом была доверху наполнена различными мероприятиями, его корпоративными вечерами в ресторанах, знакомством и общением с его друзьями и коллегами. А в свободное от этого время она должна была поддерживать красоту, для чего посещала различные салоны, а также шейпинг-центр. Ведь Олег уже несколько раз намекнул ей, что она склонна к излишнему весу. С чего он это взял, она не могла понять, потому что при росте 167см весила всего 55 кг. Наверно, мягкость ее тела рождала у него такую мысль. Именно поэтому она стала ходить на шейпинг, хотя для укрепления мышц и повышения их плотности следовало скорее избрать тренажерный зал. Однако, несмотря на подвижность и способность много танцевать и бегать, усердно работать в тренажерном зале ей не хватало физических сил, она уставала уже через несколько минут.
    В Москве она чувствовала себя достаточно одинокой без подруг и старых друзей, хоть и общалась с парой девушек из окружения Олега. Это были пассии его приятелей. Почти никто из парней, с которыми дружил Олег, не спешил жениться. Все они жили со своими подругами по два, а то и по три-четыре года. Вика также до сих пор не получила предложения от Олега, но надеялась, что он вот-вот его сделает. Как она считала, у нее имелось оружие, способное ускорить его решение в этом вопросе. В любой момент Вика могла собрать свою дорожную сумку и уехать в Петербург скоростным Сапсаном.
    В Турции Олег пытался выложиться по полной, развлекал ее, осыпал цветами и подарками. Поэтому она ожидала продолжения в Москве. Всему помешала его экстренная и длительная командировка. Прошло целых три дня, прежде чем Олег позвонил из Тель-Авива. Сказал, что любит, но крайне занят, все время почти в мыле, сопровождает везде руководителя, заместителем которого он являлся. Начальник очень ценил Олега за исполнительность и умение ориентироваться в любой ситуации.
    На следующий день после звонка Олега Вика уехала, как и собиралась, в деревню. На самом деле деревня была селом, причем, примечательным во всех отношениях. В селе Алёшня располагался филиал Федерального научного центра пчеловодства, а именно – научная станция медоносных культур, таких, как яровая и озимая пшеница, ячмень, овёс, донник, козлятник, рожь и фацелия. Семена привозили из разных мест, где осуществлялась селекция и отбор, а Алёшинская станция занималась лишь их реализацией заинтересованным лицам и организациям.
    Бабушка не смогла встретить внучку, была занята работой, но Вика знала, где ключи от калитки и дома. Она вошла и увидела, что гостевой домик наверно сдан кому-то, потому что на окнах висели новые занавески, а перед входом на крыльце стояло две пары мужской летней обуви. В основном доме на столе лежала записка от бабушки – "Обед в холодильнике, не забудь предложить что-нибудь жильцу".
    Вика вышла во двор, подошла к домику и постучала. Через полминуты дверь открыл очень странный бородатый и взлохмаченный субъект в камуфляжном костюме с обоймой на поясе, полной каких-то металлических предметов. На ногах этого человека были тапочки, смотревшиеся совершенно чужеродно на таком упакованном с головы до ног военизированном персонаже. Вика отступила на шаг, она не ожидала увидеть подобного гостя.
-Я… я… бабушка сказала пригласить вас на обед, – едва смогла произнести Вика.
-Спасибо, я уже пообедал в столовой. Мне пора уходить, – ответил бородач и внимательно посмотрел ей в глаза.
-Вы… военный? – спросила Вика.
-Нет. Я бортник, – ответил он, вышел на крыльцо, обулся в высокие армейские ботинки, затянул на них шнуровку, взял рюкзак и направился к калитке.
-Меня Аким зовут, а вас Вика. Приятно познакомиться, Вика, – сказал он и вышел на улицу.

***2 
    Бабушку она увидела издалека. На опытную станцию как раз приехал грузовик и привез партию мешков с семенами. Пару грузчиков укладывали их штабелем в крытый сарай.
-Вот это оставьте здесь, под навесом, сегодня покупатель за ними приедет, – распорядилась бабушка, а потом увидела Вику.
-Давно не приезжала,– обнимала она внучку, – совсем меня забыть хочешь?
-Ты ведь знаешь, что это не так, – ответила Вика и вытерла увлажнившиеся глаза бабушки.
-Эмилия Павловна, куда это? – спросил один из грузчиков, а второй, что помоложе, поедал глазами Вику.
-А где твои помощники? – спросила Вика.
-Да обе уехали на опытное поле, скоро вернутся.
-Обе? Женщины? У тебя же парни были?
-Призвали их. Оба там… воюют. Я первый месяц вообще тут одна работала, думала, помру. Ничего, ничего. Скоро домой пойдем. Склад и управу закрою и пойдём. Но сначала покупателя дождёмся, он должен свой заказ забрать – вот эти пять мешков озимого ячменя.
    Через час они уже шли по сельскому бродвею, заглянули и в продмаг, подкупить продуктов.
-А что за жилец у тебя? – спросила Вика.
-Второй сезон уже живет. Ты ж прошлый год не приезжала. Аким наукой занимается.
-Он сказал, что бортник.
-Ну… Бортничает, но не промыслом. Две новых пчелосемьи в бортях поселил, и они прижились. Он же изучает… ну там болезни пчёл, устойчивость, продуктивность. И микросъемку видео делает, поведение фиксирует. У него множество таких штуковин – микрокамеры, он их прямо внутрь бортей ставит, чтобы жизнь улья изнутри снимать. Спонсоры у него денежные, научный фильм хотят потом сделать. А сам он из Россельхоз Академии НИИ пчеловодства, кандидат наук. Они ему и бронь от мобилизации сделали. И то сказать, пашет он как проклятый. Сегодня опять на трое суток уехал.
-Уехал?
-Да, на байке. Крутой у него байк, больших денег стоит. Когда на выезде бывает, у егеря живет, но иногда ночует в своем укрытии.
-Укрытии?
-Ну да. Сделал сам, полуземлянка такая, с зоной наблюдения. Там у него тоже камера стоит, но уже большая, с сильным разрешением.
-А чего он бородатый такой? Лица толком не разглядеть. Одни глаза. Я поначалу испугалась даже.
-Так для защиты от укусов. Хотя он и москиткой защищается. Но ему видеть требуется все до мелочей и технику свою подстраивать по резкости.
-А ты ульи эти видела? И борти, или как их там?
-Конечно, видела. Я ж первый раз сама с ним и ездила в лес, к егерю.
-На машине?
-Нет. На байк к нему садилась.
-И как?
-Думала, богу душу отдам, но ничего, живая, – засмеялась бабушка, – Чего только для науки не сделаешь. Упёртый он, татарин по отцу. А бритый когда – красавчик, залюбуешься. Ему 35, но не женат. Говорил, что не до этого. Хорошо, что бородатый. Наши девки поначалу шеи свернули, на него глазея.
    Когда они вошли во двор, бабушка сразу прошла к гостевому домику, взяла на крыльце обувь, оставленную жильцом, и поставила обе пары за дверь, которую закрыла на ключ. Его она спрятала под навесом в условленное место.
-Вот взрослый же парень, а не думает, что дождь может начаться. И дом свой не закрыл на ключ, а у него там куча дорогостоящей аппаратуры. Видать, привык к женской заботе. Может, к материнской, а может и еще к чьей.       
    Дома, когда они уже поужинали, бабушка открыла ноутбук и вошла на свою страницу в Контакте:
-Вот, посмотри, какой Аким без бороды.
Вика увидела и подумала, что он правильно бороду отрастил. Без нее его бы здесь не только пчёлы одолевали. 
    Борода, усы, густые и длинные взлохмаченные волосы… Вика всё думала об этом, когда уже легла. В мобильнике она снова открыла его страницу в Контакте и долго смотрела на фото из его постов. Ульи, опытные делянки, полные полевых цветов, статьи о сохранение популяции среднерусской пчелы в Татарстане. "Татарская пчела как подвид среднерусской породы, известна так же, как темная лесная пчела, очень востребована в регионах России с наиболее суровыми климатическими условиями, такими как север европейской части России, Сибирь, Урал". 
    Север европейской части России – это ведь Ленинградская область, подумала Вика. Значит, не только далёкие Сибирь и Урал. Её смутило то, что она думает и прикидывает, куда может ездить для своих научных изысканий бородач. Я, что, не хочу, чтобы он куда-то далеко уезжал?
    Вдруг она услышала какие-то звуки во дворе и голос бабушки, поэтому выглянула в окно. Бабушка открыла ворота, а какой-то мужчина закатил мотоцикл. Крутой, наверняка тот самый питбайк бородача. Самого бородача она не увидела. Потом бабушка зашла в дом, а через несколько минут заглянула к Вике:
-Я поеду в Рязань, в областную больницу. Акима туда увезли. 
-А что случилось?! – испуганно спросила Вика.
-Разбился он, травмы получил. Упал с высоты.
Вика вскочила и схватила бабушку за руку:
-Я с тобой!
-Хорошо, одевайся, а я пока ему смену одежды соберу и кое-что из еды. Но побыстрее, нас Егорыч на машине ждет.

***3
    Приехали они довольно быстро, минут через 40. Акима уже перевезли в палату. Бабушка вошла и какое-то время находилась там. Вика слышала за дверью ее голос, но самого Акима слышно не было. Потом бабушка вышла, вытирая глаза, и сказала внучке:
-Ты тоже зайди, раз приехала. Только недолго, ну… сама всё увидишь.
    Аким лежал под капельницей. Волосы на голове и бороду ему сбрили, саму голову забинтовали, а лицо обклеили пластырями. Шея и плечи его также были в бинтах и широких пластырях. Фактически Вика видела лишь его глаза, губы и кисти рук, лежавшие поверх одеяла.
-Аким… – едва смогла она произнести, глядя на него расширенными от ужаса глазами.
-Всё нормально, – сказал он спокойно, – Дай свою руку.
Она коснулась его руки, он слегка пожал ее пальцы:
-Спасибо, что беспокоишься обо мне. Ты… красивая.
В этот момент в палату зашла медсестра, и Вике пришлось освободить ей место. Несколько секунд в коридоре она пыталась раздышаться, настолько ее поразил вид бабушкиного постояльца.
-Пойдем, – взяла ее за руку бабушка и повела к выходу из больницы:
-Вещи и еду я для него оставила. Пока ему только экстренную помощь оказали. Завтра рентген и томографию сделают для уточнения. Медсестра сказала, что егерь его всего в крови привез. Слава богу, при падении лёгкое не проткнул, он ведь на острые отростки прямо спиной упал. И голову расшиб сильно. Но череп вроде цел. Будут смотреть насчет сотрясения. У него здесь никого, кроме меня. Так что завтра опять приеду.
-Я тоже, – прошептала Вика.
-Ты что так побледнела? Испугалась?
-Нет… просто… Что у него за глаза?       
-Так монголоидные. Но эпикантус едва заметный, поэтому и не сразу понимаешь, в чем странность. Я поначалу тоже понять не могла, смотришь и взгляд никак не отвести. Сейчас уже привыкла. Но давно его без бороды и шевелюры не видела. А он еще и шутит – теперь, говорит, лицо и голова мёрзнуть будут. Приколист. Лишь бы всё обошлось. Просил родителям пока не сообщать. И не поспоришь с ним, он пацан упёртый и волевой. Сказал, как припечатал.
    На обратном пути она все сокрушалась:
-Привыкла я к нему за эти два года. Как к сыну. Спокойный он, без суеты много мне по хозяйству помогал. Осенью дрова заготавливал, зимой снег расчищал и каменку в бане наладил, финскую поставил, всю автоматику перепроверил.
-Так он не только летом тут?
-Конечно, нет. Он и зимой за своими жужжалками следит – как у них сон проходит. Ты бы видела, какую он ёлку во дворе ставил, все соседские детишки тут праздновали и веселились. Он им представления устраивал.
-Как получилось, что он упал?
-Егерь сказал, что лямочный пояс у него протерся, даже "когти" вывернуло, когда падал.
-Бабушка… а медсестра ничего не говорила – есть ли что опасное для здоровья?
-Завтра будет ясно, после рентгена и томографии. Из страховой компании уже звонили, утром специалист приедет, будет присутствовать, чтобы весь комплекс обследования осуществили. Они даже план лечения запросили. Столичные всегда так, не доверяют, мы же для Москвы глубинка. Его научный руководитель лично всех на крыло поставил. Акима они там очень ценным сотрудником считают.
-А кто ж теперь за его камерами следить будет?
-Завтра его помощник должен появиться. Уж и не знаю, ему ведь тоже спальное место нужно…

    Помощник и впрямь приехал. Рано утром Вика помогла бабушке перетащить из сарая раскладную кровать, которую туда сто лет назад поставили. Раньше, когда гости приезжали, кто-нибудь спал на ней прямо под навесом, летом, в самую жару, конечно. Бабушка наготовила еды для Акима и сказала Вике, чтобы та отвезла ее ему ближе к обеду:
-Знаю, чем в больнице кормят. Пусть домашней едой хотя бы обедает.
А помощника, шустрого, но молчаливого мужичка, она отправила в столовую, которая находилась в 50-ти метрах от них, рядом с магазином. Мужичок после того, как поел, дождался егеря и тот увез его в лес, проверить камеры в бортях, а Вика отправилась в больницу на такси. Когда она приехала, Акима в палате не было, его увезли на томографию. Поэтому она села рядом и стала ждать.
-Красивый у вас парень, – сказала ей медсестра на посту,– Не переживайте, главное, лёгкое не задето. Все остальное, ушибы и ссадины пройдут. Ночью он хорошо спал.
Вика смотрела на нее, слушала и молчала.
-Вы не плачьте, всё будет нормально, – подошла к ней медсестра и дала ей пару салфеток. Но слёзы сами катились из глаз Вики, она не могла их остановить. Акима привезли только через полчаса. Она вошла к нему и стала вытаскивать контейнеры с едой.
-Ты плакала? – спросил он, внимательно глядя на нее. Вика не ответила и отвернулась.
-Иди сюда, – сказал Аким, и она не смогла не подойти. Он взял ее за руку, потянул к себе так, что ей пришлось нагнуться к нему ближе, и обнял ее:
-Я думал о тебе.
-Я… я…– она не могла говорить, горло ее сжимали спазмы.
-Все хорошо. Не плачь. Забей свой номер в мой мобильник.
Она кое-как сделала это, села рядом и сказала:
-Я буду каждый день приезжать, еду привозить. Бабушка сказала, чтобы ты на обед ел только домашнее.
-Хорошо. Я долго тут не задержусь. А твой парень… У тебя же есть кто-то?
Вика с ужасом посмотрела на него. Про Олега она два этих дня даже не вспоминала.
-Ты ему скажи все честно.
-Что сказать? – изумилась Вика.
-Ну, то, что ты и я… Правду скажи, чтобы знал.
Он снова притянул ее к себе и поцеловал в лоб:
-Глупая такая. Эмилия говорила, что ты вроде универ окончила.
Пока он ел, Вика помогала ему – открывала контейнеры, ставила их перед ним, вытирала ему подбородок.
-Разве так бывает? – спросила она его.
-Только так и бывает. Просто большинство людей через условности подолгу не могут переступить. И далеко не каждый способен быть честным с самим собой.
-Но ведь ты меня совсем не знаешь.
-Знаю. Я все твои детские фото в альбоме у Эмилии видел. И на видео тебя видел в Контакте. Парень-то твой артачиться не будет? Как считаешь?
-Артачиться? – вновь изумилась Вика.
-Ну да. Я и сам не ожидал. 10 лет ни в кого не влюблялся. Да и старше тебя я почти на 12 лет.
-Но я… как же…
Он отодвинул поднос, снова пригнул ее к себе и поцеловал в губы.

***4
    Когда Вика уже собиралась уходить, в палату вошла бабушка. Она обняла Акима:
-Слава богу, ты в норме.
Аким улыбался, всё еще не отпустив руку Вики. Бабушка мельком взглянула на это, но ничего не сказала. Начала спрашивать о байке:
-Мне его просто накрыть или же в сарай затащить?
-Да, зачехлите его и всё. Главное с прохода убрать, чтобы не мешал.
-Ладно, не беспокойся. Помощнику твоему мы в Викулей складную кровать из сарая достали. Сын мой ее когда-то еще в Икее покупал. Где сейчас эта Икея, чтоб ей пусто было.
-Не помешает ли помощник?
-Да нет. Ты уж не взыщи, я его в столовую обедать отправила. Это для тебя я готова, а чужой мне зачем.
-Он не в обиде, ему всё институт оплачивает. И за проживание пришлют. Эмиль Павловна, Вике плакать не разрешайте, а то всю красоту проплачет.
-Ты сам ей строго-настрого накажи, меня она не послушает.               
    Когда они уже вдвоем возвращались из Рязани на такси, бабушка спросила:
-Так что, вы все уже решили между собой?
-Бабушка! Он же меня совсем не знает!
-А ты его?
-Что я… я…
-Ты только со своим московским парнем разберись.
-А чего разбираться? Мы долго встречались, полгода жили вместе. Но все его друзья по три-пять лет со своими подружками живут, не расписываясь.
-То есть, он тебе предложения не делал?
-Нет.
-Ну и хорошо.
-Но как я буду… здесь, с Акимом? Потом что?
-Ничего. Поживешь у меня, пока вы свои дела с ним не решите. Он ведь тоже в Москве при институте числится, там у него и ведомственная квартира, он же для них работу делает. Фильм потом отдаст монтировать. Заказ у них от Animal Planet, они большие деньги предложили. Ты главное для себя реши – любишь его или нет.
-Да он мне даже слова не дает! Сказал, как из больницы отпустят, сразу распишемся. Завтра заявление хочет подать через госуслуги.
-А ты?
-А что я… только о нем и думаю. Но ведь всего-то три дня его знаю! Неужели ты тоже считаешь, что такое возможно?
-Я в жизни всякое видала. И такое – тоже. Кстати, именно так самые крепкие браки получаются. По крайней мере, те, о которых я знаю. Подружка моя в поезде с морячком познакомилась, всего сутки вместе ехали. Он через две недели со службы вырвался, и их без очереди расписали. Так уже шестеро внуков у них.
    Вика заснула только под утро. Вечером Аким позвонил ей и сказал, что пришли результаты томографии. Рентген не показал каких-то нарушений. Томография тоже.
-Кроме синяков и ссадин я фактически здоров, – сказал Аким Вике, – Поэтому завтра подадим заявление на портале госуслуг, а через месяц распишемся. 
-Почему ты так спешишь? – пыталась она возражать, – Мы совсем не знаем друг друга. Вдруг что-то пойдет не так, будем разводиться? Зачем все это?
-На развод даже не надейся. А спешу я, потому что не хочу проходить все эти бесполезные и пустые обряды ухаживанья и "узнавания" друг друга. Я полностью доверяю своей интуиции, которая меня еще ни разу в жизни не подвела.
-Ты сказал, что 10 лет не влюблялся… значит, уже было нечто вроде ошибки твоей идеальной интуиции?
-Нет. Именно она и спасла меня в свое время от ложных чувств.
-Хорошо, твоя интуиция… могу принять то, что она способна с первого взгляда подтвердить тебе правильность выбора. Но как же мои чувства? Твоя интуиция распространяется и на них?
-Ты помнишь момент, когда мы впервые смотрели друг на друга?
-Да, помню одни глаза. Все остальное было скрыто твоей шевелюрой и густой растительностью на лице.
-Вот именно, одни глаза. А я, когда тебя увидел вживую, лишь убедился в правильности своей догадки о том, что ты полностью мне подходишь. Я ведь уже говорил тебе, что видел твои фото и видео, начиная с детских лет. Насчёт твоих чувств – я сразу ощутил, что между нами все будет. Потому, что именно ты это ощутила, мне лишь передался твой ток.
    Вика молчала. Он был прав, она прекрасно помнила неясное волнение, которое почувствовала, впервые встретившись с ним глазами. Даже не разглядев толком его лица. Это волнение и сейчас не отпускало ее ни на мгновенье, хотя она и пыталась выглядеть спокойной и рассудительной.
-Ток? Но ведь ты тогда не прикоснулся ко мне. О каком токе ты говоришь? – спросила она.
-Мы стояли с тобой очень близко друг к другу. Я даже волны твоего тепла ощущал, – ответил он.

-Но я… со мной все не так.
-Зачем ты пытаешься меня обмануть? Я чувствую тебя, понимаешь? Даже сейчас, когда ты не рядом, когда находишься на удалении, не вплотную ко мне. Знаешь, если взять крайний вариант, к примеру, гипнотизера, он способен воздействовать лишь на того, кого чувствует. И ему для этого совершенно не обязательно прикасаться к этому человеку. Достаточно просто находиться очень близко, чтобы ощущать биотоки, и смотреть человеку в глаза.
-Но мой вкус и запах могли потом не понравиться тебе…
-Твой запах я почувствовал сразу. Я и сейчас его вдыхаю, ведь ты забыла у меня свой носовой платок. А у женщин обоняние еще тоньше, они улавливают намного больше нюансов. И если бы мой запах не понравился тебе, ничего бы не случилось между нами.
-Я… я… да, ты прав. Именно поэтому я плакала у тебя в палате, запах медикаментов заглушал то, к чему меня так тянуло.

***5
    На следующий день Вика позвонила Акиму уже утром и воскликнула:
-И всё же, давай проверим себя!
-Хорошо, – ответил он, – Себя мне проверять не нужно, а ты начни. Прямо с сегодняшнего дня. Не приезжай и не звони. Вполне проверишь, сможешь ли обходиться без меня хотя бы день, не видеть, не звонить, не интересоваться моим здоровьем. Причём, не только у медиков, но и у бабушки или кого-то еще. Если выдержишь неделю, я соглашусь с тобой и постараюсь всё забыть. Останемся знакомыми – ты внучкой хозяйки дома, а я её жильцом.
-А как же обед? Бабушка снова приготовила еду для тебя.
-Ничего, поем больничной пищи.       
В этот момент в палату к Акиму зашел врач с обходом, поэтому им пришлось закончить разговор. Однако Вика чувствовала себя, как будто резко остановилась, а ноги все еще продолжают бежать. Даже дыхание пока не пришло в норму. Не приезжать?! Вот, значит, как он решил! Бабушке она не стала звонить. Ходила туда-сюда по дому, не зная, чем заняться. Вряд ли Олег сейчас мог ей позвонить. И очень хорошо, что я сейчас ему скажу? - подумала она.
    В 12 часов она все-таки собрала контейнеры с едой и вызвала такси. А пока ехала, успокаивала себя тем, что бабушка старалась, готовила, не пропадать же ее трудам.
    Акима в палате не оказалось. Медсестра сказала, что он уже вовсю ходит, а сейчас ушел на перевязку. Когда он появился на пороге палаты, Вика закрыла глаза, чтобы взять себя в руки.
-Ты все-таки приехала, – сказал он.
-Как я понимаю, просто привезла мне домашний обед? Спасибо.   
Вика открыла глаза и сама не поняла, как оказалась рядом и прижалась к нему.
-Ты же хотела проверить себя? – спросил он.
-Да, хотела. Вот… пытаюсь проверять. Но, знаешь, то, что ты сейчас в больнице, спутало все планы. Ради чистоты эксперимента нужны самые обычные условия. Сопереживание вполне можно принять за любовь.
-Понятно. Завтра меня выпишут, и мне придется уехать к егерю вместе с моим помощником. Так что чистоте эксперимента ничто не будет мешать. Обед я съем, бабушке передай спасибо. Можешь возвращаться.
Вика замерла на месте:
-И что… ты даже не поцелуешь меня?
-Ты ведь хочешь чистоты эксперимента, – сказал он, подошел к окну и больше не смотрел на нее.
-Да, конечно. Тогда я пойду. До завтра. Надеюсь, не сразу отсюда к егерю поедешь?
-Нет. Заеду, возьму кое-что и переоденусь. Так что увидимся.
    Она вышла от него на ватных ногах и с трудом спустилась на первый этаж. Присела в вестибюле, но уже через пять минут стремглав поднялась по лестнице и вбежала в палату.
-Я пока не могу… – сказала она, стараясь отдышаться.
-Думаешь, потом сможешь?
-Не знаю… но не сейчас! Прошу тебя, у меня сердце разорвется!
Она сама обняла его и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать.
-Смотри, не говори потом, что я воспользовался твоей слабостью.
    Ей хотелось еще и еще его поцелуев, но вошла медсестра и предупредила, что придет врач для осмотра. Поэтому Вику выставили за дверь. Ей пришлось сесть возле окна на кушетку. Пытаясь успокоить сердцебиение, она не могла вспомнить, бывало ли у нее такое с Олегом. Но на память ничего подобного не приходило. Вспоминалось только какое-то ревнивое ожидание предложения от него, которое он все не делал. Она даже не могла толком вспомнить деталей их секса, потому что воспринимала его как некую обязанность в отношениях с ним. Он сразу засыпал, даже в душ ходил позднее, через час или два после всего.
    Закрыв лицо руками, она словно вновь целовалась с Акимом, по телу её шли волны возбуждения и острого наслаждения. Неужели он прав, и я действительно люблю его, ничего о нем не зная. Хотя… мне ведь очень многое уже о нем известно. И чувства… Это только с виду он такой спокойный, хладнокровный и уверенный. Не может быть, что он такой всегда. Он ведь был ребенком и боялся чего-нибудь, любил что-то из игрушек, сладости…. Вот – сладости! Он любит бабушкины плюшки с малиновым джемом!
    Она тут же вспомнила, какими становились его глаза, когда он поглощал эти плюшки одну за другой. Он щурился от блаженства, как кот. По ее телу прошло нечто вроде разряда, и она ощутила непонятное тепло в груди и внизу живота. Это еще что? – изумилась она.
    Вика не смогла уехать от него ни после обеда, ни вечером. Уезжали они вместе утром после его выписки. Получив больничный лист и бумаги для страховой компании, он взял Вику за руку, как маленькую, и повел к выходу. Сама она пока была не способна руководить своими действиями.
    По пути домой они заехали на опытную станцию.
-Эмилия Павловна, – сказал он бабушке, – Передаю вам эту малолетнюю из рук в руки. Мне сегодня кровь из носу нужно к егерю, а она со вчерашнего дня не в себе.
Бабушка взглянула на внучку, которая бросилась к ней, обняла и заплакала:
-Я не могу! Не могу его отпустить!               
-Ну, так возьми ее с собой, – сказала бабушка Акиму.
-Пчёлы... они могут ее покусать. У нее такая нежная кожа.
-У меня в сараюшке шляпа с накомарником есть. Висит на крючочке, увидишь. И халат холщовый до пят. Я во всем этом в огороде работаю, когда комары-мошки одолевают. Только назад приезжайте сегодня. Тебя перебинтовать нужно будет. Пусть душ примет и всё такое. Пчёлы, они мытых не трогают, их запах шампуня отпугивает. Боже, и что ты такое с ней сотворил? 

***6
    Приехавший егерь очень удивился, что Аким берет с собой Вику, ведь в его домике уже две ночи ночевал помощник Акима.
-Не волнуйся, – сказал егерю Аким, – мы сегодня же вернемся назад. Я все оплачу. Бабушка должна перевязать меня, да и девчонку тут на ночевку не хочу оставлять.
-Ты зачем ее вообще взял с собой? – спросил егерь, поглядывая на Вику с сомнением.
-Не мог оставить дома одну. Так получилось.
Вика уснула на плече Акима, несмотря на то, что дорога до домика егеря не отличалась особым качеством. Но почти бессонная ночь давала себя знать.
-Два года мы тут вместе занимаемся, и все это время не замечал я рядом с тобой никого, в смысле девушек, – сказал егерь.
-Это моя будущая жена,– сказал Аким и накрыл спящую Вику своей курткой.
-Вот как? Молодая. Это ж вроде внучка Павловны?
-Да. Я ее давно ждал.   
Их встретил помощник Акима. Аким поговорил с ним, и они решили ехать на байке, чтобы снять камеры из бортей.
-Ты тоже полезешь туда? – вцепилась в него Вика, – У тебя еще не все зажило, а ты опять?!
-Не волнуйтесь, – сказал помощник, – Наверх полезу я.
-Мы недолго, подожди меня здесь. Только далеко не ходи, заблудишься еще.
-Я с тобой! – выкрикнула Вика. Он посмотрел на нее, окинул взглядом с головы до ног и спросил помощника:
-Если ее между нами посадить? Как думаешь?
-Ну, вроде поместится.
    Вечером, когда они уже вернулись, и бабушка перебинтовала Акиму плечо, он о чем-то с ней говорил в кухне. А когда он уже собрался в гостевой домик, Вика схватила его за руку:
-Не уходи, я не могу!
-Ты хоть понимаешь, что творишь? – спросил он.
-Ты обещал! Сказал, что будешь всё время рядом!
-Ладно, ладно. Видишь, никуда не ухожу. И где я спать буду?
-Со мной, – решительно сказала она.
    Утром они вместе с бабушкой отправились в местную администрацию, где Аким и Вика написали заявление. Бабушка с кем-то переговорила, у Акима потребовали копию Приказа на длительную командировку, который, как оказалось, вполне являлся основанием для регистрации брака в день обращения.
-Ну вот, слава богу. Однако ж, она теперь ни в какую отсюда без тебя не уедет, – сказала бабушка.         
-А я её теперь никуда от себя и не отпущу, – ответил Аким, – Дела я здесь почти завершил, сегодня сохраню все съемки с микрокарт на жесткий диск, а завтра поедем с Викой в Москву.
    Бабушка всё же внимательно поглядывала на внучку:
-И что? Справишься с ней? Она ж до сих пор в себя не пришла.
-Справлюсь. А то придумала, проверять себя хотела. Куда уж дальше проверять, все и так ясно. 
      
    С Олегом Вика решила не встречаться. За ее вещами к нему ездил Аким. О чем они говорили, он Вике не сказал, впрочем, она не спрашивала. Для нее теперь имел значение только он.

                *** 

   Основано на реальности.
© Copyright: Марк Шувалов,
      август 2023