Вероломство

Жила-была девочка, и были у неё подруги. Первая любимая подруга рассказала девочкину тайну её родителям, и те долго смеялись над наивностью и глупостью своей дочери. Вторая любимая подруга, почти что сестричка кровная, предала девочку уже посерьёзней, так, что и до травли дошло длиной почти в полтора года, до одиночества, унижений, оскорблений и т.д. А третья подруга всё время занималась своими делами, поэтому поддержать девочку в её юношеских страданиях никак не могла.
А ещё у девочки были две тётки родных, одна по матери, вторая по отцу. Обе тихо ненавидели и друг друга, и девочку, и её родителей. Каких уж гадостей они натворили этой девочке, которая их обеих в те времена любила светло, нежно и трепетно.
Были у девочки и мальчики, которым доводилось в сердечко девичье ввалиться в грязных сапогах, топтаться там, рушить всё подряд, а потом выпадать через осколки сердца разбитого и не склеенного. Сердечко девочкино через какое-то время всё-таки склеивалось верой и надеждой на любовь волшебную, нежную дружбу и взаимопонимание.
Первый муж девочки не оправдал ни надежду, ни любовь, а снова проявил вероломство. Девочка поверила ему, а он поломал её веру своими изменами.
А вот второй муж был почти идеальным, и прожили они вместе с девочкой тридцать лет душа в душу. Но у этого мужа были свои тётки, жили они в далёком городе на востоке, а гадости делали и девочке, и её мужу, и даже их дочке все тридцать лет и даже больше. А уж какие ужасные были это гадости, то ни в сказке не поместится, ни бумага не выдержит никакая, вспыхнет от ярости и от попраной справедливости, когда на любовь ненавистью да завистью с жадностью отвечают.
Но и этот муж тоже бросил девочку, взял да и умер в одночасье.
А ещё был у девочки, как она считала, учитель. Он казался девочке воплощением мудрости и высшей любви. И вбирала она его знания с вниманием и прилежностью, считала за радость помочь ему в делах, когда тот просил её сделать что-то. Но и учитель этот, как оказалось, девочку просто использовал, потому что девочка на тот момент нужную ему должность занимала, чтобы его вопросы решать да улаживать. А потом гадостей наделал и скрылся с другой своей ученицей делать деньги длинные и толстые, чтобы с девочкой не делиться, чтобы радости её лишить совсем и хихикать, да пузо своё поглаживать.
А у мужа покойного братец младшенький оставался тогда ещё, да тоже гадёнышем оказался, ни помощи от него для овдовевшей девочки не было, ни сочувствия, одни только оскорбления, обвинения. А сам-то способствовал ранней смерти брата старшего. Но боги шельму метят — и этот покинул девочку, тоже помер, да и хрен с ним.
Вот и живёт девочка престарелая, а поговорить-то и не с кем, разве что с дочкой своей, которая на работе всё время, да со старушкой матерью, разменявшей последний десяток предсмертных лет…
Вся жизнь девочки этой наполнена была вероломством. Она к людям шла с верой, с любовью, с надеждой на дружбу, мир и согласие, а они веру ломали, любовь топтали до смерти, надежду унижали, оскорбляли, обманывали. Только надежду убить нельзя, она выживет всё равно, потому девочка эта до сих пор, как дура, ей богу, надеется, что не все люди такие вероломные, что есть где-то ещё в этом мире человек для счастья её души…