1. Дрейфующий пазл

***1
    Фирма "Веб-Альтаир" занималась разработкой программного обеспечения для бизнеса, а также приложениями для мобильных устройств. В штате у Данилова было 120 сотрудников, и недавно он принял еще одну мамзель, которая специализировалась на образовательных и детских развивающих приложениях. Она ушла из другой фирмы после конфликта с владельцем. Однако эта особа была известна в кругах программистов и разработчиков, поскольку успешно внедрила несколько продуктов, которые хорошо покупались родителями для своих чад. Что там у нее произошло с прошлым руководителем, точно никто не знал, даже отъявленные сплетники, хотя поговаривали, что она была его девушкой, а потом у них все разладилось. Звали ее Василиса Зайцева, а сокращенно и для смеха Лиса Зайцева. Так она и представилась Данилову, правда, потом исправилась и назвала свое имя полностью. Крылов, который привел ее к Данилову, называл ее Вася. Так что имелся выбор.
    Данилов ознакомился с резюме Зайцевой, задал ей несколько вопросов и назначил испытательный срок. Все как положено.
    Он подселил Лису в кабинет к логисту Трофимовой. Через застекленную стенку этот кабинет визуально соединялся со всем опен спейсом. Оля Трофимова имела спокойный и уравновешенный характер и терпеть не могла сплетен, именно поэтому выбор Данилова в вопросе, где разместить новую сотрудницу, пал на нее.
    Крылов когда-то учился вместе с Зайцевой, поэтому у них остались дружеские отношения. Изучив досье новенькой, Данилов пригласил к себе Крылова.
-Давай, рассказывай все как на духу, – сказал он ему.
-О чём? – удивился Крылов.
-Не о чём, а о ком. О своей протеже. В подробностях.
-Да я толком ничего не знаю. Могу лишь поручиться за ее профессионализм и порядочность. Инсайдером она точно никогда не станет, не то воспитание.
-А что за история про нее и Гурьянова?
-Шут его знает. Хотя у Васьки все ее романы примерно так и заканчивались. Начало за здравие, а конец – за упокой. И больше месяца она ни с кем не встречалась. Не везет ей вечно.
-Тебе она нравится?
-Мне? А толку? Выбирает она других, чтобы обязательно в очередной раз врюхаться и страдать потом.
-Страдать?
-Так, с виду, сказать трудно. Это мое предположение. Девки же более чувствительны к расставаниям. Хотя, хрен его знает. Я целый год не мог забыть свою бывшую, а Васька их меняет чуть не каждый месяц, я уж и со счета сбился.
-Вы дружите?
-Да, в баре иногда плачемся друг другу в жилетку.
-И о чем она тебе плачется?
-Роман Петрович… это как бы личное. Не могу я ее секреты выдавать.
-Секреты? Общими словами нельзя сказать?
-Ну… Начинает встречаться, все вроде нравится, а как до постели доходит, так на том и заканчивается. Она даже бояться начала, решила, что с ней что-то не так.
-Дальше.
-Роман Петрович… не могу я…
-Говори, – Данилов встал и закрыл дверь своего кабинета на ключ.               
-Она сказала, что в сексе ничего не чувствует. Парни вроде нормальные и все у них как нужно. Но ни с одним так и не осталась.
-Она сама их бросает?
-Нет, она примерная, не способна прямо сказать человеку, что он не тот, кто ей нужен. Поэтому каждый раз и страдает. Не от любви, а от того, что никак порвать с ухажером не может, всегда ждет, что парень сам уйдет.
-Ясно, – сказал Данилов, – И много у нее парней было?
-На моей памяти человек десять уже.
-И Гурьянов?
-Ну, вроде. Но с ним она на конфликт пошла. Не припомню, чтобы такое у нее с кем-то раньше случалось.
-Хорошо. Можешь идти.
-Роман Петрович, но вы ведь ей не скажете, что я вам рассказал это все?
-Не беспокойся об этом.

***2               
    Обычно обеды для сотрудников привозили курьеры. Некоторые уходили прогуляться и ели в кафе, кто-то брал еду из дома. Данилов вышел и поискал глазами новенькую. Она все еще сидела за компьютером. Он посмотрел на часы. Прошло уже полчаса обеденного времени. И Трофимовой в кабинете с ней не было. Данилов вошел и сказал Зайцевой:
-Пошли, поедим где-нибудь.      
Лиса обернулась и удивленно уставилась на него.
-Что голодная собираешься работать? До вечера еще далеко. Мне только обмороков тут не хватало. Вставай.
-Вы всех сотрудников на "ты" называете?
-Не всех. Пошли. Мне через час вернуться нужно.
Он взял ее за руку и вынудил подняться.
-А если я откажусь?
-Откажешься? Обед – это неотъемлемая часть производственного процесса. Выполняй указания начальника. Завтра можешь заказать себе еду или принести из дома. А сегодня я обязан накормить тебя как нового сотрудника за счет фирмы.
    После этих слов он повел ее к выходу из офиса. Народ удивленно провожал их взглядами, но все молчали, пока Данилов не вышел.
-Вы видели? видели? – воскликнул толстяк Осенев, – Что бы это значило?
-Поживем, увидим, – отозвался один из программистов.
-А девчонка-то ничего, я бы замутил с ней, – мечтательно сказал Осенев. 
    В этом офисе работало всего 30 человек. Но фирма имела еще 3 других офиса в разных частях города. И иногда неугодных отсылали в наказание в самый дальний. Бухгалтерия так же находилась не рядом с начальником. Хотя все в фирме привычно общались через корпоративный чат. Даже виртуальную курилку при нем организовали для того, чтобы болтать там неформально. Данилов, конечно, всю их болтовню свободно читал, потому что хотел быть в курсе настроений своего коллектива. А официальный чат служил для рабочих вопросов и объявлений. Новость о новенькой и поведении Данилова тут же попала в чат курилки. Сотрудники из других офисов живо интересовались пикантной историей, поэтому им послали фото Зайцевой из ее резюме.
-О, Васька?! Это ж моя подруга еще с универа, – написала Алка Климова. Но на этом чат примолк, все ждали возвращения шефа и новенькой. А шеф вдруг позвонил Крылову и сказал, чтобы тот передал всем продолжать работать и не ждать его и новую сотрудницу.
Народ ушам своим не поверил. Все окружили Крылова с вопросами, кто ж такая на самом деле эта Зайцева. Крылов отмалчивался. Поэтому каждый пытался строить предположения, даже Гурьянова вспомнили.
-А вдруг она шефу что-то о бывшем начальнике рассказала или секреты его фирмы какие открыла?
-Вася не такая! – защищал подругу Крылов. На том все и успокоились до вечера. Потом приехал соучредитель Данилова, рявкнул на всех, чтобы приступали к работе, и засел в кабинете начальника. Обычно Фадеев сидел в другом офисе, но, видно, Данилов предполагал волнения в коллективе по поводу своего ухода вместе с Зайцевой, поэтому и попросил друга подменить себя на полдня.
    Однако Фадеев вышел на работу в кабинет Данилова и на следующий день, чем ввел всех в офисе почти в ступор, ведь такого никогда еще не случалось.
-Чего всполошились? У шефа неотложные дела, – сказал Фадеев и засел за компьютерные игры, которые тестировал.
    Крылов сидел за работой смурной и не знал, что и думать. Несколько раз к нему приставал с вопросами Осенев:
-А чего тебя шеф вызывал? Это ведь ты ее к нам привел. Кто такая, в чем проблема?
-Ни в чем! – огрызался Крылов, – Не твое дело. Без нас все решат. Сиди, работай, а то сейчас еще и Фадеев нам по шеям надает.
  Телефон Васьки не отвечал, и на смс Крылова она не прореагировала. Даже не прочла их. Приезжали и уезжали заказчики, Крылов вел с ними переговоры и готовил коммерческие предложения, а сам постоянно думал о Ваське. Что же такого могло случиться? Однако Фадеев сидел в кабинете Данилова и как ни в чем не бывало занимался своими делами.
    А еще через день Осенев нашептал Крылову, что своими глазами видел, как Данилов и новенькая гуляли на заливе, куда он изредка свою собаку привозит побегать.
-Говорю тебе, это точно они были. Я потом машину шефа на стоянке видел, когда обратно уезжал.
-И куда ты свою псину возишь?
-Да в Солнечное. Вечером там народу совсем почти нет. Вот я и бегаю со своим Тузиком вместе, похудеть мечтаю. А в городе стесняюсь.
-Ты реально своего пса Тузиком назвал?
-А что, мне нравится. Детство напоминает и звучит ласково. 
-Ты о том, что видел, никому не трепли, понял? – сказал Крылов и грозно посмотрел на Осенева. 

***3
    Крылов долго думал, но все же решил проверить свои предположения. Из резюме он узнал, где сейчас живет Васька, поэтому поехал прямо к ее дому. Нашел нужный подъезд и вычислил, где окна ее квартиры. Но свет там не горел, несмотря на вечер. Поэтому он сел в теремок детской площадки, прямо напротив нужного парадного. Прождал два часа и уже собрался уходить, но тут увидел машину шефа. Крылов опять спрятался в теремок и внимательно следил. Из машины выскочила Васька и пропала в подъезде. Но шеф не уехал, поэтому Крылов продолжал наблюдать. Васька появилась с большой дорожной сумкой. Шеф вышел ей навстречу, взял сумку и открыл багажник. Потом что-то сказал Ваське, она завертела головой, но он взял руками ее за щеки и поцеловал в губы.
    Крылову стало плохо. Он отвернулся, чтобы не видеть этих двоих, и дождался, когда машина шефа уехала. Когда однажды Васька плакалась ему в такси, он утешал ее и надеялся, что когда-нибудь она поймет его чувства к ней. Хотя его мучила совесть за то, что Данилов все о ней выведал у него. Но тогда он так давил на Крылова… и все же, нельзя было ему ничего о Ваське рассказывать. Ну почему она такая? Появился сильный мужик, взял ее за руку, и она покорно пошла за ним. Ведь совсем недавно на Гурьянова чуть не заявила в полицию за сексуальные домогательства. Значит, способна противостоять. Почему же сейчас даже не сопротивлялась? Неужели ей эта работа так нужна? Неужто Данилов ей так понравился? Она ж его полдня всего как узнала, перед тем, как он увел ее из офиса.
    Крылову недавно исполнилось 26, как и Ваське. И с самого универа он был в нее влюблен. Даже признался ей как-то на Новый год в их студенческой компании. Но Васька сказала, что пока не может ничем ему ответить. Тогда она еще ни с кем не встречалась. Смешная была, ужасно наивная, и безумно притягательная. Но сама она не осознавала этого, и с парнями в то время общалась исключительно по учебе. Очень усердно училась и просто с головой погружалась в любую тему, которую они проходили.
    И зачем ей этот Данилов, думал Крылов, ему ведь за тридцатник уже, что он может в любви понимать. Небось, девки ему уже приелись, поэтому он не женился до сих пор и не встречается ни с кем. Раньше встречался, Крылов помнил два его романа. Но оба закончились ничем.
    Крылов работал у Данилова уже третий год, и сейчас занимал должность менеджера по продажам. Хотя основное свое время тратил, как и другие, на разработку и тестирование программных продуктов. Поэтому мог грамотно рекламировать и продвигать их на рынке. И конкурентов хорошо знал. Ему нравилось, что Данилов звезд с неба не хватал, ведь работы и заказчиков всем хватало, поэтому он никому дорогу не перебегал, получил три госзаказа и спокойно себе поживал. И все же сразу принял на работу Зайцеву, сбежавшую от Гурьянова. Крылов был уверен, что Данилов взял ее в штат по причине ее успешных проектов, приносящих Гурьянову неплохие доходы. Образовательные программы и развивающие мобильные приложения для детей всегда пользуются спросом. Поэтому Крылов крайне удивился тому, что произошло сейчас. Ведь получалось, что Данилов, выведав у Крылова все о Ваське, почти сразу после его ухода из кабинета, вышел, что-то сказал Зайцевой и увел ее. Какой звонок в его мозгах прозвенел, какие такие выводы он сделал и как возможно, что Данилов, серьезный взрослый мужчина, забыл и работу и все остальное ради той, которую до этого знать не знал? А что было бы, не расскажи ему Крылов то, что рассказал? Да и что такого он рассказал?
    Прошла почти неделя, а Данилов и Васька так и не появились. Фадеев подписал приказ на Крылова и назначил его временно исполняющим обязанности директора на время отсутствия Данилова. Когда Крылов узнал об этом, его просто передернуло. Получалось, Данилов его отблагодарил таким образом за то, что он "сдал" ему Ваську с потрохами. Крылову было так хреново на душе от этого, что он даже не переместился в кабинет Данилова, а остался на своем рабочем месте. В кабинет начальника он заходил только, когда приезжали заказчики, и когда требовалось поставить печать на бланке очередного договора.
    Печать лежала в верхнем ящике стола Данилова. Вечером по инструкции Крылов закрывал этот ящик ключом, потом проверял, все ли нормально, другим ключом со связки закрывал кабинет, а связку сдавал на вахту. В этот раз он нечаянно сдвинул коробку с печатью и штампами, под которой увидел незапечатанный конверт из крафт-бумаги, в каких обычно хранят фотографии. Крылов прикрыл салфеткой камеру слежения, вытащил конверт и достал из него несколько фотографий. На них была снята Васька. Где-то в аудитории универа, потом в лабораторном корпусе, рядом с 3D макетами, а на последних двух фото она стояла возле экрана, на котором демонстрировалась ее видео презентация. Рядом сидели члены комиссии, принимавшие ее экзамен. И вторым из шестерых был Данилов.
    Крылов дар речи потерял. Он сразу вспомнил его, ведь тогда именно Данилов являлся ее консультантом на преддипломной практике. Правда, на фото он выглядел моложе и прическу имел другую, не такую строгую, как сейчас. Крылов закрыл лицо руками, посидел так с минуту, потом все убрал, как было, закрыл ящик стола ключом, снял салфетку с камеры и вышел.

***4
    Данилов организовал свою фирму вместе с другом еще 4 года назад. Сразу после того, как уволился из университета. Последний год там он помимо начитки лекций первому и второму курсам являлся консультантом у трех будущих выпускников на преддипломной практике. Одной из его подопечных была Лиса. Она смущалась и робела в его присутствии, но прекрасно знала предметы, которые ей предстояло сдавать и которые ей требовались для дипломной работы. Он спокойно смотрел на нее, его забавляло ее смущение. Но однажды, когда они находились одни в помещении лаборатории, она, чуть ли не заикаясь, сказала ему:
-Роман Петрович, кажется, я вас люблю.
Он опешил, но тут же взял себя в руки:
-Оставь эти глупости, Зайцева. У тебя диплом на носу. Научись разделять главное и второстепенное. Это пригодится тебе в будущей профессии.
    Больше они к этому не возвращались, Зайцева прекрасно защитилась и пропала из его поля зрения. Иногда он вспоминал ее, усмехался и бурчал себе под нос  – "Роман Петрович, кажется, я вас люблю", ну что за ересь и детский лепет? Когда он год назад порвал с очередной своей пассией, то зарекся с кем-либо встречаться, настолько эти и все предыдущие его связи казались ему фальшивыми в плане чувств. Он получал свой "кусок" – секс на ночь и по выходным, и ради этого терпел много несусветных глупостей своих избранниц. Но, в конце концов, его терпению наступил предел.
    Данилов совершенно не ожидал, что Крылов приведет к нему в кабинет для собеседования именно Зайцеву. Чтобы скрыть свое изумление, он уткнулся в ее резюме и сумел справиться с собой, даже смог внешне спокойно задать ей несколько вопросов. Однако она хорошо держится, отметил он про себя. Повзрослела, стала уверенней в себе, но явно не хочет показывать, что мы знакомы, подумал он. Глупо, конечно, я не должен идти на поводу у этой пацанки, но наверно она права, не следует сразу же всем показывать, что мы знаем друг друга.               
    После того, как он отправил ее на рабочее место в кабинет к Трофимовой, некоторое время сидел и думал. Оказалось, что он не забыл ее. Не внешне. Он не забыл то чувство, которое она вызвала у него с самого начала – какую-то потребность научить ее всему, как неразумного птенца, чтобы не разбился при попытке взлететь. А то, как она выглядела… Он сразу запретил себе любую мысль о связи с ней. Десять лет разницы в возрасте у них и то, что она студентка, а он преподаватель, сразу ставило крест на любых поползновениях в эту сторону. Но когда Данилов выведал у Крылова все, что происходило с Лисой последние 4 года, то уже ни минуты не сомневался, ни в ней, ни в себе.
    Тогда он решил увезти ее подальше. Конечно, для того, чтобы она поела, но в первую очередь для того, чтобы сразу поставить все точки над "и" между ними. Но смог отъехать не так далеко, как хотел, завернул куда-то во дворы, мельком глянул, что вокруг никого, отстегнул ремни безопасности, свой и Лисы, и прижал ее к себе, так что у нее чуть косточки не хрустнули.
-Ну что, вволю нагулялась? – спросил он, ощущая, как сильно бьется ее сердце.
-А что мне было делать, когда ты сразу же отказался от меня?
-Сейчас пообедаем и поедем ко мне.       
-А как же твоя жена?
-Какая еще жена? С чего ты это взяла?
-Крылов сказал, чтобы вела себя прилично, потому что начальник женат и все такое. Я поэтому сделала вид, что не знаю тебя.
-Он наверно имел в виду начальника отдела кадров. Про нас с тобой ему ничего не известно. Вот же сучий кот, влюблен в тебя еще с универа, но все про тебя выдал, что знал, когда я его тряхнул за шкирку. Про все твои романы. А почему он насчет жены кадровика упомянул? Боялся, что ты сразу завлекать его начнешь?
-Он считает меня заманихой. Ну, такой… не осознающей свои действия.
Пока они ели в кафе, Данилов спросил:
-Тебе-то Крылов часом не нравится? Он уверял, что вы дружите и даже друг другу в баре регулярно по-пьяни все рассказываете.
-Вот же трепло. Когда это я с ним в баре была? Однажды после девичника такси ждала, и мне плохо стало от выпитого. Девчонки вроде мохито заказывали. Так он меня до дому довез. В такси я ему и наплела про свои неудачные романы.
-А что у тебя с Гурьяновым произошло?
Лиса опустила глаза:
-Я у него год проработала, пять успешных проектов запустила, а он… Сначала только комплименты делал, подарки дарил в качестве премии. А потом затащил силой в свой кабинет и приставал, пока я его цветочным горшком не огрела. Хорошо, хоть живой остался, но швы на голове накладывали. На мой крик охранник прибежал, а Гурьянов весь в крови сидит. Я думала, меня в тюрьму посадят. Но обошлось. Полицейский на камере все увидел и оформил, как самозащиту. Гурьянову я предъявлять ничего не стала, просто ушла, потому что он орал на меня при всех, что я сама виновата, распускала на него свои флюиды. Ну, какие, в самом деле, флюиды могут быть? А все только молчали. Против начальника же не попрешь. И ничего, что он на голову выше ростом и комплекцией в два раза больше меня.
-Я убью эту паскуду, – злобно процедил Данилов.      
-Роман Петрович, прошу тебя, не нужно… Хочу забыть все.
-Зови меня просто по имени. Или я настолько стар для тебя?
-Хорошо… Рома.
-Так-то лучше.

***5
    Лиса все эти четыре года помнила Данилова и думала о нем. Как бы то ни было, каждый раз, знакомясь и начиная встречаться с парнем, она ловила себя на мысли, что хочет доказать себе и Данилову свою состоятельность как девушка достойная любви. Ей часто делали комплименты и говорили о ее особой притягательности. Поэтому она не могла понять, почему он отверг ее. Мог бы сказать хотя бы, что подумает о ее признании после того, как она защитит диплом. Но он даже не поздравил ее, а уехал в отпуск, как ей сказали в деканате.
    Ее знакомили подруги и друзья по универу, пару парней она нашла на сайте знакомств сама и долго для начала переписывалась и выясняла всю подноготную каждого из них через знакомых хакеров. И на секс соглашалась далеко не сразу. Но как только это случалось, уже на следующий день она обрывала все связи с парнем, звонила ему и говорила – прости, но мы должны расстаться. Трое из них приняли это молча, двое продолжали выяснять причину, а еще пятеро тут же переключились на новых девушек, которых имели в запасе или с которыми мутили параллельно с Лисой. Она не предъявляла никому из них никаких претензий.
    Конечно, каждый из ее избранников поначалу активно ухаживал за ней и проявлял свои чувства, и Лиса старалась соответствовать, пыталась быть заинтересованной и влюбленной. Однако с каждым новым парнем это ей удавалось все хуже. Все, что она делала, это просто тянула время и ждала хотя бы двух недель, чтобы согласиться на секс не слишком рано. Не потому, что не хотела выглядеть распущенной, нет. Она честно пыталась получше узнать человека и проникнуться к нему симпатией, которая могла бы перерасти в любовь. Однако у нее ничего не получалось, как бы ни был мил и внимателен с ней очередной парень. Она где-то прочла, что наименьшие потери при расставании возможны, только если связь длилась недолго, не более месяца. Поэтому ни разу не превысила этого лимита. Секс являлся для нее последним и главным тестом в ответе на вопрос – продолжать или нет отношения с этим парнем. Внешне добрым, красивым, высоким, умным, спортивным, разносторонним – без разницы. Все они проваливали  решающий экзамен. Каждый из парней старался, каждый целовал ее, кто страстно, кто нежно. Каждый из них ласкал ее и пытался возбудить, подготовив этим к самому акту. Но все оставалось бесполезным.
    Обе близкие подруги ругали Васю, а Галка так и вовсе сказала, что цинично одним только сексом проверять человека. Тем более что девушке понять что-то после первого раза даже с любимым человеком не всегда получается. Некоторые до родов не испытывают оргазма, некоторые не вполне понимают, что испытывают его, настолько он слабый и стертый, некоторые не способны его испытывать без применения секс-игрушек или стимуляции руками. Главное, чувства. И Ксюха ее поддержала в этом. Но дело было в том, что Лиса ни в одного из своих парней так и не влюбилась.             
    Данилов ни о каких ласках даже не помышлял. Он сразу, как только они вошли в его квартиру, впился в нее поцелуем, стянул с нее белье, резким движением раздвинул ее ноги и сразу начал свое дело прямо на ковре. Но Лиса почти мгновенно поняла, что впервые кончила с мужчиной.
-Ты что, опередила меня? – засмеялся Данилов после всего. Он едва успел выйти из нее, чтобы вся сперма оказалась снаружи, поскольку возиться с презервативом ему было некогда. Лиса попыталась встать, но он удержал ее:
-Полежи минуту-другую. И запомни, в постели у нас только я всегда буду доминировать, так что нечего тут своими хлипкими ручонками упираться. Расслабься и подчиняйся.
-Мне в туалет надо, – пролепетала она. Он внимательно посмотрел ей в глаза:
-Врёшь, конечно. Струсила, небось. Но ладно, иди.
    Потом, когда она вернулась, он уже расстелил необъятных размеров кровать в спальне и ушел в ванную. Принес из кухни напитки, вино, сыр и фрукты. Поставил поднос рядом на столик. И все это совершенно голый, безо всякого стеснения. Взглянул на нее:
-Чего по самые глаза закрылась? Нравлюсь? Это был только спринт. Марафон впереди.
-Рома… я… я…
-Ну что такое? Все ведь хорошо? Не было больно?
-Н-н-нет. Напротив. Только я… я почти сразу…
-Ничего. Сейчас отдохнем и продолжим, тогда и поймешь, что и как.
-Но… мне и сейчас до сих пор хорошо.
-Надо же, какая сексотка, – рассмеялся он, – Сразу на множественный оргазм вышла.
-Это оно и есть? – изумилась Лиса.
-Ну да. Хотя в спецлитературе по-разному трактуют. Но если длится более 20-30 секунд, то это оно самое.
-Я читала, что самый продолжительный оргазм бывает у свиней – целых полчаса.
-На свинку ты, конечно, не тянешь, слишком тощенькая. Но мы на практике все попробуем и проверим различные гипотезы.
-А если… на сегодня это все? Если ты больше не захочешь? Или я?
-Доверься мне и ни о чем не думай.

***6
    Обе подруги Лисы беспокоились о ней и писали, задавали вопросы – куда она исчезла так внезапно. Ведь Крылов на их звонки отвечал, что ничего не знает, хотя раньше всегда мог сказать или хотя бы предположить, где она. Все трое они учились вместе с Лисой. Но даже подруги ничего не знали о любви Лисы к Данилову. Он был единственным человеком, о котором она никому не могла рассказать. Для всех он являлся консультантом не только Лисы, но и еще двоих студентов, так что никто даже не догадывался о ее чувствах к нему. Тем более что внешне она ничем их не показывала. Хотя по жизни Лиса не имела ни хитрости, ни умения что-то скрывать. Просто Данилов сидел в ее голове настолько прочно, что это казалось ей вполне естественным, как наличие мыслей о каких-то чуть ли не личных физиологических потребностях или ощущениях. Даже смущалась она в его присутствии почти так же, как если бы у нее на людях в животе от голода забурчало. В своих мыслях она не связывала себя с ним ничем, ни свиданиями, ни постелью, ни тем более замужеством. Ее признание ему было вполне самодостаточным. Главное, что она сделала его, донесла до Данилова свою мысль о том, что поняла про саму себя. Именно поэтому она и сказала в начале фразы слово "кажется". Поскольку понимание того, что она полюбила, неважно, Данилова или еще кого-то, далось ей непростыми умозаключениями. Она не представляла секса с ним, ласк и объятий, не представляла его обнаженным, ее не посещало волнение и эротические мечты. Ей просто хотелось, чтобы он любил ее в ответ. Но ее чувство не было романтичным, напротив, в нем присутствовало собственническое желание ощущать его любовь как подтверждение своих достоинств.
    Попав, так сказать, в лапы Данилову, Лиса, наконец, почувствовала себя счастливой. Примерно так же она ощущала себя в детстве. Хотя любовь к мужчине в ее представлении должна была выглядеть несколько иначе. Она честно сказала об этом Данилову. Он так хохотал, что даже с кровати свалился.
-Боже, я думал, ты повзрослела, а ты по-прежнему как пятилетняя. Начинаю чувствовать себя чуть ли не педофилом, – говорил он, смеясь.
-Почему это я как пятилетняя?! – возмущалась Лиса, отстаивая свою свободу, – Не буду больше ничего тебе рассказывать! Хотела честной быть.
Он понял, что она не шутит и реально обиделась, поэтому сел, обнял ее за плечи и сказал:
-Давай поговорим.
В его огромной футболке на голое тело, с распущенными всклокоченными волосами по пояс, с тонкими руками и ногами, она выглядела очень трогательно. Ему снова захотелось ее защищать. Сейчас уже от нее самой.
-Давай, ты не будешь копаться в себе. Детское счастье или какое-то иное – счастье оно и есть счастье. Даже если тебе его дает вкусная еда или какая-нибудь красивая шмотка. Важен сам факт наличия чувства счастья. Пойми, это вполне определенное состояние, идентичное практически для всего. Будь то удовольствие от еды или от секса, от новой покупки или от любви. Это всегда удовлетворение и радость. А радость – это детская эмоция, вне зависимости от возраста человека. Взрослые люди как дети прыгают от радости. Мужики, например, когда радуются забитому голу. Все дело в силе этой эмоции. Бывает тихая радость, бывает безудержная, в зависимости от темперамента человека и от ситуации.
-Понимаешь, – задумчиво произнесла Лиса, – Я хотела решить для себя, по-настоящему уже люблю тебя или это все еще какое-то недоразвитое подростковое чувство.
-Просто отпусти тормоза и не думай ни о чем. Любовь – это желание находиться рядом с человеком. Каких-то выраженных симптомов может и не быть. Вместо нежности ты можешь испытывать к нему даже ненависть, можешь злиться на этого человека и все же желать быть рядом с ним. Не путай влюбленность и любовь. Это два абсолютно разных состояния. Думаю, что твои саморазборки – это всего лишь скрытое желание выяснить, люблю ли тебя я. Говорю – люблю. Не на день, и не на два. Все эти четыре года помнил о тебе, а сейчас знаю, что никуда тебя не отпущу и никому не отдам. Драться буду до крови. Эй, эй, чего еще придумала? Что за крокодильи слёзы?!
    Он никогда не был сентиментальным, но она вызывала у него какое-то нестерпимо щемящее чувство. Теперь он понимал, что во всех своих прежних подружках неосознанно искал ее. Хотя она не обладала ни особо аппетитными формами, ни умением играть с мужчиной, чтобы завлечь или распалить его страсть. Просто лежала в ожидании, сжавшись, как от холода. Но это рождало в нем почти неукротимое желание. Наверно, это что-то архетипичное, думал он, страх самки, влекущий самца доминировать. Хотя ее сопротивление в спорах с ним возбуждало его не меньше.
    А Лиса, глядя на обнаженного и раскованно бесстыдного Данилова, думала – почему он такой красивый, сильный и уверенный в своих силах? Он ведь был когда-то ребенком и боялся чего-нибудь, был подростком, когда каждый не уверен в себе. Но стал собой сегодняшним. Как? И почему я так не умею? Тоже ведь уже не подросток, но он явно меня воспринимает как ребенка. Потому что я младше? Я докажу ему, как тогда, на дипломе! Что именно она докажет, Лиса не уточняла для себя словами, но подразумевала под этим свою внутреннюю личностную зрелость.

***7 
    Лиса и Данилов жили вместе уже три недели. Ездили на залив, гуляли, ходили на выставки, обедали в ресторанах по пути. Еду на вечер в основном заказывали, а завтрак Данилов всегда готовил сам. Так же, как и все по дому делал он. Лиса только внимательно на все смотрела, но не проявляла активности, напротив, спешила после ужина усесться на диване перед телевизором, поджав под себя ноги по-турецки, чтобы не мешать пылесосу-роботу ездить туда-сюда. Данилов не заставлял ее даже посуду мыть.
-А дома ты тоже посуду не моешь? – спросил он как-то.       
-Дома мама или папа, – ответила она в тот раз.
Данилов понял, что она мамина-папина дочка, не привыкшая к домашней работе. Но решил все же проверить, умеет ли она хотя бы мыть эту самую посуду. Конечно, Лиса умела, и посуду, и полы, и даже окна. Другой вопрос, что дома ее почти избавляли от необходимости делать это.
Перед выходными Данилов сказал ей:
-Договорись и представь меня в эти выходные своим родителям.
Лиса застыла на месте, словно ее обухом огрели.
-Чего онемела? Пора уже нам расписаться. Мне не двадцать лет ухажером возле тебя кружить.
-Жениться? – изумилась она.
-Ну да. Ты что, против?
-То есть…. мне придется все самой делать?
Данилов удивленно посмотрел на нее:
-Что делать?
-Посуду мыть, полы и все такое.
Минуту он молчал и думал – это притворство с ее стороны или она вполне серьезно.
-Я не понял. Все девки мечтают замуж выскочить. А тебя домашняя работа испугала?
-Нет… я просто уточняю… что мне предстоит в новом качестве.
-Василиса, ты это серьезно? Или ты так шутишь?
-Рома… я боюсь, – честно призналась она. Данилов видел, что она вполне искренна. Взял ее за руку и почувствовал, что она дрожит.
-Чего ты боишься? Посуду мыть боишься? А если я заболею или устану и не смогу сам ее вымыть?
-Я не посуды боюсь. Насколько я понимаю, ты хочешь жениться на мне, чтобы иметь семью, ребенка и не одного…
-Я не думал об этом. Мне и тебя с твоим детским сознанием с лихвой хватает.
-То есть, все пока останется как сейчас? – серьезно спросила она.
-Да.
-Обещаешь?
-Обещаю, – ответил Данилов.
-Смотри, ты сам это сказал!
Он все еще не верил, что она это серьезно. Но было совсем не похоже, что она шутит. Боже, подумал он, что за перекосы в развитии? И этот человек занимается программированием на профессиональном уровне. Диплом защитила на отлично и уже несколько успешных проектов Гурьянову продвинула. А чего я хотел, если она методично проверяла на секс-пригодность всех своих ухажеров. И выборку стандартную сделала – 10 особей мужского пола среднего интеллектуального уровня и физического развития. Я должен был сразу догадаться, что она до сих пор не повзрослела. Сидит, радуется, что выбила из меня обещание не делать сразу после регистрации брака детей и посуду самому мыть, если не болен и не сильно устал на работе.
    К удивлению Данилова этот разговор завел его не на шутку, так что он едва донес Лису до кровати, где тут же набросился на нее. 
    Потом, когда она нежилась, лежа на нем сверху и копошась в его волосах на голове и груди, он сказал ей:
-Но фамилию мою возьмешь. А то, что еще за Зайцева-попрыгушка? Даниловой станешь, по-солидному. 
К этому претензий у нее не имелось. Данилова, так Данилова. Это ж не в раковине возиться с грязными тарелками.
-А готовить ты хотя бы умеешь?
-Родители меня всему учили и до сих пор учат. К тому же интернет есть, любой рецепт пошагово можно освоить.
-То есть, до этого ты никогда готовкой не занималась?
-Нет, – ответила она.   
    Родители Василисы оказались милейшими людьми. Они очень гостеприимно встретили Данилова и внимательно его слушали. А с дочерью вели себя совершенно как с неразумным подростком. Начать с того, что при встрече ее папа бросился помогать ей и сам снял с её ног обувь, а затем привычно расстегнул молнию на ветровке и аккуратно повесил ту на плечики в прихожей. Мама тоже не отставала – мимоходом поправляла Лисе то волосы, то блузку, то просто гладила ее по спине и целовала в плечико. Данилов отродясь не видел, чтобы девицу 26 лет опекали как малого неразумного ребенка. Но она отвечала им тем, что нежно обнимала то папу, то маму. И каждому из них что-то шептала на ухо, после чего они улыбались счастливыми улыбками. Но теперь он хотя бы понимал, откуда ноги растут. Они практически не дали ей повзрослеть, как положено.
    За чаем, а вернее, за почти настоящей чайной церемонией, которую они устроили Данилову, папа Лисы спросил:
-Вы же не будете обижать нашу Васеньку?
Данилов ждал, что Лиса хотя бы переведет все в шутку, но она лишь ластилась к отцу при этих словах.
-Конечно, я ни в коем случае не буду обижать Василису. Напротив, буду защищать ее и во всем поддерживать, – ответил Данилов как учитель, что-то объясняющий третьеклассникам.
-Она ведь у нас такая молодец, умница и красавица, – глядя на дочь с обожанием, сказала мама.
Что-то с этой семьей явно не так, подумал Данилов. Хотя перед встречей Лиса рассказала ему, что мать ее много лет работает в библиотеке МГТУ, а отец руководит государственным Детским домом. После всего увиденного он решил, что обязательно проверит, не приёмный ли ребенок Василиса.
    Когда они уже ехали домой, Лиса сказала с улыбкой:
-Правда же, они у меня замечательные? Это ты еще бабушку мою не видел. Она просто ангел.
    Предположение Данилова об удочерении родителями Василисы не подтвердилось, а ее родители оказались подвижниками в своем деле, высоко оцененными не только вышестоящим руководством, но даже Министерством образования. Другой вопрос, что роды у матери Васи были очень тяжелыми, да и сама Вася почти до пяти лет имела инвалидность. У нее предполагали задержку развития, и она почти не говорила. Но потом инвалидность сняли, и Лиса догнала и перегнала своих сверстников по знаниям в школе.

***8 
    С момента встречи Данилова с родителями Лисы, он ни на минуту не отпускал ее от себя. Его стали мучить страхи, что она может пораниться по невнимательности, споткнуться, упасть, удариться и т.п. И она совершенно не удивлялась его прессингу в этом вопросе. Покорно ходила за ним, как привязанная, держась за край его одежды. Только так он хотя бы немного успокаивался на ее счет. Теперь думать о ее прежних ухажерах без содрогания он вообще не мог. Его настигали мысли о том, что ей вполне мог попасться какой-нибудь извращенец. Слава богу, обошлось. Он не санкционировано проверил данные на каждого из них, вплоть до медкарт, мест работы и характеристик из учебных заведений. Трое к моменту знакомства с ней отслужили в армии. Он решил как-нибудь через своих друзей в госструктурах выйти хотя бы на двух из этих парней, чтобы задать каждому из них некоторые вопросы.
    Сейчас он размышлял, как быть с Лисой, ведь его отпуск не мог длиться вечно, и пора было появиться в офисе, чтобы разгрести накопившиеся дела. И Фадеев уже звонил ему и намекал на то, что устал в одиночку работать на два направления. Данилов решил перенести рабочее место Лисы к себе в кабинет. Мало того, он подумывал отправить Крылова работать в другой офис, потому что чутье подсказывало ему – Крылов не справится со своей ревностью. Это до связи Лисы с Даниловым Крылов закрывал глаза на всех ее ухажеров и ждал своего часа. Ведь не зря он знал точное количество парней, с которыми Лиса встречалась, и наверняка прошерстил подноготную каждого из них. С Даниловым тягаться он был не способен, но сила соперника – это вполне та ситуация, которая толкает более слабого противника на мелкие и крупные гадости в отношении него. А допустить этого Данилов никак не мог.
    Он не помнил Крылова по универу, его консультировал другой преподаватель. Но за время работы у Данилова Крылов показал себя как амбициозный и грамотный специалист. Данилов с легкой руки назначил его менеджером по продажам, и Крылов очень старался. Не сказать, что у него все получалось, но Данилов надеялся, что со временем Крылов всему научится. Он сам исправлял его косяки и пояснял ему, что сделано неправильно. Однако теперь Данилов не хотел видеть его в своем офисе, поскольку появилась Лиса. Отвлекаться на Крылова с его ревнивыми взглядами и ожидать от него каких-то подножек он не собирался.            
    Весь вечер, пока они вместе с Лисой смотрели фильм, он не выпускал ее из своих объятий. Раньше за ним не водились такие избыточные и приторные в его понимании нежности. Он любил свободно развалиться на диване, чтобы тело дышало после напряженного дня. Но сейчас ему хотелось чувствовать Лису кожей и наблюдать очень близко ее глаза, которые с детским азартом следили за сюжетом на экране телевизора. Как он ни старался раньше, но так и не смог увидеть притворства в ней. Сейчас он даже не искал его, потому что понял, что Лиса неспособна играть с ним в игры. Хотя, наверно, не только с ним. Скорее всего, ее подруги так же знают о том, что она не умеет притворяться.
    Теперь он уже понимал логику ее поведения, которая вполне вписывалась в контекст того, что он увидел у нее дома. И больше не считал ее родителей людьми с размягченным любовью к своему дитяти мозгом. Данилов сам словно уже стал родителем, потому что почти все, что он теперь делал, сориентировалось на Лису и защиту ее от враждебности окружающего мира. Когда он увез ее из офиса, то потом все время забывал спросить, почему же она так и не пообедала тогда, хотя все сотрудники обедали наверняка у нее на глазах. Но сейчас этот вопрос отпал сам собой. Ей просто никто не сказал, что нужно пообедать и как это принято делать в данном конкретном месте. Никто не предложил ей даже чаю. И Трофимова наверняка просто не предполагала, что новенькая не способна позаботиться о себе в новых для себя условиях. Сама Трофимова всегда убегала на время обеда, чтобы поесть где-нибудь со своим другом.
    Думая об этом, Данилов ощущал злость и боль в сердце. Злость – на своих сотрудников, оказавшихся столь жестокими к Лисе в первый день. Хотя, вернее всего, они молчаливо игнорили ее из ревности, поскольку знали о несомненных профессиональных успехах Лисы, о которых многие из них только мечтали. Правда, Крылова в тот момент не оказалось в офисе, ему пришлось срочно уехать в бухгалтерию за счетами для заказчиков. Он-то наверняка позаботился бы о ней.
    Окружающие стали казаться Данилову бесчувственными чурбанами, поскольку люди на улице, в магазинах, кафе и т.п. совершенно равнодушно могли невзначай толкнуть Лису и даже не извиниться, а, скорее всего, и не заметить этого. Раньше он не видел ее во внешнем мире, а только в стенах универа, где она чувствовала себя как рыба в воде.
    И как это она смогла огреть Гурьянова? Данилову не было смешно, он хотел бы убить этого гада. Крылов говорил, что свои проекты у Гурьянова Лиса вела исключительно сама, без помощников. Наверняка, ее прошлые сослуживцы завидовали ей, ведь не зря же они молчали, когда увидели, что она сделала с их начальником. Никто не подбежал, чтобы поддержать ее, испуганную и растерянную. Помогали только Гурьянову, у которого кровь текла по лицу. Они просто вызвали полицию и неотложку.
    И как после всего этого должен был действовать Данилов, если не так, как решил – перенести ее рабочее место в свой кабинет, чтобы она постоянно находилась под его присмотром.
    Ночью, сквозь сон она сказала ему:
-Рома, я умру без тебя.               
Он прижал ее к себе сильнее и едва справился с комом в горле.

***9
    К своим родителям Данилов решил повезти Лису после регистрации брака, да и то только во время отпуска. До этого у него не имелось ни времени, ни особого желания ехать в Москву, где теперь жили родители. Вырос он в Подольске, но мечтой семьи всегда оставалась Москва. Она исполнилась десять лет назад, когда умер дед. Небольшую трешку в Подольске продали, и они переехали к бабушке в огромную профессорскую четырехкомнатную квартиру. Родители радовались тому, что у сына теперь появилась большая комната, почти 20 квадратов, не то, что в подольской квартире, где он размещался на 14 метрах. Однако Данилов сразу после окончания МЭИ уехал в Питер. Там он сначала стажировался, а потом был принят преподавателем в универ аэрокосмического приборостроения. 
    На работу для начала он пришел без Лисы. А перед тем, как оставить ее одну в квартире, строго наказал ей никуда не лезть, готовкой не заниматься, на улицу не выходить, дышать свежим воздухом только на лоджии, готовую еду разогревать в микроволновке и заниматься последним своим проектом, который она начала, когда устроилась к нему в "Веб-Альтаир". А, главное, обо всем сразу звонить ему.
    Перевод Крылова он предварительно обсудил с Фадеевым. Иван сказал:
-Давно пора, а то Крылову постоянно приходилось мотаться в бухгалтерию. А связываться с тобой можно и дистанционно. Пусть лучше моих девочек охмуряет, а то у меня парней маловато, одни бабы. Но с женой-то познакомишь, надеюсь?
-Конечно. Тамадой тебя назначу на свадьбе. Если, конечно, мы решим ее делать.
    С Фадеевым Данилов дружил с детства, они и универ один оканчивали, вместе и в Питер переехали, хотя Данилов это сделал на год раньше. Фадеев давно женился и уже произвел на свет двоих детей, поэтому создание фирмы являлось для него жизненной необходимостью, ведь, в отличие от Данилова, после универа он не смог найти денежную работу и до создания фирмы сменил три места в Москве. Жена его не горела желанием переезжать в Петербург, однако, когда он с первых же доходов смог приобрести в ипотеку отличную квартиру в Московском районе, она согласилась. И теперь уже радовалась, потому что ей очень понравилось место расположения их нового жилья, недалеко от центра и не в высотках новостроек, а в добротном кирпичном доме конца 20-го века. Ведь в Москве они жили в спальном районе тех же сроков постройки, но у черта на куличиках. Главное, сейчас в шаговой доступности от них находились сразу два парка – Парк авиаторов и Парк Победы, а также станция метро. А еще совсем рядом с ними располагалась легендарная пирожковая на Московском 192, которая славилась своими беляшами еще в пятидесятых годах прошлого столетия. Фадеев поначалу прибавил почти 5 кг, потому что постоянно тайком от жены заходил туда и съедал за раз по три-четыре беляша с пылу-с жару, запивая их крепким сладким чаем со вкусом из детства. И, когда приезжал к Данилову в гости, всегда привозил с десяток горячих беляшей, которые они алчно заглатывали под пиво за просмотром футбольного матча. Старожилы уверяли, что рецепт и вкус этих беляшей не изменился с прежних времен ни на йоту.               
    Фадеев хорошо знал друга, поэтому удивился его желанию жениться. За последние 4 года он не мог припомнить, чтобы Данилов заговаривал об этом. Он даже ни одной своей пассии, с которой встречался для секса, никогда не приводил домой. И это был показатель для Фадеева. Они никогда не обсуждали своих подружек, хотя Фадеев женился давно, еще до окончания универа. Да и встречался он всего с тремя девицами, пока его не прибрала к рукам кассирша супермаркета, в котором он постоянно затаривался продуктами. Во времена учебы он жил в съемной квартире еще с двумя приятелями, и еду они готовили сами из экономии. Это Данилов поступал в универ, когда его семья уже переехала в Москву. Родители Фадеева по-прежнему так и жили в Подольске. Съемную квартиру ему нашел именно Данилов, поближе к себе, чтобы чаще общаться с другом детства. На этой квартире они частенько пировали в обществе еще двух студентов, которые жили вместе с Фадеевым. Но иногда Фадеев ночевал у друга, особенно когда нужно было поделиться душевными делами. Данилов даже ходил в тот супермаркет, чтобы увидеть и оценить избранницу Фадеева. Светка понравилась ему, и он одобрил выбор друга. Фадеев тогда только-только перешел на 2-й курс. Данилов поступил на год раньше.       
    После свадьбы Фадеев стал москвичом и переселился в квартиру родителей жены. Только поэтому смог успешно окончить универ, потому что уже в скором времени Светка родила первенца.
    Больше всего Фадеева удивило то, что Данилов собрался жениться на своей бывшей студентке и особенно то, что друг старше своей невесты почти на 10 лет. Фадеев напротив женился, будучи младше своей избранницы на 2 года, поэтому смутно представлял, как можно жить с какой-то молодой девчонкой, у которой наверняка еще ветер в голове гуляет. Хотя, изучив резюме Лисы, он оценил ее профессиональные качества, да и внешне на фото выглядела она очень привлекательно.

***10 
    Вечером Данилов сказал Лисе, что завтра они поедут на работу вместе.
-Мне так спокойно с тобой… и совсем не страшно, – сказала она.       
-А обычно страшно? – спросил он и внимательно посмотрел на нее.
-Люди равнодушны или враждебны. Всегда приходится выживать, – ответила Лиса.
-Но ведь у тебя есть друзья? Есть подруги, ты сама говорила. Они же хорошо к тебе относятся?
-Они так думают, – сказала она.
-То есть, правильно ли я понимаю, с ними ты тоже выживаешь?
-Понимаешь, даже подруги считают, что имеют право воспитывать и ругать меня. Обе они обвинили меня в эгоизме по отношению к парням, с которыми я встречалась. И сказали, что цинично одним только сексом проверять чувства человека. Но я знаю, чувствую нутром – слова и поведение могут быть лживыми и только тело не лжет.
Данилов обнял ее и сказал:
-Я буду всегда защищать тебя от кого бы то ни было, даже от друзей и подруг.
-Тогда, помнишь, когда я призналась тебе первый раз, мне важно было сказать это, чтобы ты понял – я почувствовала тебя. Только почувствовала… как бы поточнее выразиться – догадалась, что меня тянет к тебе на физическом уровне. До этого я не вполне понимала свое состояние. Но я не знала, какими словами это правильно выразить, поэтому сказала, что люблю тебя. Меня не мучали чувства, мысли, эротические фантазии. Правда. И только когда мы сделали это с тобой…. я поняла, что не ошиблась четыре года назад. 
    Данилов слушал ее и думал о том, что и сам многое почти мгновенно осознал, только когда узнал у Крылова о ее встречах с ухажерами. Теперь он понимал, что его вовсе не ревность душила тогда, это было инстинктивное желание защитить ее, показать, что любовь между мужчиной и женщиной начинается с полной физической совместимости. И он торопился, не желая упустить ни единого момента, потому что боялся, что Лиса может совсем разувериться в существовании такой неразрывной связи.
    Раньше ему быстро приедались партнерши по сексу, поэтому он ждал этого и с Лисой. Но каждый раз он вновь удивлялся остроте своих ощущений с ней в постели. Его словно кипятком после ледяной проруби окатывало при соитии с ней. А ее неумение притворяться и играть подтверждало ему, каковы же истинные ощущения, испытываемые ею в сексе с ним. Она не могла ничего скрыть, как и ничего изобразить – он видел истинную картину ее возбуждения и весь процесс получения ею незнакомого ранее наслаждения. Поначалу она даже не вполне понимала – наслаждение ли получает, или это что-то другое – острое, сильное и продолжительное, как разряды мини молний внутри тела, вынуждающие сокращаться все мышцы ее лона и низа живота.
    Но помимо секса, ему требовался почти постоянный тактильный контакт с ней, что поначалу удивляло его больше всего. Ведь он из врожденной повышенной брезгливости даже мужикам не всегда руку пожимал. А со своими любовницами уже после первого раза переставал целоваться по тому же самому. И сексом с каждой из них занимался только по причине сильного влияния тестостерона, приглушавшего на время брезгливость и иные ограничители. 
    Между тем Фадеев уже сообщил Крылову о переводе в другой офис, поэтому менеджер собирал свои вещи. Когда появился Данилов, Крылов вошел к нему в кабинет и в волнении начал:
-Вы…вы…
-Ты против перевода? – спросил его напрямую Данилов.
-Нет, я не против. Но переведите Василису от Трофимовой куда-нибудь.
-Почему? – спросил Данилов.
-Ей трудно… с равнодушными.
-Не беспокойся об этом. Рабочее место Зайцевой теперь будет находиться в моем кабинете рядом со мной, потому что очень скоро она станет Даниловой.
Крылов кивнул и сказал:
-Вещи я собрал, могу ехать.
-Еще что-то хочешь сказать по поводу Васи?
-Она точно… согласна выйти за вас? У нее самой я не смогу спросить, она… она…
-Ты думаешь, я силой ее принуждаю?
-Нет, просто у нее… нет защиты.
-Знаю, поэтому и хочу, чтобы даже в офисе она все время была под моим присмотром.
-Хорошо, если вы поняли. Я поехал.
    Сотрудники провожали Крылова, хлопали его по плечу. Данилов прикидывал, как они прореагируют на то, где теперь будет сидеть Лиса. Он ценил каждого из своих работников за профессиональные качества, но теперь воспринимал их как недружелюбную толпу, не способных на эмпатию людей. Когда он принимал каждого из них на работу, то не брал это качество в расчет. Притеревшись друг к другу здесь, большинство из них все же оставались индивидуалистами, что очень часто бывает у программистов. Но девушки… от них он ожидал большей душевности. Особенно надеялся на Трофимову, однако замечание Крылова разрушило и эту надежду. Когда он принял ее на работу, она сразу влилась в коллектив, выкатила торт и закуски к обеду на общий стол. Но с первого дня дистанцировалась от любых обсуждений кого-либо за спиной.
    Народ часто отмечал что-нибудь после работы, Данилов не возражал, тем более что Крылов всегда следил за порядком и последним закрывал офис и ставил на сигнализацию. Как сотрудники общались и веселились, Данилов не особо вникал. Но с каждым имел вполне доверительный контакт. Однако теперь на каждого из них он смотрел уже другими глазами. 

***11
    Дома он все посматривал на Лису, но выглядела она абсолютно безмятежно, как и всегда, когда он был рядом.
-Смотри, что я смогла приготовить, – сказала она, открывая глубокую сковороду.             
-Я ведь запретил тебе пользоваться индукционной плитой, – строго сказал Данилов, – Ты же никогда не готовила.
-Не беспокойся, я внимательно прочла инструкцию, – Вася при этом так улыбалась, что он сдался. В конце концов, ей давно пора научиться этому, подумал он. Поэтому хвалил ее стряпню – тушёную картошку с мясом и овощами. Хотя потом обратил внимание на блюдо, которое ел, потому что раньше ничего подобного не пробовал. Оказалось, что она использовала какой-то азиатский рецепт и применила соответствующие специи, а также готовила овощи каждый по-отдельности и только потом соединила все компоненты и обжарила вместе. В русском варианте в подобных блюдах всегда присутствует много сока, а по сути бульона, выпаренного при готовке мяса. Но Вася приготовила все точно по рецепту из интернета, и получилось нечто необычное и очень вкусное.   
    Данилову даже пришла мысль, что Лиса в жизни с ним открывает для себя не только новые правила, новые вкусы и умения, но и направляет свою интуицию в новое неизведанное русло – так сказать в мир полнейшей энтропии и неопределенности. А ведь он прекрасно помнил, какой усердной и настойчивой она была при выполнении его заданий на дипломной практике. Он и тогда отмечал про себя что-то странное – какое-то её слишком точное выполнение каждой, даже мельчайшей и часто не обязательной детали в выбранной работе. Ее мозг точно запоминал изначальные вводные, и она неукоснительно следовала полученному знанию. Так и сегодня. Русская хозяйка наверняка по многолетней привычке или неосознанно дала бы мясу потомиться и выделить сок, а Лиса сделала все, ни на йоту не отступив от рецепта, и мясо после быстрой обжарки весь сок сохранило в себе.
    Данилов внимательно посмотрел на нее и спросил:
-Скажи, а когда ты готовила, ты пробовала каждую порцию овощей, которые обжаривала?
-Нет, я боялась обжечься, да и зачем? – ответила Лиса, вполне согласно мелькнувшему у него предположению, – Я руководствовалась только точным временем приготовления. Но ведь, правда, вкусно получилось?
    Во всем этом вновь проявилось то самое, что он называл детским сознанием. Повторяя за взрослым что-то новое для себя, ребенок поначалу не спрашивает, зачем нужно делать так, а не иначе. Это потом он начинает экспериментировать.
    Раньше Данилову претило любое сюсюканье взрослых мужчин рядом со своими не менее взрослыми девушками типа – ты ж мой котенок, ты ж моя рыбка и маленькая девочка. Это казалось ему верхом притворства. Но сейчас он ловил себя на том, что вполне искренне готов называть ее лисенком, зайкой и малышкой. Ему хотелось этого, поскольку она расплавляла его сердце, и он испытывал к ней непередаваемую нежность. А вот она, словно ребенок, принимающий ласку взрослого как вполне заслуженную по праву рождения, никогда не сюсюкала с ним и всегда восхищалась его мужественностью и взрослостью:
-Ты такой красивый, такой взрослый и умный. Как же я счастлива, что встретила тебя. 
Все потому, что не умела притворяться и играть. А еще потому, что не могла соврать. 
   
    Утром он немного нервничал, хотя и не показывал это Лисе. Благо она в своей наивности ничего не замечала. Улыбалась и выбирала, что лучше надеть. И он видел, что даже это для нее внове. Но ведь она ходила на свидания со всеми десятью своими парнями, удивился он, хотя тут же понял, что сейчас она выбирает свой наряд не формально, как наверняка делала это раньше. Потому что волновалась:
-Рома, а это не будет слишком нарочито? Не хочется сразу пересудов.
-Малыш, ну реши сама. Я плохо в моде современной молоди разбираюсь.
-Боюсь и не хочу выглядеть "молодью". Надену как всегда джинсы и блейзер. В них работать целый день намного удобнее. А будем мы как-то объяснять то, что вместе приехали?
-Я скажу как есть, – ответил он и напомнил ей:
-Волосы! Ты до сих пор не причесала их. Нам уже пора.
-Я причесала и даже заплела!
-Вот как? – удивился он и усмехнулся себе под нос, – Никак не привыкну к твоей "прическе". Как она называется? Сноп сена, перевязанный бантиком?
-Ромааа!!!
-Ладно, ладно, шучу. Красиво и современно. Поехали.
    В дороге он все поглядывал на толстенный жгут ее волос, спускавшийся до пояса. Она перевила волнистые пряди в нем нежно розовыми тонкими ленточками, а потом все вместе стянула в нескольких местах еще раз. Все это в совокупности выглядело почти произведением искусства. Хотя ему все равно больше нравилось, когда она лежала перед ним с беспорядочно распущенными волосами и розовыми у нее были при этом щеки и губы. 
       
***12
    В этот день как нарочно к Данилову пришли сразу два заказчика, срок которым назначал еще Крылов. Хорошо, что Фадеев пока не вернулся в свой офис и взял их на себя, пригласив в комнату для переговоров. Фадеев умел улестить кого угодно, научился за время своей семейной жизни.
    Стол, компьютер и три монитора для Лисы он уже приготовил, а также поставил раздвижную перегородку, чтобы можно было отделять ее рабочее место от общего пространства кабинета Данилова. Главным удобством являлось то, что стол Данилова стоял рядом с одним окном, а стол для Лисы Фадеев поставил возле другого окна. Получилось фактически два полноценных самодостаточных пространства.
    Перед приездом Данилова Фадеев собрал команду и объявил о том, что теперь входить к начальнику следует только по важным и конфиденциальным вопросам, все остальное передавать ему по переговорным устройствам. Менеджером-организатором назначили Осенева, который ради этого костюм надел и галстук. И, между прочим, сразу стройнее выглядеть стал. Он первый поприветствовал Лису, даже раньше, чем Данилова, который усмехнулся себе под нос.         
    Остальные сотрудники поедали Лису глазами. Все они находились в смятении, потому что не знали как вести себя с ней. И только Трофимова дернула плечом и ушла к себе в кабинет. Осенева теперь в связи с его новым статусом подселили именно к ней. Он второй день работал над перечнем своих предложений по улучшению организации пространства опенспейса и микроклимата в коллективе. А Данилов, оглядев сотрудников, молчаливо приветствовавших его стоя, подумал – я научу вас, сукины дети, вежливости и вниманию к более талантливым специалистам, чем вы все, разворошу ваше осиное гнездо.
    Лиса смущенно сказала всем общее "здравствуйте" и тут же исчезла в кабинете Данилова, где спряталась за перегородкой и села за свой рабочий стол.
-Прошу вас с этого момента относиться к программисту Зайцевой более корректно, чем вы вели себя с ней при ее трудоустройстве. Ставлю вас в известность, что совсем скоро она станет Даниловой, – сказал начальник своим подчиненным. 
    При этих словах из своего кабинета выглянула изумленная Трофимова. А Осенев шепнул ей:
-Что, жалеешь теперь, что пошла у всех на поводу? Могла бы отнестись в первый день к новенькой по-человечески.
    Большинство сотрудников Данилова не имели своих проектов и в качестве помощников просто тестировали и доводили до ума программы и разработки трех основных креативщиков и самого Данилова. И только Лиса по своему новому проекту делала все сама от начала до конца. Все трое разработчиков являлись крайне специфическими личностями и относились к остальным достаточно высокомерно. С них Данилов и решил начать воспитательную работу. Он установил ранговую систему для оценки каждой из разработок и увязал это с количеством работников, проводящих тестирование и отлаживание программ. Этим он ставил ограничение на количество привлекаемых помощников в зависимости от сложности проекта. Свободным от работы в качестве помощников сотрудникам теперь предоставлялось время для разработки своих проектов, пусть даже для начала небольших.
    Осенев объявил это и разослал всем условие ранжирования проектов. Сотрудникам было предложено дать список своих предлагаемых проектов и ожидаемую эффективность в плане финансовой отдачи. Это не относилось только к комплексу программ по госзаказу, которым занимался сам Данилов. Помогал ему в этом Фадеев. Для тестирования Данилов привлекал свободных сотрудников, но доводил до ума и отлаживал все программы по госзаказу только сам.
    Готовые списки Осенев по указанию Данилова вывесил на главном стенде опенспейса. В самом конце списка скромно стояло три проекта Лисы. Однако по расчету востребованности заказчиками и по финансовой отдаче они превышали каждый из выше указанных в списке проектов. 
    Обескураженный народ, встав перед списком, чесал себе репы. Ведь расчеты эффективности и востребованности делал не сам разработчик, предлагавший тот или иной проект, это делала слепым методом Трофимова в своей аналитической супер программе. Данилов при этом поглядывал через остекление одной стены своего кабинета на стоящих перед списком сотрудников и усмехался себе под нос.

    На свадьбу никого из своей фирмы кроме Фадеева с женой, работавшей у них главным бухгалтером, он не пригласил. Думал о Крылове, но решил его не звать. Ведь тот не был Лисе другом. Они просто учились вместе. Она пригласила подруг и одного настоящего и самого близкого друга – из детства. Данилову она еще не успела о нем рассказать. Мишка давно женился и жил в Пушкине, поэтому встречались они намного реже, чем раньше. А ведь дружили с пяти лет. Именно он повлиял на то, что Лиса начала говорить. Мишка везде водил ее за руку и общался с ней сначала на каком-то непонятном языке жестов и отдельных слов. Но постепенно она стала произносить целые предложения, те, которые смогла осмыслить и облечь в слова. Они оба с 5-ти до 10-летнего возраста учились в спецшколе. У Мишки были проблемы со зрением и слухом. Зрение со временем ему исправили, а слух еще долго падал, но потом, уже в 18 лет ему сделали операцию, и он стал одним ухом хорошо слышать. Второе ухо у него так и осталось слабослышащим.
    Перед церемонией он сначала приехал к родителям Лисы и ночевал у них. Потому что считал их своими родителями. Так и было, ведь они усыновили его сразу после того, как Мишкину мать-пьянчужку лишили родительских прав. Именно новые его родители почти десять лет боролись за его зрение и слух. Васю с ее приемным братиком все так и называли – Лиса и Миша Зайцевы, и весело смеялись при этом. 

***13
    На удивление самому себе Данилов волновался в загсе, пока ждал выхода Лисы. Он знал, в каком она будет платье, и как будут уложены ее волосы, знал, что нужно делать и даже где расписываться. Его волновало слишком долгое ее отсутствие, поэтому, когда она появилась, он сразу успокоился и на все происходящее смотрел с подобающей иронией. Теперь он познакомился с ее приемным братом и был очень удивлен их внешним и внутренним сходством. Внутреннее сходство, а вернее даже, родство, он почувствовал, слушая их радостные разговоры при встрече. А внешнее… окружающие не сомневались, что они единокровные брат и сестра. И родители вели себя с Мишей и Василисой одинаково.
    Данилов чувствовал удовлетворенность и спокойную радость оттого, что они с Лисой наконец-то стали официально мужем и женой. Потому что до этого момента он все-таки ощущал какой-то смущающий холодок от мысли, что является старше Лисы на целых десять лет и даже был когда-то ее преподавателем. Хотя никто из гостей и знакомых ничем не намекнул ему об этом. Напротив, друзья уверяли, что они с Лисой прекрасно смотрятся вдвоем. Наверно, свадебное платье и фата придавали Лисе более взрослый вид, потому что в своей обычной одежде – джинсах и блейзере, она выглядела от силы как второкурсница. Да и то сказать, Данилов всегда отличался хорошим сложением, и еще с универа бегал по утрам и принимал холодный душ для тонуса, не любил сладостей, не курил, выпивал нечасто и в меру. Не потому что так уж следил за здоровьем, а потому, что привык к такому образу жизни и имел целью развитие бизнеса. Правда, теперь это из главной его цели как-то незаметно переместилось на второй и даже на третий план. Все потому что Лиса стала и его женщиной, и его ребенком в одном лице. Не младенцем и не пятилетней девочкой, однако, все-таки не до конца повзрослевшей.               
    Домой он увозил ее в такси уже переодетой в обычную одежду. Лиса уснула в дороге, и в подъезд он заносил ее на плече, так что свисавшая Васина коса била его по заду, словно подгоняя. Он посмеивался, а Вася так и не проснулась. Дома ему пришлось раздеть и уложить ее в кровать. Сделав это, он долго смотрел на нее, но потом укрыл, чтобы не простудилась. Прошлая жизнь сейчас казалась ему почти нереальной. Словно все, что было раньше у него с другими людьми, в том числе и с девушками, происходило совсем не с ним. И только Лиса являлась его прошлой и теперешней жизнью, и всегда незримо находилась рядом. Ее признание связало их еще четыре года назад, хотя он тогда об этом не думал. Но ведь знал и даже иногда говорил студентам, что слова-чувства имеют силу пуль, пробивающих броню и застревающих в сознании. Тогда этим он пытался донести до них разницу между человеческим сознанием и искусственным интеллектом, по которому многие из них писали свои дипломы. Теперь он смотрел на Лису и понимал, что для него именно она такая пуля.
    В детстве, лет с 11-ти он боялся выглядеть смешным и глупым перед отцом или перед учителем физики, математики и, главное, информатики, которого превозносил. Уже тогда Рома просиживал за компьютером все свободное время. Поэтому отец нанял ему этого учителя для дополнительных занятий. И именно тот учитель всегда акцентировал ему мысль, что машина никогда не сможет одолеть человека, у нее все транзисторы сдохнут от одной только попытки расшифровать какую-нибудь фразу о любви или о любых других чувствах человека. Хотя, говорил иногда тот учитель, все чувства человека основаны на любви или на потере ее, даже ненависть и злоба.
    Родители любили Данилова. Мать нежной любовью, отец – действенной. Именно он направлял сына и обеспечивал ему условия для профессионального роста. И на создание своей фирмы дал ему стартовый капитал. Сказал – заработаешь, вернешь с процентами. Но, когда Данилов хотел и мог уже это сделать, отец усмехнулся:
-Я не о таком долге говорил.
И впервые со времен окончания Даниловым гимназии обнял его.
    Данилов сообщил родителям о свадьбе, послал фото и видео и поклялся привезти Лису на Новый год. Отец находился в длительной командировке и увидел эти фото и видео только через месяц. А мать Данилов познакомил с Лисой по скайпу. Он знал – мать переживала, что он в 36 лет всё еще не женат. И наконец-то он исполнил ее желание. Лиса понравилась ей. Да и кому бы она не понравилась? Хотя своих сотрудников он решил прессовать конкретно за отношение к Лисе, потому что теперь многие из них считали, что именно из-за нее он ввел ранжирование проектов.
-Вот же самовлюбленные суки, – говорил ему Фадеев, – Мнили себя незаменимыми гениями, пока молодая девчонка не посадила их в лужу. Знаешь, Рома, все это потому, что ты неосознанно в свое время отфильтровал и взял на работу как раз таких, как они.
-И что предлагаешь? – спросил его Данилов.
-Почистить партийные ряды, работать следует только с единомышленниками. А тебе самому приходится париться над госзаказом, потому что ты не можешь никому из них доверять. Разве это нормально?!
-У меня теперь кроме тебя есть еще и Лиса.
-Это да, однако, пора обновлять коллектив. И критерием отбора избрать не только профессионализм, но и человеческие качества.
-Не забывай, существует еще и КЗОТ.
-Думаю, крысы побегут от тебя сами после того, как ты ввёл ранжирование. Самолюбие взыграет. К тому же несколько дельных ребят есть и у меня в офисе, и у Кириллова. Вполне можем отдать их тебе, а к себе забрать твоих крысят.
-Давай, для начала так и поступим. А что думаешь насчет Осенева?
-Я уверен, он просто против толпы не пошел. Толстячок, знаешь ли, это уже само по себе комплекс. Ты правильно его организатором сделал, так он плечи расправит. Главное, Трофимову переведи. Двуличная она.
-Но работает ведь неплохо.
-Так пусть работает, только подальше от Лисы. Чистых девочек нельзя отдавать на съедение таким пираньям.
-Она вроде никогда вредной не была.
-Это ты не видел ее сущности. Потому что не присматривался. И повода еще не возникало. Но Светка не раз удивлялась, как ты такую стерву под боком у себя держишь.
-Светка? Почему же никогда ничего не говорила мне?
-Не проявила еще себя Трофимова, логистка, мать ее ети, вот Светка и не говорила ничего.               

***14
-Я хочу отослать к Фадееву и Кириллову 16 человек, а взамен забрать у них других. Что думаешь об этом? – спросил Данилов Лису, когда они ехали домой.
-Это из-за результатов ранжирования?
-И да, и нет. Хочу, чтобы зазнавшиеся и, тем не менее, пролетевшие по результатам ранжирования, почувствовали мое отношение к себе как к специалистам второго сорта. 
-Но раньше они устраивали тебя?
-Да не особо. Вопрос назрел давно, просто руки не доходили.
-Думаю, тем, кого ты переведешь в другие офисы, будет некомфортно из-за того, что их этим принизили.
-Ничего, переживут.
    Он понял, что она не догадывалась об истинной причине его решения о перестановках. На работе она отвлекалась только на обед, чай и на то, чтобы несколько минут подышать свежим воздухом на лоджии. Он не знал, что она услышала разговор Трофимовой и Осенева, который сказал, что Трофимова сама виновата, и что не следовало вести себя так стервозно по отношению к новенькой.
-Да что ты знаешь, – ответила ему Трофимова, – Моя лучшая подруга встречалась с ним, а он беспардонно бросил ее. И все из-за этой? Глянуть ведь не на что.
-Зря ты, его девушка очень красивая и талантливая.   
-Слишком тощая, а значит, наверняка либо психованная, либо недоделанная, не от мира сего. Да её ж видно, целый день уткнувшись в комп сидит. Рыба сушеная. А одета как? Какие-то обноски – и это сразу после свадьбы с таким мэном как Данилов. Моя подруга до сих пор страдает по нему, красавица, высокая, статная, все при ней – внешность, грудь, кровь с молоком… И где только глаза у него!
-Поезжай, поезжай к Кириллову. Слишком уж злая ты. Видел я твою подругу – кобылица перезревшая. Да еще и глупа как пробка.
-Что б ты понимал, толстяк!
-Уж какой есть.
Лиса еле ускользнула от них незамеченной. Много она в своей жизни уже слышала мнений о себе, и слова Трофимовой нисколько ее не задели. Она вообще пропускала мимо сознания все, что не имело отношения к ее мироощущению и пониманию вещей. А отрицательные отзывы о своей персоне она как бы тестировала, словно очередное приложение, и находила в них изъяны, которые чаще всего сразу обесценивали то или иное негативное высказывание о ней, как не соответствовавшее объективной реальности. Она знала, что имеет правильные черты лица, которые большинством людей воспринимаются как красивые, знала, что параметры ее фигуры лишь слегка не дотягивают до стандарта девушки с узкой костью, и вообще парни часто делали ей комплименты, называя ее очень красивой. Сама себя она не оценивала, потому что внутреннее ее восприятие совершенно не совпадало с тем, что она видела в зеркале. Настолько, что она иногда крайне удивлялась тому, как выглядит в отражении.
    Тестируя свою новую программу, она все думала о том, что услышала. Когда она направлялась в туалет, то вынужденно шла мимо столов других сотрудников, которые из-за нее на минуту отрывались от работы. Кто-то улыбался ей, кто-то смотрел равнодушно. Она понимала – те, кто улыбался, просто молчали в первый ее день здесь, потому что другие давили на них своим авторитетом. А те, другие, хотели дать ей понять, что ее тут никто не ждал. Наверняка из-за Гурьянова.
    Данилов общался по телефону, уезжал, возвращался и опять кому-то звонил. Она не хотела ему мешать. Когда она в очередной раз возвращалась в кабинет Данилова, к ней вдруг подошел организатор:
-Василиса, вы не думайте… все наладится. Вам просто завидуют. Но Роман Петрович уже поставил их на место.
-Я ведь не сделала никому ничего плохого.
-Конечно, нет. Но люди не могут смириться с тем, что кто-то более талантлив, чем они.
-Я просто работаю.
-Да, вижу, что вы работаете очень напряженно. Почти без отдыха. И это их очень злит, потому что они привыкли балду гонять и все на помощников скидывать. Зарплату ведь все равно выплатят. А еще… как бы они ни хотели, не могут приписать Роману Петровичу то, что он в чем-то потворствует вам. Вы всего добились до своего прихода сюда, им крыть нечем. Согласитесь, не слишком-то приятно, когда в отдел к тебе под бок приходит более талантливый и удачливый сотрудник. Да еще и молодая и на вид неопытная девушка. Трудно переварить такое. А бабы… то есть девушки не прощают своих успешных в любви и красивых соперниц.
-Соперниц?
-Ну… каждая ведь в душе надеялась на особое внимание шефа. А вы отняли у них эту надежду. Роман Петрович всегда был слишком добр к каждой из них, помогал, объяснял сложные моменты. Он ведь бывший преподаватель. Но не беспокойтесь, все изменится и очень скоро. 
    Лиса ни разу не спросила Данилова о его бывших. Он пару раз обронил, что до встречи с ней год как зарекся с кем-то встречаться. Достали его бабские глупости. Но Лиса теперь думала о подруге Трофимовой, которая по ее словам до сих пор страдала по Данилову. Лиса никогда не страдала, она просто любила его одного, вне зависимости от того, любит ли он ее. Поэтому не искала его и не знала, где он и что. Услышала о нем и его фирме только от Гурьянова, когда тот как-то упомянул, что с ее разработками они обошли "Веб Альтаир" по обучающим мобильным приложениям.
-Пусть Данилов теперь облизывается, – мстительно сказал тогда Гурьянов.
    После этого она нашла всю доступную инфу о Данилове. Но пришла к нему устраиваться только по настоянию Крылова, который не мог спокойно смотреть, как она каждый день одиноко сидит со своим ноутом то в одном кафе, то в другом. Все потому, что она не хотела ничего рассказывать родителям о Гурьянове и делала вид, что до сих пор ходит на работу. Других вакансий она тогда не искала, ей не удавалось успокоиться и преодолеть страх аналогичного конфликта с кем-то еще. Она помнила взгляды сослуживцев, вызвавших неотложку для Гурьянова и полицию для нее.
    Крылов написал ей в Контакте, а потом встретился с ней в кафе. Встречались они редко, как бывшие однокашники по универу. Разговаривали о работе, о новых проектах. Однажды он довез ее на такси до дома. Когда-то в прошлой жизни он признался ей в любви, но она сказала ему, что не может ничем ему ответить. Он поздравлял ее в соцсетях с днем рождения и праздниками. Она в ответ благодарила.
    Согласилась пойти к Данилову на собеседование она только потому, что захотела увидеть его. Настолько сильно, что едва смогла скрыть это от Крылова, который явно не помнил, что Данилов являлся ее консультантом на дипломе. Данилов был единственным человеком и работодателем, к которому она могла прийти без страха. И в первый момент, отвечая на его вопросы, она обреченно подумала: - "Все-таки он принял меня только как работодатель".

***15
    Когда Данилов вёз Лису домой, то думал – почему я совершенно не могу на нее злиться и почему с ней постоянно рефлексирую? Однако больше всего его интересовало то, как она умудряется оставаться в равновесии сама с собой. Ведь Лиса не умела притворяться, не умела врать и никак не защищалась от психологического негатива окружающих.
-Объясни мне, я должен все о тебе знать, – сказал он, взглянув на ее совершенно безмятежное лицо. И это после напряженного дня во враждебном окружении, которое он пока еще не успел полностью для нее нейтрализовать.      
-Я всегда сомневаюсь во всем, – ответила она, – Но сейчас, когда ты со мной, эти сомнения не мучают меня как раньше и не вынуждают постоянно прокручивать в уме все аргументы и варианты того, правильно ли я поступаю и действую, и как в реальности ко мне относятся люди. Мне не безразлично мнение других, если оно не идет в разрез с действительным положением вещей. Например, если меня кто-то посчитал злой, а я таковой в тот момент совсем не являлась. А еще я научилась не реагировать на отрицательные мнения о себе. Это подростком я очень страдала, потом изучила всё необходимое о внешности, о характере, о поведении на людях, кое-что откорректировала в себе и теперь ощущаю себя более уверенно. Кто-то ругает мою внешность, но я знаю, что она нравится многим людям; считают меня хитрой, но это не соответствует реальности, я никогда не умела хитрить; кого-то раздражает моя молчаливость, но молчу я, если не хочу обидеть данного человека, потому что не умею лгать. Это большой недостаток, однако, сколько я ни пыталась, так и не смогла освоить данного умения – всегда и все получалось шитым белыми нитками. Тем более что я поняла – утаивание чего-либо порой действеннее любого самого изощренного обмана.            
-И все же, как ты можешь быстро отпускать обиды и страхи? Они ведь наверняка тревожат тебя. Но каждый раз в машине я вижу твое умиротворенное лицо, и знаю, что ты не притворяешься.
-Это все действие оценочной шкалы. Имеет значение только то, что по-настоящему важно душе – любовь, доверие, счастье. Я не хочу пускать в свой мир что-то, способное навести тень. Сажусь в машину и ставлю блок на всем остальном. Остаемся только мы с тобой. Никаких других секретов.               
    Квартира встречала их знакомыми запахами – Данилов любил цитрусовые и всегда заказывал апельсины или мандарины. А Лиса наслаждалась тем, что он каждый раз целовал ее, закрыв входную дверь. Для нее именно с этого начиналась его квартира.               
    Конечно, они жили вместе еще не так давно, однако Данилова все же интересовало, почему почти ежедневная близость с ней не вызывает у него даже намека на привыкание. Раньше, чтобы поддерживать либидо в тонусе, он встречался со своими пассиями не чаще раза в неделю, и то быстро охладевал к каждой из них, как они ни старались. Ни эротическое белье, ни изысканное вино и закуски, ни приглушенный свет, дорогие простыни и нежная музыка не спасали положения. А с Лисой он замечал, что желание его каждый раз возникало уже при виде ее обнаженных рук или босых ног, ничего более. Мало того, оно нарастало и доводило его до состояния, когда он почти не имел сил сопротивляться. Получалось, что не он, а его желание управляло им. Конечно, такое случалось только, когда они были одни. Но при этом не играло роли, вечер это, день или утро. И он явственно ощущал, что ни его зрение, ни слух и ни обоняние не являлись стартовыми механизмами в запуске неуправляемых реакций. Именно Лиса, ее тело неведомым образом подавало ему возбуждающие сигналы. Он много читал об этом, однако никогда раньше не испытывал такого ни с кем. Неосязаемое влияние, химия – так это теперь называют.
    Лиса не играла с ним, ничем не старалась возбудить. Просто вставала, шла в кухню, чтобы попить воды, потом возвращалась и садилась за ноут или на диван перед телевизором. Но, видя это, он иногда почти в ярости думал, что не простит ей такого издевательства и набрасывался на нее, стаскивал с дивана на ковер и почти пригвождал ее к полу. Хотя знал, что лежать на полу не слишком комфортно и даже может быть больно. Но тело ее как-то мягко прилегало к любой поверхности, даже к жесткой. И он всякий раз явственно наблюдал все приметы ее оргазма. Поэтому сейчас был уверен, что все прошлые его партнерши оргазмы только умело имитировали, чего он не понимал умом, но что безошибочно ощущало его тело.
    Когда-то давно у одного испанского автора он прочел историю о пожилой семейной паре, прожившей почти 40 лет вместе. И эти двое до старости не растратили своего влечения друг к другу. Автор объяснял это тем, что не только мужчина, но, главное, женщина всегда испытывала с ним в сексе наслаждение, даже если перед этим они ссорились, а порой и били друг друга чем ни попадя. Они не называли это любовью, и даже спали в разных комнатах, часто ругались, но секс связывал их настолько прочно, что ни о каком расставании они не помышляли. И мужчина тайком от жены всегда заботился о ней – чистил ее обувь, снимал сухое белье с балкона, заменял ее зубные щетки на новые и носовой платок в ее кармане – на чистый. А за столом всегда отдавал ей самый лакомый кусок. Она ворчала, но съедала. Интересно, будет ли Лиса бить меня через сорок лет, думал Данилов после секса, хотя, пусть бьет, лишь бы любила меня в постели так же как сейчас. 

***16 
    Через две недели перемещение сотрудников из одного офиса в другой завершилось. На себе Данилов этого совершенно не почувствовал, но ведь сделал он это для Лисы, поэтому был несказанно рад, когда ребята организовали первый корпоратив, чтобы отметить новый этап и настойчиво позвали в свою компанию Лису. Данилов задержался у себя, поэтому пришел чуть позже. Сделал он это специально, хотел понаблюдать через веб-камеру, как примут Лису в обновленном коллективе. И первый же тост ребята предложили за самого успешного разработчика – за Василису Зайцеву. После этого в их компанию влился и Данилов, чтобы повеселиться от души. Особенно радовался Осенев и был в ударе, шутил, произносил тосты и даже показывал на экране небольшие презентации присутствующих здесь ребят, в процессе чего сообщал ранг презентуемой программы. Народ сопровождал это дружным хором - Оооооооо!
    Всем было интересно, а выбранным очень приятно внимание остальных, а потом вообще начались танцы и песни. Данилов с самого образования фирмы не видел, чтобы народ так веселился. У него даже создавалось впечатление, что он не одну Лису освободил от присутствия злопыхателей. Здесь он впервые видел, как Лиса пьет вино. И даже подпевает двоим ребяткам, хорошо игравшим на гитаре. Ему сразу вспомнились студенческие годы и почудился запах костра.
    А потом кто-то включил убойную музыку, и он увидел Лису на танцполе. Ему чуть с сердцем плохо не стало – он думал, что не выдержит и прямо тут набросится на нее с поцелуями, настолько Лиса оказалась пластичной и хорошо чувствующей музыку. Народ бесчинствовал, словно стая павианов, а Данилов и подошедший позже Фадеев хохотали от души.
-Не припомню такого веселья у нас, – сквозь музыку прокричал Фадеев Данилову на ухо.
-Я тоже, – ответил тот. 
    Через месяц Светка доложила Данилову и Фадееву, что главный офис увеличил продажи, и его выручка выросла в полтора раза. А Лиса впервые с момента выпуска из универа объединилась еще с тремя программистами для разработки большой учебной программы по заказу языковой школы. Данилов изучил их проект и одобрил. Ему даже не требовалось курировать их, поэтому он полностью посвящал себя работе над госзаказом.
      
                ***         
 
© Copyright: Марк Шувалов,
       сентябрь 2023