***

                Возвращение

Всё было готово к их возвращению. В детской пахло свежей краской и чистотой, а на кроватке, сработанной руками бригады, колыхался воздушный балдахин, который с любовью прикрепила Анна. Но как только дверь закрылась за последним гостем, провожавшим их радостными возгласами, наступила оглушительная, счастливая тишина. Они остались одни — втроём.

Роман бережно, как хрустальную вазу, внёс Юльку через порог, а затем вернулся за дочкой, которую Антон Сергеевич с улыбкой передал в родительский дом.
— Ну, вот мы и дома, — прошептала Юля, останавливаясь посреди комнаты. Её переполняли эмоции, а на глаза наворачивались слёзы облегчения и радости.

Но сказка первых часов быстро сменилась суровой реальностью материнства. Ночью Светлана заплакала. Роман, как по тревоге, сорвался с кровати. Он подошёл к колыбели, неуверенно взял на руки маленький, тёплый свёрточек и начал качать, бормоча что-то успокаивающее. Но плач не утихал.
— Дай мне, — тихо сказала Юля, подходя к нему. Она приложила дочку к груди, и в комнате снова воцарилась тишина, нарушаемая только довольным посапыванием. Роман смотрел на них, и сердце его сжималось от любви и чувства собственной беспомощности.

На следующую ночь он взял вахту на себя.
— Спи, — сказал он жене. — Я справлюсь.
Он часами ходил по комнате с дочкой на руках, напевая ей грубоватые, но на удивление мелодичные песни, которые обычно звучали в гараже. И странно — под этот мужской баритон Светлана успокаивалась и засыпала. Он научился пеленать её так туго, как учила медсестра, ловко менял памперсы и с гордым видом готовил Юльке чай, утверждая, что он «придаёт сил».

Однажды днём, застав жену плачущей от усталости и гормональной бури, он просто обнял её и усадил в кресло.
— Всё, — заявил он. — Сегодня твой выходной. Командую я.
Он отправил её спать, а сам укачивал Свету, потом полтора часа уговаривал её съесть ложку супа, который принесла бабушка Груня, а вечером, к приходу Саши и Анны, в доме уже пахло пирогами — Роман рискнул и испёк их по рецепту из интернета.

Гости застали идиллическую картину: Юля, отдохнувшая и умиротворённая, держала на руках спящую дочку, а Роман, с лицом, испачканным мукой, с гордостью подносил к столу своё кулинарное творение.
— Да вы совсем свою жизнь наладили! — восхищённо сказала Анна.
— Учусь, — с достоинством ответил Роман, пожимая руку Саше. — Учусь быть папой.

И в тот вечер, провожая гостей и глядя на спящих жену и дочь, он понял, что это самое важное и самое счастливое испытание в его жизни. Они прошли через бури и разлуки, чтобы обрести это простое, ни с чем не сравнимое счастье — быть семьёй. А впереди у них были крестины, свадьбы друзей и вся долгая-долгая жизнь.