Женам декабристов

В 2011 году в Иркутске 12 сентября в переулке Волконского торжественно открыли памятник "Женам декабристов". Прообразом памятника стала Мария Николаевна Волконская, - Муза А.С. Пушкина и жена  генерал-майора Сергея Григорьевича Волконского. Хочется воздать хвалу иркутскому предпринимателю и меценату, директору крупнейшей в Сибири дистрибьюторской и логистической компании «Сервико» Виктору Леонидовичу Захарову, за спонсорскую поддержку этого исторического проекта (17 млн. руб.). Алилуя, коллективу скульптора Михаила Переяславца и архитектора Юрия Волчка! За то, что они смогли в скульптуре передать то, что казалось не может пронести даже человеческое сердце, и уж тем более камень или бронза - любовь и верность.
Кажется только здесь может состояться настоящее венчание, подлинная свадьба!
И только здесь новобрачные могут получить благословение на ту небесную любовь, которую не может победить никакой Рок.



Напомним историю о "женах декабристов"

Верховный уголовный суд по делу декабристов признал виновными 121 человека, из них 23 были женаты. Все женатые декабристы — офицеры, 15 из них принадлежали к высшему офицерству. Трое имели княжеские титулы (С. Г. Волконский, С. П. Трубецкой, Ф. П. Шаховской), двое — баронские (А. Е. Розен и В. И. Штейнгель). Ряд декабристов были близки к императорскому двору. К женам декабристов, примкнули невесты и одна сестра. Всего девять женщин, красота которых может украсить любой храм и дворец.
После выезда в Сибирь декабристки, как и их мужья, теряли дворянские привилегии и переходили на положение жён каторжан: для них ограничивались права передвижения, переписки, распоряжения своим имуществом. Женам декабристов было запрещено брать с собой детей, а вернуться в Европейскую часть России им не всегда разрешалось даже после смерти мужа.
Преодолев многочисленные препятствия и трудности, первыми (уже в 1827 году) на рудники Забайкалья приехали М. Н. Волконская, А. Г. Муравьёва и Е. И. Трубецкая. В 1828—1831 годах в Петровский завод и в Читу приехали:
• невеста И. А. Анненкова — Полина Гёбль (Жаннета-Полина ,
• невеста В. П. Ивашева — Камилла Ле Дантю (Камила Петровна),
• жена В. Л. Давыдова — А. И. Давыдова(Александра Ивановна),
• жена А. В. Ентальцева — А. В. Ентальцева(Александра Васильевна),
• жена М. М. Нарышкина — Е. П. Нарышкина(Елизавета Петровна),
• жена А. Е. Розена — А. В. Розен(Анна Васильевна),
• жена М. А. Фонвизина — Н. Д. Фонвизина,(Наталья Дмитриевна),
• жена А. П. Юшневского — М. К. Юшневская(Мария Казимировна),
• сестра Н. А. Бестужева — Е. А. Бестужева (Елена Александровна),
Многим из декабристок было отказано выехать в Сибирь к своим родственникам. Так, мать декабристов Бестужевых долго хлопотала о разрешении вместе с дочерьми выехать к сыновьям в Селенгинск, но император Николай I отказал ей. После её смерти в 1844 году разрешение на выезд в Сибирь получили её дочери.

Родственница - муза столичных литературных салонов Зинаида Раевская поддержала Марию Волконскую в её «роковой решимости». Вечером в московский дом Зинаиды Волконской съехались гости. Среди них был и Пушкин, которого Мария Николаевна знала с отроческих лет. Поэт пожелал княгине терпения, сил и здоровья. Затем была долгая дорога, завершившаяся встречей с мужем. Вот тут случилась эпохальная картина: Прежде чем обнять Сергея, княгиня опустилась на колени и приложила к губам его оковы...

 ***
 
Марии Волконской

Как в страшном сне я вижу сон: Княгиня,
В холодный мрак сибирский Вы вступили
Где кровь, да слезы каторжане, из тел, как из измученных кувшинов привычно в землю непрерывно лили
Представить трудно, что цветок, взлелеянный в богатстве и тепле
Явил себя так просто в дикой, далекой, бурятской степи
Скажи, ямщик, может ли человек уйти от горькой судьбы?
- А что там, в дали - дома, или кладбище с крестами, да забытые гробы?
Тут ветел ледяной, порывом страстным запечатал княгине губы
Ямщик запел княгине песню, о том, как  его брат  в степи  замерзал
И как его голодный волк в утробе тощей схоронил, зубами прежде  растерзав
Дорога зимняя длинна, темна как аспид змей, и кажется,сей змей не помнит уж начала, ни знает своего конца
Дорога это лишь в один конец, посильна пожалуй только мертвецам
Не так печалит княгиню потеря роскоши и блеск столичного дворца
Как гражданская смерть, стирающая  в прах все титулы и привилегии дворянского рода
Пожалуй это страшнее, телесного эшафота

Прошло с тех пор уже как больше двух веков
Продолжается вращаться колесо мудрецов и дураков
В нем всегда найдется место борцам за свободу, нагорной проповеди новых христов
Еще по городам и селам гуляет с флейтой крысолов
И все идут-идут куда-то безропотно, агнцами - Петров и Иванов
Каждый из них мечтает, что на него уж точно  не хватит ни пули, ни штыков.
Мария, здесь твоя стопа стояла, здесь твоя душа свечкою небесным светом сияла
Так пусть же в этой обновленной Сибири станет крепкой новая семья,
Где муж, как и жена, жили бы жизнью достойную священного харатья*
Чтобы под их ногами даже во льдах, и пустынях цветы цвели
А в сердце горел союз  любви и верности – как вечные скрижали
Сегодня, поднимаю (чайный) тост, за верных и любимых жен, сестер и матерей,
Кто за мужчиною идет на трон, на эшафот,
Туда, где Рай и Ад,
И пусть время как безжалостный коловорот
Уносит годы жизни
Такие пары останутся всегда в сердцах
Их образы всегда иконописны


 «Харатья» (также «хартия») — устаревший термин, который обозначает старинную рукопись, грамоту или книгу, а также материал, на котором она написана (обычно папирус или пергамент)