Химера 13

Немного автобиографии и мыслей.

Шёл тринадцатый день моей головной боли. Автобусная остановка стала чем-то родным, роднее родительского крова, извините за тавтологию. Хотя, идите нахуй, нет у меня сожаления пред вами, страдальцы. Почти выжил вторую неделю, но с каждым началом становится всё сложнее. Наверное, этот последний день перед рекордом мотивирует меня отбиваться от всех идей о петлях, лезвиях, полётах, пистолетах. Мне не нравилось жить, не потому, что очень соблазняла смерть, а потому, что я банально не умею этого делать. Раздражение какое-то появляется, что ли, перед чем-то необузданным мною. Но мы опустим эти мысли, ибо я пропустил уже один свой автобус и оставался последний, иначе до школы я вынужден буду идти пешком, а ноги мои ныли и молили, чтобы их отсекли от меня. Не-ет, вы будете терпеть вместе со мной, уроды. И вот опять: раздражение и ненависть раскаляет моё сердце, заставляют чувствовать, а зачем мне чувствовать именно сейчас? Боль в груди мне ни к чему, сегодня итак день обещает быть напряжённым, как и любой другой.

Мы пропустим период моих путешествий на глухом и одновременно столь шумном автобусе, который я так ненавидел из-за изобилия людей, их чавканья, даже простых зевков. Я сам уже который год пытаюсь понять, почему меня всё это так взводит, что заставляет ощущать такое? Любые фразы будто испытывают меня на доброту и совесть, но это же невыносимо, это же невозможно. Я поник, шумный автобус покинул меня и я, чудесным образом, оказался в своём родном классе. Обстановка вновь заряжается, весь гам на заднем фоне играет, пока я думаю. А думаю я много, чтобы гам играл на заднем фоне. Пускай и выгляжу в этом состоянии крайне по-идиотски.

"Юра, а напиши стих про..." — а дальше я, не желая его слушать, зарылся в своих мыслях — там хотя бы я его не найду. И странно, что больше никого за этот день не было. Абсолютное отсутствие любого присутствия, так сказать.

Стихи — это что-то необъяснимое, но красивое и успокаивающее. В них словно сметаются все эмоции и чувства, которые только есть на земле, и удивительно убираются в четыре строки, написанные пером или печатными буквами на телефоне. Бывает и такое, что все свои мысли можно вместить в четыре слова, если у тебя достаточно хорошо для этого развит словарный запас. Не могу сказать, что я являюсь таким человеком, ибо на самом первом стихе уже закончил все свои переживания, но вот, их накопилось больше ста. И нет ни радости, ни покоя, лишь приглушенная тревога и отсутствие страха перед ней, ведь я знаю, как ненадолго от неё избавляться. Пугает только то, что я могу потерять смысл времени и реальности, потерять себя в нём и следить, словно от третьего лица. Перестать осязать себя. Что может быть непривычнее и приятнее дереализации личности? Наверное, только мамины объятия, но у меня давно их нет.

Начался урок истории, вроде. Я неожиданно для всех встал и громко, перекричав своим строгим и серьёзным басом весь образовавшийся балаган, заявил:

— Никого из вас не смущает отсутствие звонка на перемену, никого из вас не смущает отсутствия понимания предмета, да что вы вообще будете делать на протяжении всей свой жизни, кроме как дрочить и смеяться над "счастливой" жизнью постановленного порно? Сосать свои скважины, да целовать мусорные контейнеры, в надежде найти денег на что-то, что сделает вас счастливым — вот ваша участь. Вы — ****уто мощная пропаганда суицида, безучастия и недееспособности, да даже Стивен Хокинг, зная, что умирает, пошёл на радикальные методы, лишь бы донести свои мысли. Не понимаю, как вы так быстро заставили меня замолчать и копить столько слов? Я ненавижу всех вас, я ненавижу ваш смех, ваши лица, ваши вздохи, ваши слова. Меня тошнит от одной только мысли, что мы — находимся в этой комнате ВМЕСТЕ с вами всеми, ублюдки. Я не знаю, как вас сюда вообще пустили и под каким предлогом вы начали лизать пятки учителям и директорам, лишь бы они поставили вам ****ую "троечку" в году, но меня это не интересует. Это не спектакль, а целая драма, которая разворачивается вокруг вас, суки.

Вы являетесь просто моральными уродами, зачем вы вообще живёте? Страдать по жизни — не имелось в виду "страдать ***нёй", а именно жить в вечном страхе, что завтра вас либо будет ожидать новый день дома, либо вы очнётесь уже в гробу, потому что так захотела власть или потому что так захотел Бог! Ха-ха-ха, я только и слышу ваш смех, да что я вам объясняю?! Вы никого не хотите слушать, вы просто изнасиловали моё время, вы оторвали мне язык и выебали мозг с корнями! Я ненавижу всё, что вы делаете или собираетесь сделать, ненавижу ваших близких, родных, мам, пап, ненавижу ваши слова и эмоции. Вы все — ничтожества и моя самая сокровенная мечта, которая, увы, неосуществима — моя химера — ваша моментальная смерть прямо сейчас, чтобы всех вас распяли на моих глазах.

Гробовая тишина, лишь некоторые смеялись надо мной на протяжении всего диалога, умудряясь высмеять даже за такое прерывистое и учащённое дыхание, перешёптываясь между своими друзьями, которые позже забьют их до смерти за поганую бутылку "ГАРАЖА", но если бы их "другалей" не было, то и они бы молчали. Ненавижу эту двуличность, ненавижу всё, даже лёгкая дрожь — тошнит от них, от всего, что они делают. Урок еле закончился. Я пожаловался на то, что меня вновь затошнило от солнца и закружилась голова, посему меня отправили домой.

В этот же день, меня нашли на клумбе, где моё тело расхлесталось, словно камень в воду упал, только с плоть и органами: мозг, кишки, выпавший глаз, зубы, деформированное лицо и прочее хаотично валялись на этой клумбе. Зато я тоже стал уродом и прочувствовал всё это на себе. Понравилось ли мне? Этого я уже не чувствовал, знал только то, что я — проиграл с позором, но и ведь нечестно, когда двадцать восемь человек и больше настроены против одного, который руководится умом, языком и силой, а не тупостью. Увы, но тупость всегда была сильнее в каких-то несерьёзных моментах. Зато объяснимо, что день-то тринадцатый...