Дочь помещика

Не зная толком своих корней, Лена удивлялась на себя – откуда у неё барские замашки? Она - бывшая октябрёнок, пионер, комсомолец: то командир звёздочки, то председатель Совета пионерской дружины, то секретарь комсомольской организации школы.


Но любит поваляться утром в постели: понежиться-потянуться, почитать, выпить чашечку крепкого кофе. От природы у неё тонкие запястья, щиколотки, талия. Её мать, отец – простые люди: отец – рабочий, тракторист, мать – домохозяйка. Дедки, бабки, тоже вроде, простые. А эти особенности костей человека, она читала,  являются признаками благородного происхождения.


Откуда у неё пристрастие к натуральному кофе, какао и шоколаду, желание красиво одеться и  сервировать стол, есть с ножом? А страсть к духам, классической музыке, иностранным языкам? Любовь к чтению? Читает каждый день. Немного пишет сама: рассказы, стихи.


Откуда любовь к морю, если выросла в тайге? Страсть к путешествиям откуда? Прямо не сидится, как её знакомым, на месте. И сёстры её любят путешествовать. Вот и в Белорусь ей хочется съездить, на родину предков. Станица Ланская стоит до сих пор и Брест тоже. Говорит, что обязательно съездит, как закончится СВО.

 
28 февраля этого года она поздравляла двоюродного брата с Днём рождения. Фёдору исполнилось 87 лет. Впечатляет, да? Серьёзный возраст, не каждый доживает. Тот сказал, что наш белорусский дед, Иов Степанович, и отец Фёдора – Гордей Иович, прожили столько же. Она пожелала Фёдору жить больше них.


Фёдор, самый младший из детей дяди Лены, он всего на 8 лет младше её мамы. У них с ним общие белорусские дед и бабушка. Фёдор - «последний из могикан» рода Креней, из старшего поколения (в Краснодаре у него есть сын и два внука – продолжатели белорусской фамилии).


Двоюродные братья и сестра по отцовской родне почти такого же возраста, как её мать. И в детстве язык не поворачивался называть сестру без отчества, тем более, что Ирина Гордеевна была учительницей. «Какая Гордеевна, - говорила, смеясь, она. – Называйте меня просто Ира, я же ваша сестра». Ничего себе, сестра. На полгода всего младше мамы.
Она была очень красивой, с точеным носиком и кудрявой, в отца, головой. Модно одевалась, с мелодичным приятным голосом.

 
В конце разговора Лены с Фёдором тот сказал, что их бабушка Катя не из простого люда.
      - А ты знаешь, что наша белорусская бабушка – дочь помещика, из дворян? Панночка.
      - Ну, ты даёшь! Ничего себе, новости! А почему мы раньше этого не знали? – ответила она Фёдору. – Люди ищут князей, графов в своём роду. Покупают себе всякие поддельные грамоты за большие деньги. А мы знать ничего не знаем о своих взаправдашних предках. Выходит, я – правнучка помещика?


Фёдор рассказал, что сначала отец бабушки не хотел отдавать Екатерину замуж за Иова (поскольку бабушка по отчеству Игнатьевна, значит, прадед был Игнатом. А фамилия её девичья – Чуль. Такая фамилия распространена в Белоруси, в Украине и в Польше. Вроде, переводится, как: «ручей, небольшая речка»).


Покорил Иов девушку тем, что был сильным, спортивным и с юмором. Фёдор рассказал, что первый раз дед пошёл свататься на коньках. Надо же было додуматься? И, правда, с юмором был. А так как он, станичник, стоять и кататься на них не умел, растянулся во весь рост на усадьбе у будущего тестя. «Лежу, - рассказывал дед, - во дворе и плачу». Тем не менее, его шутку оценили. 


Не сразу, но всё же помещик отдал Иову свою дочь, и молодые уехали из Брестской области осваивать Дальний Восток. Может быть, и помещик уже понял, что недолго ему осталось господствовать? Потому и разрешил дочери убраться подальше от людей, знающих их подноготную.


Не сожгли ли его вместе с усадьбой? Что с ним и его оставшейся семьёй стало во время и после революции? Ничего не знаем. Правильно дед с бабушкой сделали, что уехали на другой край земли. Там легче затеряться.

Осела молодая семья в Приморье. Корчевали лес, разрабатывали землю под посевы. И когда разбогатели, началась коллективизация. Деда раскулачили, сослали на Амур.


Но и там власти не оставляли его в покое. Отец Лены говорил, что деда ещё три раза арестовывали, увозили в Николаевск-на-Амуре. Каждый раз по месяцу держали в застенках. Но предъявить ему было нечего. Он трудился, землю пахал, хлеб сеял. В бандах не состоял, никого не расстреливал, на коммунистов не покушался. Наверняка знали в НКВД, что он из переселенцев. И всякий раз отпускали его домой живым. Вот времечко-то было!
 
Фёдор ещё застал деда крепким и здоровым, рассказал: «Когда мы жили на Халане, на нижнем Амуре, где ему определили поселение, дед учил нас и сам играл в городки, лапту и прочие игры на свежем воздухе. Таким он был спортивным, крепким".


Он помнит, как позже, когда дед жил уже в Решающем (последнем месте своего жительства), и был уже в возрасте, один молодой мужик спьяну решил с ним побороться. Дело было на Пасху, таял снег, в придорожных канавах стояла вода. Дед тоже был навеселе. Скрутил он этого молодого соперника и бросил его в канаву с ледяной водой. Вот таким он был сильным!

Почему предки никогда не рассказывали о своих корнях? Боялись репрессий? Так всё равно их раскулачили. Боялись, что расстреляют всю семью из-за бабушки?


Во времена Горбачёва или Ельцина (скорей, Ельцина) прошёл слух, что можно вернуть себе собственность, которую когда-то отняли у предков коммунисты. Лена помнит, что краем уха слышала разговоры отца с её родным братом, что наши старшие двоюродные братья: Пётр, офицер, и Фёдор, агроном, стали разыскивать бывшее родовое имущество. Мол, откопали где-то во Львове шикарный каменный дом.


Конечно, никто ничего им не вернул. Украина тогда уже отделилась от Советского Союза или России. Очевидно, тогда они и узнали о наших дворянских корнях, но, похоже, всё держали в секрете. И если бы им вернули собственность, нам, младшим, ничего бы не обломилось. А тут он проболтался на свой День рождения.

 
Лена тут же позвонила младшей сестре, пересказала ей новость от Фёдора.
        - Я же говорила тебе, что наши предки - непростые люди, благородных кровей! - сказала Ирина. Конечно, дед был сильным, уверенным в своих силах. Если он был бы хлипким, трусом, разве поехал бы в такую даль, с запада империи на восток? Вряд ли. Так и жил бы в своём Бресте. Говорили, что земли там было мало, а народу, детей много. Надо было как-то выживать! Вот он и уехал на Дальний Восток.


       - Ты говорила про деда Собенникова, отца мамы - что он недобитый белогвардейский офицер. Замаскировался, мол, под бедного. Одним из первых в колхоз вступил, женился на молоденькой простой девушке (Аграфена Хохлова была младше деда на пятнадцать лет. Нашли в архиве документ о регистрации их брака, где её возраст - 17 лет был исправлен на 18. Прямо видно исправление цифр.


Другая архивная бумага поведала, что Груня не хотела с ним жить,  пыталась уйти от него. Но детей нарожала уже человек десять, разве их бросишь).


       - Так фамилия «Собенников» тоже не простая! Был в истории какой-то граф Собенников ещё при царях. А мама рассказывала, что до колхоза у её отца была собственная конюшня, извозом занимался. Возил грузы на золотодобывающий прииск. Машин-то раньше не было.

И деньги у него всегда были. Пил, гулял с чужими женщинами. Предприниматель, блин. Где он насобирал этих лошадей? Не разводил же он их. Он не местный, из г. Тамбов, судя по документам архивным. Потом также легко сдал всех лошадей в колхоз! Не жалко их было.


       - Ну, не знаю-не знаю. Проверять всё надо, искать в архивах, писать куда-то, чтобы подтвердить всё документами. Так, на слово, я не верю.


Во Львове Лена была студенткой. Ездила с подругой на практику в Прикарпатье, полтора месяца там гуляли. И знать не знала, что это - город её предков. Но дед Иов Степанович переселился из Белоруссии. Вот именно туда меня тянет съездить. По телику слышала, что да, существует генетическая память или память предков. Ещё её называют зовом крови.


Лена и раньше считала себя больше Крень, чем Собенниковой. Хотя национальность человека чаще определяют по матери. Большой семье или роду Крень присущи общие черты характера, такие как: стремление дать детям образование, у детей - тяга к знаниям. Ещё - трудолюбие, честность, справедливость, чтобы всё было по совести.


И все сёстры, брат Лены такие же. Может быть, все эти и другие черты характера, образ нашей жизни и, правда, заложены в крови, в генах наших, переданных нам предками?


Когда Лена рассказала о дочери помещика бывшей коллеге по перу, та сказала:
       - Я бы не удивилась, Елена Ивановна, что это - правда. Есть в вас что-то такое породистое, благородное. Вы как-то выглядите по-особому.
       - Ну, спасибо, тебе, Наталья Владимировна, - посмеялась я. - За добрые слова.

28 февраля 2025