Глава третья, часть первая

 
    Цветы на пепельном поле

 В эту ночь Эдгар не ушел домой. Он был в лесу, в доме Офелии, и не отпускал ее ни на секунду. Порой он засыпал, изможденный от бесконечных ласк, которыми одаривал возлюбленную, но через короткое время вновь просыпался в холодном поту. Ему снились страшные сны, в которых он, о ужас, видел Офелию, охваченную огнем инквизиции. В моменты пробуждения он вздрагивал, но осознав, что это всего лишь глупый сон - убеждался, что Офелия рядом тихо сопит уткнувшись ему в плечо лицом, прижимал ее крепче и вновь засыпал.
  На рассвете с трудом покинул он землянку ведьмы, обещая прийти по завершении службы. Девушка провожала его у двери укрывшись шалью и улыбаясь в след. Впервые за все годы ее жизни она почувствовала настоящее счастье. Оно распускалось внутри нее, подобно молодым, весенним цветам. Эта любовь, которую ей подарила сама судьба, была сильнее самой страшной силы в этом мире. Она была сильнее разлуки, сильнее даже инквизиции и самой смерти. Счастье любить и быть любимой - сделало Офелию бесстрашной ко всему. Кроме одного - ее колдовской природы, которая напоминала девушке с каждым днем всё чаще, что близится ее срок. Срок, когда ее душа будет полностью принадлежать дьявольской силе. Теперь, когда Офелия лишилась последней капли невинности, которой была ее девственность - она больше не защищена от тьмы и совсем скоро начнет меняться. Это неизбежно. Ведьма знала свой исход с самого начала и менять ничего не хотела - в этом проявлялся ее эгоизм. Ради того, чтобы видеть возле себя Эдгара, которого она с таким трудом когда-то давно отстранила от себя, она умолчала о своей тайне. Самой ей, возможно, будет легче, если он возненавидит ее, когда ее истинная натура проявит себя и он будет только рад тому, чтобы вздернуть ее на центральной площади Нордстоуна, однако, одна лишь мысль о том, что она впутывает его в это - причиняла ей боль.
  Тяжело вздохнув Офелия поправила шаль на плечах, продрогших без тепла любимого мужчины, зашла в дом и прикрыла дверь. Она будет ждать его вечером. Но даже эти часы кажутся ей вечностью.
                *                *               *
  Сегодня распоряжением суда Эдгару было назначено целых две казни и пытка, предназначавшаяся одной блудливой женщине, согласно доносам - рассорившей немало семей и сбив с пути многих мужчин. Ей  назначалась пытка "грушей" - по истине адским приспособлением, которое даже у многих государственных палачей вызывало неприятные чувства и отвращение.
  Блудница оказалась куда шустрее и агрессивнее, чем ожидалось, ибо - сам вид комнат для казней в стенах Нортвудской тюрьмы уже вызывал в осужденных покорность и смирение. Однако, эта молодая женщина, казалось, даже не понимала, где оказалась и по какой причине.
  В помощь Эдгару, что бывает довольно редко - приставили Оливера. Обычно их задания не являлись совместными, ибо каждый выполнял разные указания. Лишь пару раз, когда после необычайно высокого скопления осужденных нужно было как можно скорее разрешить эту проблему и Эдгару приходилось проводить пытки и казни вместе с братом и еще двумя помощниками, без помощи которых пытки проводить крайне сложно, а порой и невозможно.
  Сегодня Оливер на удивление был весьма бодр. Он признался брату, что эта "чертовка-блудница" и в нем вызвала серьезный интерес.
- Жаль даже портить её тело грушей. И какому идиоту взбрело в голову погубить такую крепкую девицу. Она могла бы осчастливить многих бедолаг, мечтающих хотя бы об одной ночи в объятиях горячей женщины. - продолжал возмущения Оливер, готовясь к пытке.
  Эдгар хорошо знал брата. Но о его интересах к женщинам был не настолько осведомлен. Ему были неприятны похотливые взгляды и касания брата до тела девушки, которую совсем скоро оставят калекой, а если не повезет, то и вовсе лишат жизни. Блудница явно была хитра и заметила то, как Оливер смотрит на нее. Это и было её козырной картой, которой та, разумеется, планировала воспользоваться.
- Ты весьма ладен, хорош собой и довольно крепок. - сказала тихо в полуулыбке она Оливеру. - Ты ведь можешь, можешь быть нежнее со мной и не причинять мне боли. Разве ты не считаешь, что я не заслуживаю того наказания, которое мне уготовили?
  Оливер промолчал на ее слова, хотя в его взгляде и без слов было ясно, что он полностью согласен с хитрой блудницей.
- Брат, не слушай её. Выполняй приговор. Ты не должен поддаваться ее хитрости. Это может дорого тебе обойтись. - предупредил Эдгар, опасаясь того, что может грозить брату, если он нарушит волю суда.
- Не беспокойся. Знаешь ли, если признаться, я ради этой девицы и вызвался сегодня помогать тебе. - признался Оливер, отведя брата немного в сторону, и осмотревшись по сторонам добавил, - Мы можем вместе с тобой насладиться приятными ощущениями, которые нам доставит эта девица. А после - совершим пытку. После применения груши она всё равно вряд ли выживет, или останется калекой. В ином случае мы хотя бы...
- Довольно. - обрезал Эдгар, не желая слушать о низменных желаниях брата, который и его самого решил впутать в это.
  Оливер, к удивлению брата был крайне удивлен. И не в лучшую сторону.
- Только не говори, что собираешься донести на меня за такую ерунду! Сказать тебе по совести - мы с тобой такие же судьи. Через наши руки и наши желания жертвы получают то, что в первую очередь решим мы, и лишь после - суд.
- Говоришь, словно возомнил себя Богом. - с вызовом фыркнул Эдгар, смахивая с плеча капли пота, вызванные волнением из-за сложившейся ситуации. - А может быть тебе уже не в первой использовать осужденных девушек в собственных целях, дабы усладиться?
  Оливер гневно отвел взгляд, но снова с вызовом посмотрел на брата и ответил:
- Как бы там ни было - это мое дело и я сожалею, что проявил слабость предложить тебе такое. Ты у нас до чертиков правильный и на секунду я забыл об этом. Раз так - я скажу тебе - ты подохнешь девственником, потому что ни одна женщина не проявит интерес к такому добросердечному и мягкотелому палачу. Подумай об этом и давай уже завершим начатое и покончим с этой шлюхой.
  Братья осуществили пытку молча, если не считать криков обреченной жертвы, чья попытка соблазна лишь усугубила ее положение. Она скончалась от потери крови меньше, чем за четверть часа. И тем было лучше для нее, ведь суд всё равно не позволил бы ей жить свободно. Не пытка, так темница ждала бы ее, в которой еще никто не выживал дольше нескольких месяцев.
  Однако осталось кое-что после совершения казни - это усилившийся гнев Оливера на своего брата. С каждым годом он всё больше и больше чувствовал, как его раздражение к нему нарастает. Это была обыкновенная зависть, которую Оливер отказывался принимать. Он называл это чувство чем угодно, но только не завистью. Он был слишком горд для этого чувства. На деле же - его гордость была ничем иным, как обычной глупостью. Слепой глупостью, о владении которой мужчина даже не подозревал.
  День медленно заканчивался. К вечеру небо заволокли густые тучи, неся сильный ливень.
  Эдгар до самого вечера не мог забыть разговор с братом, который сильно омрачил его настроение. Его тяжесть в сердце едва ли могла унять даже мысль об Офелии, к которой Эдгар собирался отправиться после того, как проведает старика Алистера. К его еще большему негодованию он встретил в трактире Оливера, который сидел в компании хозяина заведения и охотно что-то рассказывал ему. Время от времени к ним подходила Джейн и подавала гостю очередную кружку эйля. Алистер же казался уставшим и не выглядел увлеченным рассказами Оливера.
- Не пора ли тебе домой, брат? - с легким раздражением спросил Эдгар, заметив, что тот уже довольно пьян.
  Оливер прервал свой рассказ и наградил брата недовольным взглядом.
- Кажется, я мешаю тебе здесь? Или ты решил присмотреть за тем, сколько я выпил и сколько ещё собираюсь выпить? С каких пор тебя это беспокоит?
- Твоя лошадь. Я не видел ее у входа. Полагаю, ты оставил ее в конюшне нордстоунской крепости. В такую непогоду без лошади тебе придется пешком добираться до дома.
- Не делай вид, что беспокоишься, малыш Эд. - отмахнулся Оливер и вернулся к рассказу, который, судя по тяжелому вздоху Алистера вовсе не интересовал его.
- Что ж, я зайду в другой раз. - Эдгар обратился к Алистеру и кивнув направился к выходу, но перед ним возникла Джейн, чьи глаза в миг заблестели, точно два уголька.
- Эдгар, не стоит тебе идти в такую погоду. - Взгляни в окно - того и гляди ураган начнется. Пережди у нас. Наверху как раз есть свободная комната. Я еще утром приготовила там чистое белье.
  Эдгар улыбнулся краем губ и поблагодарил девушку кивком, а затем сказал:
- Не стоит беспокоиться, милая Джейн. Погода не причинит мне вреда. И к тому же, я обещал встретиться кое с кем. Я загляну в другой раз.
  После этих слов мужчина благодарно поклонился и покинул таверну.
  Джейн проводила Эдгара взглядом и в ту же секунду услышала, как Оливер зовет ее. Оказалось, всё это время он наблюдал за ней.
- Милая Джейн, - передразнил он голос Эдгара, - Окажи мне услугу, подойди. У меня есть просьба к тебе.
  Девушка послушалась и подошла. Алистер в это время молча наблюдал за своим гостем, которого он в этот вечер едва ли узнавал. Оливер совершенно не использовал такт и порядочность, а больше походил на увязшую в питейном и разгульном образе жизни скотину.
  Мужчина, изрядно захмелев, окинул молодую девушку довольным, оценивающим взглядом, словно только что совершил выгодную, достойную покупку и обхватил ее запястье своей рукой.
- Я вижу, как ты дрожишь, едва завидев моего брата. Скажи. Он считает себя недостойным твоего внимания, или же он тебя считает недостойной его? Более, чем уверен - как женщина - ты можешь одарить мужчину такими ласками, которые многим даже и во сне не могли бы представиться.
- Довольно, Оливер! - возмутился Алистер и нахмурил брови.
  Джейн, только сейчас осознав всю низость слов гостя - отдернула руку и понурив голову удалилась. Однако, трактирщик уже завелся и решительно шагнув к Оливеру - грубо ухватил его за край одежды и поднял на ноги, при этом резко тряхнув.
- Не думал я, что ты окажешься таким ублюдком, Оливер. Не тебе спрашивать о том, кто и кого достоин. Тебе достаточно знать, что ты не достоин иметь дел ни со мной, ни с моей дочерью, ни с Эдгаром, чье имя ты пытаешься очернить. Проваливай, пока я не раскроил тебе череп и не смей появляться в моей таверне покуда я жив!
- Эй, старик, к чему так злиться? Я лишь хотел сказать твоей дочери, что я ничем не хуже своего братца! - усмехаясь ответил Оливер, следуя к двери выхода.
- Не смей сравнивать, мерзавец! Ты и ногтя своего несчастного брата не стоишь! - прорычал Алистер и распахнув дверь - вышвырнул мужчину прочь, окуная его в поток нескончаемого дождя.
  Оливер сьежился и посмотрел на дверь таверны, резко захлопнувшейся вслед за ним.
- Старый козел. - выругался он и смахнул с волос струи воды. - Ничего. Очень скоро ты ответишь за свои слова. Или...

                *                *                *
  Фостер устало вез своего хозяина по пустынным, грязным улицам. По плащу Эдгара барабанили капли дождя, ударяя по лицу. Весенние грозы, вдоволь отдохнув за зиму - свирепыми раскатами, яростными вспышками и грохотом одаривали землю. Дождь то усиливался, то унимался на короткое время, сопровождаемый порывами ветра, вывшим, подобно волчьей, голодной стае.
- Офелия... как ты там... - прошептал Эдгар, закрывая лицо капюшоном плаща. Он успокаивал себя в это ненастье тем, что совсем скоро он окажется в ее теплой, уютной землянке, в нежных объятиях своей дорогой Офелии. И больше ему ничего на свете не нужно.
- Давай, Фостер, шустрее. - похлопав коня по шее сказал Эдгар. Конь ускорил шаг, но совсем скоро позади послышались удары копыт по лужам и чей-то испуганный голос.
- Мистер Тауни! Мистер Тауни! - звал мальчишеский голос.
  Эдгар остановил Фостера и резко обернулся. Сердце в волнении сжалось.
- Тимми? Это ты?
  На большом отцовском коне к Эдгару действительно приблизился Тимми - сын местного гонца. Светлоголовый мальчик лет тринадцати.
- Это я, мистер Тауни! Скверные новости, мистер! У старика Алистера случилось несчастье! Его дочь Джейн лишили чести! Скорее, мистер! Старик Ал совсем лишился рассудка! Он хочет расправиться с тем, кто это сделал! Спешите же, пока не случилось убийство!
  Не медля Эдгар встряхнул поводья и ударил Фостера по бокам. Тот дернул головой и мигом помчался обратно, к таверне.
  Эдгар уже знал, кто совершил эту низость. Он был готов поклясться, что это его брат, потерявший всё человеческое. Но почему он посмел осквернить Джейн?
  Переполненный гневом и яростью ворвался палач в таверну, лихо распахнув дверь, что та отчаянно хрякнула о стену, обреченно скрипнув петлями. За Эдгаром незаметно проскользнул и мальчишка, любопытствуя о происходящем.
  В это время в зале творилось нечто невообразимое. Захмелевшие мужики с трудом удерживали Алистера, который, держа в руках нож - размахивал им, что есть силы, в надежде перерезать Оливеру глотку. Тот, в свою очередь был зажат оставшейся половиной посетителей в дальнем углу.
- Ублюдок! Мерзавец! - орал в сердцах трактирщик, вырываясь и угрожая неприятелю. - Как посмел ты, жалкий убийца, растоптать мой цветочек? Я тебя в сотый раз спрашиваю, негодяй, за что ты осквернил ее, мою милую Джейн? В чем виновата она перед тобой? Если ты решил через нее насолить мне, так расправился бы лучше со мной! О-о-о! Горе мне! Моя милая Джейн! Ах, если бы мог я отдать свою душу сатане, чтобы вернуть тебе чистоту и стереть из памяти это жалкое, пропитанное желчью и злобой рыло - я был бы счастлив сделать это! О, Боже! За что? За что ты заставляешь меня так страдать? За что моя дочь страдает? Как можешь ты быть слеп к такому страшному греху? Ниспошли же на этого ублюдка свою кару! Обрати его в прах, сию же минуту! И я буду пить и плясать на этом прахе, о Господи!
  От услышанных слов и без того одуревший от новости Эдгар и вовсе обезумел. Он прошел мимо Алистера, выхватил на ходу у него из руки нож и уверенно подошел к брату. Отшвырнув мужиков в сторону он пригвоздил Оливера к стене, вонзив нож в плечо. От неожиданности тот округлил глаза и застонал. Впервые Эдгар увидел в глазах брата испуг. Он боялся его. Того, над кем всегда подшучивал и не принимал всерьез.
- Я лишу тебя жизни раньше, чем Алистер завершит свои причитания, брат. Это уже слишком. Ты перешел грань, дозволенную тебе. Джейн я тебе простить не смогу. Я знаю, зачем ты поступил так. Ты хотел отомстить мне, за тот случай утром.
  Первую минуту Оливер, с легко читаемой паникой в глазах озирался по сторонам, очевидно, испугавшись смерти. Какое-то необъяснимое состояние, схожее с обмороком, овладело им. И лишь спустя немного времени он словно пришел в себя, вспомнил только что сказанное братом и посмотрев на него ухмыльнулся и ответил:
- Я всего лишь хотел уделить внимание милой даме, которую ты этим вниманием обделил. Я оказал ей услугу, на котору у тебя, кажется, сил не хватает. Вот и всё.
- Ах ты подлец! Я знал, что ты способен на такую низость! - Эдгар вспыхнул и выдернул нож из плеча Оливера, желая в этот раз засадить его по центру, но в этот миг раздался крик Джейн, которая, спустя мгновение возникла между братьями. Шумевшая толпа в миг стихла. Даже Алистер замолчал, с болью глядя на дочь.
  Вид девушки был ужасным, и без боли на всегда улыбчивую и милую Джейн взглянуть было невозможно. Вся растрепанная, в местами порваном платье, с синяками на шее и щеках, взлохмаченными волосами, гладкие и ровные пряди которых сейчас торчали комками. Она дрожала всем телом. Даже ее губы и ресницы дрожали от пережитого ужаса. Но сейчас, казалось, весь ее ужас только начинался. Выдавливая изо всех сил, которые у нее только могли оставаться, сухую улыбку, и подавляя слезы с неимоверными усилиями, Джейн ровно выпрямила спину и насколько было возможно спокойно и твердо произнесла, одновременно отстраняя вспотевшей рукой нож в сторону:
- Не смей угрожать брату, Эдгар. Я считала тебя воспитанным человеком. Случившееся - мой позор, и отвечать за него мы с Оливером будем вместе. Мы оба виновны в том, что прислуга застала нас в комнате для ночлега.
- Что ты несешь, Джейн... - изумленно прохрипел Эдгар, не веря своим ушам. Да неужели она вздумала защищать его? Этого мерзавца, опозорившего её на всю округу Нордстоуна?
- Эдгар... Если ты убьешь его - тебя повесят. Не надо. Умоляю. - прошептала Джейн настолько тихо, что мужчина лишь по жестам губ понял сказанное. Но в тот же миг девушка вдохнула и громко заявила, - Мы с Оливером Тауни уже давно имеем отношения и хотели бы обручиться. Мне жаль, что все узнали об этом при таких обстоятельствах. Я прошу простить нас.
- О чем ты, дочка? - в ужасе простонал трактирщик и свалился на колени.
- Прости, отец. - сквозь слезы прошептала Джейн.
  Эдгар посмотрел сперва на нее - глупую и несчастную девушку, которая за эти годы стала ему семьей, а затем на брата, которого презирал всей своей душой.
- Я ухожу. - сухо сказал он и бросив нож - молча покинул таверну.
  В этот вечер Эдгар так и не смог навестить Офелию. Он был слишком подавлен случившимся и в таком ужасном расположении духа не смел являться ей на глаза. Он не хотел портить ей настроение своей проблемой. Пусть лучше настанет утро и, возможно, всё станет лучше и светлее. С этой глупой, детской мыслью, Эдгар лег в свою холодную постель, укрылся старым льняным одеялом и на удивление быстро заснул.
  В это время в лесу было неспокойно. Молодая ведьма изнывала от тоски. Офелия тревожилась, сильно тревожилась. Ее колдовских сил было недостаточно, чтобы почувствовать, что же случилось у Эдгара, раз он даже не смог навестить ее - свою дорогую Офелию. Она металась в своей землянке, ища покоя, но не находила его. Иногда её одолевало желание отправиться к дому своего возлюбленного, чтобы унять свою тоску, но сомнения пугали ее. Еще сильнее ее пугало свое состояние. Ведьма чувствовала жар, окутавший ее тело. Ее пальцы, губы, плечи и даже колени судорожно тряслись. Офелия приняла уже немало отваров, чтобы укрепиться и набраться сил, однако, этого было недостаточно. Страх от того, что уже совсем скоро случится с ней - сбивал девушку с толку, пробуждал в ней сильную тревогу и зарождал панику. Ох, Если бы Эдгар только мог знать, какие же муки испытывает его Офелия. Каких усилий ей дается контроль над собой. Но он не знал этого. Он не должен и вовсе этого знать. Однако, скоро скрывать это будет уже невозможно. От этой истины Офелия тревожилась еще больше. Слишком несправедливо, настолько несправедливо судьба обходится с ней, когда та только сейчас обрела свое счастье, не сломав и даже не задев ничьей судьбы.
  В тревоге и тоске молодая ведьма все же заснула. Лоб ее был взмокшим, голова металась на перине, а из груди вырывались несвязные речи и стоны. Тонкие пальцы сжимались в кулаки и ударялись о постель, словно во сне Офелия отбивалась от кого-то. В этой агонии она провела несколько часов. Уже глубокая ночь окутала лес, в котором спала даже самая запоздалая мышь. Но темная сила не спит никогда, она не желала отпускать свою невольную преемницу, и, когда старая сова на густой еловой ветви громко ухнула - глаза Офелии резко распахнулись. Однако же, взгляд вовсе не принадлежал ей. Девушка посмотрела в потолок своей землянки и без малейшей эмоции на лице, но с твердой целью поднялась с постели и направилась в лес.
  Ведьма медленно шла между спящих деревьев, ломая веточки и шурша молодой травой босыми ногами. Ее взор был словно замутнен, хотя она могла четко видеть в этой тьме путь. Все кружилось и мельтешило перед глазами в бледных серо-болотных тонах. Пожалуй, так могут видеть лишь изрядно захмелевшие мужики из таверны Алистера.
  Офелия шла все глубже в лес. В сторону трясины, испускающей сильные, ядовитые газы. И лишь сейчас холодная, бледная, огромная и круглая луна осветила путь, промелькнув между крон деревьев. Офелия замедлилась, остановилась и посмотрела на нее. На лицее ее по-прежнему не читалось ни одной эмоции, словно девушка все еще пребывала во сне. И стоило лунному свету озарить силуэт девушки, как за ее спиной выросла темная, размытая, сгорбленная тень, которая в тот же миг задрожала, затрепетала, ожидая совершить какую-то страшную мерзость, о которой сама Офелия даже не подозревала.
  Тень, бесновавшаяся за спиной ведьмы вертелась и кривлялась, пока не застыла. Лунный свет поглотил ее и словно растворил. Чернь обратилась густой дымкой и проникла в тело Офелии сквозь одежду и кожу. Спустя мгновение какое-то новое, иное сознание пробудилось в ней и девушке открылся новый взор. Она видела красный свет, исходящий от живых существ, нашедших ночлег под корнями деревьев, на ветвях или же в траве. И настолько дикий и необузданный голод проснулся в ней, что здравомыслие и не думало мешать этому.
  С безумным взглядом, сильно растрепав волосы о ветки и походя на самую настоящую ведьму, Офелия шагала по лесу в поисках существа, способного уталить ее безумную жажду теплой плоти и вот, из-за старого дуба полился тусклый, красный свет, который указывал на то, что позади него ютится некто живой, с шустро бьющимся сердцем и горячей, вкусной кровью. Слюна невольно блеснула на губах девушки и она, с безумной прытью рванула в сторону жертвы.
  Уставший после долгой погони заяц, еще не успев отдохнуть и восстановить силы - был схвачен Офелией в одно мгновение. Через секунду его тело было разорвано и лишено жизни. Но глаза еще долго безжизненно блестели в свете луны, покуда ведьма с безумным чавканьем поедала его теплое, сочное мясо.

                *                *                *

  Ранним утром, с тяжелым сердцем Эдгар отправился на службу. Он еще раз проклял свою никчемную работу и судьбу, вынудившую его быть тем, кем он являлся. Сегодня прольется очередная кровь. Вновь кто-то будет страдать и испытывать адские мучения. А в конце месяца Эдгар получит свое жалование и продолжит жизнь, как это было все эти годы. Изменится лишь одно. Мужчина, наконец, поедет договариваться о приобретении дома и земли, чтобы начать жизнь с чистого листа. С его дорогой Офелией. Отныне он позабудет весь этот ужас. Все эти казни, пытки, крики, стоны и перекошенные ужасом и болью измученные лица. Все уйдет в прошлое.
  На мгновение Эдгар неожиданно вспомнил свое обещание, данное Оливеру. Когда-то, когда он был еще слишком юным, в самом начале своего пути государственного служащего - он пообещал, что лишится жизни после десяти дет службы. И, до наступления срока осталось совсем недолго. Однако, Эдгар признавался себе, что сказано это было сгоряча, в период его тяжелейших душевных мук и страданий, пережитых в разлуке с Офелией. Сейчас же он счастлив и обрел наконец смысл в своем никчемном существовании. Девушка из леса давала ему кислород, вдыхая в него тем самым жизнь. И теперь, когда в его жизни есть Офелия - он будет жить ради нее. Умрет она - умрет и он. В этом Эдгар не сомневался.
  Мрачный настрой в крепости с первых же минут еще больше омрачило присутствие Оливера. Эдгар все же надеялся, что бессовестный брат хоть на какое-то время не будет появляться ему на глаза. Но Оливер, словно и не помнил вчерашних событий и вел себя, как и обычно.
- Не пытайся делать вид, будто я забыл о вчерашнем, брат. После того, что ты совершил - тебе до конца жизни следует прятать свои наглые глаза. - не удержался Эдгар, когда наступило время обеда.
  Взяв свою миску с похлебкой Оливер усмехнулся и сел напротив брата.
- Не понимаю, чего ты так завелся, Эд. Если бы Джейн  что-то значила для тебя, то ты давно бы уже воспользовался этим. Но стоило мне самому приблизиться к ней, как ты тут же вспылил. Как-то не по-братски получается. Ни себе - ни людям. Ты что, слепой? Да у нее же слюна течет, стоит ей тебя издалека увидеть, а ты, как безмозглый баран ничего дальше своего лба видеть не хочешь. А я? Я все-таки брат. Какая ей разница? Помладше - постарше. Разве, что нрав у нас с тобой отличается. Ну и что? Я ей, можно сказать, услугу оказал, а она в крик. Тупая баба.
  Эд не сдержался и схватил брата за грудки.
- Если ты и вправду хочешь жить - лучше заткнись! Клянусь именем нашей матушки - я организую для тебя самую жестокую пытку - и глазом не моргну, если ты посмеешь так отзываться о Джейн! Только посмей еще хоть раз обидеть ее! Говоришь, мы с тобой нравом отличаемся? Поспорю. Тобой управляют инстинкты дикарей и даже матушкино воспитание не обуздало в тебе это.
- Зато тебе все ее внимание досталось! Можешь гордиться! - прошипел Оливер распаляясь.
- Не смей больше прикасаться к Джейн! Она для меня, как сестра. И если нужно - я буду свидетельствовать против тебя, если ты повторишь свои грязные дела! Клянусь Богом - я сделаю это!
  В этот раз слова Эдгара действительно напугали брата. Он выровнялся на своем табурете и затих.
- Ладно. Не за чем так шуметь. Я всего лишь дразнил тебя. На самом деле... - Оливер задумался, что говорило лишь об одном - он искал слова, чтобы придумать очередную ложь, или хитрость. - На самом деле мы с Джейн решили обручиться.
  Эдгар был готов услышать от брата все, что угодно, но только не это. Он не сдержался и резко поднялся из-за стола, ударив по нему рукой так, что миска с похлебкой расплескалась наполовину.
- Что за вздор! Решил прикрыться словами Джейн? Там, в трактире она сказала это, чтобы снять позор с отца перед людьми! Я знаю Джейн достаточно, чтобы понять, что она сказала так нарочно! Ты уже опустил себя слишком низко и довольно кривляться и нести чушь!
- Идиот! Спроси у нее сам. - Оливер скорчил обиженную гримасу.
- И когда же мой брат превратился в такого негодяя? - с ужасом в глазах спросил Эдгар и перевел взгляд на него. - Неужели никчемная жизнь палача вытравила из тебя все человеческое? Да, я грешен перед осужденными и буду гореть с тобой в одном котле, но позволять себе такое...
  На сказанные слова Эдгар ответ так и не услышал.
  День в нордстоунской крепости подошел к концу и Эдгар возвращался домой. Фостер сегодня был в приподнятом настроении и бодро вез хозяина по изученной за долгие годы дороге.
  Когда Эдгар проезжал мимо таверны Алистера, возле маленького окошка, в тени стояла фигура Джейн. Мужчина узнал ее по цвету шали, которую та накидывала всегда в прохладную погоду.
- Эдгар... остановись на минутку... - нерешительно обратилась она к нему, подойдя ближе к дороге.
  Эдгар не хотел сейчас говорить с ней. И причиной тому был страх. Он боялся того, что не сможет поддержать разговор и случайно произнесет что-то, чего не следует. Но он не мог отказаться и остановился, однако с коня не слез. Джейн подошла ближе и подняла к нему заплаканное лицо.
- Эдгар... спасибо тебе. Вчера, в таверне... ты заступился за меня. Я бесконечно благодарна. - девушка вновь устыдилась и опустила глаза. - Я понимаю, что теперь ты думаешь обо мне. Отныне ко мне нельзя относиться с уважением и я лишь хотела поблагодарить тебя за ту доброту, которую я и мой отец получали от тебя. Да спасет Бог твою душу, дорогой Эдгар. Я всегда, всю свою жизнь, покуда бьется мое сердце буду молиться о тебе. Это все, чем я могу отблагодарить тебя.
- Джейн. Довольно. Ты и твой отец ничем не обязаны мне. Это мне следовало бы умолять о прощении за такого скверного брата. Скажи мне, Джейн. Это ведь неправда? Ты не собираешься идти с этим негодяем под венец? Нет же? Поверь, люди наболтаются и позабудут.
  Джейн вновь подняла глаза на мужчину и опустила.
- Это правда, Эдгар. Оливер уже говорил с отцом.
- Лучше убей меня сейчас же, чем я поверю в то, что ты собралась за него замуж! И не смей даже говорить,  что это единственный способ!
- Я могу попытаться изменить его! - возразила Джейн. Сильная дрожь охватила ее плечи.
- Оливера? Изменить? - Эдгар искренне удивился. - Не думал я, что ты настолько наивна. Нет. Не делай этого! Ты же обрекаешь себя на страшную жизнь! Ты ведь понимаешь, что Оливер этим способом всего лишь избежит суда? Ты не нужна ему!
- А что мне делать? - Джейн не сдержала приступа слез. Все, что копилось в ней, подобно вулканической лаве - вырвалось наружу. - Я знаю, что не нужна! Все годы, что я знала тебя - я всегда видела от тебя лишь добро и уважение, в надежде, что моя взаимность будет замечена, но нет! Я не нужна и тебе! А теперь... теперь мне просто все безразлично. Поэтому не смей переубеждать меня. Я говорю это сейчас лишь для того, чтобы сообщить о том, что свадьба состоится через неделю. И ты приглашен. Я сама хотела сказать тебе об этом.
  Эдгар ничего не ответил и хмуро окинув несчастную девушку взглядом - умчал коня прочь.
- Милый Эдгар... прости меня. - сквозь слезы прошептала ему в след Джейн и ушла прочь.
  Мужчина гнал Фостера до самого леса, желая немедленно обнять свою Офелию и прижать ее к груди. Его бедная и одинокая ведьма должно быть злится на него за то, что прошлой ночью он не явился к ней. Он и сам злился на себя за это. Однако же, оставить конфликт в таверне он тоже не мог. Семья Алистера была очень дорога ему, даже сейчас, чего нельзя было сказать про Оливера. Эдгар ненавидел брата все больше. Тауни младший действительно не понимал, почему его брат так изменился. Но в одном он был уверен - Оливер уже никогда не станет прежним. Он уже перешел ту черту, вернуться за которую уже невозможно.
  Фостер ломал под копытами веточки и сбивал мшистые кочки. В сгущавшихся сумерках едва он мог видеть перед собой дорогу, да еще и в старом, заросшем лесу. Но землянка Офелии была обнаружена еще издалека. Эдгар видел тусклый свет лампы, проникающий сквозь щель в двери. Странно. Офелия была осторожна и всегда плотно закрывала дверь.
  Эдгар спрыгнул с Фостера и накинув поводья на ветку направился к двери. Та и вовсе была не запертой. Это насторожило мужчину и в волнении он ворвался в жилище своей ведьмы.
- Офелия! Радость моя! - воскликнул он, озираясь. Но ее нигде не было. Тревожные мысли охватили разум Эдгара. Обойдя всю землянку и не найдя своей возлюбленной он схватил лампу, висевшую над еще тлеющим очагом и поспешил на поиски девушки. Сердце трепетно билось, чувствуя беду, но разум заставлял верить в лучшее. Возможно, Офелия просто отошла к ближайшей поляне, чтобы собрать трав, или набрать воды из ручья. Для чародейки это привычное дело. Однако, будь оно так, разве оставила бы она свой дом доступным для посторонних глаз? Многое внутри указало бы на то, что в этом доме живет ведьма. И травы, и сухие коренья, и птичьи хвосты и змеиные шкурки. Но, возможно, Офелия предвидела появление Эдгара и для него оставила дверь приоткрытой, чтобы тот без труда нашел ее дом.
- Офелия! - позвал Эдгар, освещая путь светом лампы. Но ответом ему был лишь скрип деревьев и шум листвы.
- Офелия!
  Мужчина продолжал звать ее и проверять возле каждого дерева и, о чудо, позади старого, высохшего дуба мелькнули белые ножки его невесты.
- Офелия! - крикнул Эдгар и поспешил к ней.
  Бедная девушка имела ужасный вид. Она лежала без чувств, полностью обнаженная и выпачканная не то кровью, не то грязью. В тусклом свете лампы Эдгар не смог понять этого. Он спешно взял девушку на руки и торопливо понес в дом.
  Ногой распахнув дверь мужчина зашел и спешно уложил Офелию на постель. Казалось, что она уже мертва. Кожа ее имела жуткий, мраморно-голубоватый оттенок и не источала тепла. Губы ее - до этого момента алые, мягкие и сочные - сейчас были двумя синюшными полосками, сжатыми не то от боли, не то от холода, усыпанными глубокими трещинами и кровавыми корками. Лицо - всегда сияющее и румяное, словно наливное яблочко, было осунувшимся, с впавшими скулами и ввалившимися глазами. Офелия словно резко лишилась пары десятков лет. Даже ее угольные, роскошные шелковые локоны походили на залежавшее сено.
- Офелия, милая, что с тобой? - Эдгар склонился над ней и осторожно встряхнул ее почти невесомые плечи. В страхе за жизнь девушки он осматривал ее тело - сжимал в своих широких ладонях ее хрупкие и холодные пальцы, пытаясь вдохнуть в них жизнь, укрывал теплой волчьей шкурой обнаженные ноги и нагое тело. Мгновение спустя Эдгар уже суетился возле очага, на котором стоял большой чан с горячей водой. Он спешно раздобыл какую-то ткань на лавке, смочил ее в воде и принялся обтирать кожу Офелии. Дрожь в его руках не позволяла выполнить уход должным образом, но Эдгар прилагал все усилия, чтобы всё сделать правильно.
- Потерпи, милая. Не смей сдаваться, ты самый сильный человек, каких я только встречал. Ну же, приди в себя, Офелия!
  В отчаянии мужчина бросил тряпку в сторону и принялся снова руками растирать тело ведьмы. Ему стало казаться, что ее кожа стала теплее, а дыхание громче.
- Эдгар... - еле слышно прохрипела Офелия и оборачивая взор к нему настолько, насколько позволяли силы.
- Я здесь. Все хорошо. - утешил он ее и облегченно вздохнув привлек к себе и крепко обнял.
- Мне холодно. Не оставляй меня... - вновь чуть слышно сказала девушка, прижимаясь холодной щекой к груди Эдгара.
- Не оставлю. Никогда. Прости. Я должен был придти раньше. Это моя вина. - мужчина уложил Офелию на колени, как маленькое дитя и обвил ее тело руками, прижимая еще сильнее, чтобы согреть ее.
- Нет, Эдгар. Я прошу не оставлять меня лишь этой ночью. После этого, прошу тебя, не приходи больше сюда.
  После услышанного он не мог понять - бред ли это, или его возлюбленная настолько сильно накопила в себе обиду за его отсутствие прошлой ночью.
- Милая, зачем такие жестокие слова? Поверь мне, твоему Эдгару, что прошлым вечером случилось настолько скверное событие, что я просто не смел явиться к тебе в том отвратном расположении духа и разделить его с тобой. Я расскажу тебе позже об этом. А сейчас скажи мне - что с тобой случилось? Тебя непременно следует показать лекарю.
  С минуту Офелия просто молча смотрела в плечо Эдгара, после чего немного оживившись, наконец ответила:
- Я меняюсь, милый мой Эдгар. И эта перемена в скором времени не оставит во мне ничего, что ты так любил и чем восхищался. Единственный способ остановить это - смерть.
  Услышав слова Офелии Эдгар испытал настолько сильное потрясение, какого не испытывал он даже в день своей первой казни. Даже тогда, когда ему приходилось губить невинных детей. Впервые поведение девушки искренне и глубоко напугало его.
- Что за вздор? Офелия, ну же, отправимся к лекарю, должно быть, у тебя бред. Не говори более таких страшных слов, довольно. Я помогу тебе одеться. Поверь - завтра же тебе станет лучше. Настолько, что ты и не вспомнишь всего этого. Обещаю.
- Не нужно к лекарю. - умоляюще попросила Офелия и уткнулась лицом в одежды Эдгара и почти сразу же заснула.
  Всю ночь мужчина не спал, без конца проверяя состояние девушки. До рассвета она металась во сне в страшной агонии, говоря какие-то несвязные речи, подобно заклинаниям на незнакомом Эдгару языке. Ее сухие, покрытые трещинами губы то и дело кривились, словно в порыве боли, не способной представиться Эдгару. Встревоженный, он не знал, чем помочь своей Офелии. Ее состояние пугало его до безумия. Никогда, никогда еще не видел он ничего подобного и отчаяние от своей беспомощности подавляло его.
 Прошла ночь. Эдгар все же заснул, но лишь к рассвету. Его разбудил шум кухонной утвари. Мужчина открыл глаза и встрепенулся - Офелии не было рядом. Он спешно поднялся с постели, заметив, что был заботливо укрыт медвежьей шкурой.
- Отчего же не спишь дальше? - послышался голос девушки.
  Эдгар отодвинул полог и увидел Офелию - она суетилась возле очага, словно ночью ничего и не произошло.
- Офелия, о, небеса! Тебе уже лучше? - с беспокойством спросил Эдгар. В ответ девушка улыбнулась и подошла к нему с кружкой какого-то напитка.
- Благодаря тебе, малыш Эд. Вот, выпей. Не бойся. Это просто травяной отвар. Он придаст сил и прибавит бодрости. Ты потерял много энергии прошлой ночью. Я должна это исправить.
- Глупая, глупая ведьма! - искренне негодовал Эдгар, принимая кружку. - Это ты была на грани смерти. А мне не оставалось ничего, кроме, как смотреть на это.
  Офелия, как и в детстве - озорно улыбнулась, пожала плечами и изобразив танцующий жест - ответила:
- Милый Эдгар, порой мне кажется, что ты забываешь - кто перед тобой. Я ведь никогда не скрывала от тебя свою природу. Чему же ты удивляешься?
  Эдгар хотел сказать и выяснить еще многое, но решил забыть этот неприятный случай, предпочитая провести время с Офелией в радости.
  Целое утро они вели веселые беседы, бродили в лесу и наслаждались свежестью леса. В этой радости Эдгар уже начал забывать все то пережитое прошлой ночью, словно это был кошмарный сон. Мужчина даже склонился к мысли, что так оно и было.
- Офелия. - обратился он к девушке, сжав ее пальцы в своей ладони. - Завтра я еду в Экстон. Там я нашел замечательное место - милая, тихая деревня. Уверен - тебе там понравится. Отправимся туда, как только я все обустрою. Ты ведь согласна?
  Офелия в ответ задумчиво посмотрела на Эдгара и улыбнулась.
- Так ты согласна?
- Если ты так хочешь. Знай - я буду везде, где есть ты. Даже если ты позовешь меня в самую бездну.
- Глупая ведьма! - возмутился мужчина. - Как можно и думать о таком! Чем забивать свою светлую голову такой чепухой, лучше пообещай, что будешь беречь себя. Поездка в Экстон может занять не один день. Я должен быть уверен, что к твоему появлению в новом доме все будет подготовлено. Надо нанять пару работяг, чтобы начали обустройство, да и проследить за ходом работы следует.
- Не беспокойся обо мне. - Офелия с нежностью погладила Эдгара по щеке и одобрительно кивнула.