Водоворот

Наивный и застенчивый Сисак и помыслить не мог, что неделю назад тут прятался другой молодой парень, тоже алашкертский, из Тарона, бывший ученик Казара Айко, сын, сельского старосты из Ерица Асатуренц Киракоса. Много было таких горячих, честных и преданных парней, готовые идти на смерть ради своей родины. Ничего их не пугало, ни пуля, ни меч, ни ятаган.
Асатрян Айк ещё в Каракилисе, во время учёбы отличался своими способностями, очень любил слушать про историю армян, ближних народов, а из учебников истории в школе были только затрёпанные книги Аракела Даврижеци и Раффи, которые Месроп привёз в своё время из Вана. Да те, что Туманян ещё в Тифлисе подарил. Остальное он рассказывал ученикам по памяти.

Жили Айк с матерью и младшей сестрой в Ерице, недалеко от Каракилисы, иногда мальчик оставался у них дома, у матери на руках остались двое малолеток, отец очень рано умер, даже, как помнится, его убили. Потом они все переехали в Каракилису, а то в школу мальчику вышагивать по 15 километров в один конец. Очень умный и серьёзный, он у старших вызывал уважение, окружающие удивлялись, насколько взрослым был он в свои 10-12 лет, а читал так много, что не успевали ему доставать книги! Как только началась война, подросток уговорил мать переехать в Эривань, он и там продолжил своё образование и совсем мальцом вступил в партию дашнаков. За ними уехала и сестра матери, и больше о нём ни Месроп, ни Казар с Вааном и Асатуром ничего не слышали.

И вдруг на площади в Ереване братья увидели юного Айка с маузером на боку, он с серьёзным видом расхаживал по площади, подходил к кучкам и горячо убеждал их встать под ружьё за родину в войне с турками. Казар до этого записывался к Силикову, но несколько учеников алашкертцев отыскались среди бродящих по площади и они с интересом слушали семнадцатилетнего парня, горячо объясняющего молодым людям, сразу окруживших его, что «час настал, больше такого момента не дождаться, Турция разваливается!». Оказывается, он не только стал учиться в Эриванской гимназии, но и газету давно выпускает, да ещё «Союз любителей науки» организовал!
Айк очень обрадовался, увидев Казара, спросил, как варжапет на новом месте, какие школы там есть, как сыновья. Обещал заехать, подробно расспросил, как найти дом, а пока он должен несколько других районов объехать.
Так и воевали в разных местах, братья – в Сардарапате, потом уехали и осели в Алаклу, прошло года два или три, наверное? Месроп уже не мог уловить время – оно начало лететь…

Тревожные вести обрастали слухами. Говорили, турки опять побратались с русскими. Мол, царь был плохой, а теперь власть другая, теперь можно с Турцией дружить, они обещают такую же революцию у себя! Но Месроп с братом сидели под тутовым деревом, хмуро смотрели в сторону Арарата и ничего хорошего от такого братания не ждали – как известно, от дружбы твоего врага с твоим другом неизменно появляется второй враг... Против кого они могли дружить? Конечно, против армян! Так и получилось.
«8 июня Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение оказать помощь турецкому правительству оружием и золотом. В августе 1920 через Халиля-пашу Россия передала Турции 100 тыс. османских лир в золотых слитках, в сентябре того же года уже через Юсуфа Кемаль-бея - 1 млн. золотых рублей. Первую партию оружия и боеприпасов доставили в Трабзон 23 сентября 1920 г. В течение месяца турецкая армия получила 3387 винтовок, 3623 ящика с боеприпасами и примерно 3000 штыков».
Вся эта поддержка шла на фоне голода в самой России и ещё не совсем законченной Гражданской войны.
Ирония судьбы – именно в августе 1920 года был подписан знаменитый Севрский договор. По Севрскому миру, численность турецкой армии не могла превышать 50000 бойцов. Над финансами Турции устанавливался международный контроль. Далее, Турция утрачивала ряд прежде захваченных сельджуками и османами территорий. А Россия то ли в пику Антанте, то ли по недомыслию, питая надежды на мировую революцию, вчерашнему врагу подкинула такие щедрые дары!

И вот именно благодаря этой помощи развернулись боевые действия с сентября, когда турецкие силы начали наступление по всему периметру армяно-турецкой границы. А Советские же силы с татарами выдвинулись в Зангезур. Даже Грузия не осталась в стороне, заняла ряд спорных районов Армении.
Армения осталась совсем одна… А армян, не успевших покинуть захваченные турками земли, стали истреблять теперь уже кемалисты. Снова и снова смерч пронёсся над беззащитным народом…
В конце 1920 - начале 1921 гг. большевики, едва прийдя к власти, начали с репрессий офицеров армянской армии, лишив армянскую нацию лучших ее сыновей, «цвета нации». Правда, не все они были тут же расстреляны, или сосланы, или изгнаны. Армянская история в отсутствие государственности стала историей утрат не только территорий, но и последовательной утраты элиты нации.
Манук Абегян, анализируя «Историю халифов» хрониста VIII в. Гевонда, утверждает, что «уничтожение армянской знати – это целая политическая программа, которую начали осуществлять магометане с начала VIII века». Думаю, это перманентно: продолжение – Геноцид, дальше – уже большевики с турками (Исмет-бей, 1920 год: «Наша главная цель – уничтожение армянских вооруженных сил». Ещё бы! В 1920 году турецкие войска смогли с легкостью войти в осиротевший с XIII века край и истребить или изгнать остатки исконных владельцев древней земли. За три месяца существования Советской власти в Армении были арестованы 1400 офицеров Армянской армии, в том числе 20 генералов и 30 полковников. Руководил этой акцией глава ЧК Армении Геворк Атарбекян и требовал спешной и безусловной высылки за пределы Армении всех бывших офицеров, даже состоящих на службе в Красной Армии и даже с партийными билетами!

И однажды холодным осенним вечером Айко, одетый не по-городскому, вошёл к ним во двор! Месроп привязал алабая, оглянулся – не видел ли кто из соседей. Как любит говорить ванеци, осторожность – хорошая вещь (а кяварец добавит: никогда не помешает!). Провёл нежданного гостя в дом, но не в ацатун, а в отах. К Зарик постоянно бегали соседки-молодухи, а в отах днями никто не заглядывал, даже дети – не принято.
В углу гостевой комнаты за железной никелированной кроватью, прикрытый домотканым карпетом, потайной люк вёл в низкий подвал, куда Зарик складывала на полках горшки с соленьями, с каурмой, маслом и рассольным сыром в солёной воде. За полками и спал Айко несколько дней, пока однажды за ним не заехал его друг Ардо, тоже дашнак, и тоже алашкертский. Как и Айк, Ардо жил в Камарлу.
– Ну, варжапет, гонятся за нами красные, поймают – нам всем пощады не будет. Хорошо, что сюда эти собаки не добрались, – забасил Ардо.
– Пока не добрались! Лишь бы по дороге не попались на глаза… Ну, варжапет, я тебя не знаю, ты меня не видел! Ребятам уважение моё передай!

Прикручивая фитиль керосиновой лампы, Айк вполголоса рассказывал Месропу о своей газете, новой идее, убеждал в правоте дашнакского движения,
– Варжапет, я две-три недели кружил по Арагацским районам, поднял апаранцев, сасунцев, и мшеци, все встали как один! Турки Александрополь заняли, надо выбить их оттуда! Дашнакцутюн – наш двигатель, мощная сила! Я их часто критикую, но это сегодня единственная опора армян!
– Айко, всё так запуталось, но ведь дашнаки объявили нашу первую за столько веков Независимость! А народ сначала аплодировал, а теперь в сторону большевиков повернул. На такой народ можно надеяться? То одних поддерживает, то к другим переметнётся!
– Варжапет, ты бы слышал, даже из сиротского дома раздавались душераздирающие крики при каждом выстреле, хоть и напуганные дети между стрельбой орали: да здравствует Независимая и свободная Армения! Даже дети понимали, что это движение за исполнение мечты их замученных родителей!
– Да ведь сил не было! Ни оружия, ни людей! Оборванные добровольцы!
– Не смогли, варжапет, не смогли! Сила духа вела их, а завоёвывать – тут нужна другая сила. Звериная, как у турок и большевиков! Три фронта – русские большевики, армянские большевики и турки. Один другого хуже для нашего народа! Маленький кусочек остался – и тот хотят поделить между собой! А что Ленин с большевиками сделали? Отдали туркам Тарон, Васпуракан, Высокий Айк… Арарат перед глазами оставили, чтобы видеть, как Турция уничтожает всё, что осталось там от армян... Все наши святыни!
– Могла же Европа помочь? Не помогла. Ни франки, ни инглизы… Не помогли, собой были заняты, своим дележом! Русские хоть пришли на помощь!
– Европа? Это немецкие инспекторы спровоцировали турок против России. Турция с Россией воевала, а резали армян!
– Потому и помогла нам Россия!
– Варжапет, Россия не помогла нам, а хочет разделить с Турцией последнее наше убежище! Да и другая это Россия, пойми, большевики непонятно кто, нет у них ничего святого, ведь они в Бога не верят! Турки знают, что дорога проходит через Эриван. Возможно, британцы могут не допустить повторения Дер Зора. Но их больше привлекает Баку со своей нефтью. Возможно, русская армия покажет больше свою силу, чем разум. А от остальных не будем ждать! Не придут они на помощь, Турция ведь сидит на проливах! Варжапет, мы должны сами отбить нашу свободу и свою родину! Мы пережили ужасы турецко-германского военного союза ... А эти большевики до сих пор не хотят понимать что такое пантюркизм!
– Через нас они только могут иметь общую границу, Айко джан! Им не выгодно иметь Независимую Армению, кто ж этого не понимает! Но и безопасность по границе хотят иметь… Нам только с ними придётся жить, не с турками же!
– Это мы должны лечь костьми для их безопасности? Хорошо сказал! Мягко стелют, что только не обещают нищему народу! Армяне привыкли ожидать своих прав от правосудия незнакомцев. Вот и верят!
– Нет у нас друзей, вот и к незнакомцам бросаемся, не от хорошей жизни!
– Не может быть у нас друзей, пока мы как сострадательные искатели. Нас подводит наша слабость, мы всё время чувствуем себя слабыми! Мы должны представлять из себя ценность! – горячился обычно спокойный Айко.
– Обстоятельства поставили нас в такие условия, – продолжал он, – что мы иначе не можем существовать, мы вынуждены работать и нашим трудом кормить врага. Другого выхода нет. Мы должны жить в дружбе с нашими грабителями.
– Оружия не было простого! Мы бы их убили!
– Убили, а завтра налетела бы целая орда курдов и сравняла бы наш дом с землей. Кто из армян явился бы к нам на помощь?
Что ответить и что сказать? Сказать – никто?

***

Лет через тридцать, или даже больше, на похоронах дальней родни из Канакера Месроп услышит от сына односельчанина про Айко Асатряна. После той артиллерийской канонады, когда из Канакера стреляли по Эривану, Айко понял, что Советы и здесь победили, и, прекрасно зная, что его ждёт при встрече с советской властью, в апреле 1921г каким-то чудом бежал из Камарлу то ли в Зангибасар, то ли в Зангезур… А сам Зангезур сумел отстоять именно дашнак-цегакронист, генерал Гарегин Нжде…
Из Зангезура Айко перебрался в Персию, вот там-то он и встретился с Нжде, потом в Европу, если Болгария – это Европа, ибо она тоже столетиями знала турецкое иго…
В Европе он учился в Берлине, в Праге, стал доктором философских наук, с Нжде больше не расставались… А в 44-ом чекисты (СМЕРШ) всё же добрались до них и вывезли в СССР. Сначала Нжде, потом – той же ночью в доме своего свояка взяли Айка Асатряна…

Интересные свидетельства об Асатряне можно обнаружить в воспоминаниях его однопартийца в Болгарии Каро Мехояна:
«Имея уникальную память, Айк с большой любовью досконально изучал географию Армении, которую знал в мельчайших подробностях. Все работы, посвященные Армении, – будь то на армянском или других языках – были ему известны. И в наших старинных рукописях не было строчки, над которой бы он не корпел. Мог наизусть читать большие куски из Нарекаци. А блестящее владение армянским стало для него своего рода специальностью. Он непрерывно «исследовал» слова, сравнивая их со словами других языков, и не успокаивался, пока не решал проблему происхождения слова или загадку его корня.
Для концентрированного выражения своей мысли Айк Асатрян предпочитал при необходимости создавать новые слова. В его книгах и статьях есть много таких слов – выразительные, легко произносимые, они соответствовали нормам нашего языка. Ведь этот «дервиш» обладал не только пониманием и мастерством, но и вкусом. Вкусом и эстетическим восприятием во всем».

В 1955 г. по общей амнистии Асатряна освободили из тюрьмы и он, тяжелобольной, добрался до Софии, где узнал о подлоге госбезопасности: в 1947 г. жена Айка получила от советских органов госбезопасности ложное извещение о смерти мужа, после чего в Болгарии ей рекомендовали выйти замуж – в противном случае запрет на работу сохранится. В 1951 г. ей пришлось выйти замуж, чтобы иметь возможность работать и кормить детей. Вынужденный смириться с реальностью, Асатрян остался со старшей дочерью – Егине, кстати, крестницей Нжде.

Но десять лет тюрьмы в нечеловеческих условиях и душевная рана, нанесённая ни в чём не повинной женой, совершенно истощили его здоровье, и в начале 1956 г. Айк Асатрян умер от сердечного удара, перед смертью успев лишь несколько раз произнести: «Ах, Армения!»…
Так закончилась жизнь интеллектуала, крупнейшего армянского мыслителя XX века, отмеченная печатью Рода, чье духовное и философское наследие, к великому сожалению, до сих пор остается неизвестным Армянскому миру.
По свидетельству Саргиса Саруни, в годы заключения «между газетных строк Айк написал обширный героический эпос, охватывающий всю историю армянского народа, – от начала времен и до наших дней». О написанном в последние годы заключения незавершенном «романе в стихах» говорит и его сокамерник Каро Мехоян. К сожалению, эта работа утеряна.

Сын односельчанина, имевший высшее образование, долго и нудно перечислял про какой-то цехакронизм, про таронизм, что Айк и Нжде придумали всё это, сидели за всё это… Но Месроп уже не вникал ни в историю с Нжде, ни в его цехакрон с таронизмом. Он сидел за столом, обхватив голову, перед глазами проплывали полустанки Сибири, буйные цветы алашкерстских лугов… Родных сёл с новыми именами… И снова стылые снега сибирских завалов сменялись запахами родных полей, своих садов, которые он разводил каждый раз на каждом новом месте…
Он стал понимать в очередной раз, что не видать родины ни ему, ни сыновьям…