Вечер

Мы идём на встречных курсах, не совпадающих в этом пространстве города. Любой муравейник человеческого общежития – это случайная игра для тебя, желающего или нет. Возможно, социален от природы, и асоциален, оказавшись в лагере, наученного эстетства. Хотения быть творцом образа, образов, создаваемых по прихоти. Всегда бежишь, чтобы не заблудиться в городском лесу призраков. И сам себя коришь в этом. «Так не бывает!» - орёшь в себя и скрючиваются пальцы от боли, от жалости к самому себе. Как это меня выворачивает наизнанку. Удивить себя. Оказаться не понятым или не понятным. Я не хочу умирать. Я не хочу оказаться беспомощным в тревоги, в ожидании. Сдыхать этим вечером.
Об этом можно писать, стараться выводить каждую букву под микроскопом. Оказаться быть повторенным бесконечное количество раз в графоманском стечении слов. Казаться глубоким, ведь так стыдно быть простым.
Я стану стараться. Пыжиться описать нас. Её и меня. Кто она? С вопросом кто я, мне придётся справится самому. Не ваше дело. Любое описание себя станет перетекать из обличительного, уничижительного в оду герою. О! Нет! И тут же в первом абзаце сверхзависимость от личного, от желания казаться лучше, заигрывающее виляние хвостом, мол вот я. Господи, весь у твоих ног и падший, и сын твой. Люби. А я стану юродствовать. Вот я какой франт.
В ёлочной мишуре, от опавшего нового года вчера, накануне. И не заметить прожитого вечера, вчерашнего десятилетия.
Она не видит меня не потому, что я, а всего лишь я — это часть мира. В этом есть то, что существует само.
Я рассматриваю её. Не смогу угадать темперамент. Кто она. Она останется за стеклом моей фантазии. Я стану размышлять о Влюблённости. Ощущать, через воспоминание аромат её волос. Кутаться в шлейф её существования. Бегло ощущать тактильность её кожи. Где- то глубоко внутри меня, я стану содрогаться от наслаждения, словно ошпарился, ёжится от ощущения слияния.
Проснуться утром утонув в физиологии здорового человека. Видел сон, или сам придумаю его, как ответ на телесную реакцию утреннего меня. Она? Кто вызвал эту физиологическую реакцию утра? Я не смею утверждать, предполагать. Мне бы хотелось думать, знать, что она. Как вчера, как много раз до вчерашнего вечера, когда, подумав о ней я прикрывал глаза, чтобы жить в ней.
Случается ли иначе? Несомненно и порой чаще. Брезгливое отвращение от мысли ощутить, увидеть. Подступил комок блевотины. Сдержался, я здесь в кофейне, среди людей. Случалось сдерживать в себе отвращение. Достигнув финала разочаровано, презирал себя. И сейчас спустя годы опыта, я слишком часто теряю дальнейшее намерение от предвкушения ощутить брезгливость и как следствие презренье к самому себе. Опыт может случится и через одно прикосновение к оголённому проводу.
Как же работает эта чёртова генетика?
Ярость. Клочья этого текста. Размазать соплями, слезами по холсту своей недописанной и фальшивой жизни. Стать распятым в дверном проёме, чтобы дверь захлопнулась пружинным ударом под зад. Надрывный дрочер желает внимания.
Она идёт чуть впереди по этой самой улице. Невероятно прекрасна, как всегда. Я даже не могу сказать, чем я любуюсь в этот момент. Собирательный образ вдыхаемой судороги наслаждения. Не забыть никогда. Уже навеки врезалось в память. И не вспомнить тот самый первый раз, приведший к мышечной памяти навсегда. Ухмылка удовольствия, заставляет рассматривать небо сквозь затуманенный взгляд.
Я любил не тебя моя жизнь. Я любил себя, растворяющегося в ней.