Письма Учителю. От избитых революционеров

             "Страх неприятия правды хуже лжи. Он заставляет верить в справедливость насилия"
                Ван Ли-чжун, китайский боксер при дворе Фу Си.
                ***
 
  "              Сегодня, граф, получил рецензию на субъективный анализ Вашего е.б.ж.

 "Обращения к покойникам начинают формироваться в новый жанр. Опять и сдачи не дадут. Хотя и не похвалят"

 В первый миг не понял, о ком идет речь. Человек жив, пока память о нем в следующих поколениях. Тут же весьма грубо, с неким, как мне видится, раздражением.

 Другой вопрос. Имею ли я моральное право так интерпретировать дневниковые записи близкого по духу человека? Они в публичном поле. Вы сами обращались к читателям, что не только "В***у и Мир" следует изучать в школах. Да и вообще, это заказуха, на потребу личного самолюбия.

 Похвалы от Вас не жду, но надеюсь, что письма доходят. Да, не всегда приятные, но с учетом исторического отрезка между нами, объективные.

 Вот и сейчас вижу или отсутствие интуиции, или же отгораживание от очевидного зла.

 Итак, дневниковая запись от 10 января 1890 года. Уже обращался к этой дате, по поводу рецепта от зла. Но здесь же оно выступает на уровне государства. Вы же пасуете.

 "Вчера получил письма от Ругина, Черткова и письмо революционеров  о избиении их"

 Последнее в этом списке. Как крик о помощи.

 Ваша реакция, как включение инстинкта самосохранения:

 "Не похоже на правду. А если правда, то лживо выражена"

 Некий моральный эквилибризм, равновесие между двумя противоположностями. Проще говоря: и на елку сесть, и рыбку съесть.

 В начале ноября прошлого года случилась карийская трагедия. Или закономерность, усиленная действиями чиновников.

 Судя по записи в дневнике, Вы не знаете подробностей массового самоубийства политических заключенных. Или же письмо отослано до трагического решения.

 Так или иначе, но Ваша запись напоминает реакцию ангажированных деятелей наших деятелей культуры. Впору крикнуть: "Гойда!"

 Харе Кришна, Вы до этого не дошли.

  Хотел был закончить письмо, но внимание привлекла картина Николая Касаткина.

 Один нынешний иностранный агент, сам приговоренный к четырнадцати годам строгого режима так пишет о происходящем на полотне:

 "Девушку (это Надежда Сигида, которая заранее объявила, что для неё порка равнозначна смертному приговору) охранники ведут на экзекуцию. Она идёт без сопротивления, даже руки не связаны. Похожа на гоголевскую Панночку. Мороз по коже…"

 Однако, Надежда идет не к месту наказания. За её спиной лавка с ремнями, разбросанные по снегу прутья. Да и двое солдатиков толкают девушку от палача. Он же, заплечных дел мастер, выполнив свой долг, закуривает.

 Это детали. Важнее же принятие большинством очевидного преступления системы насилия. Хотя нет. После карийских событий прошли массовые протесты ...в США и Великобритании. Реакция нашего правительства показала слабость государства:запрет телесных наказаний в отношении женщин.

                Ваш ученик ЕС.

 A propos!

 Не знаю, можно ли сейчас цитировать иностранных агентов? На всякий случай напишу на книгах одного из них: "Приготовил для макулатуры". Тем более, что читал ранее. Вдруг повторится сюжет одного из рассказов Брэдбери"