Яд

Она искала его в толпе не глазами — позвонками, влажной кожей, внезапной дрожью в коленях. Он не выделялся. В этом был его гений. Он был тем, кто слышал её дыхание в грохоте метро, кто ловил её взгляд и не отводил, пока у неё не начинала кружиться голова. Он не преследовал. Он присутствовал. И вскоре она уже сама искала его.

Её жизнь была чередой безопасных выборов: работа, которая не ранила, отношения, которые не обжигали. Она думала, что хочет жить на полную, пить дорогое вино и чувствовать солнце на коже. Но это была ложь. Глубже, в самой её сердцевине, зияла пустота, которую не заполнить впечатлениями. Она искала то, за что была бы готова умереть. И он это знал.

Первый раз он подошёл к ней в баре. Не с угрозой, а с тихим вопросом, от которого застыл воздух.
«Что ты почувствуешь в последнюю секунду?»— спросил он, и его голос был как бархат, обмакнутый в яд. Она не ответила. Но поняла — это он. Её идеальное ядро. То, что заставляло кровь бежать быстрее, зрачки — расширяться, а мир — терять краски без его взгляда.

Он не угрожал. Не использовал оружие. Он стал её личным апокалипсисом, тихим и изящным. Он впустил её в свой мир — мир полутонов и шепота, где смерть танцевала с одержимостью вальс. Он показывал ей вещи, от которых  другие сходили с ума. И она принимала. Потому что в этом безумии она наконец почувствовала себя живой.

Она стала его сообщницей. Его продолжением. Его ядом. Она училась проходить сквозь стены чужих жизней, оставляя после себя не страх, а странное, горькое принятие. Жертвы смотрели на неё в последний миг не с ужасом, а с благодарностью. Она давала им то, за что они были готовы умереть — освобождение от себя.

А потом пришла ночь, когда он положил руку ей на горло. Не чтобы причинить боль. Чтобы почувствовать пульс.
«Трюк в чём?»— прошептал он, его губы в сантиметре от её. — «В том, чтобы найти того, кто захочет принять яд добровольно. Стать им. Мы не убиваем их. Мы — их последнее, самое сильное переживание. Их смерть — это наш пик жизни».

И она поняла, что следующая жертва — это она. Не потому что он её предал. А потому что это была кульминация. Она нашла то, за что была готова умереть. И он нашёл в ней идеальный сосуд для своего финала.

Она не боролась. Она обняла его, позволяя тьме сомкнуться. Это не был конец. Это был единственный способ жить вечно — став тем самым ядом, который она так долго искала. Последний выдох — и они стали одним целым. Легендой. Шепотом в темноте, который будет искать следующую жаждущую душу.

Трюк был не в том, чтобы бояться смерти. Трюк был в том, чтобы влюбиться в неё.