Глава II. Мусоропровод

- Ну и как там в новых домах? – обступили чёрные снова оказавшуюся у них в пятьдесят седьмой квартире, вот-вот готовую разродиться жилицу, по кличке Морковка.
- Кругом сквозняки. Но чистенько. И самое главное много места, - ответила та.
- В каком смысле?
- Большие квартиры?
- Много еды? - забросали её вопросами жильцы.
Беседовали в коридоре у гигантской сумки, из которой только что вывалилась Морковка.
- Нет. Просто с трудом заселяется. Никто не хочет ехать. Далеко от центра. Нет метро. Потом, как это… ещё… А! Не развита инфраструктура, - применяла новые для неё, незнакомые в их доме слова Морковка.
- Метро!?
- Инфраструктура!? – не столько спрашивая, сколько проверяя на слух впервые услышанное, повторяли за ней соседи.
Но многозначительно молчала.
- Поэтому-то и вернулась?
Дождавшись правильного вопроса, вздохнула остроносая, молодая чёрная, в том месяце покинувшая дом Морковка.  Действительно со стороны была похожа на таковую.
Ответила:
- Поэтому.
- Но ведь весь город теперь как одна большая стройка! Таких уютных, тёплых домов с свежезаменённым мусоропроводом, как наш и не осталось, - возразила в пышных формах, с носом картошкой, Сумка, сторожилка их квартиры. Кто знает, может получила своё имя благодаря тому, что всегда, где бы не встречали её, несла полные остатков продуктов сумки.
- Да, что тут говорить! Слышала, теперь и вовсе строят без них, - вставила слово уже не юная, вечно влезающая в разговор Ржавка. Хоть и была коренной жительницей квартиры имела заметный, свойственным рыжим отлив. Не отличаясь подобно им многодетностью, явно имела в себе их гены.
- Как без них!? Не может быть! Без мусоропровода и не выжить совсем! – удивилась проходившая мимо Чешуйка.
- И как же живут в таких домах!? – удивился пожилой, только что вылезший в коридоре из-под плинтуса Корка.
Бежав из соседней квартиры, когда Необъяснимое присутствие там применило яд никак не мог привыкнуть к открытым пространствам выкрашенных в светлые тона стен пятьдесят седьмой. Предпочитал подолгу не показываться из всяческих, существовавших в ней, в малом количестве щелей.
Был хорошим папашей. Много детишек имел с любимой мамашей. Все погибли от яда. Остались лишь двое внуков с которыми редко виделся. Был теперь замкнут, нелюдим и очень осторожен.
- Не знаю как. В чистоте, да порядке. Без мусора наверно. Но в новостройках мусоропровод имеется, - изображала из себя опытную путешественницу Морковка.
- Город не резиновый! Сколько можно строить! Вон, как вы говорите в новостройках, несмотря на то, что есть мусоропроводы, дома не заселяются вовсе, - пошевелив усами, почувствовал что-то неладное, направившись обратно к плинтусу Корка.
- Отовсюду едет сюда наш брат. Мало того, что город и так вот уж, третий век, как наполняется рыжими, так теперь ещё стали появляться южане! – намекала на бездействие старейшин чёрных в вопросе обратного заселения  пятьдесят восьмой квартиры вернувшаяся Морковка.
- Южане!? Какой ужас! А ведь соседняя квартира пустует! Ещё совсем недавно…! – поставила рядом с собой сумку Сумка.
- И, что им у себя на юге не живётся!? – перебила её Ржавка.
Казалось прислонись к ней, испачкает своей ржавчиной. Недаром носила своё имя. Вместо седины, с возрастом покрывалась ржавчиной.
- Живучие гады. В отличие от рыжих, если поселился один, сразу приводит всю родню. Не выгонишь! – послышалось кряхтенье Корки из-под плинтуса.
Не мог смириться с мыслью о том, что в квартире, где появился на свет теперь могли поселиться, стремительно размножаться и крепнуть южане.
- Говорят целыми кварталами заселяются. И что им так наш север нравится? Сидели бы у себя на юге, под солнышком грелись! Ни тебе снега, холода! Круглый год лето. Нет, так и прут в город! Будто резиновый! – продолжала возмущаться Ржавка.
- Здесь еда халявная. Да ещё и всегда под крышей. Ни дождя, ни ветра. И тем более снега. Вот и прут, - как мать хорошо понимала истинность причины Чешуйка. Нравились южанам условия проживания, привлекшие два с половиной века назад в столицу рыжих. Знала, размножаются здесь быстрее чёрных и уж тем более рыжих. Те давно привыкли к местной еде. А южанам она куда полезнее из-за недоступности им у себя на юге такого качества.
Хоть и причисляют себя к избранным, не брезгуют, сначала присоседится, а затем и вовсе захватить тёплые места. Считают зажравшимися чёрных и даже близких им рыжих.
Подозревала, есть в этом некий скрытый смысл. Но кому было это выгодно, как ни старалась не могла понять.
- Ой зря я подняла эту тему! – сама же испугалась своих слов Морковка.
- Небось от них и сбежала!? Там, в новостройках южан много? – со злым прищуром посмотрела на неё Сумка.
- Вот ещё! Никогда ни от кого не бегала. Только нет их в новостройках. Голодно им там. Вот и селятся в старых домах, вроде нашего. Тут рай земной.
- Значит, говоришь, не гоняются за просторной жилплощадью, как ты, - взяла с пола свою сумку Сумка, тем самым показывая, тема исчерпана и ей пора идти дальше.
- А, что мне жилплощадь? Просто с детства тишину люблю.
- Вот интересно эти южане так же мрут как и мы? – задала давно интересующий её вопрос Чешуйка.
Очень волновалась о своих детях. В отличие от рыжих, или тем более южан было не так много у неё и переживала о судьбе каждого. Как и все чёрные, считала себя коренной жительницей дома. Да и об этом говорил её чёрный цвет. Это давало право думать, умнее рыжих и южан. Но вряд ли была таковой, если не могла удержать подле себя папашу. Впрочем, успокаивалась мыслями о том, что мало кому из её подруг подобное удавалось.
Изредка смешиваясь с рыжими, всё же не меняли своего исконного природного цвета её предки. Слишком уж сильна была эта краска в их народе. Да и никакой из чёрных мамаш не удавалось ещё достигнуть таких результатов в потомстве, что были у рыжих, или южан.
Долго выбирала своего первого. В итоге разочаровавшись найти чёрного решила забеременеть от рыжего. Но, как и следовало ожидать не получила большого потомства.
Тогда ещё была очень глупа и совершенно иначе расставляла приоритеты в отношении отца её будущего потомства.
- Мрут, как же! Но детей воспитывают куда лучше. Не бывает, чтобы бросили на произвол судьбы. Или вообще, не дай Бог подкинули. Рожают раза в три больше, - злобно рассказывала Сумка. Хоть и снова передумала уходить, уже не ставила на пол сумку.
- И как им только удаётся так? – вздохнула Чешуйка.
С трудом тянула своих.
- Как фабрика по производству работают. Никогда не разводятся.
- Не может быть? Вон я мать одиночка, хоть папаша и рыжий был, - вздохнула Чешуйка.
- Рыжий, да не с юга. Хоть и не коренной, как мы чёрные, но считай местный, – пользуясь случаем давала волю своей ненависти к южанам Сумка.
- Не ценим мы своих детей, - вздохнула Морковка.
- Не ценим. Поучиться бы у южан. Это с нашими молодухами они не заморачиваются. Считают примитивными. Своих же никогда не бросают, рассчитывают жизнь до самого последнего дня. Не боятся детей не потянуть. А всё потому, что правды в них нет. Одна ложь. От того и в достатке всегда, - наконец решилась уйти Сумка, тем самым показывая, дальнейший разговор бесполезен. Только на грусть наводит.