Глава III Страх

Благодаря светлым стенам и практически отсутствовавшей мебели казавшаяся куда большей чем та, где родилась Чешуйка квартира была хорошо знакома ей. Не могли в ней помешать друг другу чёрные, редко когда пересекаясь в важных для решения простых бытовых вопросов местах.
Попав в неё ещё в детстве теперь знала наизусть со всеми закутками, пусть и тесными, маленькими, не как в пятьдесят восьмой щелями. Казалась теперь родной. Так же, как и многие другие её чёрные жители считала своей. Та, в которой появилась на свет теперь уже совершенно забылась.
Никогда не приходилось ни с кем делить кухню, ругаться из-за угла. Хоть и любила тепло, опасалась открытого огня. Нравились батареи отопления, но из-за того, что, в отличие от них, лишь пару недель в году оставались холодными, ближе были старые, ржавые трубы в туалетном шкафу. Точнее влага, в виде конденсата выступавшая на них. С самого детства тянуло в темноту этого малого, по большей части светового дня остававшегося неосвещённым помещения. Не столько звуки протекающей воды, сырость и темнота, сколько атмосфера таинственности привлекала её. Заставляя проводить время в непосредственной близости от, пусть и запрятанного в трубы но струящегося в них источника жизни всего дома.
В ставшей ей второй Родиной квартире коммуникационная шиша была тщательно заделана. И доступ в неё осуществлялся благодаря очень тоненьким, еле заметным щелям в оставленном лючке, ведущим прямо к счётчикам горячей и холодной воды. Хоть с трудом пропускали чёрных, но позволяли проникать вовнутрь еле заметной чёрточке дневного света, как нравилось ей.
Жизнь для неё была прежде всего течением. И пусть никогда не видела водопадов, стремнин непокорных, горных рек, но по звуку течения, доносящегося даже через герметичные стены водопроводной арматуры представляла себе таковые.
Мама с детства считала её не от мира сего. И в правду отличалась от своих братьев и сестёр. А их у неё было девять. Отец, которого практически не помнила, как-то сказал ей:
- Мы не можем без воды. Её присутствие необходимо. И пусть будет рядом, порою даже недосягаема, но лишь только ощущение близости придаёт нам энергию жизни.
- Нам? – не поняла отца.
Был красавцем. Истинным чёрным. Казалось отливал даже в синеву. Чёрный жемчуг глаз скрывал в себе неразличимые зрачки. И из-за этого было сложно понять в каком направлении устремлён его взор.
- Нашему роду. Так уж повелось, испокон веков селился в тепле, но у воды. В этой северной стране, куда попал явно в летний период прижился наш народ. И если пришли с юга, где не боясь холодов жили у рек и озёр, то за последнее тысячелетие полностью отошли от своих смелых привычек, находиться под не менее двух третей года остающимся небезопасным из-за холодных дождей и снегопадов открытым небом.
Запомнила отцовские слова. Да и сам отец… Любила его. Нет. Не бросил он их. Не ушёл, как теперь, подобно рыжим становится в порядке вещей и у них, чёрных. Погиб. Оказался отравлен, когда бежали из квартиры.
Ощущение слежки не покидало их народ. Все знали, постоянно если не под наблюдением, то неким контролем со стороны необъяснимого присутствия. Но никто не умел объяснить ей толком, кто это мог быть? Никогда не оказывался никем определён, хоть и замечен этот решающий их судьбы вершитель.
Ещё в школе пыталась узнать о нём у учителей. Но мало того, что не знали, не могли ответить на её вопрос, а даже и сам предмет; «Влияние окружающей силы», казалось бы должный раскрыть его молчал об этом феномене. Лишь подготавливая детей к взрослой жизни, разъяснял, как следует себя вести в случае химической атаки, или иного, иногда просто физического воздействия.
Теряя своих братьев и сестёр, а так же близких, будто участвовала в некоей лотерее, где каждый день разыгрываются жизни. Отдавая их, близкие, или просто знакомые, будто тем самым продлевали срок, отведённый ей на этой планете.
И сегодня казалось, с пониманием этого появилась на свет, повзрослев осознав. И теперь уже не могла, не представляла своей дальнейшей жизни без присущего ей страха. С самого первого дня проникнул в её сердце. Была неразделима с ним.
Но не это пугало больше. А то, что понимала, не способна жить без него. В случае если будет лишена, впрочем, как все остальные представители её народа, не способна выжить. Требуется, как вода, пища, воздух.
Иногда казалось, дышит всем телом сразу. И от этого проникалась вместе с разделённым на множество мелких, независимых друг от друга вдохов и окружающим страхом. Он двигал жизнями всех. Без него не могли размножаться, верить в будущее, становиться счастливыми. Помогал жить.
Но, хорошо знала и то, что присущ не только её народу. Рыжие так же, были подвержены ему. Но их отличался. Не хотели мириться. И это проявлялось не в борьбе с ним, а укреплении своего мироощущения. А оно заключалось для них прежде всего в утверждении в жизни. Деторождение было для них не в удовольствие, а как бы само собой, для достижения определённого положения. Не сами дети требовались им, а их количество. Но при этом были менее крепки, выносливы и капризны.
Южане будто не имели в себе страха. Не боялись ничего, или умело делали вид. С рыжими были одного цвета и физиологии, позволяющей так же рожать большое количество детей, но в отличие от них ещё и подстраховываясь разрешённым законом большим количеством мамок у одного папаши. В отличие от чёрных с рыжими дети южан были крепки и живучи.
И только чёрные относились к ним, как к продолжению своего рода. Рожали не для того, чтобы получить уверенность в завтрашнем дне, а ради своего продолжения.
Наблюдая быстрый рост населения рыжих, а ещё больше южан, не многие чёрные этим настораживались. Скорее видели в мелких, по сравнению с ними рыжих и южанах более примитивных, не способных к знаниям и развитию представителей вида.
Никогда не отличалась особым умом. Но не понимала Чешуйка, как такое может быть, когда не воюя нация способна терять своих лучших членов. Кто был тот, кто решал за них, кому жить, а кому навсегда уже покинуть этот мир? Хоть, в отличие от других своих подруг и старалась уделять много времени воспитанию своих детей, понимала, не многие из них умрут своей смертью. И если, в отличие от неё никто не задумывался над этим, радуясь тому, что в пропорциональном виде всё равно больше гибнет рыжих и южан, то не находя выхода ещё больше впадала в уныние от понимания неизбежности такового исхода.
Она появилась на свет для того чтобы рожать и растить детей. Так диктовала заложенная в неё кем-то программа, которой безоговорочно подчинялась. Не пыталась изменить, но хотела лишь понять, зачем, почему такова, неужели действительно является смыслом её жизни.
Необъяснимое присутствие.
Распространялось на всех. Хоть дети чёрных, рыжих и южан учились в одних школах, не перенимали их обычаи пришедшие с юга. В отличие от полностью ассимилировавшихся за время пребывания в доме рыжих, южане не желали отказываться от своей культуры, навязывая её остальным.
Показалось, всё это не простая случайность. Насаживается кем-то, кого не видно ни им чёрным, ни рыжим и южанам, но кого все они считают постоянно присутствующим, необъяснимым для них феноменом.
Управлял всеми с одним и тем же результатом. Полным повиновением и послушанием. В отдельных случаях проявляясь даже в виде патриотизма.