Глава IX Яд

- Никогда прежде не встречал такого обилия пищи! – признался Воронке, его друг Червонец.
И он и Антрацит появились на свет хоть и из разных оотек, но под одним, заходящим под мойку плинтусом, в углу кухни. Это место, привлекало мамаш с папашами своей прохладой и близостью к вечно влажному от конденсата шлангу разводки холодной воды.
Куда только не протискивались их детские тела, познавая все кутки и закоулки квартиры. В процессе игры, где считали себя первооткрывателями новых земель, познавали мир. Хоть и открывался им, но по-детски таинственно, своими, тогда казавшимися сказочными сторонами, в виде извилистых проходов, пещер, наполненных озёрами, иногда водопадами крупных капель, будто взрывающихся при падении подобно петардам.
Потом их пути было разошлись. Но встретившись в разведке вновь сошлись вместе прежние друзья. И теперь уже их связывали не детское взгляды на окружающий мир, а желание принести пользу народу чёрных, в поисках новых, наполненных пищей территорий. Которых, увы становилось всё меньше и меньше.
Ходили в разведку вместе. и сейчас так же были рядом.
- Это-то и настораживает больше всего, - ответил Червонцу принюхивающийся к разбросанным по столу крошкам Воронка.
В детстве казавшееся обычным, почему-то именно сейчас показалось нелепым имя друга.
Червонец! Что прежде всего повлияло на выбор подобного у его родителей? Отдающая в рыжину чернота, или некая, тем самым приданная с самого его первого дня на свете значимость, подобно деньгам? Знал таковые присутствуют в их доме. Но не понимал для чего нужны, если порою валяются совершенно в непредсказуемых местах. И если металлические, своими неподъёмными, бесполезными телами не приносили никакой пользы, то скомканная, давно одиноко лежащая бумажная приманивала своими разнообразными запахами останавливающихся под ней для отдыха шныряющих по квартире чёрных.
Нет, всё же не имело ничего общего его имя с такими бесполезными для их народа, несущими на себе какие-то знаки эквивалентами непонятного измерения. Видимо был назван Червонцем из-за ставшего с возрастом еле заметным отлива. Так и не избавился от него его друг, теперь заметного лишь в лучах дневного света, намекавшего на присутствие в роду рыжих, по-большей степени оставшись чёрным.
- Но она не пахнет ядом, - уже хотел было попробовать кусочек из обнаруженного «месторождения» Антрацит.
Но двое других чёрных разведчиков опередили его в намерениях, не без восхищения свежестью пережёвывая разнообразные, подобранные на столешнице крошки..
Вдруг, разрывая тишину шипением, словно лезвие ножа, откуда-то сверху, с молниеносной скоростью обрушилась на них моментально превращающаяся в пар струя.
- Это ядовитый газ! – как и все остальные понял Воронка.
Но, увы, быстроты их реакции не хватало для того, чтобы увернуться всем. Кто-то оказался задет её краем, моментально потеряв в себе силы к сопротивлению, беспомощно оставшись на месте.
И только благодаря тому, что с Антрацитом и Червонцем оказались несколько в сторонке им удалось уйти от этой первой атаки, за которой тут же последовала вторая, третья…
С шумом разбивалась о столешницу не успевшая превратиться в газ жидкость. Но находились ближе всего от спасительной щели у стены, куда вскоре скрылись, лишь слегка намоченные быстро испаряющимся с их спин ядом.
- Всё же досталось и нам, - заметил, стараясь не отставать от Воронки Червонец.
- На этот раз, считай ушли, - просвистел, догонявший их, запыхавшийся Антрацит.
- Пока есть силы надо бежать, - понимая это не думал об оставшихся на столешнице товарищах Воронка. Знал, им уже не помочь.

- Они применили яд. Нам с Чевонцем чудом удалось уйти, - признался Воронка на следующий день старейшинам.
Вернувшись из разведки докладывал о результатах старейшинам и пожелавших присутствовать остальных жителям квартиры, для этих целей собравшихся внутри тесной трубы столешницы кухонного стола.
- Что ж. Это уже похоже на апокалипсис, - сделал вывод Вечный дед.
Пережив одну войну, ещё и со своим народом, не думал, повторится подобное. Считал, теперь с каждым шагом всё будет только хуже.
Чешуйка же была рада тому, что Воронка вернулся. Не понимала, что говорил. Просто смотрела любящими глазами. И это чувство в ней усиливалось зарождающейся жизнью. Требовала от неё соки. Пила их. И от этого становилось приятно. На уровне инстинкта ощущала значимость, нужность, востребованность.
Само же слово апокалипсис как-то раздражало. Ещё не поняв его сути, а только лишь услышав, уже догадывалась, полно негатива. На фоне проникшего в неё счастья не могла принять в себя зло, и вовсе грозящее закончится смертью всей ещё только зарождающейся в ней жизни.
Смотрела на Воронку. Замечала в нём мужество, которого прежде не наблюдала. И это придавало ей веры в будущее. Но почему апокалипсис?
Только сейчас до конца прониклась пониманием этого слова. Пронзило её сердце острой стрелой боли. Нет! Зачем!? Именно когда всё так замечательно! Прекрасно! Чудесно! Божественно!
Вот! Божественно! Ещё в детстве говорил ей отец, есть Он. Но никогда не верила в его присутствие. И вот сейчас, через самое страшное, что предстояло пройти всем живым существам в этом мире пришло к ней понимание хорошо известного прежде, но не принятого, не признанного, кажущегося неестественным.
- Прошу тебя! Не надо таких высоких слов! – был раздражён Чернота.
Не верил во все эти предсказания о будущем в то, что живёт на гране времён.
И сейчас не сумел сдержатся, выказав своё раздражение.
- Да уж, слово категоричное. Но, почему бы и нет? - вмешался Зырка.
Хоть по причине своего преклонного возраста и мог считаться старейшиной, был на много младше Вечного деда, как и Чернота всю жизнь прожившего в пятьдесят седьмой квартире.
Тяжело приходилось Зырке среди принявших остатки его народа старейшин. Вроде и считался таким же полноправным рядом с ними, но всегда ощущал на себе некое недоверие, как к неполноценному, не знающему жизнь чёрному.
- Ненавижу, когда искусственно притягивают! - всегда, если кто-то заводил разговор на эту тему испытывал отвращение к данному оратору Чернота. И уж тем более к тому, кто поддерживал такового.
- Ты Воронка годишься мне во внуки, - принялся за разведчика Чернота: - И не видел многого из того, что довелось мне. То о чём говорю сейчас, приходилось пережить и не раз нашему народу. Случается не часто. Но если происходит, выживают не многие. Единицы. Из всех присутствующих здесь только Вечному деду и доводилось, - кивнул в его сторону головой; - Но со всей ответственностью заявляю, не видел он апокалипсиса. Да и далеко нам до его всяческих предвестников. Применения яда в отдельных квартирах лишь простая травля. Пусть не одна, две, потом ещё и ещё, но наступит затишье.
Вечный дед, то ли в знак согласия, то ли от старости еле заметно качал головой. Но когда Чернота закончил, упрямо произнёс:
- Но всегда, пусть и спустя какое-то время придёт конец. Полная вседомовая травля. А как вы все её захотите назвать не влияет на возможность избежать предначертанное. Главное положить начало. И оно, как теперь понимаю, положено.
Корка, заглянувший на доклад Воронки сидел молча. Не хотел, да и не имел больше сил на то, чтобы высказывать своё мнение. Последнее время всё больше замыкался в себе.
- Но, что же нам делать? – спросила Морковка.
- На дворе зима. И пусть не сегодня-завтра весна, ой, как долго ещё ждать первых тёплых дней, - поддержала её Чешуйка. Казалось ей, погода за окнами влияет и на климат в доме.
- Да и никогда не приходилось покидать нам эту квартиру.
- Что будем делать, если яды применят и на новом месте!? Нет уж лучше умрём здесь! – забеспокоились напуганные мамаши.
- Цыц сучье плямя! – не сдержавшись, прикрикнул на них Чернота. Редко давал себе волю повысить голос.
От неожиданности перестал качать головой Вечный дед.
Наступила тревожная тишина. Первым её нарушил Яшка:
- Необъяснимое присутствие больше чем о ком либо заботится о чёрных. И если гибнут в других подъездах, значит так тому и быть. Идут на жертву вместо нас. Мы же должны остаться здесь, - закончив посмотрел на Вечного деда.
Но тот и не думал отвечать ему. Теперь, вновь продолжив раскачивания, медитировал с закрытыми глазами. Искал решение погрузившись в прошлое. Так делал всегда. В такие минуты общался со своими предками. И всегда помогали ему, подсказывали выход. Сам же хоть и имел огромный жизненный опыт, не доверял себе. Уж больно много ошибался за свою долгую жизнь.
Родился в семье тех, первых чёрных, что, когда-то давно перебрались в пятьдесят седьмую квартиру снизу. Пусть и без особой охоты, начали подниматься наверх.
Благодаря чрезмерной гордости чёрные, будучи замкнуты сами в себе, от природы боясь шума, не имея сил уступить ближнему, всегда готовы были прогнувшись под давлением со стороны покинуть дом. Эта решимость, впрочем, как и гипертрофированная вера в свою избранность была тогда у них в крови. Но нашлись среди них и те, кто не боялся высоты, тянулся к небу. Ярчайшие представители их немногочисленного народа, понимая, только таким образом смогут продлить его существование ломали древние, ортодоксальные представления о считавшемся токсичным и разрушительным для них окружающем мире. Именно благодаря им и последовавшей за их возвышением войны и произошли серьёзнейшие изменения в миропонимании чёрных.
Будучи непонимаемы «нижними», «верхние» самостоятельно формировали новое мировоззрение. Которое, как теперь, после тяжелейшего испытания оказалось не только правильным, но и могло поспособствовать безопасности вновь объединившихся чёрных если бы не уменьшавшаяся с каждым днём гордость.
Новое время, новый мир повсеместно завладевал головами чёрных, меняя детей, а вместе с ними, через новые поколения и самих их. Но слишком большой ценой приходилось платить за все эти изменения.
Принимая новый мир, под влиянием Необъяснимого присутствия, подчиняясь его законам, утеряв гордость, но храня остававшуюся избранность, постепенно навсегда отказывались и от неё. Не искали войн с остальными народами, но и не покаявшись в содеянном не смогли увидеть в себе совершённые ошибки.
Заметив полное отсутствие старца, Яшка глянул на Зырку. Тот так же не спешил с ответом.
- Остаться! - тихо повторила Морковка.
- Остаться! Не уходить вниз! – уверенно произнесла Ржавка.
Нравились ей местные чёрные папаши. Вот только, как ни старалась, мало кто из них останавливал на ней свой взгляд.
- Остаться до лета! – настойчиво произнесла Чешуйка. Не любила холода и только от одной мысли о нём впадала в уныние.
Встав, направился к выходу Корка.
- Попав в пятьдесят седьмую квартиру никогда чёрные не уходили из неё, - наконец открыл глаза Вечный дед.
Поймал сейчас себя на мысли, неплохо было бы напомнить всем присутствующим здесь о том, какие кровопролитные бои видели, но теперь вместе со своими жителями забыли её стены. Сдержался. Не стал рассказывать.
Будто не замечая мамаш, говорил для остальных. Но затихли. Боялись его. Ценили каждое слово. Истинно верили, подкрепился уверенностью своих слов пообщавшись сейчас с предками.
- Да и к тому же должны подчиниться высшим силам, которые действуют на нас через Необъяснимое присутствие, - заключил Вечный дед.
Но посмотрев на Воронку с Антрацитом, стоящим в сторонке, вместе с остальными многочисленными разведчиками, добавил:
- Не щадите своих жизней в дальней разведке. Не ленитесь ходить в другие подъезды, опускаться и подниматься на другие этажи.
Вместе с детьми поджалась к своему избраннику Чешуйка. Ощущала сейчас защиту. Но и показывала остальным уверенность в том, что сумеет предвидеть опасность заранее, спасёт её с детьми а значит и многих здесь присутствовавших.