Глава XIII Грусть

Сколько себя помнил замечал внутри некую грусть.
Безусловно в детстве не понимал ещё, что это такое. Просто тяжело было вступать в новый день со старыми мыслями, не отогнав их от себя полностью. Давили, не давая проникнуться лучами солнца, приникающими в окно.
Но, что же это была за грусть, сидевшая в нём не находя повода для выхода наружу?
Сперва не задумывался над этим. Да и не умел будучи ребёнком. Как ни старался не мог найти себе, более-менее вразумительный ответ ограничиваясь лишь страхом перед будущим. И заключался тот прежде всего в непредсказуемости такового. Хотелось спокойствия в каждом новом дне. Уверенности в своих силах. Но, по мере взросления, как правило всё больше убеждался - это невозможно. Не имеет право знать своё будущее.
Становясь взрослым всё больше забывался этот детский, сперва неосознанный, одновременно с пониманием мира превращавшийся в некую тревогу о не случившемся страх. Теперь уже не был таковым, окончательно переродившись в стабильную тоску.
Как и прежде преследовала его по утрам. Но уже к середине дня не столько отпускала, а отступала на задний план за событиями приносимыми окружающим миром. Кто знает может именно поэтому и стал разведчиком?
Встретив же забытых к тому времени прежних друзей детства, Воронку и Антрацита не столько обрадовался, сколько успокоился ощутив некое подобие уверенности в завтрашнем дне. Вносил в его жизнь риск, но стабильный в своём наличие. Связанная с этим работа на удивление окончательно лишила его страха, оставив лишь постоянную грусть о не случившемся.
Любящая его мамка не была взаимно любимой, как возможно считала сама, видя в своём папаше опору в жизни. А то, что был молчалив и редко улыбался вовсе не беспокоило её, время от времени приносящую оотеки, полные нимф. Как и прежде любая чёрная мамаша не изменила своему предназначению в отличие от современных, ленивых мамок.
Много приходилось видеть Червонцу смертей после того, как стал разведчиком. Но был спокоен рядом со своими, вновь приобретёнными друзьями детства. Смерть же Антрацита не то, чтобы сильно расстроила его, знал, это может случится с каждым в любой момент, скорее разочаровала в смысле жизни окончательно.
В тот момент, когда Воронка докладывал старцам о случившемся, сидя рядом со своей мамкой, как и обычно молчал, ответив лишь на её вопрос: - Всё ли в порядке? Одним словом: - Да.
Но в этом «Да» прозвучала небывалая уверенность в том, что счастье присутствует в жизни. И оно рядом с ним. Нужно только всего лишь протянуть руку. Коснуться мамки, ощутить тепло её тела, принять как данность. Понять, она в настоящем. А будущее… Завтра… ещё не наступило. И то, каким оно будет зависит прежде всего от того, как справится с сиюминутным. Сумеет ли принять, как самое лучшее, что могло быть с ним. И если это удастся, то и в будущем должно отобразиться подобное.
Понимание этого придало ему сил.
- Знаешь, хорошо, что ты есть у меня, - вдруг сам испугавшись своих слов произнёс он.
- Ты переживаешь из-за Антрацита? – ошарашила его.
- Откуда ты знаешь? – удивился проинформированности своей мамаши.
- Говорят его мамка не находит себе места от горя.
Ошарашила его своим ответом.
Всё время, что были вместе никогда не показывала, знает больше чем кажется со сторны. Но почему же именно сегодня открылась перед ним!?  Неужели так изменился за время своего отсутствия!?
Судорожно попытался сравнить себя нынешнего с тем, прежним, каким наверно был. Но не мог адекватно воспринимать себя со стороны. Не видел разницы. Впрочем, холод тревог, показалось отступил от него, наполнив теплом заботы, прежде воспринимаемой им, как должное.
Он был любим.
И понимание этого невольно зацепило, где-то в глубине сознания тревожное чувство, точнее ощущение желания смерти. Судорога страха невольно пробежала через его тело.
Но почему!?
Именно сейчас, как только впервые за всё время существования ему стало хорошо эта неприятная мысль промелькнула в нём! Нет! Не должно быть ей места в принадлежащей ему жизни, когда так хорошо от ощущения понимания собственной мамкой.