Глава XIV Мерко

Давно наблюдала за этим уверенным в себе, смотрящим свысока на остальных, окружающих его, будь то чёрные, рыжие и даже южане, к кем, как понимала и принадлежал.
Будучи разведчиком никогда не показывал вида, опасается попасться на глаза Необъяснимому присутствию. Передвигался уверенно, не менял маршрута, если улавливал на себе взгляды чёрных. Будто доказывая им, никогда никого не боялся.
Для южан большого роста, крепкий, с выразительным рельефом мышц, упругими, спортивными ногами и казалось бы никогда не знающим страха взглядом, своих светло-карих, с рыжим отливом, навыкате глаз.
Они-то и понравились ей больше всего, когда случайно увидела его вышедшего вместе со своими товарищами, разведчиками из щели на стене пятьдесят восьмой квартиры, граничащей с тамбуром. Оказалась там с детьми пробравшись из пятьдесят седьмой через электрошкаф. Провожала их в школу. Уже были взрослыми и к тому времени соскучилась по очередному папаше.
Почувствовала, заметил её, внимательно разглядывает со спины. Знаком был ей этот оценивающий взгляд. Таяла от него. Но сейчас сдерживалась, понимая, всё же он южанин, огненно-рыжего цвета.
На следующий день, отправив детей чуть раньше, пришла на то же место, спрятавшись в щели электрошкафа. Так, чтобы при этом оставаться видной. Если придёт, посмотрит ему в глаза. А там, будь, что будет.
И точно, примерно в то же время показался на стене. Не увидела, почувствовала это. Так же, как и то, что на этот раз был один. Повернулась к нему. Долго смотрела. Он так же остановился. Но не разглядывал, как знала, в прошлый раз, сейчас, как бы изучал степень её желания. Готовности.
Не отводил глаз. Она же уступила первой. Тогда направился к ней.
Никогда не интересовался рыжими. Были для него южанина, хоть и такого же цвета и размера народом, но не считал родственными. Такие же, как у рыжих, мамаши были и у них, южан. Ничем, кроме послушания не отличались от рыжих. Но как ему уже надоели эти вечно боящиеся его, как папашу примитивные, не приносящие удовольствия во время скрещивания мамки!
Не уважали, как хотелось ему, боялись. А требовалось иное отношение. Жаждал быть боготворим представительницами слабого пола. Для этого не хватало ума у южанок.
Давно присматривался к чёрным. Хотел понять, как относятся папаши к мамашам. Что заставляет не заводить более одной мамаши одновременно. Неужели устраивают их? Впрочем всё больше и больше разваливалось семей чёрных, как и рыжих. И меняли папаши мамаш на новых. А это ли не одно и то же, что у них, южан, которым было разрешено иметь много мамаш? Правда то, что выбирая каждую, в отличие от рыжих и чёрных, следовало заботится о ней до конца жизни несколько напрягало.
И всё же уходы от одной мамки к другой у чёрных не говорят о том, что нет в их вторых половинках чего-то того, о чём не принято говорить, но не имеют в себе мамки рыжих и южан. Может причина расставаний чёрных, прежде всего, как у рыжих связана с несовместимостью, благодаря способности слабого пола, не сразу определяемой? Но, как и южане, чёрные и рыжие связаны древними законами, говорящими, не имеют права на расставание. Лишь только со временем, в отличие от южан у них потеряли силу.
Все эти догадки говорили только об одном, обязан узнать тайну чёрных мамок. И пусть те слишком велики для южан, не проблема для него справиться с крупной мамашей, так, как знал, то, что имел, как южанин поможет ему в этом.
- Как твой имя? – с лёгким акцентом поинтересовался у чёрной незнакомки.
- Копирка, - смотрела прямо в его глаза.
Знал, кажутся волшебны для неё. Не отводил. Прожигал взглядом, не сомневаясь, отведёт свои. Но выдерживала. Не моргала.
- А твоё? – будто обожгла вопросом она.
Не ожидал такой готовности, со стороны чёрной. Понимал, её смелость говорила именно об этом. Был рад удаче. Не без гордости произнёс:
- Мерко.
- Необычное имя. Но похоже не наше, - отвела глаза.
Это окончательная победа, решил Мерко, победоносно добавив:
- Оно очень древнее.

Не ухаживал за Копиркой. Прогулявшись до окна на лестничной клетке, устроившись в укромном углу подоконника взял её силой. Особо не заморачиваясь, опять угадал. Отдалась легко. Но чувствовал под собой не холодное тело, смирившейся с судьбой южной мамаши, а горячую, своевольную, будто бы командующую им чёрную.
- Ты очень страстная! – впервые сказал мамаше комплимент.
Ничего не ответила, сделав вид, не слышит, или не придаёт значения.
Хоть и довлел над ней, понимал, зависит от неё, ибо руководила им, находила новые позы, проявляла большую инициативу.
Когда же настало время расходиться, подумал, вероятно полюбил Копирку. При этом радовала его возможность не заботиться о ней, не отвечать за родящихся от него детей. Ведь был южанин и не имел права нарушать их законов, запрещающих заводить отношения с чужими мамками вместо принадлежавших ему.