Глава XVI Сорок два

Из оставленной ей оотеки выбирались на свет белые нимфы. Пока не принимали истинный, назначенный природой цвет, что у чёрных, что у рыжих и южан были одинаковы. Вот только сам размер оотеки и количество нимф могло говорить о принадлежности к одному из двух видов.
- Один, … три, … пять, … десять, - наблюдая на появлением на свет считала детей Копирка.
- Двенадцать! – отметила Морковка.
Так же, как и остальные радовалась за свою подругу. Мало кому за последнее время удавалось такое количество. Но уж больно маленькими казались ей её нимфы.
- Три… три, - невольно продолжив счёт вместе с Копиркой, с удивлением, даже несколько вопросительно взглянула на подругу Морковка.
Та же невозмутимо считала дальше.
- Тринадцать! – уже назидательно повторила Морковка.
- Четырнадцать, пятнадцать, … девятнадцать, - спокойно продолжала считать невозмутимая Копирка.
Была уверена, как никто иная помогла своими нимфами Чёрным.
- Двадцать пять! Двадцать шесть! Нет! Но этого просто не может быть! – не верила своим глазам Морковка.
Неужели!? Да нет! Так не бывает! Пронзила её догадка.
- Тридцать, тридцать…
- Ты переспала с южанином!? – невольно вырвалось у Морковки.
- Когда речь идёт о детях, разве это имеет значение? – невинно, словно это были вовсе не её дети смотрела на неё Копирка.
- Тридцать девять штук! – закончила счёт прекративших появляться из оотеки нимф Морковка. Но подождав ещё какое-то время, добавила:
- Нет, тут явно дело рук рыжего, или южанина!
- Сорок один и сорок два. Теперь всё. Так я и думала. Моё любимое число, помогала нашедшим мамку нимфам набиваться под её брюшко.
- Как это случилось!? Почему ты ничего не рассказывала!? Но это же просто невозможно! Они такие маленькие. Бр-р-рррр! Фу, как противно! - разбирало любопытство подругу.
- Ничего противного. Не всё ли равно каким цветом тебе предстоит окрасится появившись на свет? Главное, что смог сделать для других.
- Пойми же глупая, рыжие и южане не способны быть такими, как мы. Они иные. Особенно южане. Более расчётливые, что ли. Ну я не знаю! Сам факт того, что всегда помогают друг другу, даже, когда в беде тот, кто неправ.
- Замечательно! Почему бы и нам не перенять подобное качество!? Вряд-ли сможет навредить!
- Да потому, что мы иные!
- И поэтому исчезнем, как вид.
- А ты считаешь, что перекрашивание – это уже не исчезновение!?
- Ну и пусть.
- Как это пусть!? В борьбе за квартиры мы должны иметь различия. Иначе перепутаем друг друга. Убьём невинных.
- А может и нет виноватых?
- Ну ты уже совсем сошла с ума! Слогатель, как говорит Вечный дед дал нам цветовые различие, значит в этом есть какой-то смысл.
Копирка смотрела сейчас на Морковку и была рада тому, что её окружали пока ещё белого цвета нимфы. Её дети. Вскоре станут чёрными, а может и частично рыжими, и если бы полностью принадлежали к роду чёрных, всё равно должны пройти через этот, первозданный для всех родственных им народов цвет. Он объединяет не в зависимости от того, из какой части света пришли, где получили свои обычаи и привычки.
Мерко. Его так зовут. Всего лишь стена между их и пятьдесят восьмой квартирами разъединяет их. И пусть в эту минуту этот лживый, но наполненный светло-карим, почти рыжим сиянием глаз южанин находится со своей рыжей избранницей, нисколько не огорчена тем, что вынуждена теперь претерпевать из-за благодаря ему полученного вскоре, пусть и частично цвета своих детей.
И вовсе не изнасиловал он, а ласково отнёсся к ней. Сказал запомнившиеся слова, которые не смог бы кто-либо иной из чёрных. Да, в отличие от них, он лжив, но как хочется каждой мамке хоть раз в жизни подпасть под подобную лживость! Чем же хуже тех, остальных, если позволил получить от него, то, чего, как только до этого доходило дело боялись чёрные - детей?
Нет, не понимают окружающие её чёрные простое счастье. Ищут то чего вовсе не нужно для жизни, ибо и не живут, а только делают вид.

Теперь настолько увеличилось население соседней с ними квартиры, что частенько забредали к ним южане разведчики. Высматривали себе новые, тихие уголки. А таких благодаря малой плотности было немало в пятьдесят седьмой. Вот только тревожило не менее этого и то, что Необъяснимое присутствие в квартире пусть и местечково, спонтанно, но начало борьбу с чёрными. Время от времени теряя своих, приходилось переселяться из одного угла в другой. Иногда покидая даже целые комнаты.
Это обстоятельство негативно влияло на размножение. Нимфы болели. Не успев принять полагающийся им цвет гибли так и не став самостоятельными подростками.

Никто не говорил прямо в лицо, что поступила неправильно. Но теперь многие отвернулись от неё. Обстановка в квартире не была прежней. В воздухе зависла тревога. Все ждали каких-то перемен. И будут ли те хорошими никто не мог поручиться.
Её дети росли быстрее других сверстников. Но в отличие от них были более смышлёные. Кто знает, может причиной этому послужило смешение кровей. Но вызывало ещё большую неприязнь, раздражало окружающих.
И вот, когда подросли и была более свободна, отдыхая на потолке под лучами весеннего солнца заметила в щели у стены знакомую рыжую фигуру.
- Мерко!? –  вырвалось у неё. В углу граничащей с соседской квартирой стены и потолка был он. Сразу узнала его Копирка.
- Ты ли это? – на миг остановился тот.
Вспомнилась её худая, моложавая фигура. Большие глаза. Но тут же отогнал от себя позволившие показаться мягче воспоминания.
- Я! Я! Любимый, - будто зацепившись за облако смотрела сверху на не забытого ей, оставившего свой образ в её памяти, многократно отобразившегося в детях своего насильника, как не без нотки любви, про себя называла его. Навсегда запомнила тот вечер. Потом, не раз вспоминала полученные ощущения. Никогда раньше не испытывала таковых от своих прежних, более спокойных ухажёров.
- У вас тут спокойно, как я погляжу?
- Неужто собираешься попроситься к нам?
- Попроситься!? – искренне удивился Мерко.
Вспомнив, южане никогда не просят, поправилась:
- Перебраться.
- Да. У нас очень мало места. Необъяснимое присутствие начало борьбу с нами. Нужно искать новые квартиры.
Не понимала, почему не спрашивает о своих детях. Может не знает, что они у него есть?
- У меня родилось сорок две нимфы, - всё же сказала первой.
- Ну и что с того?
Показалось, не хотел слышать о них.
- У тебя другая семья?
- Семья? У меня несколько мамок, - не без гордости признался.
-  Ты их всех любишь?
- Нет, - на мгновение задумался, добавил: - Не знаю.
- Зачем же тогда тебе?
- Я пользуюсь спросом. Имею определённое положение в обществе и мне требуется всесторонне доказывать это.
- Ты не заботишься о своих детях, - утвердительно заявила она.
- Я делаю для них более чем достаточно.
- Но о тех, что принесла от тебя я, даже не вспомнил.
- Между нами всегда была стена, - холодно произнёс Зырка. Совершенно не интересовали его дети от Копирки.
- Но ты перешёл её дважды.
- Дважды!?
- Да. Тогда. И сейчас.
- Ты всё считаешь. Не люблю этого. А стена навсегда останется между нами.
- Даже если переберёшься сюда вместе с остальными южанами?
- В том случае вам придётся отсюда уйти, - спрятавшись за гобелен, спускался вниз к плинтусу, для того, чтобы внутри него продолжить своё передвижение по незнакомой ему квартире.