Лешак и лавандовая рубашка

Моё зрение ухудшается. Я стал чуть хуже видеть и вдаль, как и не вижу текст. Это помогает мне понять и описать призрачность наблюдения, призрачность думания.
Я всматриваюсь вдаль и вижу только то, что хочется увидеть, мне стало проще ошибаться, мне стало проще думать приятное от «увиденного» - разве видел ли я.
Не понимаете? И станет ли это ошибочным суждением для меня.
Отсюда понимается, что так вот и идеально даже для «академичной среды», когда зрение слегка подсевшее.
Надеваю очки, иллюзия видимости. Как и читать нужное. Ласкательно ублажать свой мозг. Избегать дискуссии. Департамент всё одно заставит исправить отзывы.
Всматриваюсь в сквер на той стороне улицы, там темнеет зелень конца лета, там призрачное наслаждение меня обо мне. Я дописываю своё видение, своё желание любоваться.
Напротив, сидит прелестная барышня, в лавандовой рубашке. Она молода, обладательница невероятно выразительных глаз, наполненных усталостью. Что в этом моё?
Я только сегодня рассматривал сны, наполненные сиреневым, лавандовым колером. Обожаю смотреть и ощущать этот цвет. Растворяться в нём. И она сидит напротив и пьёт кофе. Аромат кофе, лавандовый цвет рубашки перебивает горечь моего эспрессо.
Я не хочу становится раздражительным от того, что знание избегает меня. Ощущение уходящего лета навевает не грусть, а лёгкую хандру по тому, что и лавандовая рубашка уйдёт вслед своей прелестной хозяйке. И лето умрёт.
Лешак для меня всегда в голове моей положительный Герой. Он забавный, серьёзный, лохматый. Он может с тобой забавляться, может по-доброму ухмыляться, а может просто развернуться и уйти, забыть тебя и всё, что было. Он часть моей культуры, часть моего культурного кода. Он с вами может заглянуть в ночи в поисках цветка невиданного, и не разочаруется если не дождётся. Он в мудрости своей бесподобен. Злой ли он? Не знаю. Не верю. Не хочу. Он всегда ждёт меня на опушке того самого леса. Я пока не нашёл той опушки.
Там должно быть, где – то рядом благоухает сирень по утру. А он сидит себе и ждёт.
Ждёт, когда я рассмотрю, увижу эту самую призрачность своего блуждания, не заблуждения, нет, только блуждания. Заблуждения для него не существует.
У него, наверное, бывают точно такие же грустные глаза, как у этой девушки в лавандовой рубашке, которая ушла. Оставила иллюзию тепла. Уходит ли он? Я не знаю. Знаю, что, когда я приду - он станет меня ждать там, ровно на том месте. Ухмыльнётся в косматую бороду. Блеснёт озорным взглядом и уйдёт восвояси, дождавшись.
У меня нет знания, нет заблуждения. У меня нет ни одного слова о той самой важной мысли, думании. У меня есть только ощущения, что ещё не открыта та самая важная книга. Та самая, которую я буду говорить вслух, записать значит потерять, испортить, истопить печь словами.
«Академичность» разоряет. Сжигает. Костры. Пожары незнания. Пустошь мысли.