Признание

Гудение в голове. Стук, удар. Режут плечо, а я даже не успел очнуться и закричать, чтобы подать признаки человека, чтобы сработали мои вымышленные инстинкты. Что я им сделал? Вопрос: «Что я сделал себе?» — звучит правильнее, нежели тот бред, что я задаю сейчас. Боже, зачем ты создал это ничтожно слабое тело, готовое раствориться в цветах и от них же погибнуть. Треск. Огонь в глазах. Взрыв. Учащённое дыхание.

— Ты ****утый что ли? Нет, ну ты скажи честно, если ты ебанутый... — начал прорезаться в ушах чужой голос мужчины. Судя по вони чересчур уж сильной, которая сочилась в мой нос, заменяя вытекающую кровь, он говорил это, стоя почти впритык к моему вспотевшему от жары и напряжения лицу.

Знакомая морда отражалась в моих необычно сильно расширенных зрачках. Приятные черты, что я бы даже и не поверил сначала, если бы первым услышал не его лай на другого, менее симпатичного паренька, а его ангельское личико. Странное сочетание с таким мощным голосом и лексиконом разбойника, вора, невежды, доходяги, ублюдка. По мере подбора синонимов к оскорблениям, которых у меня всегда было почему-то много, я хотел спать всё больше и больше, смыкая свои глаза. Резкая и хлёсткая пощёчина пробудила меня, а взятие за грязные мои волосы влажной рукой, которая невольно по ним шершавила — привела в чувства окончательно, не дав ни секунды на то, чтобы я самостоятельно осознал весь ужас ситуации, в которой я оказался.

«А какое чудо меня сюда занесло?..» — подумал я.

Вообще, я не был похож на человека. Любой другой начал бы паниковать, а я, в свою очередь, смирился уже давно. Нога нервно подрагивала, словно умоляя освободить её от тугой и довольно плотной верёвки. Хорошо подготовились, суки.

— Давай, футболку надо снять как-то... — пробубнил тот самый красивый мужчина и отошёл от меня на два шага назад, презрительно смотря на процесс обнажения моего тела.

Я молчал и сейчас. Терпел издёвки. Моя тошнота потекла по туловищу, но частичка оставалась в голове. И даже тут я молчал. Люди снимали на телефон, приговаривая: «Вот он наш молчаливый! Паскуда, тьфу!», «Мерзкий урод! Да как ты вообще мог своё мнение выкладывать наружу?!» Я выложил всего лишь ключи на круглый стол, чтобы точно не паниковать из-за мысли, что я оставил входную дверь незапертой. Хотя, будучи дома один, моя входная дверь всегда была открыта для новых людей. Я специально разорвал все обои, стены, создал такую квартиру, которую бы полюбили. Если не меня, то прошу полюбить то, в чём есть капелька моей души. И даже тут я молчал.

Я сидел в одних трусах, серьёзный, понимая, что происходит. Мне действительно стоило остаться дома, дабы уберечь себя от таких казусов. Я уже и не помню, как меня зовут, сколько мне лет и сомневаюсь в своём гендере. В том, что я мужчина. Зато я прекрасно помнил оставленные царапины на красивых обоях, которые мне когда-то сильно-сильно нравились, однако я разорвал их, когда мне друзья указали на их нищету. Спасибо вам за разорванное сердце и порезанное ухо. Я создал чудесные прерии, чтобы в них потерялся кто-то кроме меня. Думал: «Дай Бог я переплетусь верёвками с веткой и человеком. Мы вместе уйдём, как когда-то пришли.»

Вспоминая все те моменты, которые, может быть, я и не должен был видеть и чувствовать, я улыбнулся. Раскрепощённо улыбнулась душа-душенька моя. Я вспоминал тёплый душ, чай после каждого приёма пищи, слегка набитый живот. И всё это я создал сам, приглашая иных творцов или бомжей. Дворняжку бы пропустил в свои покои. Господи... И красивый мужчина там бы хорошо смотрелся, около той картины, о которой мы вели беседу не так давно, пока нас обоих также тошнило. Жаль, что сейчас он перешёл к тем, кто эту картину бы засмеял да харкнул.

Я встал со стула. / Убит духотой комнаты и удушением красивого мужчины.
Я вышел из томящего гаража. / Синее лицо напоминало те стены и обои, на которых отражался единственный свет — свет луны.
За окном оранжевого дома лаяло ровно четыре собаки, выпуская свои языки наружу. Они явно улыбались, если бы у их рта были мышцы. / Я закатываю глаза, выпускаю язык наружу и даже не пытаюсь ловить воздух, испытывая к нему отвращение на подсознательном уровне.
Я скрылся за яблочным деревом с красивыми изгибами, точно заготовки для того, чтобы накинуть верёвки. / Я бы вскрылся ещё тем вечером в ржавой ванне, пускай и был в гостях у умерших родителей.
Я ушёл от людей. / Я ушёл от себя, победа.
Я не вернусь. / Я не вернусь...

...Я / Я...