3. Пенелопа моя несчастная

- Не хочу, не хочу, не хочу, — отчаянно, тупо и больно билась в моей голове мысль по пути домой. А ведь нарочно отпустил водителя за пару кварталов. Чтоб пройтись, успокоиться...

Сам себе я был чрезвычайно противен. Ну, не баба же. Откуда эта тяга к истерике? Определись, в конце концов, Гоша, отчего тебе домой неохота?

При том, что свою квартиру я очень люблю, и многое там сделано моими руками, я бы лучше сегодня пошёл в другое место. Только некуда. А дома Настя...

А что Настя? Такую жену ещё поискать. Женщина в полном смысле слова. Ухожена, наряжена, начитана. Дом в порядке. Обед в полном объёме. Пироги, правда, не всегда получаются, но так они и вредны для здоровья.

Другими словами, как бы мне не хотелось свалить вину за своё мучительное нетерпение семейной жизни на бедную Настю, совесть моя сопротивлялась. Что, впрочем, меня вполне удовлетворило. Значит, я не полная сволочь.

— Да сволочь ты, сволочь, — не соглашался разум, — Видишь же, как мучается женщина. И так к тебе, и эдак, а ты отворачиваешься. Потому что сказать тебе нечего. И ты сам это прекрасно знаешь. И переступить через себя не хочешь. Упиваешься своим недовольством и неприветливостью...

А когда б она так? И молчала бы неделями, и в глаза не смотрела, буркнув ответ на вопрос, и ни о чем тебе не рассказывала. Не щебетала бы, как прежде, кого видела, кто ей на работе что рассказал, какие новости в интернете прочитала.

Вот оно, как прежде. Да, прежде ты бы и слушал вполуха, или вообще бы мимо ушей пропускал, кивал невпопад, но был бы дома, с нею. С Настей своей родной. Или уже не родной?

Задумался. Хорошая она и незаменимая. Но не видеть бы её и не слышать. Хоть сколько-нибудь. Устал. Может, не от неё. Может, вообще от жизни. Работа- дом- работа.

Память подсказала - врёшь ты, мужичок. Жена тебя везде отпускает. И на корпоративы, и за город, и даже в спортивные туристические экспедиции. При том сама никуда. Сидит дома. Ждёт, как Пенелопа...

Вдруг засмеялся, испугав встречного прохожего неожиданностью изданных звуков. А ведь, поди, Аська думает, что у меня любовница образовалась? А что? Женщины даже в иных, менее подозрительных ситуациях, сразу ревновать начинают. А она, бедняга, даже не спрашивает ничего. То ли верит безгранично, то ли боится узнать неприятную правду.

А я чист. Как слеза. Никакого прелюбодеяния не замышляю. Хочу одиночества и тишины.

Эко тебя разобрало. Как глубокого пенсионера замшелого. Тишина, оно, конечно, замечательно. Но, будь ты в одиночестве, наслаждаться ею придётся не бесконечно. Кастрюльками будешь греметь, пылесосом. Утюг, правда, бесшумный, а стиралка и вовсе мало хлопот требует, но выходные эти "гаджеты" у тебя украдут. Иначе сразу будешь выглядеть, как холостяк. Их завсегда издалека видно. И жалко как-то...

А сейчас открыл шкаф, взял чистое исподнее, грязное на пол бросил. Рубашку выглаженную напялил, носки и на работу. Стремительным, лёгким шагом. Оставляя за собой шлейф благополучности.

— Ой, не надо - попытался сам себе возразить. Я и сейчас посуду мою...

Тут же опомнился. Нашёл, кому врать. — Только по редким дням моешь. Когда уж очень захочешь себе понравиться. А всю остальную домашнюю работу давным-давно позабыл...

Совесть ударила по мозгам молоточком. Так и до инсульта недолога...

Прибавил шагу. Сейчас приду домой, обниму Настьку и все будет, как прежде... Начал мычать песенку: " Всё в твоих руках..."