8. Синдром Корсакова

    Синдром Корсакова выражается в невозможности запоминать текущие события при сохранении памяти на прошлое. При этом возникает дезориентировка во времени, больные не могут назвать число, месяц, год. Иногда нарушается ориентация в пространстве и окружающей действительности. Помимо этого, порой наблюдаются конфабуляции или псевдореминисценции, то есть ложные воспоминания, в которых факты, бывшие в действительности либо видоизменённые, переносятся в иное время и могут сочетаться с полностью вымышленными событиями. При корсаковском синдроме интеллект остаётся в норме, сохраняется прошлый опыт и умение получать информацию об окружающем мире. Всё это часто позволяет больному составлять общее правильное представление о ситуации. Дома и на своем рабочем месте больные корсаковским синдромом не чувствуют себя дезориентированными. В эмоциональном плане у них могут преобладать эйфория и благодушие или, наоборот, безразличие и вялость.

***1
    Мастерская называлась "Безумный Шорник" по аналогии с "Безумным Шляпником" Кэррола, а ниже более мелким шрифтом значилось: "Элитные изделия из кожи на заказ, одежда и обувь ручной работы, а также эксклюзивная конская упряжь, чемоданы и памятные футляры. Аренда аксессуаров для фото и кино-съёмок. Снаряжение для конного спорта. Мастера международного класса". И всё это тёмно-вишнёвым по золотому фону.
    Входная дверь была оформлена соответственно, а клиентский холл выглядел как музей. Вдоль стен стояли витрины с образцами изделий и висели постеры мастерских работ. Модели, демонстрировавшие их на фото, две девушки и юноша, отличались просто изумительной красотой, так что посетители не знали, на что смотреть сначала, а на что потом.
    За стойкой никого не было, но на ней стоял массивный латунный колокольчик как в дорогих отелях для вызова администратора. В помещении пахло роскошью, а, вернее, дорогими кожаными артефактами. 
    Сегодня Семён сам работал за администратора и уже принял два заказа. Восторженная пожилая клиентка попросила разрешения снять его себе на мобильник, потому что выглядел он весьма колоритно – волосы его по лбу и затылку стягивал тонкий ремешок, а поверх белой рубахи с закатанными рукавами и хлопковых брюк был надет кожаный мастеровой фартук. Семён выдал клиентке свою визитку, но ее заказ поручил своему помощнику, тому самому молодому парню, который красовался на постерах, висевших по стенам. Если бы элитная старушка увидела его, то сразу забыла бы о Семёне. Но Денис не выходил в холл, у него было много работы.      
    Деник освоил далеко не все операции по раскрою и пока все делал под присмотром Семёна и Дмитрича. У него получалось, хотя Семён часто морщился, глядя на его пальцы, они казались ему слабыми, чересчур длинными и тонкими для такой работы. Однако Деник великолепно моделировал изделия на компьютере, чего совершенно не умел Дмитрич. Несмотря на модельную внешность, Деник хотел стать шорником-обувщиком, как Семён, которого он боготворил и превозносил. Семён обещал отправить Деника учиться кожевенному делу в Европу. Правда, эти планы пришлось поменять из-за санкций, поэтому Деник теперь ожидал поездки в Китай.
    Семён последние полгода жил в мастерской, в дальней комнате, к которой примыкал небольшой коридорчик, имевший отдельный выход на лестничную площадку. Ни Дмитрич, ни Деник ни о чем не спрашивали Семёна, хотя шесть месяцев назад он приходил в мастерскую лишь два раза в неделю и по выходным, потому что работал в фирме, которую они создали вдвоем с другом.
    Дмитрич нашептал Денику, что Семён ушёл от жены, впал в депрессию и потому оставил фирму. Фёдор, его партнер, приходил в мастерскую, они надолго уединялись, и иногда Деник и Дмитрич слышали их возбужденные голоса, доносившиеся из той дальней комнаты, где поселился Семён. Пару раз, когда Семён спал пьяный в стельку после их застолья, Фёдор говорил Дмитричу и Денику, что у Семёна проблемы с памятью.
-Вы должны быть внимательны и обо всем сразу докладывать мне.
-То-то я думаю, почему он ошибся, когда дату клиенту писал недавно. Вместе нынешнего года поставил 2010. И месяц – апрель, а нужно было – июнь.
-Следите за этим и все перепроверяйте за ним, – сказал им Фёдор, – У Сени предполагают синдром Корсакова. Всё из-за развода. Но языками не болтайте, никто не должен знать об этом. Наши акции и так упали, когда он ушел из фирмы. Он вернется, я знаю. Ему просто время нужно.
    Кроме ошибок в датах в остальном Семён вёл себя вполне нормально и работу свою делал качественно. Правда, стал молчалив и угрюм. Проводив Деника и Дмитрича домой, закрывал мастерскую на все замки, принимал душ и уединялся в своей комнате. Они даже не знали, гулял ли он, общался ли с кем из знакомых, ездил ли к родителям. Фёдор об этом их не спрашивал, потому что и без них всё о нем знал. Его спецы вывели записи с камер наблюдения мастерской на пульт фирмы, которой он владел на пару с Семёном.
    Фёдор крутился, как мог, но без Семёна ему приходилось туго, не хватало знаний и характера. Ведь до этого именно Семён руководил фирмой, Фёдор являлся, по сути, технарём, далеким от вопросов экономики и стратегии. Именно поэтому он так часто приезжал к Семёну, чтобы обсудить с ним все текущие вопросы и проблемы. Давить на друга, чтобы тот вернулся, было бесполезно. Да и опасался Фёдор, что депрессия Семёна может усугубиться и еще больше повлиять на состояние его памяти. 
    Этим вечером Фёдор ушел от Семёна довольно поздно в уверенности, что друг ляжет спать после его ухода. Но Семёна мучили мысли о жене, он не находил себе места. В час ночи он встал, оделся и вышел на улицу. Прохожих было совсем немного, однако от остановки все-таки шло несколько человек, которые приехали на ночном маршрутном автобусе.
    Семён какое-то время стоял и вглядывался в каждого проходящего мимо него человека. Все они шли в сторону многоэтажек. Кто-то с ночной смены, кто-то еще по каким-то причинам. Вряд ли эти люди могли бы когда-нибудь стать клиентами его мастерской. Их лица казались усталыми, никто из них не улыбался. Как зомби, подумал Семён. Неужели и я стал таким и потерял радость жизни? Почему Муся сказала, что нам нужно расстаться? Ах, да, потому что я перестал интересоваться ее творчеством и, приходя с работы, почти ни о чем с ней не говорил и не спрашивал, кроме бытовых моментов – где полотенце, что сегодня на ужин, нужно поставить будильник на 7 утра и т.п. Когда мы последний раз разговаривали с ней? Давно, очень давно… когда мы только познакомились. Ужас, ведь это было почти 10 лет назад. Неужели я действительно настолько одеревенел? Она выкрикнула, что меня интересует только ужин, секс и ночной сон. Никаких слов, никаких вопросов о том, как прошел ее день, и что она думает. И получается, что я превратился в обычного сатира, самца, которому без разницы все, кроме удовлетворения своей похоти. 
               
***2
    Утром Дмитрич позвонил Фёдору и в волнении, заикаясь, сообщил, что Семёна нигде нет. Фёдор примчался в мастерскую через пятнадцать минут вместе с тремя охранниками, которые начали прочесывать прилегающие дворы, детские площадки, остановки, магазины. Заявлять в полицию было бесполезно, поскольку прошло не так много времени после исчезновения Семёна. Мобильник его остался в мастерской на тумбочке возле кровати, где Семён спал последние полгода. Фёдор не находил себе места и в панике бегал туда-сюда вокруг здания, где располагалась мастерская, заглядывал даже на площадку с мусорными баками. В конце концов, он не выдержал и позвонил Мусе.
-Федя… я в больнице, – ответила Муся.
-Что случилось? Сеня пропал!
-Знаю. Он лежал без сознания возле двери нашей квартиры, соседка позвонила, когда пошла выгуливать собаку в пять утра.       
-Ты хоть в курсе, что врач предположил у него синдром Корсакова?
Когда-то, довольно давно, он хотел рассказать ей о депрессии Семёна и о синдроме, она не пожелала его слушать. Поэтому до сих пор ничего не знала. Фёдор кратко описал симптомы этого синдрома.
-Обычно такое случается на фоне алкоголизма, но бывают случаи и у нормальных людей. Скажи, он пил последнее время перед вашим расставанием?
-Откуда я знаю?! Мы почти не разговаривали с ним. Кажется, не пил, просто приходил очень усталый…
-Да, тогда у нас аврал был, мы думали, что потеряем всё… Так что с ним сейчас?
-Не знаю! Капают, взяли анализы, готовят к МРТ.
-Где ты? Я подъеду! А ты пока сообщи врачу о синдроме. Я привезу врачебное заключение.
-Федя… он в беспамятстве пришел домой…. а я даже не слышала, как он звонил в дверь, – рыдала в трубку Муся.
-Может, он и не звонил вовсе. Не мучай себя.
-Сколько он лежал без сознания на холодном полу? Он мог воспаление легких схватить, ты же знаешь, у него в юности были проблемы с этим.
-Успокойся, я скоро приеду.
    Когда Фёдор приехал, Сеня уже пришёл в себя, но смотрел на всё удивлённо, словно не понимал, где находится и кто вокруг него.
-Муся, почему мы здесь? – спросил он. Она бросилась к нему и обняла:
-Слава богу, живой!
-Да что случилось? – удивился Семён.
-Ты потерял сознание ночью, прямо возле нашей двери. Соседка тебя увидела только в 5 утра.
-Да? Мне снился такой странный сон – будто мы с тобой собрались развестись из-за какой-то ерунды.
Муся зажала рот руками.
Семён внимательно посмотрел на нее, потом на Фёдора. Помолчал и сказал:
-Это правда?
-Из-за ерунды?! – воскликнула Муся, – Значит, так ты решил? Поэтому ушёл и даже не обернулся?
-Не знаю… не помню. Глупость какая-то. Почему я так сделал? И куда я ушел?
-Живешь в мастерской уже полгода!
Фёдор взял Мусю за плечи, пытаясь успокоить.
-Я? – изумился Семён, – В мастерской? И сплю там?
-Погодите вы оба! – воскликнул Фёдор, – Сеню на МРТ скоро повезут. Ему нельзя волноваться.
-МРТ? Зачем? – удивился Семён.
-Ты помнишь, что было вчера? Или неделю назад? Помнишь, почему ушел не только из дома, но и из фирмы?
-Я?! – изумился Семён.
-Понятно, – сказал Фёдор обреченно, – Ты ничего не помнишь. У тебя синдром Корсакова.
-Это еще что за хрень?
-Я потом тебе все объясню, – сказал ему Фёдор, потому что пришли два санитара и покатили каталку с Семёном в диагностическое отделение.
    Пока они ждали окончание процедуры, Фёдор спросил Мусю:
-Так что ты решила? Он не помнит вашей ссоры, из-за которой вы разбежались. Ты заберёшь его домой?
-А вдруг он все вспомнит? – спросила Муся.
-То ли вспомнит, то ли нет. Ты нужна ему.
-Конечно, я повезу его домой. Кто будет ухаживать за ним в мастерской, кто будет кормить? Но… Федя, ведь он почти вспомнил.
-Почему он ушел? Расскажи мне подробно, – сказал Фёдор.
-Я дура, дура… претензии ему выставляла, что он не интересуется моим внутренним миром, моим творчеством, тем, что мне интересно, что ему от меня нужны только еда и секс. Мы почти не разговаривали, не то, что раньше… Я оттолкнула его и сказала, чтобы он не смел больше ко мне прикасаться, обозвала его похотливым кобелём, которому нужна не женщина, а бесчувственный кусок мяса, чтобы трахать.
-А сейчас что ты думаешь об этом?
-Когда он ушел, сначала злилась… Федя, я его так люблю…
-То есть, ни ты, ни он, не изменяли друг другу?
-Конечно, нет! Мы даже не развелись, потому что не общались после его ухода.
-Если все пойдёт как прежде? Если он будет приходить и хотеть того же, что и раньше? Вы снова поссоритесь?
-Я не могу без него, вот что я поняла. Пусть молчит, пусть ничего не говорит и не считает мое творчество серьезным занятием, лишь бы вернулся и был рядом. Он ведь все знал обо мне, каждый мой шаг. Стоило возникнуть необходимости, он тут же молча оплачивал все мои расходы, я даже не успевала их озвучить и попросить его. Но я, как дура, почему-то считала, что он стал равнодушен и безразличен ко мне, и у него осталась только похоть, тогда как он пахал на работе, словно галерный раб.

***3
    Муся прошла несколько платных курсов по специализации стилист fashion съемок и сотрудничала с модными журналами и владельцами брендов для их раскрутки и продвижения. Конечно, все эти недешевые удовольствия оплачивал Семён. Он никогда не считал, что тратит деньги впустую, даже с учетом того, что Муся не всегда находила применение своим дорогостоящим знаниям и умениям. А об окупаемости затрат на обучение и подготовку съемок говорить вообще не приходилось, она уже третий год работала только на поддержание имиджа, наработку связей и чтобы тешить самолюбие. Свои невостребованные работы она вывешивала в сетевых видео-блогах для собственной раскрутки, но денег это вообще не приносило. 
    Мастерскую Семёна она посещала редко, еще реже хвалила работы мужа, поскольку считала изготовление обуви, сумок и аксессуаров его обычным хобби. Ведь основной доход он получал в фирме, а изделиями из кожи увлекался еще с юности.
    За десять лет брака они привыкли обходиться минимумом слов. И теперь она уже не могла вспомнить, какая муха ее укусила, чтобы предъявить Семёну претензии, вынудившие его уйти из дома. Он настолько уставал за день от разговоров, переговоров и совещаний, что, придя с работы, хотел просто молчать.               
    К ее подруге фотографу приезжал молодой любовник и постоянно восторгался работами своей возлюбленной. Вот Мусе и захотелось восторгов и признания своих талантов от мужа. Различных грамот и дипломов, подтверждавших ее победы на престижных международных конкурсах, ей стало недостаточно. Но, вернее всего, в тот раз сработал пмс, который начал проявляться у нее в 30 лет более остро, чем раньше. За эти полгода она поняла, чего лишилась. Ведь Семён всегда доводил ее до оргазма. Но к этому так же привыкаешь, как и к ежедневным сладостям к чаю, пока не останешься без них на голодном пайке.
    Через день она привезла Семёна домой. Он принял душ, пообедал, потом вошел в спальню и молча постоял там. Муся, едва сдерживая дрожь в теле, спросила:
-Ты помнишь эту комнату?
Ее накрывал страх того, что он мог забыть все десять лет их совместной жизни и свое желание секса с ней. Она подошла к нему сзади и обняла его.
-Странное ощущение, – сказал Семён, – Я как будто уезжал куда-то очень далеко и только сейчас вернулся.      
-Я так скучала, – сказала Муся, вытирая слёзы.
-Знаешь, я забыл, как мы с тобой жили последнее время. Какой-то провал в памяти.
-Мы… поссорились, и ты ушел. Ночевал все это время в "Безумном Шорнике".
-Поссорились? С тобой? Не помню, мы же никогда не ссорились раньше. Как долго я отсутствовал? Три дня, неделю?
-Полгода, – ответила Муся, продолжая обнимать его сзади. Он отвел ее руки и повернулся к ней лицом:
-Как такое возможно? Ты шутишь. Я же не могу без тебя ни дня. И чем мы занимались все это время?
-Жили порознь. Ты ушел из фирмы и поселился в мастерской.
    Она с ужасом видела, что он совершенно спокоен и не испытывает желания затащить ее в постель, как всегда бывало раньше.
-Давай ляжем,– сказала она дрожащим голосом. А вдруг он забыл, как это заниматься сексом, подумала она. И, действительно, он лег и внимательно смотрел на нее, когда она легла рядом. Раньше он всегда сразу начинал снимать с нее одежду и целовать, но сейчас брал ее руки и внимательно их рассматривал.
-Не хочешь меня раздеть и обнять? – спросила она, – Или мне самой раздеться?
-Ты замерзнешь, – сказал он и накрыл ее одеялом,– Давай просто полежим, еда была очень вкусной, мне хорошо. Расскажи о чем-нибудь. Чем занималась, о чем думала последнее время. Ты ведь….стилист? Или нет? Я забыл.
-Это не интересно. Лучше ты расскажи, чем занимался в мастерской.
-Не знаю. Наверно, чем и раньше – модели сумок и кошельков придумывал. Что-то такое мелькало в голове, пока я лежал в этом огромном агрегате.
-Когда МРТ проходил?
-МРТ? Наверно, раз ты говоришь. Мне хотелось… да, мне хотелось обнимать тебя.
-А сейчас? – спросила Муся.
-И сейчас, ты ведь не будешь против?
-Нет, я хочу этого, – Муся сама обняла его и прижалась к нему животом, задрав футболку повыше. Потом взяла его руку и положила себе на грудь.
-Ты всегда хотел секса со мной, – сказала она, внимательно следя за его реакцией. 
-Да, я помню, когда мы поженились, мне хотелось слиться с тобой каждой своей клеткой.
    Когда-то двоюродная сестра, бывшая старше ее на семь лет, рассказывала, что муж ее, служивший во флоте, после рейсов не сразу восстанавливался, а постепенно, в течение недели. Потом они могли не вылезать из постели часами, но в начале были сложности. Однако у Семёна не возникло никаких сложностей после такого длительного перерыва. Хотя он поцеловал ее всего один раз. Раньше, приходя с работы, он покрывал ее поцелуями с ног до головы и доводил до оргазма по два-три раза. Сейчас все было по-другому. Он делал все как подросток, удивляясь каждой детали, и совершенно не думая о том, приносит ли удовольствия Мусе. Но она радовалась тому, что он хотя бы вспомнил, как и что нужно делать для собственных удовольствий.

***4 
-Безумный Шорник? – удивился Семён, увидев вывеску над входом в мастерскую, – Так меня называл Мастер за то, что я слишком горел тогда. Мог ночи напролёт не спать и работать – кроить, шить, клепать. Но это было давно. И кто заказывал вывеску?
-Ты сам и заказывал, – ответил Фёдор, – Ты тогда сшил первую свою конскую амуницию. Помнишь, как мы поехали на конюшню и устроили настоящие скачки? Твой Орлик и сейчас жив-здоров.
-А сколько мне лет?
-Ты забыл? Тебе 36, как и мне, а Мусе 30 в этом году.
-Федя, а как я влюбился в Мусю?
-Ты не помнишь?
-Какие-то моменты помню.
-Ты тогда точно был как сумасшедший. Ничего и никого не видел и не слышал кроме нее. Да и потом. Все эти десять лет ты был на ней просто помешан. А она еще что-то предъявляла тебе! Не понимаю баб, им всегда мало…
-Предъявляла? Федя, ты не должен… не говори о ней плохо, я начинаю злиться на тебя.
-Хорошо, не буду. Прости.
-Для меня все как будто впервые. Я влюбляюсь в нее все сильнее.
-Влюбляешься? Вы ведь уже столько лет женаты, ты давным-давно в нее влюбился. И снова влюбляешься?
-Я никогда не испытывал такого. Если и было что-то давно, сейчас все по-другому. Теперь я не сумасшедший, теперь я люблю ее очень глубоко, но… Я почти ничего о ней не знаю, о чем она думает, о чем мечтает. Хочу приносить ей наслаждения, однако не знаю, как. Чувствую себя ужасно каждый раз, словно использовал ее…
-О чем ты вообще? Она что, не кончает с тобой?
-Кажется, нет. Совсем не помню, как у нас с ней все происходило раньше.
    Фёдор вкратце описал ему пару эротических приемов. Но Семён сидел как деревянный:
-Как-то все это противно… Неужели я делал нечто подобное? Руками, языком? Разве они приспособлены для этого? Я читал, что пальцы и язык основные рассадники бактерий. Не зря же врачи надевают резиновые перчатки и медицинские маски.
-Ну, так помой руки с мылом, а рот прополощи.
-Словно хирург перед операцией? А как же порывы, волны…
Фёдор хотел еще что-то сказать, но умолк. Лицо Семёна выражало восторг, сейчас он был явно погружен в себя. Фёдор сразу вспомнил, что так Семён выглядел когда-то очень давно, лет в 14, когда влюбился первый раз.
    Вдруг у Фёдора зазвонил телефон. Это была Муся:
-Куда ты увел Сеню? Нам же на приём к врачу! И он не обедал.
-Я тоже не обедал, – сказал Фёдор.
-У тебя есть девушка, ей об этом говори. А мне верни моего мужа!
Фёдор знал Семёна с начальной школы, но сейчас глазам своим не верил – друг его выглядел смущённым рядом с Мусей.
-Мы гуляли, – оправдывался Семён, – Прости, я не смотрел на часы.
Муся так же была удивлена, но старалась не подавать виду.
-Я скучал, – сказал Семён, глядя на неё, как первоклассник.
-Тогда обними меня, – ответила Муся и украдкой вытерла откуда-то появившиеся слёзы.
-Пойдём в машину, поедем к врачу, а потом пообедаем где-нибудь,– сказала она и взяла его за руку.      
-Ты и раньше так обо мне заботилась? – спросил Семён.
-Это ты обо мне заботился, теперь наступила моя очередь, – ответила Муся.
-Как хорошо, что мы поженились. Даже не знаю, что бы я делал без этого.
Муся достала салфетку и вытерла мокрые щеки.
-Почему ты плачешь? Я в чем-то виноват? – испуганно спросил Семён.
-Нет-нет, пойдем скорее, – сказала Муся и повела его к машине.
-Боже, и этот человек покрывал матом начальников цехов за брак в работе, – пробормотал Фёдор, но и у него сдавило горло.         
    В кабинете у психиатра Муся держала Семёна за руку.
-Не волнуйся, я все время буду с тобой, – сказала она, видя, что он беспомощно озирается вокруг. Психиатр задавал свои вопросы почти двадцать минут. На последний вопрос Семён не ответил. Муся увидела удивленный взгляд врача и посмотрела на Семёна. Он спал. Даже позу не изменил, так и сидел, с прямой спиной и держа Мусю за руку. Доктор встал и измерил у него пульс.
-Томография не показала никаких отклонений. И остальные показатели физического здоровья в норме. Однако сегодняшняя беседа дает мне основания… – он не договорил, потому что Семён открыл глаза:
-Доктор, мне приснился цветной сон. Первый раз такое видел.
-Ну… вы человек творческий, художник по образованию… так что не удивительно.
-Я давно не рисовал. Только эскизы изделий, которые мы изготавливаем. Но цветные сны мне никогда не снились, даже, когда я работал красками.
-Это зависит от психологического состояния, – сказал психиатр,– В цветных снах нет ничего страшного, если они не вызывают у вас тревоги.
-А могу я задать вам вопрос наедине?
Муся удивилась, но вышла из кабинета, хотя тут же приложила ухо к двери.
-Понимаете, мы женаты уже давно. Так мне сказал друг и Муся. Но я ощущаю, что впервые влюбился в нее только сейчас. Это значит, что я не любил ее раньше? Но они оба уверяют, что я всегда с ума сходил от любви к ней. Как такое возможно?      
-Мда… понимаете, каждый период жизни человека – как новая веха. И чувства могут углубляться, обновляться, трансформироваться… А любовь – это вообще в принципе не поддающееся анализу чувство. Так что влюбляйтесь, и будьте счастливы.       

***5 
    Муся во всем винила себя, ведь врач сказал ей, что проблемы с психикой у Семёна спровоцировала их ссора и последующее расставание. Просто его мучения имели накопительный характер, и итог проявился не сразу.         
-Ваш муж привык все носить в себе. Наверняка он старался ничем вас не расстраивать и не рассказывал о сложностях бизнеса и т.п.
    Какая же я дура, ругала себя Муся, упрекала его в том, что ему от меня только секс нужен. А он только этим и мог проявить свою любовь, на разговоры у него уже не оставалось сил. Сеня… он ведь на самом деле очень чувствительный, за все на свете переживает и любые проблемы всегда берет на себя. Недаром же Федька без него взвыл, сразу почувствовал, что значит, тащить на себе такой груз. Сейчас ей было мучительно стыдно вспоминать свое поведение всеми признанной знаменитой супер стилистки, каковой ее считали знакомые из этой индустрии. А в сухом остатке данная сфера не принесла ей даже небольшого стабильного дохода, потому что она до сего дня все еще продолжала раскрутку своего имиджа.
    Ей хотелось подтверждения своей значимости и признания даже от мужа, поэтому она тогда и устроила тот скандал. Упрекала в том, что он не ценит ее талант и не считает ее достойной, ни слова поддержки не сказал, ни разу не расспросил, чем она живет. Более всего ее злило тогда то, что по образованию он был художником, человеком искусства, а значит, по определению обязан был понимать все ее творческие устремления. Ей предлагали работу по контракту во Франции, но она отказалась, не могла оставить его на целый год. А потом ввели санкции.
    Муся и Фёдор скрывали ото всех проблемы Семёна. Не знающему человеку не сразу приходило в голову, что у Сени нарушение памяти. Но иногда это все-таки вылезало наружу. Кроме нее и Фёдора обо всем знали еще только Дмитрич и Деник. А Семён вернулся к работе на два фронта – делал эскизы изделий для заказчиков мастерской и ездил с Фёдором на производство, чтобы выявить возникшие напряжения и провалы в технологической цепочке, а так же чтобы перепроверить данные экономистов и бухгалтерии. Без его участия Фёдор справлялся только с закупками сырья и отправкой готовой продукции заказчикам.
    Муся приезжала и забирала мужа почти силой, чтобы поужинать с ним где-нибудь в кафе и прогуляться вдоль озера в соседнем парке. Никаких отговорок она не принимала. Хотя Семён слушался ее во всем почти по-детски и сразу забывал о том, что происходило на работе и в мастерской. Как ни странно, это являлось лучшей защитой его мозга от перегрузок.
    Так прошло два месяца, близился Новый год. Память Семёна медленно, по шажку, восстанавливалась. Не зря ему курсами делали инъекции тиамина, очень болезненные. Но он терпел, потому что обещал Мусе лечиться и выполнять все назначения врача. Психиатр в конечном итоге назначил ему обезболивание, потому что у Семёна нарушился сон. Кстати, цветные сны изредка продолжали его посещать. Но главное, он интуитивно нашёл очень простой способ доставлять Мусе максимум удовольствий в сексе. Он просто мягко вынуждал ее менять позы во время процесса.
    Теперь она очень ценила все, что он делал для нее, и без слов видела его старания. А он так и остался молчуном, лишь смотрел на нее влюблённо, с мальчишеским обожанием. Самым ласковым его словом для нее так и осталось "Муся". Ведь именно он дал ей это прозвище. Родители называли её Марусей. А полностью ее звали Марианной.
    Родители с обеих сторон ничего не знали о нарушении памяти у Семёна. Муся все время находилась рядом с ним, когда они приходили в гости, и очень быстро выставляла их за дверь, объясняя это тем, что Семён сильно устает на работе. А у него открылся странный талант – он придумывал для нее теперь фантастические псевдоисторические любовные истории, и не просто придумывал, а рисовал для нее манги, к чтению которых она пристрастилась еще в гимназии.
    Как-то раз изящную красочную книжицу с новой мангой, которую сделал Семён, увидела одна редакторша сетевого издательства. Муся заключала с ней договор на размещение своей рекламы. И манга Семёна так понравилась всем, что редакторша предложила издать ее и начать продажи. Семён посмеялся и сказал, что его любимая Муся может делать с его мангами все, что пожелает. А их уже накопилось около двух десятков.
-Я ведь придумываю их для тебя, чтобы ты улыбалась, – говорил ей Сеня, который всегда был немногословен. Но манги оказались для него прекрасным способом писать ей любовные истории, которые грели ее сердце. Он досконально изучил культуру японской манги и строго соблюдал все необходимые атрибуты при создании новых книжек. Муся подолгу не могла расстаться с каждой из них, перечитывала и пересматривала. На удивление, ее как в школе до сих пор волновали такие рисованные истории. Поэтому теперь она не ждала от него никаких признаний, каждая новая манга являлась его признанием ей в любви. 

***6
    Утром, как обычно всё последнее время, Фёдор заехал за Сеней. Муся недовольно сопела и собирала мужу таблетницу.
-Проконтролируй, чтобы в полдень он принял две таблетки, – буркнула она Фёдору, а таблетницу положила Сене в карман пиджака. Потом сняла с него галстук, с которым он возился уже пять минут, расстегнула ему ворот и сказала:
-Забудь эту удавку, так дышать будет легче.
Сеня покорно стоял и восторженно смотрел на нее:
-Как можно быть такой красивой по утрам?
-Ага, нечёсаная, неумытая, без косметики, – улыбнулась она, хотя сердце ее сжалось до боли. Чтобы скрыть это, она прижалась к мужу, потом отстранилась и сказала:
-Всё, поезжай, а то не смогу тебя отпустить.
Фёдору она шепнула в последний момент:
-Смотри за ним, особенно там, где транспорт. Сеня стал невнимательным.               
-Конечно, не переживай, – ответил Фёдор.
Он и сам замечал, что Сеня стал беспечным, хотя память его понемногу улучшалась. Фёдор поругивал друга, но тот, улыбаясь, говорил:
-Я так счастлив, она заботится обо мне. Так и раньше было?
-Конечно, – отвечал Фёдор. Но Сеня каждое утро спрашивал о чем-то таком из их жизни с Мусей. Он выглядел каким-то отрешенным от мира, витающим где-то в своих мечтах. Таким он не был даже в подростковом возрасте. Сеня явно переживал период сильной влюблённости. Другу постоянно приходилось возвращать его к действительности, особенно на работе, когда Семён должен был принять то или иное решение. Иногда Фёдор даже не понимал, серьёзен ли Семён, озвучивая свои приказы, поскольку друг в этот момент улыбался. Сотрудники удивлённо смотрели на шефа, но помалкивали. Впрочем, пару раз Фёдор слышал, как инженер сказал своему напарнику:
-Странно ведет себя шеф. Ты не находишь? Не припомню, чтобы раньше хоть раз видел у него на лице улыбку.
    Однако психиатр, наблюдавший Семёна, считал, что влюблённость никак не влияет на работу интеллекта его подопечного. Семён с лёгкостью проходил все его тесты. На этом настаивал Фёдор:
-Поймите, доктор, Сеня ведущий специалист и руководитель, от его решений зависит нормальное течение производственного процесса. А он улыбается себе под нос…  Сотрудники понять не могут, серьёзен он или нет.
-Жаль, что вы не женаты, поэтому вам трудно понять его чувства.
-Какие чувства, доктор? Они женаты десять лет. За такой период люди забывают о влюбленностях и давно живут в реальности. Я понимаю, что у Сени не вполне обычная ситуация, но ведь он взрослый мужчина, а не 15-летний мальчик.
-Я бы сказал, 13-летний. Так будет точнее.
-Вот именно! Разве это нормально в его возрасте? Он стал беспечным, я опасаюсь за него на пешеходных переходах, а сейчас еще эти сумасшедшие придурки на электро-самокатах по тротуарам гоняют, а он ничего не замечает. У меня постоянно сердце не на месте, сам скоро в дурку попаду.
-Терпите, – улыбался психиатр, – Радуйтесь тому, что ваш друг сейчас очень счастлив. Не каждому такое дается испытывать.
    После 17-ти часов Фёдор повёз спящего Семёна домой. Друг его теперь мог заснуть где угодно, почти так же, как когда они были студентами и хронически не высыпались. Федька спокойно мог спать, стоя в вагоне метро, и чётко просыпался на своей остановке. Тогда они реально были счастливы, меняли девчонок со скоростью света, носились по Питеру, тусовались минимум в десяти компаниях. Именно тогда они стали мечтать о своем бизнесе. Тогда уже Сеня бросил рисовать. Он окончил художественный колледж, но потом, после армии, они оба поступили в технический вуз. И все шло отлично, отец Сени помог со стартовым капиталом, фирма начала выпускать первую продукцию. Но тут Сеня влюбился и чуть не загубил все дело. Федька тогда думал, что с ума сойдет, поскольку Сеня разбирался в делах фирмы намного лучше. Однако они справились, потому что Муся, слава богу, оказалась здравомыслящей девушкой и быстро расставила все по местам.
    И вот опять! Мог ли Фёдор подумать, что в 36 лет у его друга снова снесёт крышу. И почему это совсем не тревожит психиатра? Хотя… о чем тут говорить, психиатры такие же психи, как и их подопечные.
    Фёдор завез в мастерскую новые Сенины эскизы сумок и отдал их Дмитричу. Они поболтали, Дмитрич заглянул в салон машины и несколько секунд внимательно смотрел на спящего Семёна.
-Спит, как младенец. Небось, радугу видит, – улыбнулся Дмитрич. Он когда-то преподавал ремёсла в колледже, где учился Семён. Потом Семён нашёл его и вытащил из запоя. Оплатил снятие интоксикации, заставил пройти курс реабилитации. Семён являлся генератором идей, но выше выгоды всегда ставил человеческие отношения. Поэтому рядовые сотрудники их фирмы могли поговорить с ним по душам, не то, что с Фёдором, который в глубине души ревновал друга ко всем и вся. Даже к Мусе.

***7 
    Через два месяца память Семёна полностью пришла в норму. Хотя он и остался таким же, каким стал не так давно, когда вернулся к Мусе. Дело было в том, что тест на беременность Муси показал две полоски. Когда они поженились, то первые три года очень переживали, надеялись и ждали, проходили обследования и снова надеялись. Но время шло, а беременность у Муси не наступала. Поэтому они закрыли для себя эту тему. Однако период попыток зачать ребенка оставил им привычку не пользоваться презервативами. Для ощущений в сексе это являлось огромным плюсом, тем более что Семён терпеть не мог отвлекаться перед началом на какие-то противоестественные детали. Его всегда припирало, он нёсся домой как на крыльях и не мог даже говорить, так его накрывало сексуальное возбуждение. Мусе это не нравилось, ей хотелось ласк и нежностей, хотелось разговоров и комплиментов. А он набрасывался на неё, как голодный зверь, а потом, обессиленный и уставший на работе, засыпал блаженным и беспробудным сном до утра. Не храпел, почти не менял позу во сне, расслабленный и прекрасный, как ангел. Лицо его в такие моменты выражало полный покой и удовлетворенность. И это неимоверно злило Мусю. Но сейчас она благодарила судьбу за такой подарок.
    Психиатр порекомендовал пройти контрольный тест через полгода и сказал, что изредка восстановление памяти случаются самопроизвольно, хотя синдром Корсакова не предполагает ремиссий и полного выздоровления. Однако психиатр отметил в своем заключении, что первоначальный диагноз Семёна не подтвердился, и состояние его оказалось преходящим, будучи просто сильной ответной реакцией на стресс, подвергавший личностные основы пациента воздействию, ведущему к крушению его надежд. Когда обстоятельства изменились, он вернулся в свое привычное состояние, и определяющим фактором позитивных изменений явилось возникшее у него чувство ответственности за жену и будущего ребенка. Психиатр выделил это особо, поскольку при первичном обследовании и после бесед с пациентом, его женой и близким другом отмечал не до конца произошедшую у него стадию взросления.

    У Семёна и Муси родилась дочь, а через три месяца после этого Фёдор наконец-то женился. Все знавшие Фёдора изумлялись его выбору, а Муся так и вовсе была сильно смущена, поскольку Леночка оказалась очень на нее похожей. Леночка тоже признавала это и смеялась, говоря, что Федя выбрал ее, потому что мечтал о такой же счастливой семье, как у Сени и Муси.

                ***            
            
© Copyright: Марк Шувалов,
         май 2024