Андерграунд

Каждый день начинается со скандала до часу дня,
Потом можно терпеть.
Потом можно терпеть и дальше Хвост.

Хамилов, Намутов и Коряковский спят до утра.
Намутов и Коряковский встают раньше Хамилова. Проснувшись, Коряковский начинает делать дела, а Намутов делает пакости.
Хамилов встаёт позже всех, пьёт чай, закуривает и идёт в уборную. Он тоже делает пакости.
Коряковский в это время занят шахматами.
Зачастую у них гостит Артемьев - человек, пропагандирующий идеи художественного перевода. Он грязен и толст. Поблёскивая очками, Артемьев в очередной раз разъясняет всю суть своей трактовки грамматики итальянского.
Намутов вскидывает свои механические руки и указывает самым длинным пальцем в сторону северо-восточных границ.
- Неплохо бы, - отзывается Хамилов.
Коряковский в это время занят шахматами.
В комнате появляется ещё один астенический тип - Петров. Этого пьяницу и дебошира здесь никто не любит, да и из квартиры его давно уже выселелили. Его приютила одна приятная, но полная дама с птичьей фамилией.
Намутов засовывает руку в карман пиджака и достаёт горсть медяков. Затем, после недолгих раздумий, он ссыпает монеты в свою шляпу и спрашивает:
- Кто ещё?
Хамилов нехотя лезет под кровать и выгребает оттуда горсть серебра:
- Кого и кому продал - не скажу, - морщится он, ссыпая кругляши в шляпу Намутова.
Артемьев прочищает горло и подаёт Намутову красную бумажку с цифрой 100:
- La lingua latina non penis canina!
- Тьфу ты, толмач подпольный... - ворчит Намутов.
Все вопросительно смотрят на Петрова. Тот пожимает плечами и принимает деньги. Одев свою вельветовую куртку и вязаную шапку, Петров выходит из комнаты.
В это время Шахматы занимаются Коряковским.

Тапки украли два месяца назад.
Коряковский почти не употребляет.
На стене висит Иерехонова труба.
Есть сковорода, но жарить уже нечего.
Соседи уже девять раз грозились выселением, Намутов двадцать раз рассказывал им про сакральных пыжиков.

Когда Коряковский ставит себе сорок девятый мат и в сотый раз упоминает "вилочки-форточки", Хамилов забирается под плед и напевает про себя Макашенца.
Макашенца сменяет Летов, а на смену "вилочкам-форточкам" приходят разговоры о религии и сиськах. Наконец, в комнату возвращается пропащий Петров.
Разрастается пир духа. Соседи из-за стены заявляют о своём существовании, и Намутов уходит к ним, чтобы завести долгий разговор о диванных пружинах. Вернувшись, он произносит:
- Злых людей необходимо бить шизофренией. Они этого очень боятся.
- Ся-ся, - пищит Хамилов.
- Perke, - замечает Артемьев
- Ну-ну, - сомневается только что вошедший Мартынов.
- Кто сказал "ХАМ"??? - начинает бузить Петров.
Его быстро успокаивают очередной порцией тройного компота. После этого происходит megaritual: Намутов и Мартынов обмениваются рукопожатием, страстно отчитывают друг друга, а затем меняются раритетами.
Пир достигает своего апогея, если в комнате появляются такие культовые личности как: Зигмунд Юнг, Олег Шиккельгрубер, Кука Кукин и Павка Морозов.
Артемьев всегда рад присутствию Кукина и Морозова, он отмечает их гениальность и тонкий вкус.

Повсюду разбросаны книги.
Коряковский употребил уже несколько раз.
На стене большими буквами написано: "Ну, хоть боком-то никто не плавает, и на том спасибо!"
Хамилов - штранжир.
Почки и спина ужасно болят.

Намутов уже четырежды назван "русским вианом-павианом".
Липкий воск сочится по столу, стекает на пол и забивается в щели. Папиросы дымят, люди сидят. Раздаётся зловещий стук в дверь.
Намутов подходит к дверному косяку и пытается разглядеть гостя сквозь узенькую щЕлочку. Да, так оно и есть, та самая злобная карлица вновь пришла выслушать лекцию о сакральности пыжиков.
Начинаются прения сторон: карлица с лицом Кайдановского размахивает руками и топает ногой, Намутов прыгает перед ней, как кенгуру, и затягивает волыну о положении китайского пролетариата в Западной Америке. Хамилов на заднем плане изображает медитирующий одуванчик. Не выдержав такого напора, соседка-карлица ретируется со словами: "Ну, ничего, мы вас ещё выселим!" Немая сцена. Петров портит воздух.

3.00.всё кончено.
Зубная щётка найдена в кошачьем лотке.
Все лежат в кроватях. У Намутова нет одеяла и носков.
Летоисчисление ведётся от 19.04.07. Хамилов рисует палочки на стене, а потом зачёркивает их.
Каждый день является интересным и весёлым.
Каждая улыбка является резиновой.
Каждый Коряковский - тихий и культурный человек.
Каждый вечер Намутов вздыхат и произносит: "искусство..."