Глава 4

За окном уже давно была ночь, и день рождения закончился, а Рита все сидела на кухне в темноте и смотрела в окно. Фонарь, который был прямо напротив ее окон, покачивался от ветерка и освещал небольшой круг асфальта внизу. Еще в ее жизни был ужасный случай, после которого она сказала, что никогда не простит мать.

Её день рождения был пятнадцатого августа, и как всегда в этот день ничего не происходило, а даже, наоборот, мать сказала подмести двор и помыть полы в бане. Она мела огромной метлой, с которой с трудом справлялась и случайно посмотрела на калитку, там стоял отец.

– Папа! – она дернулась к нему, но тут же вспомнила, как вчера вечером мать ей, показывая кулак, говорила

– Не смей общаться с отцом.

– Почему?

– Он предатель. Бросил меня и тебя, а теперь, видите ли, приехал, радуйтесь ему. Не смей с ним разговаривать и ходить к бабке, чтобы с ним увидеться, поняла?

– Но я скучаю по папе.

– Я все сказала, помни – и опять показала кулак.

– Доча, я к тебе пришел.

Она смотрела на окно, в котором видела мать, потом перевела взгляд на отца и не выдержала. Бросив метлу, Рита помчалась к отцу

– Папа! – Запрыгнув к нему на руки, девочка разрыдалась – Как ты долго не приходил, я так скучала, ты мне даже стал сниться.

Сейчас перед Ритой стоял совсем другой мужчина, нежели два года назад: одет по моде, по-городскому, в красивом костюме и начищенных ботинках, голубая рубашка подчеркивала его бездонные голубые глаза, только ресницы чуть выцвели.

– Папа, ты такой красивый!

– Пойдем к бабушке, я тебе столько подарков привез, ты тоже будешь красивая – и они уже направились к калитке, но тут на сцену вышла Ольга

– Вернись! – закричала она дочери.

Рита посмотрела на отца глазами, полными слез

– Ты не имеешь права лишать меня видеться с дочерью. Она твоя, так же как и моя. А будешь запугивать ребенка, я в суд подам и заберу ее у тебя, поняла? Пойдем, Маргоша – и, взяв ребенка за руку, вышел со двора дома, где прожил пятнадцать лет.

Ольга выходила из себя, глядя на этого интересного моложавого мужчину. Бывает так, что с возрастом люди дурнеют: полнеют, прибавляется морщин, а волос на голове становится меньше. О Николае такого сказать было нельзя. Ему шел его возраст. Из худющего и дерганного мужичка, он превратился в здорового, красивого мужчину, модно одетого и довольного своей жизнью. Ему было к лицу его не двадцать лет. Этого Ольга простить ему не могла. Она вся зачуханная, в грязном переднике предстала перед бывшим мужем, а он смотрел на нее как на какое-то недоразумение.

А довольная Ритка, все не верила, что перед нею ее любимый папка. Все забегала вперед и смотрела на него. У бабушки был накрыт стол, чего только на не мне было: и пирожки, и картошечка с укропом, селедочка с нарезанным кольцами луком, мясо тушеное и бабушкина сливовая наливка. Такая вкусная, что Ритка иногда выпрашивала у бабули всего глоточек. Но сегодня для внучки бабушка купила лимонад. Так, уютно и тепло было у бабушки, и папа был рядом.

Её поздравляли с днем рождения и дарили подарки. Она плакала и смеялась, не могла поверить, что так бывает, ради нее накрыт стол, папа ходил по магазинам и выбирал подарки для нее. Два платья, которые, по мнению девочки, были достойны носить только принцессы и к ним белые лакированные туфельки, были великоваты, но бабушка ее успокоила

– Маргошенька, ты так быстро растешь, к Новому году на утренник в школу уже можно будет их надеть.

Девочка не знала, как благодарить отца – Спасибо тебе, папочка. У меня такого еще никогда не было, и никто мне не говорил тосты, а сегодня у меня настоящий день рождения.

Отец смотрел на дочь и видел, как она превращается в красивую взрослую девочку. Отец ласково смотрели на нее, благодаря судьбу за такого ребенка, а Рита, успокоенная знакомым теплом и голосом отца, вдруг сказала

– Я так тебя люблю, папа!

– И я тебя, доча, и это навсегда.

А Ольга, оставшись одна во дворе дома, нервно ходила взад-вперед по двору, как тигрица в клетке. Как очень свирепая тигрица, которая за отсутствием другой жертвы, была готова наброситься на своего мужа. Но Павел был не Николай, у него с Ольгой был разговор коротким и вечером, зажимая глаз, она уже жалела, что открыла на него рот.

Ночевать дочь домой не пришла, а осталась у бабушки, чем еще больше разозлила мать – Ну я тебе покажу завтра, ты у меня попляшешь – грозилась Ольга.

И Николай, и Рита прекрасно знали, что ждет девочку, поэтому мужчина зашел прямо в дом и сказал с порога – Если тронешь мою дочь, я упеку тебя в тюрьму, не смей прикасаться к ней своими кулаками.

Ольга молчала и даже не поворачивалась к бывшему, боясь, что он увидит эпический фонарь под глазом.

– Ничего не бойся, Маргоша, я пробуду еще неделю здесь, приходи когда захочешь – и передал ей красивую сумочку с ее подарками.

А Рита смотрела на отца и понимала, что совсем его не знает, хотя до вчерашнего дня была уверена, что знает. Оказывается, ее любимый папа, может громко говорить и даже угрожать, и мать его боится. От той матери, которой она была вчера, не осталось и следа. Вместо нее сидела насмерть перепуганная босая женщина, прикрывающая глаз. Но боялась она не Николая, а мужа, он последнее время слишком часто стал распускать руки, и вообще она чувствовала, что скоро ее семейная жизнь закончится. Она заплакала и сейчас напоминала собой женщину, переживающую личную трагедию. Собственно, так оно – по милости ее само;й – и было.

Когда отец ушел, Ольга громко сказала дочери – Ты такая же предательница, как и твой отец.

– Мама, я никого не предавала, я папу не видела два года, что же здесь предательского, если я побыла с ним?

Прежде чем лечь спать, Рита еще раз посмотрела на платья, которые ей подарил папа. Развесив их на стульях и, поставив рядов лакированные туфельки, она легла и долго смотрела на эту красоту, но потом незаметно уснула. А утром увидела, что оба платья изрезаны ножницами и от них остались лишь лохмотья. Это ребенок пережить не мог, хватая ртом воздух, она так плакала, просто истерически кричала, но никто к ней не зашел в комнату: отчим, потому что был на работе, сестра слишком маленькая, а мать просто знала, из-за чего эта истерика. Проплакав часа два, она уснула, а когда проснулась, платьев не было, и за окном властвовала ночь. Ей хотелось пить, она вся горела, но обратиться за помощью было не к кому.

Продолжение