Царица Тамара во дворце Исани

Царица Тамара из Анчисхатского храма последовала во дворец в Исани,
Куда она всегда удалялась, для уединения и отдыха.

Там ей всё напоминало о счастливых и безмятежных днях юности.
Дворец был построен её отцом, Георгием III, деятельном и умным царём,
завершая объединительную политику своих предшественников,
он усмирял непокорных князей и стремился укрепить могущество Иверии
и вёл дружбу с Византией и другими государствами.

Это было счастливое время для страны, истерзанной беспрестанными нападениями
тюркского племени – сельджуков, персов, арабов, когда, наконец, все
многочисленные разрозненные горские племена и армяне были объединены
 в одно обширное царство, которое могло свою независимость отстаивать
и дикие нашествия беспокойных кочевников отражать.

Георгий III хорошо знал, какое значение имело для его народа единство Иверии,
сильная власть, и потому беспощадно расправлялся с мятежниками –
княжескими родами, не допуская в своей стране междоусобных браней и раздора.
Он навлёк на себя недовольство именитых князей, а так как владел престолом незаконно,
То царствование его под конец было омрачено восстанием и убийством племянника,
Демны - законного наследника.

Власть его пошатнулась, он, хотя при жизни и короновал дочь, Тамару, на царство,
Но не смог предохранить её от злых наветов и козней мстительной аристократии,
Решившей воспользоваться юностью дочери и подчинить её своей власти, безусловно.
Тамара глубоко чтила память отца,
 в особо трудных обстоятельствах обращалась к нему мысленно,
как бы ища помощи и защиты.
Она никогда не забывала, что Георгий III очень любил Давида Сослана
И прочил его в свои преемники.

Теперь, подъехав ко дворцу, она с особенной силой почувствовала своё одиночество
И невольно вспомнила, какой нежностью и любовью окружал её отец,
 охранял от всех невзгод и столкновений в таинственной жизни.

Она вошла в цветник, благоухающий ароматом роз,
привезённых с Ливанских гор,
И пришла в живописный сад.

Руки её были кротко сложены на груди,
Как бы в знак примирения и покорности,
С неизбежной судьбой, но тонкие брови были
Непокорно сдвинуты, и твёрдая линия
Непреклонного решения залегла
В мягких изящных чертах лица.
 
 Царица Тамара, войдя в свои покои, опустилась на тахту в глубокой печали.
 Царские покои блестели богатой отделкой и пышными украшениями;
Из сланцев были сделаны стены, украшенные самоцветами и драгоценными камнями,
 яхонтами и смарагдами, мерцавшими при ночном освещении, как звёзды.

Трон царицы играл в лучах сердоликов, отшлифованных в Персии,
А вокруг него стояли массивные златокованые кресла,
Где важно восседали во время приёма у царицы министры и военачальники.
Столовую украшали дорогие ткани, ковры и разноцветная посуда,
Привезённые из Греции, Египта, Аравии и Индии, с которыми Иверия вела 
 Оживлённую торговлю во времена царствования Георгия III и самой Тамары.

На столиках, этажерках отливали красноватым сиянием яхонтовые чаши,
блестели золотые и серебряные кубки, византийские рубиновые и эмалевые изделия,
 в курильницах день и ночь, медленно сгорая, тлели куски нарезанного алоэ или
райского дерева, распространяя в воздухе сладкое благоухание.
… Тихо вошла Русудан – родная сестра царя Георгия,
Воспитательница и наставница Тамары, которая стояла у кормила -
государственной власти и оказывала на племянницу большое влияние.
 
- Душа моя! – вкрадчиво начала она.
- Зачем ты скрываешь от меня свои намерения?
Почему ты не поведала мне о том, что хочешь подойти
К патриарху вместе с Давидом и получить от него благословение?

- Разве ты не знаешь, как ненавидят Сослана князья и патриарх, они
скорей поднимут мятеж в стране, чем позволит тебе замуж выйти,
А ему – быть царём Иверии?

… Взволнованная речь ничуть не тронула Тамару, сердце её было замкнуто,
И она без обычной ласки ответила сдержанно:
- Десять лет моего молчания и терпения наших врагов не образумили.
Напрасно ты думаешь, что я могу снова уступить им и терпеть разлуку с Давидом.
Мысли её теперь с неудержимой силой устремились к роковым событиям…
 
 храма последовала во дворец в Исани,
Куда она всегда удалялась, для уединения и отдыха.

Там ей всё напоминало о счастливых и безмятежных днях юности.
Дворец был построен её отцом, Георгием III, деятельном и умным царём,
завершая объединительную политику своих предшественников,
он усмирял непокорных князей и стремился укрепить могущество Иверии
и вёл дружбу с Византией и другими государствами.

Это было счастливое время для страны, истерзанной беспрестанными нападениями
тюркского племени – сельджуков, персов, арабов, когда, наконец, все
многочисленные разрозненные горские племена и армяне были объединены
 в одно обширное царство, которое могло свою независимость отстаивать
и дикие нашествия беспокойных кочевников отражать.

Георгий III хорошо знал, какое значение имело для его народа единство Иверии,
сильная власть, и потому беспощадно расправлялся с мятежниками –
княжескими родами, не допуская в своей стране междоусобных браней и раздора.
Он навлёк на себя недовольство именитых князей, а так как владел престолом незаконно,
То царствование его под конец было омрачено восстанием и убийством племянника,
Демны - законного наследника.

Власть его пошатнулась, он, хотя при жизни и короновал дочь, Тамару, на царство,
Но не смог предохранить её от злых наветов и козней мстительной аристократии,
Решившей воспользоваться юностью дочери и подчинить её своей власти, безусловно.
Тамара глубоко чтила память отца,
 в особо трудных обстоятельствах обращалась к нему мысленно,
как бы ища помощи и защиты.
Она никогда не забывала, что Георгий III очень любил Давида Сослана
И прочил его в свои преемники.

Теперь, подъехав ко дворцу, она с особенной силой почувствовала своё одиночество
И невольно вспомнила, какой нежностью и любовью окружал её отец,
 охранял от всех невзгод и столкновений в таинственной жизни.

Она вошла в цветник, благоухающий ароматом роз,
привезённых с Ливанских гор,
И пришла в живописный сад.

Руки её были кротко сложены на груди,
Как бы в знак примирения и покорности,
С неизбежной судьбой, но тонкие брови были
Непокорно сдвинуты, и твёрдая линия
Непреклонного решения залегла
В мягких изящных чертах лица.
 
 Царица Тамара, войдя в свои покои, опустилась на тахту в глубокой печали.
 Царские покои блестели богатой отделкой и пышными украшениями;
Из сланцев были сделаны стены, украшенные самоцветами и драгоценными камнями,
 яхонтами и смарагдами, мерцавшими при ночном освещении, как звёзды.

Трон царицы играл в лучах сердоликов, отшлифованных в Персии,
А вокруг него стояли массивные златокованые кресла,
Где важно восседали во время приёма у царицы министры и военачальники.
Столовую украшали дорогие ткани, ковры и разноцветная посуда,
Привезённые из Греции, Египта, Аравии и Индии, с которыми Иверия вела 
 Оживлённую торговлю во времена царствования Георгия III и самой Тамары.

На столиках, этажерках отливали красноватым сиянием яхонтовые чаши,
блестели золотые и серебряные кубки, византийские рубиновые и эмалевые изделия,
 в курильницах день и ночь, медленно сгорая, тлели куски нарезанного алоэ или
райского дерева, распространяя в воздухе сладкое благоухание.
… Тихо вошла Русудан – родная сестра царя Георгия,
Воспитательница и наставница Тамары, которая стояла у кормила -
государственной власти и оказывала на племянницу большое влияние.
 
- Душа моя! – вкрадчиво начала она.
- Зачем ты скрываешь от меня свои намерения?
Почему ты не поведала мне о том, что хочешь подойти
К патриарху вместе с Давидом и получить от него благословение?

- Разве ты не знаешь, как ненавидят Сослана князья и патриарх, они
скорей поднимут мятеж в стране, чем позволит тебе замуж выйти,
А ему – быть царём Иверии?

… Взволнованная речь ничуть не тронула Тамару, сердце её было замкнуто,
И она без обычной ласки ответила сдержанно:
- Десять лет моего молчания и терпения наших врагов не образумили.
Напрасно ты думаешь, что я могу снова уступить им и терпеть разлуку с Давидом.
Мысли её теперь с неудержимой силой устремились к роковым событиям…