10. Чёрно-белые рыбки

    Китайский календарь представлен двумя типами календарей: солнечным – нунли и лунно-солнечным – иньянли. Второй из них исторически известен в двух вариантах: календарь Ся ли, по названию первой полумифической династии, наиболее популярный в Восточной Азии, отсчитывающий год по весне; а также календарь Чжуань сюя, по имени первопредка династии Цинь Чжуань-сюй, отсчитывающий год по осени.
    В современном Китае в употребление вошёл также григорианский календарь, однако лунный календарь, как и прежде, повсеместно используется для определения дат традиционных праздников: Праздника весны – китайского Нового года, Праздника середины осени и др. праздников, а так же для определения дат начала тех или иных видов сельскохозяйственных работ.
    Праздник весны, Новый год по лунному календарю – переменный и приходится ежегодно на день Первого новолуния. Наступлением нового года признаётся второе новолуние, считая от зимнего солнцестояния 21–22 декабря, которое согласно сложным расчетам происходит не раньше 21 января и не позже 21 февраля.
    По календарю Ся Начало весны ежегодно приходится на 4, 5 или 6 февраля. Календарь Ся применяют в мантрических целях, например, при выборе благоприятной даты для свадьбы, открытия учреждения и других мероприятий. Персональную карту судьбы мин шу также исчисляют по календарю Ся.
    В настоящее время в Китае применяют григорианский календарь, который называют стандартным, западным или солнечным. После его повсеместного введения в Китае, этот календарь стали называли новым, соответственно лунный календарь стал называться старым.

Пролог

    Инь и ян – в представлении китайской философии этап исходного космогенеза, обретение двух противоположных свойств наибольшим разделением. Графически это обозначается появлением у двух противоположностей двух разных цветов – белого (ян) и чёрного (инь). В более древние времена, модель двух противоборствующих сил изображалась в виде сражающихся тигра и дракона.
    Существовали различные чёрно-белые диаграммы в виде полусфер и квадратов внутри круга. Однако даосов привлекала буддийская рисованная символика, и в даосизме появились знаменитые чёрно-белые рыбки инь и ян.
    В Книге перемен "И цзин" ян и инь служили для выражения светлого и тёмного, твёрдого и мягкого. В процессе развития китайской философии ян и инь всё более символизировали взаимодействие крайних противоположностей: света и тьмы, дня и ночи, солнца и луны, неба и земли, жары и холода, положительного и отрицательного, чётного и нечётного и т. п.
    Открытый в Китае несколько тысячелетий назад, этот принцип первоначально базировался на физическом мышлении. Однако по мере развития он стал метафизическим понятием, где единая изначальная материя тайцзи порождает две противоположные субстанции – ян и инь, которые едины и неделимы.
    Первоначально инь означало северный, теневой, а ян – южный, солнечный склон горы. Позднее инь стали воспринимать как женское – мрак, пассивность, меланхоличность, потусторонность, а ян как мужское – тепло, свет, активность, оптимизм, посюсторонность.

***1
    Саша уже второй год работала в Российском культурном центре в Пекине и обучала китайцев русскому языку. Записаться на курсы к ней мог любой желающий, поскольку деятельность культурного центра имела целью поддержание интереса к русскому языку и распространение его в Китае. Облегченные программы являлись бесплатными, поэтому на них часто приходили учиться малоимущие китайцы, желавшие в дальнейшем попытать счастья и найти работу в России.            
    В свое время Саша, когда училась в универе, не раз приезжала в Пекин для языковой практики. Китайцы хвалили ее произношение и удивлялись широте ее познаний в области китайской культуры. Она полюбила местную кухню, многие блюда которой поначалу вызывали у нее проблемы с желудком. Но постепенно она научилась выбирать то, что не приносило ей дискомфорта, и при этом было очень вкусным. Она понемногу начала есть даже острые блюда и постепенно по чуть-чуть привыкла к ним. Оказалось, что перец чили и специи, резко обжигая полость рта, уже через короткое время вызывают состояние похожее на эйфорию и надолго улучшают настроение. Таково действие капсаицина. 
    Саше нравились китайцы, приходившие к ней на курсы. Все они вели себя скромно и каждый раз искренне благодарили за уроки. Некоторые, получив рабочую визу в Россию, приносили ей в благодарность подарки. Она отказывалась, и тогда они писали восторженные отзывы в книгу посетителей Центра.       
    Во вновь набранной группе она сразу обратила внимание на одного, скромно одетого парня. Его звали Чен Вэй. Он привлек ее тем, что наверняка из-за финансовых проблем не мог позволить себе услуг парикмахера и пришел на первое занятие очень лохматым, настолько, что из-под его косматых волос было почти не видно глаз. После ознакомительного урока Саша подошла и дала ему денег.
-Простите, Чен, это вам на стрижку, чтобы вы выглядели более опрятно.
-Спасибо,– сказал он, – Я обязательно верну этот долг.
-Надеюсь, что вернете его уже в рублях и в Петербурге, когда приедете туда и удачно устроитесь на работу. Буду ждать вас в гости, – улыбнулась она.
Когда она вкладывала деньги в его руку, то сразу заметила грязь у него под ногтями. И несвежую футболку разглядела, а, переведя взгляд вниз, увидела его почти вдрызг измочаленные кроссовки. Он еще раз поклонился ей и хотел уже уходить, но Саша снова схватила его за руку, что обычно не принято у азиатов и по отношению к незнакомым людям может восприниматься как грубость:
-Пойдемте со мной, и ни о чем не спрашивайте.
Она, конечно, знала про менталитет местных жителей, но хотела проверить реакцию Чена. Однако он остался невозмутимым, видно, ко всякому обращению привык.
    Она привела его в магазинчик, где продавали недорогую одежду, которая стопками лежала на стеллажах. Оставив его стоять, она выбрала для него джинсы, футболку и рубашку для ношения навыпуск, не забыла про носки, трусы и пижаму. Потом сходила к обувной секции и взяла пару хороших демисезонных кроссовок, а по пути прихватила бейсболку.
-Теперь поехали ко мне, примете душ и поужинаете со мной, – выдала она ему после всего. Чен молчал, низко опустив голову.
-Мне это ничего не стоит. Считайте меня волонтёршей, – предупредила Саша, решительно взяла его за руку, в другую руку вложила ему пакет с покупками и повела за собой. 
-Почему вы это делаете? – спросил он.
-Люди должны помогать друг другу, – ответила она.
    Потом они ехали в автобусе, а когда пришли, она открыла дверь ванной, дала ему полотенце, зубную щетку и вафельный халат. Пока он мылся, она быстро собрала ужин и села в ожидании. Когда Чен вышел, Саша поставила его порцию разогреваться в микроволновку. На еду он набросился сразу, поглядывая из-под своих длинных косматых волос, но тут же опять заглатывал большие порции еды. Саша смотрела на него и думала, почему именно он? Но потом отогнала эти мысли и сказала:
-Давай на ты? Спать будешь там, – она показала ему приоткрытую дверь, ведущую в небольшую комнатку, которую использовала для сушки белья и где хранила два своих чемодана.
-Вот тебе футон. Сейчас принесу постельное белье, подушку и одеяло. Твою грязную одежду закину в стиралку.
-Мне утром нужно на свалку. Я сортировщик, – сказал парень.
-Больше не езди туда. Я найду тебе другую работу, – ответила ему Саша. Она прекрасно знала, что одним из источников доходов для малоимущих в Китае является работа на свалках. Для этого там организованы общины, занимающиеся сортировкой и перепродажей пригодных вещей, которые выбрасывают в регионах, живущих в достатке и даже в избытке. Среди сортировщиков существует оговоренное разделение труда. Одни занимаются бытовой техникой, другие мебелью, а третьи транспортными средствами и металлоломом.
-Я две недели ждал, чтобы меня приняли туда, – буркнул Чен,– Работал только за еду. Потом мне дали участок с битыми девайсами, когда выяснили, что я не судимый и не в бегах от кредиторов. Мне приходилось чинить старые планшеты и телефоны, которые еще целыми остались. Из тамошних мало кто разбирается в электронике. После восстановления планшеты и телефоны забирали члены общины – себе, своим детям, а мне платили за работу. На общую продажу идут только запчасти от них, расфасованные по видам. Все найденное на свалке считается собственностью общины, а доход делят на всех, в соответствие с трудозатратами и присвоенным разрядом, который назначает совет старых. Такой вот коммунизм на помойке. У меня уже 3-й разряд, а всего их 5. 
-Ты устал. Завтра все расскажешь. Рулить умеешь?
-Умею.
-Нам водитель-курьер требуется доставлять почту из посольства. На испытательном сроке будешь зарабатывать около 35 тысяч юаней. Поживешь пока здесь, это ведомственная квартира.
-А вдруг сбегу?
-Не сбежишь. Вряд ли сортировщиком ты мог столько заработать. Подстригу тебя завтра сама. Все, ложись спать.

***2
    Саша проснулась рано, но Чен, как оказалось, встал еще раньше и на балконе занимался дыхательной гимнастикой цигун. Это удивило Сашу. Для обычного сортировщика со свалки была довольно странной привычка к такому занятию. Поэтому за завтраком она спросила:
-Расскажи о себе. Как случилось, что ты стал работать сортировщиком?            
-Мои родители год назад погибли в автокатастрофе, а дед в воспитательных целях выгнал меня на улицу и сказал: - Пока не докажешь, что сможешь не просто выжить, а обеспечить себя во всем, не показывайся мне на глаза, ничего не получишь. Квартиру, все имущество и средства моих родителей он заморозил до моего возвращения. Но я пока не заработал ничего, чтобы выполнить его условие. Судиться с ним я не хочу. Это его способ позаботиться обо мне, пока он жив. Формально имущество родителей, машина и квартира принадлежат мне, но дед хочет чувствовать власть надо мной. А еще он считает, что если я не научусь зарабатывать на жизнь, то очень быстро спущу на ветер все нажитое моими родителями и окажусь в подворотне.
-Ты так сильно любишь своего деда? – спросила Саша.
-Да, люблю. Он вырастил меня, хотя всегда считал, что родители неправильно меня воспитывали. Он многому меня научил, но вдали от него я все-таки оказался слабаком и ничего не добился. Мне стыдно показываться ему на глаза.
-А чем занимается твой дед?
-У него кожевенная мастерская и два нанятых мастера по изготовлению сумок, кошельков и аксессуаров. Изделия его бренда пользуются спросом на AliExpressе у зарубежных покупателей.
-Значит, тебе скоро 19 лет, ты очень молод. Я старше на пять лет. И где живет твой дед?
-Недалеко от Пекина. В часе езды.
-Однако жестокие у него методы воспитания. Он хотя бы знает, что ты живешь впроголодь?
-Знает.
-В твоем возрасте и при твоей комплекции вредно голодать.
-Саша… странное имя.
-Полностью Александра.
-Ааа, так понятней.
-А друзья у тебя есть? Со школы, например.
-Есть. Мне некогда было встречаться с ними. А звонить вроде как не о чем. Не хочу просить помощи. Дед может узнать. Когда погибли родители, я два месяца молчал, ни слова не мог произнести. Он пытался меня встряхнуть, а потом просто выгнал. Думаю, что этим он и привел меня в чувство. Так бы я еще долго в трансе находился.
-Где же ты ночевал?
-В картонной коробке возле мусорных баков. Уборщик мне и рассказал о работе на свалке. Я туда два часа добирался пешком. Там мне место выделили в вагончике и накормили рамёном в счет будущей зарплаты. Знаешь… там я перестал горевать и все время думать о родителях. Старшие ко мне по-доброму там относятся, иногда еду в долг дают.
    Потом Саша стригла его. Без своей нечёсаной прически он выглядел совсем по-другому, нежели вчера. Она окинула его взглядом, поправила воротничок рубашки и сказала:
-Ну, все. Поехали в учебный центр. Я уже позвонила насчет тебя. Паспорт у тебя имеется?
Он вытащил из своей вчерашней грязной одежды туго завязанный полиэтиленовый пакет с документами.
-Только права дома остались.
-Ничего, мы восстановим их тебе как случайно утерянные, – сказала Саша, собирая все необходимое в сумку. На Чена она теперь старалась не смотреть как вчера. Аккуратно подстриженный, в новой, хоть и недорогой, одежде и обуви он выглядел очень привлекательным. Его юношеское лицо из-за длинных волос не успело почернеть от загара, кожа на щеках была нежной как у подростка, поскольку он еще даже не начал бриться.
    В отделе кадров после проверки документов Саше сказали, что заработок Чена пока составит 50 тысяч юаней. Чен очень обрадовался. Мало того, ему полагалась форменная одежда и обувь – летняя и зимняя. Однако до заключения постоянного контракта ему назначили месячный испытательный срок.
-Через два месяца я смогу поехать к деду и предъявить ему трудовой контракт, – сказал Чен, когда они вышли на воздух.
-Хорошо, а пока, надеюсь, ты продолжишь изучать русский язык на курсах? – спросила Саша, – Или тебе уже не нужно будет искать работу в России?
-Меня все равно наверно не выпустят из страны без разрешения деда. Поэтому, конечно, я продолжу учиться у тебя,– ответил Чен и улыбнулся. "Интересно, я так же лучезарно улыбалась в 19 лет?"- подумала при этом Саша.

***3
    Работать в Китае Саша мечтала еще с первого курса универа. Ее не пугал менталитет китайцев, напротив, все, связанное с Китаем, вызывало у нее жгучий интерес. Однако год назад случилась первая грустная история, в которой она начала встречаться с парнем и рассталась с ним уже через три месяца. И виной тому оказались различные взгляды на жизнь. С этого момента она решила больше не играть в такие игры, а дождаться Игоря из международной этнографической экспедиции и принять предложение стать его женой. В конце концов, они ведь были знакомы уже десять лет. Он окончил исторический факультет и теперь работал над научной статьёй, для чего и поехал в экспедицию. Когда Саша без оглядки влюбилась в Гуанмина, Игорь сказал ей, что будет ждать, пока она не наиграется в любовь с китайцем.
    Гуанмин имел российское гражданство, отлично знал русский и преподавал его китайцам, так же как и Саша. Правда, не малоимущим в культурном центре и не бесплатно, а китайским бизнесменам по договору с одной коммерческой структурой за приличный оклад плюс процент от общей суммы дохода с каждого цикла уроков. И одевался он в супердорогие брендовые вещи, не то, что Саша – в скромные джинсы с офисными поло. Обувь она предпочитала без каблуков, потому что много ходила и соответственно уставала. А без каблуков рост ее не дотягивал и до 165см.               
    Гуанмин процветал, поскольку лучше понимал психологию китайцев и их восприятие русского языка. Выпускники его школы имели очень высокий уровень разговорного русского. Сашины успехи были намного скромней. Разошлись они, потому что он изменил ей и открыто об этом заявил. Сказал, что ему надоела ее покорность, и что он всегда мечтал о сильной партнерше-наезднице. Саша страдала молча, ни слова никому не говорила. Она в то время жила в своей квартире, Гуанмин просто приходил к ней, когда хотел. Иногда оставался у нее на все выходные, даже что-нибудь ремонтировал. Несколько раз готовил обед. Он все умел. Если бы он вернулся… Саша не знала, что бы она сделала, приняла бы его или нет. Их разрыв произошел еще в Питере, это потом она уехала сюда. Игорь давно вернулся из экспедиции и съездил еще в три. Иногда звонил ей, и они мирно беседовали о том, как у каждого из них дела.
    Вечером, когда они вернулись с курсов и поужинали, Чен сказал ей:
-Получается, ты стала моим ангелом спасителем. Без тебя я так и прозябал бы на свалке. А теперь совсем скоро я смогу предстать перед дедом.
-А другие родственники у тебя есть?
-Да. Мой папа был старшим из трех сыновей дедушки. У них у всех семьи.
-И никто из них не беспокоится о тебе?
-Почему, беспокоятся, но боятся нарушить его волю. В прошлом году я заболел ковидом, и мне звонил дядя, спрашивал, нужна ли помощь. Но на этом все и закончилось, он даже денег мне на карту не перевел, хотя и обещал. Выздоравливал я в приюте, куда меня определили на время. Там хотя бы кормили бесплатно, витамины давали.
-Ты тяжело перенес болезнь?
-Да, потому что очень худой был. Это сейчас я немного поправился.
-Как же ты работал?
-Мало что мог. Зарабатывал тогда всего 1000 юаней. Меня старшие из общины подкармливали. В бедных районах никто никому не нужен, все едва сводят концы с концами.
-А старшие… Они там всю жизнь работают?
-Старые да, привыкли давно. Ничего другого не умеют. Из развлечений только интернет на телефонах. Какой-то умелец сумел вай-фай организовать для общины, на него каждый по 100 юаней должен сдавать в месяц. Люди ко всему приспосабливаются. Из молодых в нашей общине я один был, такие, как я, долго там не задерживаются. От силы на год-два остаются.
-Хочешь съездить туда, поговорить?
-Нет. Не хочу зависть вызвать. Да и не позвонил мне никто из них. Видно, списали уже со счета меня. С первой зарплаты новый телефон себе куплю.
-А как ты в школе учился?
-Так себе. Поэтому дед и ругал меня постоянно, и родителей моих ругал, что не следят за моей учебой. У меня же и друзья только школьные. Но, когда дед выгнал меня из дома, никто из них мне не помог. Сказали только, что можно ночевать в общественной бане. Но у меня даже на это не было денег. Поэтому три ночи я спал в коробке, пока община на свалке мне место не выделила в вагончике.
-У нас твоего деда давно привлекли бы к ответственности, даже срок могли бы дать.
-У нас тоже, если бы я заявил на него в полицию. Но я не могу. Потому что только он, тем что выгнал, и спас меня из того состояния, в котором я тогда находился.      
-Сейчас ты хорошо выглядишь, – улыбнулась Саша.
-Все благодаря тебе. Раньше, в детстве я слышал, что русские очень душевные люди.
-Далеко не все.
-Да, знаю. Как и люди других национальностей. Просто разговор был между взрослыми, и кто-то из знакомых матери такое сказал именно про русских. Я как зарплату получу, комнату сниму где-нибудь.
-Зачем? Живи здесь, ты мне не помешаешь. Вдвоем веселей, опять же – экономия. Потихоньку начнем с тобой по-русски общаться. Так твоя учеба пойдет намного быстрей.

***4 
    После успешного завершения своего испытательного срока Чен купил торт и шампанское, чтобы отметить это событие с Сашей, а, получив первую зарплату, съездил на свалку, чтобы вернуть мелкие долги и выкатить вкусную еду на общий стол.
    Потом он как всегда поужинал в одной забегаловке и отправился на урок к Саше. Домой они возвращались вместе. Сначала на автобусе, потом еще немного пешком. У Чена было приподнятое настроение, и Саша тоже очень радовалась за него. Но когда они уже почти подошли к дому, то путь Саше преградил высокий упакованный стильный мэн.
-Ты где подобрала этого щенка? – спросил он по-русски. Саша не ответила, повернулась к Чену и сказала ему, чтобы он шел в квартиру.
-Саша, я защищать! – сказал тот с сильным акцентом.   
-Понятно. Русский учишь? – взял его за шкирку рослый китаец.
-Оставь его, Гуанмин! – крикнула Саша, – Это мой ученик.
-Так почему ты домой его привела?
-Ты давно мне никто, я не обязана отчитываться тебе.
-Обязана! Дай свой телефон!
Парень сделал к ней шаг и быстро достал у нее из кармана жакета мобильник. Потом позвонил с него на свой телефон.
-Когда отправишь его домой, сообщи, я зайду, поговорим.
-Он пока живет у меня. Ему больше негде.
-Живет? Вот как? На малолетних перешла? Совсем стыд потеряла? Пошли, где твоя квартира?
-Гуанмин… давай потом, прошу тебя! Он ни в чем не виноват, его дед выгнал из дома, –  воскликнула Саша.
-Okay, we'll talk tomorrow. I'll call you. When do you have courses? And don't you dare turn off the phone, I won't leave you alone, you know!* – сказал ее знакомый, потом обернулся к Чену и сказал ему по-китайски:
-А ты не смей к ней прикасаться. Ты хотя бы совершеннолетний? Не понимаешь, что компрометируешь ее, потому что тут другие законы, не то, что в России. И глазеть на нее не смей, это моя женщина!
    После этого он оттолкнул Чена и быстро пошел к своей машине, припаркованной рядом.      
Дома Чен спросил:
-Саша, я был неправ?
-Не беспокойся, – ответила она,– Мы давно расстались с Гуанмином, год уже прошел. Он наверно по делам бизнеса приехал из России.
-Разве он не китаец?
-Китаец, но имеет российское гражданство. Ладно, давай отметим твое начало! Иди, мой руки и открывай шампанское!
    Когда они немного расслабились, она вновь принялась расспрашивать его:
-Ты окончил старшую школу?
-Да. Готовился поступать в университет на юридический факультет. А потом случилось несчастье. Поэтому так и не поступил. Скажи, а в России хорошо?
-Понимаешь, китайцам часто трудно привыкнуть к нашему образу жизни, к нашим блюдам, к погоде. Да и к людям. Хоть и считается, что русские гостеприимны и добры, но это не всегда так. Другой вопрос, что в России проживает много национальностей, и тебя у нас вполне могут принять за казаха, татарина, эвенка или якута, которые имеют похожий разрез глаз. Только китайский язык и манеры сразу тебя выдадут. Наши российские азиаты не кланяются всем подряд и по любому поводу, другой менталитет. А еще у нас многие почему-то считают, что вы все маленького роста. Это далеко не так уже несколько десятилетий. Ты вот совсем не низкорослый, 1,8м наверняка есть.
    Ночью он слышал, как она плакала, потом ходила в ванну, умывалась, пила в кухне воду. Утром он увидел на столе таблетки, правда, она быстро их убрала, он не успел прочесть, от чего они и как называются. Чен все думал о ее бывшем парне. Слишком уверенно тот вел себя, да и выглядел настоящим плейбоем. На вид ему было лет 30, и одежда его стоила очень дорого, намного больше месячной зарплаты Чена. Машину он наверняка арендовал, но видно привык к мерсу, поэтому и здесь взял его для поездок. У отца Чена тоже был такой автомобиль. Сейчас он стоял в гараже, а может быть, дед уже продал его. Чен иногда посылал смс дяде, спрашивал, как здоровье дедушки, на что дядя отвечал ему: -"Он еще нас с тобой переживет". О здоровье Чена дядя не спрашивал и ни о чем другом так же не писал. Наверно, не хотел нарваться на просьбу Чена дать ему денег.      
    Чен радовался тому, что Саша приютила его. Он чувствовал себя рядом с ней очень комфортно. Поэтому объявившийся откуда-то ее бывший очень напряг его. Чен сразу почуял угрозу, хотя теперь вполне мог снять себе недорогое жилье. Но ему очень не хотелось расставаться с Сашей, ведь с ней он впервые за долгое время ощутил настоящий домашний уют. Ему нравилось мыть посуду в горячей воде под краном, а не в тазике, нравилось вытираться чистым махровым полотенцем и вдыхать запах нового белья, нравился русский борщ, приготовленный Сашей, и манная каша с маслом, нравилась гречка, уха, холодец и блины с икрой – раньше такого он никогда не ел. А сейчас Саша стремилась его откармливать, и он уже прибавил почти килограмм веса. Но она поставила себе целью 10-15 кг.               
    Где-то в час ночи, когда он встал в туалет, то увидел, что она сидит в темноте у окна. Он подошел к ней и встал сзади. Саша повернулась к нему и сказала:
-Не переживай, тебе не придется переезжать от меня, все будет как раньше.
-Но ты плачешь, потому что до сих пор любишь его? – спросил он.
-Вовсе нет. Просто помню, как было больно. Когда-нибудь и ты встретишь свою любовь, надеюсь, что будешь намного счастливей меня.
-Ты говорила, что после вашего расставания ни с кем не встречалась. Значит, я прав? А что тот, твой историк?
-Он увлечен наукой. Звонит мне, спрашивает обо всем. Но… я не хочу его обманывать, потому что не чувствую к нему ничего.

Примечание:
*пер. с англ.
-Хорошо, завтра поговорим. Я позвоню тебе. Когда у тебя курсы? И не смей отключать телефон, я не отстану, ты знаешь!

***5
    С утра Чен уехал на работу в учебный центр. Получил пакет и повез его в посольство, чтобы отдать и забрать почту для директора центра. Потом он возил директора по разным учреждениям, где тот согласовывал проведение культурных мероприятий. Директору Чен сразу понравился. Обедали они теперь частенько вместе. Про то, где он сейчас живет, Чен молчал как рыба. Хорошо, что директор не интересовался. Чен впервые задумался над тем, что должен выгораживать Сашу, предоставившую ему жилье и свою заботу, не побоявшись осуждения со стороны окружающих. Его успокаивало то, что и директор, и большинство сотрудников учебного центра были русскими, а значит, для них его возраст не казался подростковым, и действия Саши они вряд ли осудили бы. Именно поэтому она ничего не боялась и сказала ему, что в случае чего возьмет всю ответственность на себя.
    В перерывах между поездками по городу, которые могли длиться у него по часу, а то и по два, он теперь читал статьи по китайскому праву, ведь когда-то хотел поступать на юридический. Сейчас эта мечта вновь обрела силу.
    Чен, ожидая директора, который собирался чуть ли не на другой конец Пекина, думал, что вчерашний парень уже наверняка созвонился с Сашей и, возможно, даже встретился с ней. От этого у него на душе было неспокойно. А Саша в это время ждала Гуанмина, и ее била мелкая дрожь. Когда он вошел и глянул на нее, то сразу все понял.               
-Я искал тебя, а ты сбежала. И не абы куда, а сюда, в Китай! Кто так делает?!
-Но ты же… сам сказал, что тебе нужна наездница…
-Ты совсем глупая? Не было у меня никого, не изменял я тебе! Неужели ты ничего не поняла? Встряхнуть тебя хотел. А то вела себя как покорная гейша. Что за придурь такая? Ты ведь целеустремленная, тебя с избранного пути не своротишь, а со мной изображала чёрт знаешь что!
-Потому что… любила, потерять боялась. Ты такой красивый и успешный, от тебя женщины глаз не могли отвести.
-Любила? А сейчас нет?
    Через два часа он посмотрел на время, встал с постели и начал одеваться:
-У меня встреча назначена. Реши проблему со своим сопляком, чтобы я мог приходить к тебе или ты ко мне, у меня здесь работы на месяц. Потом уеду. Перед этим ты возьмешь краткосрочный отпуск или отгулы, не знаю, что там тебе можно по контракту.
-Но у меня ученики, курсы.
-Это ненадолго. Три дня от силы. 
-Гуанмин… зачем все это?
-Затем! Распишемся в Благовещенске, и отпущу тебя. Потом снова приеду уже на три месяца. Дождусь, когда твой контракт закончится, и увезу домой, в Питер. Сколько мне еще одному жить? Мне 30 лет, мать твою, надоело лысого гонять в ванной, когда у меня есть ты.
-Распишемся?
-Да! Люблю тебя, моя белая рыбка. Все, убегаю.
Он наклонился и поцеловал ее, после чего почти сразу исчез из квартиры. Саша лежала и думала, а потом написала ему: "А почему я белая рыбка? Опять слишком покорная?" Он ответил: "Глупая. Белая рыбка – это же инь. А я – чёрная рыбка ян".
-Все наоборот – инь черная, как ночь.
-А ты у меня белая! Черным буду я.
    После курсов она как обычно вернулась с Ченом домой, но не стала ужинать.
-Прости, что покидаю тебя, – сказала она ему.
-Твой парень приходил? – спросил Чен.
-Да. Он хочет, чтобы мы расписались. Не сейчас, позже.
-Он хочет попользоваться тобой! Очень удобно, не нужно искать платные услуги.
-Зачем ты так? – спросила она.
-Он ведь бросил тебя, с другими наверняка спал направо и налево весь этот год. И ты поверила?
-Даже, если это так… но это не так.
-Почему ты уверена?
-Потому что я его белая рыбка инь.
У Чена блеснули слезы в глазах. Но Саша собрала сумку и сказала:
-В холодильнике много еды, я заказывала доставку. Пожалуйста, не грусти. Увидимся завтра на курсах.
    Чен еще не влюблялся в своей жизни. Гулял с девчонками в старшей школе, даже целовался, но на этом все и кончалось. А Саша ему очень нравилась. Ее светлые волосы и зеленоватые глаза притягивали его. Правда, фигурка подкачала, слишком хрупкая, слишком уж худенькая. Ему нравились девочки покрепче. В своих фантазиях он часто обнимал какую-нибудь с третьим размером груди и округлой попкой, каких обычно показывали по телику. Даже южно-корейские девочки-айдолы и то выглядели более аппетитными, чем Саша. Но ему все равно не хотелось отдавать ее этому лощеному грубияну Гуанмину. Больше всего злило его то, что Гуанмин мог все, в отличие от него. Конечно, Саша не брала в расчет успешность своего бывшего и его обеспеченность, наверняка ее покорила его внешность. Однако наверно и ум. Вряд ли глупый смог бы достичь таких успехов в бизнесе, каких достиг Гуанмин. Это я глупый, думал Чен, глотая слезы и представляя, как его соперник обнимает и целует доверчивую худенькую Сашу с чистыми зелеными глазами.             

***6
-Каково мне знать, что ты живешь в одной квартире с каким-то щенком? – спросил Гуанмин, забирая Сашу утром,– Мне только не хватало еще думать об этом, как будто дел по бизнесу мало. Избавься от него!
-Не могу. Мы в ответе за тех, кого приручили. У него родители погибли в автокатастрофе, и родной дед выгнал из дома, чтобы вывести его из транса, в котором он долго находился, даже не разговаривал какое-то время.
-И ты веришь этим сказкам? Ты хоть что-то о нем знаешь?
-Я привыкла верить людям. Зачем бы ему обманывать меня? Ни денег у меня нет, ни по возрасту я ему не подхожу.
-Дурында! Бесплатное жилье, уют и забота, а возможно и бесплатный секс обломится – вот в чем его корысть. Я убью этого придурка. Дай мне все его данные, пробью его по базам.
    Саша дала Гуанмину номер телефона и фото разворота паспорта Чена, потому что знала, что Гуанмин, если что-то решил, то не отстанет.
-Между прочим, он не хотел идти со мной в самый первый раз. Я сама за руку его тащила, – сказала Саша. 
-Играл на публику. Я очень хорошо его разглядел. Паренек себе на уме, к тому же далеко не из низших слоев. Скорее всего, из довольно обеспеченной семьи.
-Откуда ты знаешь?
-У меня глаз наметанный. К тому же, я почти уверен, он понял то, что я сказал тебе по-английски.
-Да откуда? Ему всего 19, он школу недавно окончил.
-Это у нас школьники знают английский в объеме программы и сразу его забывают, если только не изучают специально. В Китае все несколько иначе. И наверняка родители оплачивали ему дополнительные занятия.
-Но почему ты так уверен?
-По некоторым косвенным признакам. Я наблюдал за ним, когда он с вашим директором разговаривал. Имеет международные водительские права и водит очень уверенно. Его манеры, речь… понимаешь, дети из малообеспеченных семей говорят иначе и ведут себя иначе. Как бы объяснить… он не заискивает, а принимает внимание окружающих к себе как нечто само собой разумеющееся.
-Он помогает мне по дому, посуду моет.
-Боже, Саша! Ты так наивна? Хотя чего я хотел, ты всегда была сентиментальной и наивной.
-Я сказала ему, что ты хочешь жениться на мне.
-Не я хочу жениться, а мы с тобой хотим пожениться. Улавливаешь разницу?
-Но я не говорила тебе, что согласна.
-Мне и не нужны твои слова. Согласна или нет – это все твои умствования, а меня интересуют лишь твои истинные чувства.
-Почему у тебя в номере всегда такой идеальный порядок? Горничные стараются? Конечно, такой красавчик поселился.
-Какие еще горничные? С ума не сходи. Порядок у меня потому, что я терпеть не могу бардака. Ты ведь была у меня в питерской квартире.
-И всё же, Гуан, почему ты вернулся ко мне?
-Я не вернулся к тебе, а вернул тебя после того, как ты сбежала.
-Но почему ты тогда сказал про наездницу?
-Что еще за слёзы? – он притормозил и припарковался перед автобусной остановкой.
-Пойми… я был дураком, хотел встряхнуть тебя, перевоспитать, так сказать, разозлить и этим раскрепостить. А вышло все так…
-Но я и сейчас не стала наездницей, и вряд ли стану, – сказала Саша.
-Я давно понял, что ты мне любая нужна, – он отстегнул ремень безопасности, поцеловал ее, но потом отпустил, пристегнулся и рванул машину с места.
    Вечером после урока Саша как обычно дождалась Чена, и они пошли на остановку.
-Ты в школе изучал языки? – спросила Саша.   
-Твой парень думал, что я не знаю английский. А я знаю его, причем очень хорошо. Родители оплачивали мне его изучение еще с детского сада. Хотели, чтобы после школы я поехал учиться в Штаты. 
-Когда дед примет тебя обратно, поедешь туда учиться?
-Саша, пока я не хочу об этом думать, – сказал он и взял ее за руку.
-Прошу тебя, не надо. Я не подхожу тебе.
-Ты его, правда, любишь?
Она промолчала. Подошел автобус, и они поехали домой. 
-Вечером опять уедешь с ним? – спросил Чен.
-Нет, у него сегодня дела.
-Вот именно! Ты всегда будешь у него на втором месте!
-Чен… не нужно.
Когда они пришли, то увидели, что Гуанмин уже ждет возле машины. Он молча взял сумку у Саши, а ей самой помог сесть в салон автомобиля. Потом подошел к Чену и сказал:
-Она хочет, чтобы в будущем я взял тебя на работу. Но для этого ты должен пройти бизнес-обучение. Подумай над этим. Скоро я уеду, потом вернусь на три месяца, чтобы зарегистрировать здесь филиал.
-Но я учу русский, а днем работаю, – сказал Чен.
-Моё обучение ты сможешь пройти дистанционно. Ноутбук я тебе подарю.
-Господин… вы, правда, любите Сашу?
-I love her very much**, – ответил Гуанмин.

Примечание:
**пер. с англ.
-Я очень сильно ее люблю.

*** 7 
    Первые дни после отъезда Гуанмина Саша вела себя как обычно. Шутила, улыбалась, и уроки проводила весело. Так слушатели лучше запоминают материал, говорила она. А Чен радовался тому, что пока ей больше не надо уходить вечером. Дома они могли теперь играть в "го", эту игру очень любил Чен. Обручальное кольцо Саша не надевала, оно хранилось у нее в тумбочке. Чен не знал, что они расписались, потому что Саша очень быстро вернулась из Хэйхэ, куда полетела с Гуанмином, чтобы проводить его. Про Благовещенск она даже словом Чену не обмолвилась. Ее с Гуанмином расписали в день обращения, ведь он представил в загсе Сашин Контракт, по которому она находилась в Китае в длительной командировке для работы в Пекинском филиале Петербургского культурного центра. Он заранее выяснил, что это является уважительной причиной для ускоренной регистрации брака. Напоследок он пытался выглядеть веселым, но, когда сажал Сашу в автобус до Хэйхе, не мог скрыть своего расстройства. Она поцеловала его, и он так ее сжал, что чуть не сломал что-то у нее внутри грудной клетки.
- ****ь, как же сердце сдавило, – произнес он придушенным голосом, – Никогда больше, слышишь, никогда и никуда не отпущу тебя.
Саша испугалась, хотя он тут же попытался улыбнуться ей:
-Все нормально, рыбка. Только не плачь, сегодня наш с тобой день.               
    В Питер он летел из Благовещенска с пересадкой в Иркутске. Он клятвенно обещал прислать ей смс из Иркутска или позвонить. Как только автобус отъехал, она уже не смогла сдержать слез, а потом, в самолете на Пекин выпила снотворное, чтобы уснуть, ее тревожила боль в сердце, о которой сказал Гуанмин. Это просто эмоции, твердила она себе. По прилету она сразу же включила мобильник и увидела сообщение от него: Люблю, целую, все хорошо. Надеюсь, ты поспала в самолете, моя беляночка.
    Ночью она не выдержала и написала ему в чате: Прилетишь, обязательно сделай кардиограмму. И пришли мне копию и описание, иначе я спать не смогу, мой черноглазый ян. Он прислал кардиограмму через два дня. Гуанмин всегда отличался пунктуальностью и обязательностью, это Саша могла что-то и где-то нарушить, но не он. Результат обследования снял у нее камень с души, сердце Гуанмина было в полном порядке. Но она все равно расплакалась, уже от избытка чувств, ведь сдавило оно у него из-за расставания с ней.
    Он выполнил свое обещание и прилетел к ней на три месяца. По окончании их Саша завершила свои курсы русского языка и получила увольнение. А месяцем раньше ездила с Ченом к его дедушке. Тот молча слушал все объяснения внука, потом читал бумаги, которые тот привез ему в доказательство своих слов, потом задавал вопросы Саше о том, насколько хорошо внук учился на курсах и каково мнение о нем у руководства учебного центра. В самом конце Саша рассказала о планах Гуанмина обучить Чена работе в фирме и принять его в штат филиала в качестве логиста. Оклад, который Гуанмин предполагал назначить Чену на первых порах, впечатлил деда. Так что Саша улетала в Питер с мужем вполне удовлетворенная тем, что дед принял Чена назад. Но, главное, она была очень счастлива с Гуанмином, потому что еще полгода назад даже не надеялась на встречу с ним после их разрыва и страдала. Все произошедшее дало ей ценный опыт в том, что нельзя верить всему, что говорит человек на эмоциях, поведение далеко не всегда соответствует истинным чувствам, а поступки порой прямо противоположны желаниям того, кто их совершает. 

                ***   

© Copyright: Марк Шувалов,
          март 2024