Портрет Королевы

1.
Солнце клонилось к горизонту и заливало золотом долину. Прекрасный вид на владения, окружающие замок. Крестьяне, гонящие скот домой, черная полоса леса, дорога, уходящая от ворот крепостной стены вдаль.
– Даже солнце против меня в этот день!
– Что вы, Ваше Величество! Виноград наливается с каждым днем, мы ждем хорошего урожая. Амбары уже заполнены зерном, – советник сложил руки в молитве.
– Если бы природа была на моей стороне, то она отражала бы все те тревоги, что терзают меня. На небе были бы тучи и молнии били невпопад. Буря уничтожила бы моих врагов.
– Но Ваше Величество, разве ваши враги настолько опасны?
– Да, Вирлан, угроза куда страшнее чем кажется. Через какую-то неделю здесь, в моем замке будут сидеть рыцари Черной Розы и спрашивать меня о смерти моей любимой жены. И я будто последний смерд буду держать перед ними ответ. Как если бы они были мне ровней.
– Но Ваше Величество, если они позволят себе дерзость, мы жестоко покараем их. Земли Цветущей Долины богаты не только полями и пастбищами, но верными рыцарями, чтущими долг и честь превыше всего.
– Все это так, Вирлан, но мне не нужна война с Черной Розой. Моя армия сильна, мои рыцари отважны и не раз доказали мне свою преданность. Но сейчас мне нужен верный союзник, а не новый враг. Отдавая мне в жену Оливию, Черная Роза уберегла себя от моих притязаний на их землю. Но что, если они усомнятся в случайности ее гибели?
– Ваше Величество, весь мир знает о вашей любви к ней. Ни один придворный, даже самый алчный и порочный, не посмеет сказать и слова против. Король и королева были едины и неразлучны, их союз посеял доброе семя, ваши наследники становятся крепче и сильнее день ото дня и скоро смогут встать рядом со своим королем в боевом строю.
– Все это льстивые моему слуху речи, Вирлан. Будут ли наши гости также восторженны как ты? Приготовь им достойную встречу, но помни, что мы в трауре. Теперь иди, у тебя много дел.
– Как пожелаете, Ваше Величество.

Король вышел из зала, прошел в галерею, сделал знак страже, чтобы его не беспокоили, и вошел в свои покои. Стены, обитые парчой, дорогая резная мебель и искусно выполненная посуда говорили о статусе своего хозяина, короля из дома Золотого Копья, повелителя Цветущей Долины.
Король остановился напротив портрета своей жены и долго с горечью смотрел на него.
– Что бы ты сказала сейчас, Оливия, зная, как я тоскую? Несчастливая звезда осветила твой путь и позволила погибнуть, разбившись о скалы. Твоя красота не померкнет, ее не поглотит старость, и немощь не коснется твоих перстов. Ты слишком рано покинула этот мир.
Король опустил голову. Наедине с собой он мог поддаться отчаянию и скорбеть так, как не позволено было в присутствии слуг и свиты.
Когда едва слышимые шаги за стеной удалились, и король понял, что теперь никто за ним не наблюдает, он снова поднял глаза на портрет и заговорил на древнем языке черных магов:
– Да будешь вечно ты заточена в этой картине, проклятая ведьма. Посмевшая мне возразить да узри всю тяжесть своей судьбы. Справедливая кара.
Сказав это, король стремительно вышел. Заклятие, произнесенное им, скрепляло оковы, удерживающие королеву по ту сторону полотна.

Капля упала на портрет, и трещинка незаметно увеличилась. Совсем чуть-чуть, но скоро будет еще одна, за ней другая. А в уголке уже осыпалась краска, но этого не видно за тяжелой рамой. Древний голос магов вновь зазвучал в королевских покоях:
– Подожди, возлюбленный мой муж, твоя жена скоро воссоединиться с тобой, и кары небесные сойдутся в битве с карами земными. Осталось недолго.

2.
Король Гедеон встречал своих гостей верхом на вороном коне. Все вокруг было окрашено в черные цвета: свита короля предстала в трауре, черные ленты пересекали полотнища флагов, небо омрачилось тучами.
– Теперь я вижу, что небеса благоволят мне, Вирлан.
– Ваше Величество, вы едва ли зависите от погоды, армия и слава, что гремит о вас на все королевства, – вот истинная сила.
Король промолчал. Что мог его советник знать о стихии? Оливия, его жена, вот истинное порождение неба. Она черпала свои силы из воздуха и управляла его потоком. Будь ее воля, она рассеяла бы тучи. По мановению ее руки молния поразила бы любого, кто встал на пути. Но для подданых королева была истинной служительницей веры, скромной и праведной.
Во главе процессии, направлявшейся к замку, шел принц и наследник дома Черной Розы, Его Высочество принц Харальд. Когда-нибудь он станет королем Драгоценных Гор Харальдом Третьим. Но король Гедеон помнил его мальчишкой на своем свадебном пиру. Тот мальчик гонялся за птицами и путался в длинных вуалях придворных дам, пытаясь укрыться от своих воспитателей. Королеве он приходился братом по отцу, но матери у них были разные. Одесную его со штандартом в руках следовал еще один прославленный рыцарь Тристан Стальное Копье. Лицо его пересекал шрам, напоминание о войне за гору Зафир, где рыцари бились с порождением ночи, драконом Феррусом.
Король Гедеон ждал, сидя в седле, и размышлял, что было бы, если бы эти рыцари, закаленные в боях, захотели взять его замок приступом. Смог бы он продержаться достаточно? Какое оружие, о котором он мог и не знать, они применили бы против него? А если он возьмет принца Харальда в заложники? Кто возглавит армию, что придет ему на выручку? Или это будут послы доброй воли? Страх. Это страх толкает Гедеона на недостойные мысли.
Начался моросящий дождь. Процессия остановилась перед мостом, принц Харольд спешился. Мальчишка-паж побежал вперед и склонил голову перед королем. Гедеону сообщили, что принц Харольд желает преклонить колени и произнести молитву в том месте, где впервые на этой земле ступила своей ногой его покойная сестра Оливия, Королева Цветущей Долины.
– Сколько он намерен молиться? - невозмутимо спросил Гедеон.
– Его Высочество произнесет молитвы во славу Господа, об упокоении Праведницы и об искуплении прегрешений, - ответил паж.
– Он хочет, чтобы мы встречали его как сборище мокрых куриц, - сквозь зубы прошипел Гедеон, но услышал его только советник Вирлан.
– Сообщите Его Высочеству, что он может продолжить свои молитвы в часовне Ее Величества и тем отдать должно уважение ее памяти, – произнес Вирлан.
Мальчик-паж поднялся и поспешил к своему принцу. Тот, видимо, закончив первую молитву, поднялся и решил продолжить свой путь пешим. Желая проявить свое расположение, король Гедеон спустился с коня и двинулся навстречу рыцарю. Они обнялись как братья и пожали друг другу руки как равные. Вирлан, стоявший поодаль, затаил дыхание и ждал. Любое неверное движение, небрежно сказанное слово могло послужить началом кровопролитной войны.
– Приветствую тебя, брат мой Гедеон. В твоей печали, в моей скорби сошлись наши пути.
– Брат мой, – произнес Гедеон, – ты прибыл разделить мое горе, и утрата эта невосполнима. В темные времена мы встретились с тобою вновь. Будь здесь не гостем, но другом, с которым я связан кровными узами. Прошу, войди в мой дом. Пусть сегодня он мрачен, знай, что он был оплотом счастья и любви для твоей сестры долгие годы.
Король Гедеон и принц Харольд вместе направились внутрь, и свита медленно потянулась за ними.

Зал для пиршеств напоминал похоронный зал. Столы ломились от еды, слуги разносили вина и яства, но в воздухе висела тревога. Пока дамы с любопытством рассматривали приезжих рыцарей, те, в свою очередь, гадали, с кем им придется драться, если завтра королевские интересы разойдутся, и братская любовь погибнет в один миг.
– Король Гедеон, – сказал принц, поднимая кубок, – я знаю, что сестра моя любила музыку и ее менестрели славились на все королевства. Так где же они? Пусть исполнят ее любимую песню.
– Мне жаль отказывать тебе, дорогой брат, но по обычаям в наших землях не играет музыка, пока не закончится траур.
– Тогда приведи самого голосистого и пусть исполнил свою лучшую песню о потере любимой. Петь он будет в тишине.
Король Гедеон кивнул, и вскоре в зал привели менестреля. Он встал перед королем и принцем и затянул долгую длинную песню. Харальд слушал внимательно, так, будто ее слова были для него важнее всего на свете. Песня длилась долго, плавно переходя от одного куплета к другому: орлица, потерявшая своих птенцов, взывала к небу, прося забрать ее вслед за ними, но небо раз за разом отказывало, посылая ей цветущие земли, человеческое обличие, богатство и власть. Орлица все также молила о смерти. Когда же небеса подарили ей человеческих детей, она одумалась и стала просить о счастье для них. Но небеса посулили ей это лишь в обмен на ее собственную жизнь, и орлица согласилась погибнуть, ради блага своих детей.
Когда песня закончилась, Харольд поднялся и объявил:
– Я благодарю своего брата, короля Гедеона повелителя Цветущей Долины за тот прием, что он оказал мне и моим рыцарям. Завтра я объявляю день покаянной молитвы, который мы проведем в смирении, посте и разговорах с Господом. На следующий день после того я объявлю последнюю волю моей сестры, королевы Оливии, ибо ларец с ее словом, которое я почитаю за закон, был сохранен в чертогах Черной Розы.
Король Гедеон встал и, не говоря ни слова, вышел из зала. Харольд проводил его долгим взглядом.
3.
– Напыщенный мальчишка, возгордившийся оружейник! Или он ищет смерти? – Гедеон мерил шагами комнату.
– Ваше Величество, что вас так разозлило? Принц Харольд был учтив с вами.
– Нет, Вирлан. Он позволил себе распоряжаться в моем замке! Более того, он осмелился угрожать мне.
– Но каким образом?
– Своим намеком на завещание королевы Оливии.
– Королева Оливия удостоена всеми возможными почестями, которые только могла получить. Что еще может быть в этом документе?
– Этого я и не знаю, Вирлан. Ее земли перешли во владения сыновьям. Ее драгоценности нашей единственной дочери.
– Тогда о чем вы тревожитесь?
Гедеон остановился и задумался. Он не хотел раскрывать всех своих мыслей, но ему нужен был приспешник.
– Я боюсь того, чего на самом деле не было. Последняя воля, которую желает объявить Харольд, может быть надуманным предлогом чтобы посеять раздор и смуту.
– Так вы сомневаетесь в ее подлинности?
– Да. И я не верю в искренность слов того, кто будет ее объявлять, – Гедеон встал напротив окна и задумчиво посмотрел вдаль. Небо было все также затянуто тучами, и дождь шел не переставая.
– Ваше Величество, что мы можем предпринять?
– Это ты должен советовать своему королю, Вирлан. Что скажешь мне ты?
– Рыцари Черной Розы не должны усомниться в вашем могуществе, а вы не должны показывать им свой страх. Пусть обнародуют свое послание, но мы сможем задержать их и предотвратить любые последствия. Верьте мне, Ваше Величество, под вашей сильной рукой мы, ваши слуги, всемогущи.
– Вирлан, мой верный друг. Твои слова всегда мне льстят, но сейчас лучше горькая правда, чем сладкие речи. Завтра на рассвете мы отправляемся молиться вместе с принцем Харальдом. Ты должен узнать о настроениях, что ходят среди его людей. Чем они недовольны, чего хотят и чего боятся.
– Будет исполнено, Ваше Величество.

Наступившее утро не принесло солнца, и могучие рыцари с непокрытыми головами и смиренно опущенным взором шли по залитым дождем улицам к часовне Ее Величества, королевы Оливии. Во главе их шел король Гедеон. Его высокое положение позволяло ему не склонять головы, гордо неся на себе корону как символ власти. Его очи были обращены к небу, но мысли были далеко от Господа. Он благодарил других богов, покровителей своей жены. В непогоде, что они посылали ему, он видел знак их поддержки. Ибо главный его страх был не перед людьми, но перед черной магией, к которой он сам принадлежал.
Вместе с Харольдом Гедеон вошел в часовню, обмакнул пальцы в чаше со святой водой, совершил священные жесты и, преклонив колени погрузился в молитву. Харальд последовал его примеру.
По обе стороны от входа стояли служители, они следили за свечами и огнем в лампадах, чтобы те не погасли. Каждый из них с благоговением относился к своему королю, хранителю веры и мира на их земле. И каждый с опаской смотрел на спину преклоненного принца, прибывшего издалека. Его суровое лицо, шрамы на руках, все говорило о битвах и жестокости. А среди жестокости зачастую нет места вере и добродетели.
Вопреки всему, король не произносил молитвы. Его разум был далеко, в том дне, когда он впервые привел свою молодую жену в замок. Юная и хрупкая, она казалась ему беззащитной. Тогда, забыв оюо всех выгодах этого брака, о событиях, что привели его к этому союзу, Гедеон поклялся сам себе беречь эту слабую и нежную женщину. Он окружил ее любовью и заботой, а она ответила ему доверием. По крупице открывала она свою связь с небом, и Гедеон от мимолетного восхищения приходил к неистовому восторгу сознавая как сильна и могущественна его жена.
Темная магия разных начал – земли и неба воссоединилась в них. Гедеон, унаследовавший дар от своих предков, повелевавших стихией земли, множивших урожаи и разверзающих землю, и Оливия, ниспосылающая живительные дожди или разрушающие бури. Скрепленные священными узами, они воссоединились также своими чарами.
Гедеон стоял, преклонив колени, и тщетно искал ответа: когда их общая сила разделилась и встала в противоборство друг с другом?
Молитва была окончена. Поочередно выпив из священного сосуда, король и принц вышли к своим людям, и процессия двинулась к замку. В этот день не было пиршеств и не было речей. Все как один соблюдали пост.

Король облачался для церемонии объявления последней воли королевы. Что бы ни принес ему этот день, он сам будет символизировать силу и власть. Слуги были предупреждены и в королевских покоях ожидали появления всех детей Его Величества. С портрета на него смотрела она, королева Оливия. Теперь легкий ветерок, пущенный ею невзначай, не прошепчет ему слова поддержки, не украдет чужую тайну. Король Гедеон мог рассчитывать только на свои силы и верных людей, сплотившихся вокруг него.
В покои ввели принцев. Еще немного и они будут сражаться на турнирах и вести войска, завоевывая чужие земли. Вот опора и поддержка короля. Вот его истинная сила и ценность. Гедеон приветствовал сыновей и втайне гордился ими. Чертами они больше походили на мать, но силу духа и достоинство получили от отца. Другое дело принцесса Амелия, нежное дитя пятнадцати лет. Гедеон надеялся, что она унаследует качества матери: умение обаять любого, лавировать между противоборствующими сторонами, видеть что скрыто в душе. Глядя на дочь, Гедеон всерьез сожалел о том, что Оливии нет рядом. Он поднял глаза к портрету. Придворные расценили это как дань памяти и любви.

Тронный зал наполнился, все ждали прибытия короля. Двери раскрылись, и Гедеон царственной поступью вошел в зал мимо склоненных голов его подданных. Принц Харольд ограничился лишь коротким поклоном. Король сделал знак герольду и тот объявил:
– В день двадцать первый кончины королевы Оливии Повелительницы Цветущей Долины объявляем мы нашу волю и волю возлюбленной нашей супруги, которую почитаем за свою собственную. Да будет слово ее оглашено.
Герольд замолчал, и все взоры обратились к принцу Харольду, выступившему вперед. Принц прошел к середине зала и повернулся лицом к королю. Его рыцарь подал ларец. Харольд оглядел зал, снял богато расшитые перчатки и потянулся к цепочке на груди. Все присутствующие наблюдали за ним затаив дыхание. Принц снял с цепочки ключ и вставил его в отверстие ларца. Всего один поворот и крышка приоткрылась.
– А теперь, – произнес Харольд, – пусть король Гедеон приложит руку к этому ларцу, иначе он не будет открыт.
В зале пробежал ропот. Гедеон на минуту опешил. В его землях колдовство было под запретом, на этом зиждилась его власть и доверие народа. Неужели принц Харольд решил посвятить весь мир в его тайну и тайну его жены. С минуту помедлив Гедеон встал и подошел к ларцу. Тот открылся без каких-либо усилий. Харольд улыбнулся и, пристально глядя в глаза королю, произнес:
– Ваше Величество, брат наш король Гедеон, убедитесь самолично в подлинности печати королевы.
Гедеон осмотрел документ, печать и, вынув его из ларца, протянул Харольду.
– Печать королевы, – объявил он.
Харальд сломал печать и начал читать.
– Сим документом скрепляю свою волю и волю супруга моего короля Гедеона дома Золотого Копья Повелителя Цветущей Долины.
Харольд долго монотонно зачитывал присущие такому документу обращения к народу и знати, а потом перешел к сути, где королева просит о последней милости мир и людей, которую она не успела исполнить.
– Из любви ко мне и к моему титулу и уважая ту ношу, что я несла согласно своему званию и по праву рождения, налагаю на вас обязательство отдать мою единственную дочь Амелию в жены моему брату принцу Харальду дома Черной Розы, правящего Драгоценными Горами.
В зале повисла тишина. Казалось, никто не понял, что произошло. Король Гедеон пристально смотрел в глаза принца, и тот не отводил глаз. Наконец, король забрал из рук Харальда документ и произнес:
– Воля королевы оглашена.

4.
– Ваше Величество, вы снимаете траур?
– Да, Вирлан, завтра будет охота. Мы должным образом развлечем наших гостей, покажем им свое расположение, а потом пусть уезжают к своим проклятым горам.
– А как же сватовство принцессы Амелии? Вы собираетесь им отказать?
– Нет, я не буду перечить воле королевы, но мне нужно время, чтобы установить подлинность документа. А я нисколько не сомневаюсь в том, что он поддельный. Я знаю чего хотела Оливия. Она не желала отправить дочь к Черной Розе.
– Но, Ваше Величество, вы во всеуслышание объявили, что именно так поступите.
– Я сказал, что воля королевы оглашена. Принцесса Амелия еще слишком юна, и в ее годы рано отрываться от родительского дома, тем более сейчас, когда она потеряла мать. Уверен, меня поймут. А я изучу документ. Что тебе удалось узнать от рыцарей, что за настроения ходят в их рядах?
– Мне удалось многое. Я узнал, что все они недовольны этим визитом. Пока они праздно проводят время в наших землях, на их границах хозяйничают драконы. По слухам, одолев Ферруса, каждый из этих рыцарей обогатился. Более того, нет ничего почетнее, чем рыцарь, выживший в подобной схватке. Здесь они кажутся грубыми мясниками, но у себя на родине они почитаемы как короли. Пока их принц здесь, они негодуют, ведь союз с нашим домом, укрепленный браком между принцессой и принцем Харольдом, не несет им лично никакой выгоды. В то время как там, их ждут славные подвиги.
– Так значит они хотят скорее вернуться домой?
– Именно так, милорд.
– Что же, тем лучше, я дам им такую возможность. Передай мои распоряжения об охоте и позови ко мне законников, пусть изучат этот документ.
Когда Вирлан ушел, король Гедеон прислушался. Сейчас он был один. Ощущая малейшие вибрации по шагам и дыханию, он мог определить кто приближается. Гедеон поднял глаза к портрету королевы. Его голос зазвучал на древнем языке понятном только им двоим.
– Ты слышишь, Оливия, вот чего ты добилась. Твой брат ищет твоей силы, возродившейся в нашей дочери. Ты этого хотела? Чтобы ее заперли в башне призывать бури? Черная Роза никогда не даст ей той свободы, которую ты для нее хотела. И ты не сможешь прийти ей на помощь. Она бы стала залогом мира между нашими землями и миром Утренней Росы, там бы ее почитали так, как тебя в наших землях. Но ты решила бороться за свою суть, за свой дар. Ты видишь теперь, что этот мир не примет магию, даже от своей королевы? Ты не должна была мне перечить.
Гедеон вышел, ему нужно было поговорить с дочерью.
От портрета потянул легкий дымок, он закрутился, прошел сквозь щель под дверью и отправился по длинным коридорам замка в поисках своей жертвы, обошел стражу, промчался мимо прислужниц, тихонько хихикающих в укромном углу, и полетел дальше. Он настиг Вирлана на полпути к конюшне. Там первый советник короля говорил с главным егерем, передавая распоряжения об охоте. Дымок закрутился и задержался у самого уха советника. «Пора, - нашептывал он, – твоя королева призывает тебя». Вирлан замер, посмотрел на главного егеря, стал говорить невпопад, а потом ушел под надуманным предлогом. Он встретил по пути прислужниц, приказал им принести воду и тряпки и пройти в покои короля. Обладая особым разрешением, он прошел мимо стражи в пустующие покои и указал на портрет.
– Его надо снять, вынуть из рамы, промыть, проследить, нет ли следов повреждений.
– Но, господин, – удивились прислужницы, – мы можем испортить картину. Придворные художники запрещают нам прикасаться к ним.
– Это приказ короля, и он не будет обсуждаться.
Прислужницы склонились в поклоне и принялись за работу. Вирлан вышел за дверь. Дымок снова шепнул ему на ухо: «Иди к принцу». Уверенным шагом советник пошел в покои принца Харольда. Стража, преградившая ему путь, отступила, едва услышав имя короля. Вирлан застал принца за чтением.
– Что угодно первому советнику короля Гедеона? – спросил Харольд.
– Ваше Высочество, - голос Вирлана звучал увереннее обычного, - вашего внимания требует королева Оливия.
– Придворные церемонии этих земель значительно отличаются от наших, что это может означать?
– Пройдите в покои короля, там вас ожидают. Вам следует идти одному.
– Одному? И ты смеешь говорить мне, как я должен поступить?
Принц Харольд потянулся к мечу, оставленному в ножнах на его постели. Предвидя возможную угрозу, он был готов к худшему каждую минуту. Но Вирлан удивил его, заговорив на древнем языке магов.
– Брат мой, призываю тебя, песнью орлицы я дала тебе знак, теперь же голосом своим даю тебе путеводную нить.
– Оливия? Ты говоришь со мной?
Вирлан не ответил и остался недвижим. Харольд закрепил ножны на поясе и пошел за ним. Достигнув покоев короля, принц в сопровождении советника вошел внутрь, прислужницы уже закончили работу и вышли. Портрет стоял без рамы на полу.
– Оливия, - проговорил Харольд. Он оглянулся на Вирлана, тот удалился. – Оливия, сестра моя, ты не погибла!
Лицо на портрете ожило и заулыбалось, а после королева вышла из него, как из двери, и протянула руки навстречу.
– Столько лет прошло, ты возмужал, моя дорогой брат. И вот ты здесь, чтобы спасти меня.
– Скажи мне что с тобой случилось. Я уничтожу Цветущую Долину и подниму на копье голову твоего мужа, если он тебя обидел.
– Вот что значит зов крови. Вот истинная верность. И я рада, что смогла взывать к тебе о защите. Теперь я освободилась, но я ждала тебя, чтобы сделать это.
– Этот советник, Вирлан, он предан тебе?
– Он лишь игрушка в руках моих чар. Сейчас он уже не помнит ни о том, как привел тебя сюда, ни о том, что отправил тебе письмо и мою волю, чтобы ты прибыл в Цветущую Долину. Теперь он мне не нужен. Увы, я могу управлять лишь людьми, но Гедеон владеет силой земли, и мне он неподвластен.
– Скажи мне что нужно, и я все для тебя сделаю.
– Сделай это не для меня, а для Амелии. В ней вся суть раздора между мной и моим мужем. Она не должна отправиться к Утренней Росе. Они недостойны такой силы.
– Амелия обещана мне, твоя воля объявлена. Гедеон не посмеет перечить своему слову.
– Он постарается изменить ему. Ты должен быть осторожен. Наш дар, должен принадлежать только нам. Мы принадлежим крови Черной Розы, и мы едины.
– Да будет так, сестра. Я заберу Амелию, чего бы мне это не стоило. Но что будет с тобой?
– Я буду наблюдать. А когда время придет, вернусь с тобой в цитадель Драгоценных Гор.
Харольд склонился и поцеловал руки Оливии. Затем она шагнула в портрет, и Харольд установил его на место. Все стало так, как было, лишь ее живые улыбающиеся глаза выдавали тайну разрушенной темницы.

5.
– Умелый воин удачлив в охоте, не так ли принц Харольд?
Король Гедеон и принц, сидя верхом наблюдали за тем, как разделывают кабанью тушу.
– Истинно так, король Гедеон. Ваши земли полны дичи и леса здесь не те, что в наших горах. Я благодарю за эту охоту и мне жаль, что больше не смогу ею насладиться.
– Мои края позволят нам не раз преследовать зверя бок о бок, к чему упускать такую возможность?
– Я вынужден отказаться, ибо долг призывает меня вернуться в свои земли и забрать у вас самое драгоценное сокровище из тех, чем вы владеете. Я увожу с собой свою невесту.
– Она все еще находится под властью своего отца и только мне решать, когда она сможет покинуть свой дом. В противном случае это будет неверно истолковано. Я правлю, но я подчиняюсь законам. А потому Амелия останется здесь до своего совершеннолетия. Так я решил.
– Я воин и Драгоценные Горы не терпят условностей, мы проживаем дни в битвах или в ожидании их, а потому я намерен забрать то, что принадлежит мне по праву.
– Нет! Так я решил, – Гедеон пришпорил коня и ускакал вперед, не желая продолжать этот разговор.
– Что ж, тогда я воспользуюсь своим правом поединка, - проговорил Харальд.
Пока охотники пировали и поднимали кубки во славу своего короля и принца Харальда, последний решил исполнить свой замысел. Он встал перед пирующими у костра и произнес:
– Славные рыцари Цветущей Долины и истинные сыны Драгоценных Гор, я приветствую вас.
Рыцари поддержали принца выкрикивая его имя.
– Нет более славного места чем то, куда мы прибыли как гости, и нет гостеприимнее хозяина чем король Гедеон.
Рыцари трижды повторили: «Слава Королю!»
– Но что, если долг его не выполнен до конца, как того требует закон? Что если он медлит с ответом и оскорбляет своего гостя, - шум затих и каждый потянулся к тому оружию, что было у него при себе: охотничьи ножи и копья. – Я не хочу усомниться в своем брате, короле Гедеоне, но он сам вынудил меня просить справедливости у Господа. А потому я вызываю короля Гедеона правителя Цветущей Долины на поединок. И пусть битва решит смогу ли я забрать обещанную мне принцессу Амелию в свой чертог или она останется под сенью отеческой заботы. Я вызываю тебя Гедеон!
Гедеон разозлился, и земля затрепетала. Он выслушал слова Харольда, а потом не торопясь встал и ответил:
– Если моему брату мало моего слова, если он настолько воспылал любовью к моей дочери, пусть Господь рассудит нас, ибо я принимаю вызов.
Король подошел к принцу, и они соединили свои руки.

Король готовился к турниру. Невиданное зрелище, сражение повелителя. Никто в королевстве не отважился бы бросить ему вызов, но принц Харольд другое дело. Его повелитель находился далеко отсюда.
Гедеон был уверен в своих силах. Несмотря на то, что долгие годы он жил в мире с соседями, король был опытным воином. Подвиги его юности воспевали барды и менестрели, тогда он показал себя умелым стратегом в войне и отважным рыцарем в бою. Мог ли знать Харальд о том, как земля помогает этому воину-магу? Догадывался ли Гедеон о том, что небо поддерживает своего принца?
Ристалище было готово через несколько дней. Дамы в шелковых платьях сияли драгоценностями, рыцари блеском доспехов. Воистину двор короля предстал во всем своем великолепии. На возвышениях установили резные кресла для благородных господ. Трон короля был пуст, ибо он в этот момент взбирался в седло. Место королевы занимала принцесса Амелия. Юная, совсем еще дитя она невольно стала причиной поединка рыцарей. Поединка, который будет воспет в легендах, где красота прекрасной дамы станет роковой для одного из них. Час настал. Герольды объявили начало турнира.
– Король решил биться острым копьем, это безумие, - шептались дамы.
– Они будут биться не до смерти, до первой крови.
Трубы, возвещающие начало турнира, заглушил голоса. Герольды объявили выступление рыцарей.
Король Гедеон в цветах своего герба, красном и черном, приготовился к битве. Принц Харольд в синем с серебром приветствовал своих рыцарей. По сигналу всадники опустили копья и помчались навстречу друг к другу. Первый удар пришелся по щитам не нанеся урона. Король Гедеон осторожничал и не торопился применять чары. К тому же он еще не решил, хочет ли он смерти принца. Харольд ждал, когда Гедеон сам проявит себя.
Сойдясь во второй раз, Харольд направил копье в грудь короля и ветром смягчил ответный удар. Гедеон покачнулся, но не выпал из седла. Однако дерзость Харальда разозлила его. В третий раз дрожь пошла по земле и испугала коня принца, одно неверное движение и Харальд не успел закрыться щитом от удара, упал на землю. Гедеон остановил своего коня и ждал знака. Если противник поднимет руку, значит он сдался, если же нет, то они будут биться на мечах.
Харольд поднялся, он быстро овладел собой, но удар был сильным и ему нужно было время.
– Мой меч, - закричал он и оруженосец подбежал к нему с мечом. – Я жду тебя Гедеон.
– Вот ведь упрямец, - пробормотал король. – Брат мой, ты храбро бился, прими мою руку и бой будет окончен.
– До первой крови, Гедеон!
– Меч королю!
Оруженосец в королевских цветах подбежал к королю, тот спешился и принял меч. Гедеон шагнул навстречу противнику, казалось, Харольд едва стоял на ногах.
– Да будет Господь милосерден к тебе, - произнес король, перед тем как обрушить удар на Харольда.
Едва принц отразил первый удар, его слабость исчезла. Опытный воин, моложе и сильнее своего противника он перешел в наступление. Гедеон отражал удар за ударом. Ветер пахнул в лицо королю. Чары небесные, да будьте вы прокляты. Земля снова затряслась под ногами лишая опоры. Удар за ударом, Гедеон начал слабеть, еще мгновение и король припадет на колено, в попытке сдержать натиск. Земля медленно разошлась под ногами Харольда, и он начал падать. Воспользовавшись преимуществом, Гедеон нанес решающий удар в грудь. Кровь потекла по лезвию меча.
Король сделал жест рукой призывая своих людей. Рыцари Харольда подняли его и унесли прочь. Гедеону доложили, что принц пока еще жив.
– Господь был на стороне вашего короля! – закричал Гедеон. – Да будет известно, что это был честный поединок.
Замершие трибуны разразились криками.
– Да здравствует король Гедеон! Долгих лет королю!

6.
Король успокаивал свою дочь.
– Дитя мое, жизнь рыцаря — это сражения и боль. Принять смерть в битве, это ли ни достойное завершение своих дней? Но твой жених жив. Господь покарал его за дерзость и указал ему место. Утри свои слезы и помолись за его выздоровление.
– Простите меня, отец, за то, что я плачу, тогда как должна радоваться вашей победе.
– Амелия, моя радость и мое счастье, твое доброе сердце, вот награда отцу за все его свершения.
Король обнял дочь и поцеловал ее в лоб.
– А теперь отдыхай. Этот день принес нам много тревог, но они позади.
Гедеон направлялся туда, где сейчас врачевали принца. Лекари сообщили ему, что рана его слишком серьезна. Едва ли он продержится несколько часов.
– Сделайте все, что можете. Я не желаю смерти в стенах моего дома своему родичу и союзнику.
– Все, что в наших силах, мы исполним, уповаем на Господа и ваши молитвы, - отвечали лекари.
Незримым ветром прокралась Оливия к своему брату. Вирлана отправила она отвлечь короля, чтобы самой незаметно покинуть свою темницу. Как сложно ей было удерживать разум советника и продираться мимо людей одновременно. Она опустилась туманной дымкой на израненное тело и прошептала заклинание. Лекари могли слышать ее шепот. Но кто из них знал язык магов, кто мог поверить в явление такого колдовства? Туманная дымка поднялась выше и вдохнула жизнь в уста рыцаря. Теряя последние силы, она устремилась прочь. Разум Вирлана открылся, Харольд вздохнул глубоко. Оливия из последних сил устремилась в покои короля.
Королева снова смотрела со своего портрета. Взгляд ее был измучен, и в нем застыл страх. Она боялась быть обнаруженной. Не в силах выдержать противостояние со своим мужем, она опасалась придворных и слуг, могущих принять ее за порождение темной силы. Ей оставалось только прятаться.

Принцесса Амелия не могла уснуть этой ночью. Перед ее глазами раз за разом проносились всадники с копьями. Отважный воин, доблестный рыцарь, обещанный ей в мужья, и отец, король и повелитель. Ее сердце трепетало от мысли, что она должна покинуть отчий дом. Ей было страшно, но так заманчиво уехать в далекие земли и стать будущей королевой Драгоценных Гор.
– Дитя мое, откликнись на мой зов, – прошептал дымок.
Амелия испугалась и произнесла на языке магов заклятие оберега.
– Не бойся меня, - снова раздался голос.
– Матушка? Мама, можете ли это быть вы?
– Да, моя дорогая, мое бедное и беззащитное дитя. Я пришла успокоить тебя и наставить.
– Но как? Мы скорбим уже многие дни о вашей гибели.
– Могла ли моя дочь поверить, что ее мать разбилась о скалы? Нет, дитя. Твой отец заточил меня. Единственным моим желанием было, чтобы ты сохранила свою сущность. Настает то время, когда мы сможем открыться миру и владеть свой силой без страха и осуждения. Ибо мы великие избранные над всеми людьми. Жди, скоро настанет наше время.
– Но матушка, как же принц Харольд? Ведь я покину Цветущую Долину.
– Не торопись, все случится тогда, когда следует. Знай, что я с тобой и я помогу тебе.
– Спасибо, матушка.
Королева вновь заняла свое место на полотне. Гедеон в этот день не вернулся в свои покои. Он держал совет. Смерть Харальда сильно пошатнет его положение. С другой стороны, если он выживет, они будут снова связаны брачными узами. Что бы ни было дальше, Гедеон готовился к войне.

Принц Харольд медленно поправлялся. Целебные снадобья, молитвы во здравие делали свое дело. Воин, привыкший встречать все невзгоды в седле, он смиренно принял свою участь. Но вернуться в свои земли как ослабленный старец, не имевший сил подняться в седло, он не мог. Несколько раз Амелии позволили его навестить, но встречи были короткими, а многочисленная свита принцессы не позволила им говорить откровенно, лишь соблюсти церемонии.
Изредка голос Оливии нашептывал темные мысли Харальду. Но теперь он чувствовал в них яд, способный погубить не только его самого, но мир между королевствами. Харольд ждал, когда силы вернуться к нему, чтобы принять свое собственное решение. Почувствовав, что влияние на брата становится все меньше, Оливия направила свои усилия на воспитание дочери. Чтобы внушить ей мысль о свободе применения чар, той мечты, что Оливия не смогла позволить сама себе. Годами носить маску добродетели, служить не своему Богу, это ли не золотые оковы, добровольно надетые ею? Оливия желала свободы своей дочери. Как она могла построить новый мир? Только разрушив старый. Оливия жаждала войны.
Лишенная плоти, вынужденная сообщаться с миром через свою магическую оболочку, Оливия теряла связь с жизнью и ее истинными ценностями. День ото дня она ожесточалась, в то же время отчаяние овладевало ею. Вот уже Гедеон говорит с Харальдом о вечном мире между их землями, Амелия смотрит влюбленным взглядом на своего нареченного. И ее сыновья смиренно принимают волю своего отца и государя. А что остается ей, королеве и повелительнице Цветущей Долины, урожденной принцессе Черной Розы? Только месть.
Оливии не пришлось долго искать. Она могла повелевать разумом человека, но не разумом мага. Ее выбор пал на рыцаря Тристана Стальное копье. Преданный воин ее брата. Испытанный в боях, не знающий страха. Он мог бы потягаться в доблести и отваге с любым из королей. И Оливия начала нашептывать ему.
– Истинный враг твоего повелителя за сладкими речами укрыл свои помыслы. Встань на страже, защити своего принца, отомсти за пролитую кровь. Ты вознесешься рядом с ним до небывалых высот, он наградит тебя, если только останется жив. Покарай его врагов, пока не стало слишком поздно.
И рыцарь взял в руки меч и последовал зову.

7.
В тот день принц Харольд мог позволить себе длинную прогулку без помощи слуг. Здоровье возвращалось к нему. День, другой и он сможет сесть в седло, и тогда король Гедеон огласит о его помолвке с принцессой Амелией.
Проводя вечера в беседе, соперники в турнире, союзники в делах государства, они пришли к согласию. Ровно через год принцесса Амелия в сопровождении подобающей ее положению свиты отправиться в Драгоценные Горы, чтобы сочетаться браком с принцем Черной Розы.
Одно только омрачало разум государя, в приданное Амелия попросила портрет своей матери. Гедеон долго размышлял об этом. Придворный художник уже готовил копию. Но что было лучше? Отпустить свою заточенную жену в ее клетке туда, где она не причинит ему вреда, или оставить подле себя, чтобы лично надзирать за нею?
Гедеон принял просьбу дочери. Он заключил, что чары его нерушимы и даже получив свободу, едва ли Оливия осмелиться предстать перед людьми, более того, сумеет поднять войска против королевства своих сыновей.
Король предвкушал свободу. Скоро его двор очистится от гостей, а главная в его жизни угроза отправиться туда, откуда пришла. Он сможет заняться другими делами, укрепить свой союз с Утренней Росой, наладить торговые связи, построить флот, ввести законы о земле. Сделать все, чтобы в будущем передать свое королевство старшему сыну в полном его величии.
Король следовал в свои покои. Его мысли поглотили новые начинания, которые он сможет воплотить в жизнь. Он отдаст часть земель своей жены на строительство монастыря, чтобы церковь знала, кто ее главный покровитель, и поддерживала его. Воодушевление охватило его и притупило присущую ему осторожность.
Гедеон поздно спохватился. Его стражи не было на месте, в комнате стоял непривычный запах и угрожающие вибрации стояли в воздухе.
– Кто посмел нарушить мой покой и ворваться в мою опочивальню? Выходи! – король взревел, и стены сотряслись, но за словами ничего не последовало.
Из портрета легко и изящно показалась одна ножка, затем высунулась рука, голова и через минуту королева стояла в полный рост перед своим царственным супругом.
– Так ты и не смирилась со своей участью, – прошипел Гедеон на языке магов.
– Ты не сможешь покорить меня, твои чары ничто перед моей силой, - ответила ему Оливия.
– Ты забываешь, как легко я справился с тобой. В моем замке только один господин и даже стены повинуются мне.
– Сила твоей супруги в ее слабости, – Оливия сменила тон. – Возлюбленный супруг мой, к чему нам ссоры, когда дети наши счастливы и союзы крепнут? Впусти же меня в свои объятия, и мир воцарится в нашем королевстве.
– Ты не сможешь обмануть меня, – Гедеон угрожающе двинулся ей навстречу. – Теперь, когда твое тело ослабло, я вижу твою душу насквозь. Она мечется, лжет и жаждем мести, но не получит ее.
– Сжалься, Гедеон. Ради наших детей, - взмолилась Оливия.
– В твоих словах нет правды, в слезах нет раскаяния.
Гедеон протянул руку, чтобы схватить Оливию, и не смог. Острая боль пронзила его тело и кровь, хлынувшая через горло, помешала сорваться последним словам. Тело правителя безвольно упало на пол.
– Враг моего господина повержен. Прими меч, поразивший его, моя королева, – произнес Тристан Стальное Копье и встал на одно колен, обагрив его кровью убитого короля.
– Ты верный рыцарь, Тристан, поднимись и прими из моих рук достойную награду, – ответила королева и жестом призвала его встать.
Суровое лицо рыцаря выражало безразличие к убитому, холодное смирение перед выполненным долгом. Он ждал нового приказа.
– Я твоя королева и повелеваю тебе. Отныне твой долг выполнен, и нет более нужды тебе пребывать в этом мире. Иди в следующий, и пусть тот Бог, которому ты молишься, примет тебя в свои чертоги и наградит достойно за подвиги твои.
Оливия подняла тяжелый меч и направила его на незащищенное горло рыцаря. Движения давались ей с трудом, и орудие готово было настигнуть цель.

Именем короля Адриана, наследовавшего повелителю Цветущей Долины королю Гедеону, благословлен был союз принцессы Амелии из дома Золотого Копья и принца Харольда из дома Черной розы. Да будет долги их дни, да будет мир в их сердцах, да будет процветание в их землях. Ибо так было сказано, и так повелел Господь.

– Прости мне, Оливия, драгоценная моя сестра. Отныне твое место здесь. Любовь к тебе не дает мне предать тебя смертной каре, как ты того заслуживаешь, потому я обрекаю тебя на заточение.
– Харольд, мы едины по крови, моя дочь принадлежит тебе. Наша сила помножится в твоих потомках. Подумай. Ведь это я проложила этот путь ценой своей жизни, и ты хочешь лишить меня единственного, что мне осталось?
– Тебе осталась твоя жизнь, но я не сохраню твою свободу. Но дни твои протекут в этой пещере под стражей драконов. Ибо ты подняла руку на верного мне рыцаря, не раз защищавшего меня в бою. Ты подвергла угрозе мир между нашими королевствами. Ты нашептывала недопустимое своей дочери. Твоя душа ожесточилась, и ты потеряла связь с разумом. Теперь драконы твоя свита, и драгоценные камни этих гор – твое сокровище.
– Ты пожалеешь, Харольд!
– Пусть так. Тогда я вернусь за тобой.