Знаток античности. Вячеслав Иванов

Даже без своей поэзии остался в истории литературы знаменитой "башней Иванова", где собирались все известные поэты, художники, философы. Представитель религиозного символизма, знаток античности. С  1924 года переехал в Рим, где и жил до конца дней своих. Считал, что "высшая реальность течёт через символ". Лучшие  его сборники стихов "Cor ardens" (1911) и "Нежная тайна" (1912), где он соединяет символы христианства, "высшую реальность", любовь и смерть. В символизме видел высшее проявление личности поэта.


***
Льются звуки, печалью глубокой.
Бесконечной тоскою  полны:
То рассыплются трелью высокой,
То замрут тихим всплеском волны.

Звуки, звуки! О чем вы рыдаете,
Что в вас жгучую будит печаль?
Или в счастье вы веру теряете,
Иль минувшего страстно вам жаль?

Ваша речь, для ума непонятная,
Льется в сердце горячей струей.
Счастье, счастье мое невозвратное,
Где ты скрылось падучей звездой?

***
Мы — два грозой зажженные ствола,
Два пламени полуночного бора;
Мы — два в ночи летящих метеора,
Одной судьбы двужалая стрела!

Мы — два коня, чьи держит удила
Одна рука,- язвит их шпора;
Два ока мы единственного взора,
Мечты одной два трепетных крыла.

Мы — двух теней скорбящая чета
Над мрамором божественного гроба,
Где древняя почиет Красота.

Единых тайн двугласные уста,
Себе самим мы — Сфинкс единой оба.
Мы — две руки единого креста.


***
Рощи холмов, багрецом испещренные,
Синие, хмурые горы вдали…
В желтой глуши на шипы изощренные
Дикие вьются хмели.

Луч кочевой серебром загорается…
Словно в гробу, остывая, Земля
Пышною скорбью солнц убирается…
Стройно дрожат тополя.

Ветра порывы… Безмолвия звонкие…
Катится белым забвеньем река…
Ты повилики закинула тонкие
В чуткие сны тростника.


***
В поле гостьей запоздалой,
Как Церера, в ризе алой,
Ты сбираешь васильки;
С их душою одичалой
Говоришь душой усталой,
Вяжешь детские венки.

Вязью темно-голубою
С поздней, огненной судьбою
Золотые вяжешь дни,
И над бездной роковою
Этой жертвой полевою
Оживляются они —

Дни, когда в душе проснулось
Всё, в чем сердце обманулось,
Что вернулось сердцу вновь…
Всё, в чем сердце обманулось,
Ярче сердцу улыбнулось —
Небо, нива и любовь.

И над щедрою могилой
Не Церерою унылой
Ты о дочери грустишь:
День исходит алой силой,
Весть любви в лазури милой,
Золотая в ниве тишь.


***
От братии прилежной
Апостола Луки
Икону Тайны Нежной
Писать — мне испытанье.
Перенесу ль мечтанье
На кипарис доски?

Мне снилось: Цвет Единый
Возрос из тайника,
Где Корень свит змеиный,
В эфир листвою сочной;
И Агнец непорочный
На пурпуре Цветка.

Меж Солнцем и Землею,
Меж Корнем и Венцом,
Меж Агнцем и Змеею —
Посредник голубиный
Летает над долиной,
С таинственным Кольцом.

Под Вестником крылатым,
На зелени стебля,
Лучась волнистым златом,
Алеет лал Потира.
И гранями сафира
Огранена Земля.

В дали лазурной, слева,—
Нагорный Назарет:
Склонясь, приемлет Дева
Под аркою келейной
Посла привет лилейный,
Архангельский привет.

Лужайка — что кошница,
Направо, в горных льдах;
Отверстая гробница
Цветет красой Сарона;
Успения корона —
В мерцающих звездах…

Икону Тайны Нежной,
Келейник Красоты,
Я кистию прилежной
Так написать замыслил,
Так на доске расчислил
Священные черты.

И в золото, и в миний
Я кисти обмакнул,
Чертя примерных линий
На хартии разводы,—
Когда распались своды
И синий свет сверкнул…

Сквозит родной могилой
Прозрачный фимиам,
И Роза дивной силой
Струит с Распятья зори…
Но кто, поникший в горе
На светлый холм? — Я сам!..

Не та ль за ним, чье тело
Под этот дерн легло?..
Что ж сердце сиротело?..
С каким она ребенком
Стоит, в сияньи тонком?
Что так глядит светло?..

Что говорит?.. «Напрасно
Те сны живописать,
Что лицезришь неясно,—
Тебе, кто Тайны Нежной
В судьбе своей мятежной
Изведал благодать.

Взгляни: вот Розы сладость
На горечи Креста;
Под ним — могилы радость,
И я, в заре воскресной,
Простерла дар небесный
За ласкою Христа».


***
Дрожат леса дыханьем ливней
И жизнью жаждущей дрожат…
Но всё таинственней и дивней
Пестуньи мира ворожат.

И влагу каждый лист впивает,
И негой каждый лист дрожит;
А сок небес не убывает,
По жадным шепотам бежит.

Листвой божественного древа
Ветвясь чрез облачную хлябь,—
Как страсть, что носит лики гнева,—
Трепещет молнийная рябь.


***
В тайник богатой тишины
От этих кликов и бряцаний,
Подруга чистых созерцаний,
Сойдем — под своды тишины,
Где реют лики прорицаний,
Как радуги в луче луны.

Прильнув к божественным весам
В их час всемирного качанья,
Откроем души голосам
Неизреченного молчанья!
О, соизбранница венчанья,
Доверим крылья небесам!

Души глубоким небесам
Порыв доверим безглагольный!
Есть путь молитве к чудесам,
Сивилла со свечою смольной!
О, предадим порыв безвольный
Души безмолвным небесам!


***
Налетной бурей был охвачен
И тесный, и беспечный мир:
Затмились волны; глянул, мрачен,
Утес — и задрожал эфир.

Я видел из укромной кущи:
Кренясь, как острие весов,
Ладья вдыхала вихрь бегущий
Всей грудью жадных парусов.

Ей дикий ветер был попутным,
Она поймала удила —
И мимо, в треволненьи мутном,
Пустилась к цели, как стрела.

***
Солнце, сияя, теплом излучается:
Счастливо сердце, когда расточается.
Счастлив, кто так даровит
Щедрой любовью, что светлому чается,
Будто со всем он живым обручается.
Счастлив, кто жив и живит.

Счастье не то, что годиной случается
И с мимолетной годиной кончается:
Счастья не жди, не лови.
Дух, как на царство, на счастье венчается,
В счастье, как в солнце, навек облачается:
Счастье — победа любви.


***
Млея в сумеречной лени, бледный день
Миру томный свет оставил, отнял тень.

И зачем-то загорались огоньки,
И текли куда-то искорки реки.

И текли навстречу люди мне, текли…
Я вблизи тебя искал, ловил вдали.

Вспоминал: ты в околдованном саду…
Но твой облик был со мной, в моем бреду.

Но твой голос мне звенел — манил, звеня…
Люди встречные глядели на меня.

И не знал я: потерял иль раздарил?
Словно клад свой в мире светлом растворил,

Растворил свою жемчужину любви…
На меня посмейтесь, дальние мои!

Нищ и светел, прохожу я и пою,-
Отдаю вам светлость щедрую мою.