Подсолнух

Ангел?!- переспросил он-однажды я видел Ангела.
-Наверное он был ослепительно красив?! - предположил я и отхлебнул обжигающего вермута, отчего на душе сразу потеплело.
Мы сидели прямо на полу, среди разбросанных книг и набросков, изображающих силуэты утонченных красавиц и контуры зданий и улиц. В пространство между плотными шторами врезалось лезвие солнечного света, пахло осенью и свежестью первых холодов.
-В Ростовской области, где я отбывал в лагере, однажды летним днем стояла ужасная жара-вдруг сказал он и горько улыбнулся.
-Нас-работяг, погрузили в машину и повезли в поля сажать хлеб. Прекрасное было время. Из камаза, стоя по колено в теплом золотом зерне, я насыпал его в ведро и передавал товарищу. А он, в свою очередь, пересыпал зерно в сеялку. И пока сеялка "ходит" у тебя есть свободное время. Но вот именно в тот день я узнал, что такое "полдневный ужас". Наши предки верили, что в это время, когда солнце стоит в зените, по полям и дорогам ходит демон по имени "Полуденница" Солнце стояло в пике, птицы и насекомые внезапно замолкли, даже ветер перестал перебирать травы в поле. Наступила звенящая тишина. Я испытал неожиданное чувство нарастающей тревоги а потом увидел "его"...
Нет, это был вовсе не демон..
Посреди поля, непонятно как уцелевший и оттого вдвойне загадочный, рос гигантский подсолнух. Да, не удивляйся, подсолнух. И на одном его толстом стебле помещалось семь цветочных голов, растущих по краям. Он был похож на живой радар. И настолько все в нем было нелепым и уродливым, что я испытал такой дикий ужас перемешанный с отвращением, что на мгновение показалось, что я схожу с ума. -
Он посмотрел на меня оценивая, понимаю ли я его или нет. Затем презрительно скривил губы и приложился к фляге.
-Как-то ночью-продолжил он-в углу комнаты закружился водоворот из обрывков того, что мы видим и называем реальностью. Этот же самый водоворот утягивает нас в сон. Это был Ангел, и я испытал тоже самое, почти забытое, чувство как и с подсолнухом.И я знаю-снова горько усмехнулся он-что когда я буду умирать, не будет ни света в конце туннеля, ни Града Небесного. А тот же самый водоворот утащит то, что было мной и растворит как тушь, которой я пишу эти картины.Он обвел рукой комнату и глубоко вздохнул.
Когда я спускался в парадной по лестнице к ждущему меня такси, я был уверен что поступил правильно.
Поступил правильно, так и не сказав.
Что видел тоже самое.