Глава 10

Правда.
Когда-то я думал, что правда – это что-то твердое. Камень. Алмаз. Гранит науки. Ты выносишь его, несешь на свет, и он прорезает любую ложь.
Потом я думал, что правда – это яд. Скрытый, концентрированный. Ты впрыскиваешь его в систему, и система корчится в агонии, пока не изрыгает наружу свое гнилое нутро.
Но я ошибался.
Правда – это не камень и не яд. Правда – это дерьмо.
Серое, мягкое, бесформенное. Оно везде. Его производят тоннами. Его закапывают, заливают бетоном, прячут в дорогие септики с ароматизаторами. Но оно никуда не девается. Оно просто ждет.
Иногда кто-то, вроде меня или Волкова, начинает копать не в том месте. Лом входит в пласт, и дерьмо выплескивается наружу. Оно заливает сапоги, брызгает в лицо, забивается под ногти. Ты стоишь по колено в нем, задыхаешься от вони, а вокруг снуют крысы – журналисты, блогеры, «общественность» – и с визгом хватают свои куски. Самые жирные куски всегда достаются самым наглым крысам.
А потом приходят дворники. С метлами и поливальными машинами. Они смывают все обратно в коллектор. Разбрасывают ароматизированные гранулы. И через день на этом месте уже никто не помнит, что здесь было. Только ты. Ты помнишь запах. Он въелся в тебя. Он стал частью тебя.
Волков пытался вычерпать наше общее дерьмо маленькой ложкой, чтобы спасти свой маленький цветочек. И утонул в нем.
Я думал, что можно взять экскаватор и вывалить все это на главной площади. Но после шока и воплей, дерьмо все равно смоют в ту же дыру. Только площадь придется отмывать.
Так в чем же смысл?
Смысла нет.
Есть только выбор. Ты либо становишься крысой и учишься находить в этом дерьме свои жирные куски. Либо дворником, который притворяется, что его не существует. Либо... либо ты просто стоишь по колено в нем, подняв голову, и дышишь этим воздухом. Признаешь, что это – единственная реальность. Не камень, не яд. Просто дерьмо.
И, может быть, в этом и есть какая-то правда. Не та, что меняет мир. А та, что не дает тебе окончательно забыть, кто ты есть. Вонючий, испачканный, но... не крыса. Не дворник. И твоя единственная победа — в том, что ты перестал притворяться, что пахнешь розами.