Mister Пронька - 81 - 83

81 - Капельки воды.
 День за днём, декада за декадой бродим по шею в тоскливых мелочах. Словно капельки воды, так однозвучны мои дни. Дом – музей – свидание с Ульяной – дом. Ничего существенного не происходит. Жизнь словно замерла, взяла паузу. А затишье, как известно, бывает перед бурей. Но я упорно гоню смурые мысли, наслаждаясь покоем рутинных дел и забот.
 В последнее время мы загорелись идеей делать экскурсии за стенами музея. Разработали маршрут: сначала к развалинам усадьбы Засекиных, а потом пешим ходом к уголку Суоми. Усадьбу, конечно же, надо будет огородить по всему периметру. Врыть столбики, натянуть цепи. Обкашивать придётся, чтобы туристы могли сфотографировать останки былой красоты. А вот на озере мы запланировали более масштабные и затратные дела. 
 Домик с открытой верандой на берегу, где уставшие туристы могут отдохнуть, попить чай с местными пирогами. А также плавучие беседки. Я видел такие сооружения в детстве, когда с родителями ездили в гости в Узбекистан. Сейчас не вспомню название озера, но детские впечатления до сих пор не утратили яркость и сочность. Вместе с Mister Пронькой клеили макет. Увлекательное, скажу вам, это занятие. Иногда к нам присоединялась Ульяна. Наша идея ей пришлась по душе. Оказывается, она увлекалась этим в детстве, и развалины усадьбы получились такими реалистичными, что просто не хватало слов. А вот дяде Вове порой не хватало усидчивости и терпения, тогда он заявлял:
— Не могу стоять, пока другие работают, пойду, полежу, — а уж с дивана давать советы и подсказки у него получалось всегда на «отлично».
Наконец-то, макет приобрёл окончательный вид. Получился просто замечательным. На душе царил праздник удовлетворения от собственного таланта. Пронин тут же всё сфотографировал и произвёл съемку.
— Отошлю сегодня же Петруччо. Пусть выложит на сайт. Может там и спонсор найдётся. Да и начальство будет в курсе наших наполеоновских планов.
— А мне кажется, что ему всё равно. Наше начальство с большой буквы «Х», — я не питал никаких иллюзий.
— Не ругай плохого начальника, придёт ещё хуже, — ответил Mister. — Такова закономерность. Надо довольствоваться тем, что имеем. А то придёт человек из народа, так и ему жить красиво захочется. Опять воровать, опять бюджет пилить. Богатый же уже наелся.
— Они сытости не знают, — возразил я и передёрнул плечами. — Неприятно даже думать об этом. Чёрные, грязные души, как пепельницы.
— Думают те, кому нечего делать, а у нас работы непочатый край. Но это завтра. До конца рабочего дня ещё сорок минут. Успеем чаю с пряниками попить. Как-то уж совсем грустно, когда день всухую пролетает.
— А меня угостите вашим знаменитым чаем? — в зале неожиданно появился Ефим Аронович.
— За мой счёт – за твои деньги, — пошутил дядя Вова.
Но гостью было совсем не до юмора. Он грозно глянул на Проньку и буркнул со злостью:
— Ты лох, и мне весьма приятно!
 Я совсем не ожидал от весьма образованного джентльмена такого оборота речи и растерялся, но Пронин видимо знал, что Цукерман вовсе не интеллигентная личность:
— Не тронь мою тонкую иронию своими грубыми извилинами.
— Брейк! — вскрикнул я и встал между мужчинами.
Дядя Вова первый отошёл, проворчал что-то про чай и удалился. Ефим Аронович проводил его ироничным взглядом, потом обратился ко мне:
— Если ждать перемены к лучшему, то времени утечёт слишком много. А Розочке не терпится уехать в Израиль. Запилила меня, а я никак не могу расстаться со своей коллекцией. Вы не передумали купить у меня сигаретные пачки?
— Увы! — я развёл руками. — И денег нет, и курить я не начал. Извините.



82 - Женился, но не умер.
— Сонька звонил, они с Семёном вырезали маску нового Божества, — Mister Пронька заглянул в кабинет. — Пойду, схожу.
— Хорошо, — я оторвался от очередного отчёта и тяжело вздохнул. Бумажная работа меня просто выбивала из седла.
— Здравствуйте, Волька ибн Кузя, — услышал я приятный женский голос. Пронин что-то пробурчал в ответ. — Можно? — на пороге появилась Мартемьянова. Крёстная мама Ульяны, с которой я мимолётно познакомился на Новый год.
— Здравствуйте, Анастасия Константиновна, — я поднялся навстречу, скрывая улыбку. Сразу вспомнил слова Иван Ивановича, который называл куму коротко: АКМ-74, что расшифровывалось не иначе как Анастасия Константиновна Мартемьянова, 74 года рождения.
— Я к тебе с серьёзным разговором, — женщина присела на краешек дивана. — Ты, наверное, заешь, что я работаю в ЗАГСе? И у меня горит план. Квартальный план, а я так рассчитывала на премию, — для убедительности она тяжко вздохнула.
— И у вас имеется план? Эти пережитки социализма? — удивился я.
— А как же? Ладно, у нас, вот в больнице сплошной бардак. Они даже всех знакомых и родственников по бумагам проводят, якобы те проходили лечение.
— А чем я вам могу помочь? Помереть раньше времени? — я глупо пошутил.
— Ну, зачем так мрачно? — натянуто улыбнулась АКМ. — Вам надо сегодня же расписаться с Ульяной. Чего вы тянете? Вон, какое шикарное кольцо ты ей подарил. Или сомневаешься в крестнице?  Есть отличный способ: хочешь узнать недостатки девушки, похвали её перед подругами. Но уверяю, что все подружки будут петь только дифирамбы. А вот жениться надо обязательно. Ведь кто-то должен тратить твои деньги.
— Уля хочет свадьбу отгулять в августе. Тепло, светло, обилие овощей и фруктов. Насекомых почти нет.
— Ну, это вряд ли. Гинеколог ясно дал понять: быть скорой свадьбе. Ой! — она прикрыла рот ладошкой. — Ты, наверное, не в курсе. Извини.
 Осознание великого счастья медленно заполняло каждую клеточку тела. Простоватая, глупая улыбка расплылась на моём лице.
— Это правда?
— Собирайся. Ульяна уже в ЗАГСе меня ждёт. Истомилась, наверное, вся в недоумении.
 Уля прогуливалась около Дворца бракосочетания. Увидела меня и искренне удивилась. Я бросился к ней и нежно прижал к груди. Прошептал тихо на ушко:
— Спасибо.
Тут Ульяна увидела крёстную маму, которая едва поспевала за мной, и всё поняла.
— Ты рад?
— Безумно.
— Паспорта с собой? — Анастасия Константиновна отдышалась. — Сейчас я вас распишу.
— Тётя Настя?! — изумилась Уля. — Это как?
Тётя ничего не ответила и буквально под руки провела нас в зал.
— Быстро и надёжно. Это у вас, молодых, правило: захотели – нашли время, не захотели – нашли причину. Давайте паспорта.
 И мы смирились. Пока она что-то там заполняла, мы с Ульяной смотрели друг другу в глаза.
— Я люблю тебя. I love you. Te amo. Je t’aime. Ich liebe dich, — прошептал я признание на пяти языках. Уля только растерянно мило улыбалась.
— Согласны ли вы жить серой, шаблонной жизнью, ограничить свой круг общения в угоду эгоизму партнёра и быть вместе даже тогда, когда вас будет тошнить друг от друга?
Если «да» – поцелуйтесь и распишитесь.
 Такое бракосочетание можно было смело заносить в Книгу рекордов Гиннесса.




83 - Смутное время.
 Пока я шёл на работу, то всё думал, как пафосно и торжественно поведать дяде Вове новость о своей внезапной и скоропалительной женитьбе. Но, застав Mister Проньку за раскладыванием на витрину сигаретных и папиросных пачек, забыл обо всём.
— Неужели Цукерман всё-таки подарил свою коллекцию родному посёлку?
— Ага, — горько усмехнулся Пронин. — Ничто не даётся нам так дёшево, как хочется. Не будет у меня ремонта.
— Да вы с ума сошли! — вскрикнул я.— Зачем?
— Лучше один раз вовремя, чем два раза неправильно, — буркнул Mister и продолжил работу.
Пока я собирался мыслями, в музей ввалился инспектор пожарной безопасности.
— Это снова я. Здравствуйте.
— Опять? — настроение катастрофически падало куда-то в район плинтуса.
— По сучьему велению? — иронично улыбнулся дядя Вова.
— А то! Не по-моему же хотению. И что писать-то? Знаю же, что у вас всё в порядке.
— Так и пиши, Степаныч, — удивлённо отреагировал Пронин.
— Не могу, — широко развёл руками инспектор. — Директиву сверху спустили. Закроют вас всё равно. На пару-тройку месяцев, но закроют. Там следом и СЭС, и налоговик шлёпают. Так что ваше счастье нервно курит за углом.
 Я буквально взвыл подбитой собакой. Mister Пронька нервно затеребил затылок.
— Аудиторская проверка грядёт? Понятно. Пока будут пилить бюджет, нас тихонько отодвинут в сторонку. Таково моё мнение, а если оно вам не нравится, то у меня есть другое. Не литературное.
 В музей вошли инспектора, во главе которых гордо вышагивал Фомушкин в отличном настроении, которое он и не пытался даже скрывать:
— А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! — и не по чину рассмеялся.
— За коим хреном ты явился? — разозлился дядя Вова. — Шелудивый копираст.
— Везучий случай! — Антон Викентьевич не захотел услышать оскорбление. — Я – представитель общественности. Меня прислала администрация следить за порядком и законностью.
— Вот и сиди в сторонке, — от бессилья дядя Вова как-то резко спал с лица. — А если ты начнёшь наглеть – я буду грубить.
— Может Иван Ивановичу позвонить? У него юрист грамотный, — я рассуждал вслух сам с собой.
— Не спеши, а то успеешь! — усмехнулся Фомушкин, упиваясь ситуацией.
— Мне необходимо проверить квартальный отчёт, — в разговор вмешался Игорь, налоговой инспектор, от которого снова пахло крепким перегаром.
— Пройдёмте в кабинет, — я выразительно глянул на дядю Вову, опасаясь, что он в гневе не наговорил себе на статью. Он меня прекрасно понял и посмотрел на сотрудника СЭС.
— А мы с вами спустимся в подвал. Вдруг нам повезет, и мы мышку увидим, — с нескрываемым сарказмом сказал он.
Игорь с порога заявил:
— Все думают только о себе! Лишь я думаю только обо мне.
— О чём это вы?
— По большому счёту, мне не нужен отчёт. Всё равно в понедельник к вам пришлют аудиторскую проверку. Мне бы опохмелиться, — вид у него ничего, кроме жалости, не вызывал. Я достал из сейфа бутылку настойки и налил полный стакан.  Он перекрестил посуду и прошептал:
— Испарись сивуха, останься чистый спирт.

  Вечером Иван Иванович окончательно меня «добил». Министерство культуры действует в рамках законодательства. Нам остаётся только молиться и ждать.