Попутчики в Вальпургиеву ночь

   Красивый высокий парень держал в кулаке деньги и шагал по городу. Пора принимать очередную дозу. Денег хватит: в автобусе хорошо одетая мадам поехала дальше без кошелька, а он выскочил. Но обошёл уже три адреса, и везде никто не подходил к двери.
   А при попытке купить дозу у мужика на привокзальной площади вдруг услышал рядом визг тормозов, увидел бросившихся к ним «служителей порядка» и дикими прыжками понёсся в здание вокзала. Там почти выхватил у мужчины из рук билет до Москвы, сунул ему всю пачку денег, пробежал по перрону и заскочил в вагон. Забрался на верхнюю полку, зажав билет в кулаке, отвернулся к стене и перевёл дух.
   Заходили люди. Слышались голоса. Под ним на нижней полке расположился старик. Рядом на верхней и нижней полке едет женщина с малышом. Кто-то молча раскладывал нижнюю боковую полку. Поезд стал набирать ход. Быстро темнело.
   Разговоры были недолгими. Старик сообщил, что ездил навестить дочь с внучатами. Зять служит в лесном северном гарнизоне, когда-то ещё свидятся. Похоронив жену, стал побаливать, видно, не сможет до конца довести дело своей жизни. Селекционер. Раньше все заботы по дому: уборка, стирка, готовка времени не отнимали – жена делала. Да и уставать стал.
   Женщина, уложив на нижнюю полку малыша, печально рассказала о себе: в северный посёлок привёз муж, детей долго не было, спутник жизни стал пить, когда родился поздний долгожданный сыночек, решила с пьяницей расстаться. Но у ребенка болезнь сердца, надо делать операцию в Москве.   Везёт показать врачам и записаться в очередь.
   И тоже страшновато: выдержит ли маленькое сердечко сложную операцию? Извелась вся, нервы, да и у самой сердце стало покалывать. Ещё лет пять назад здоровой была. Сама-то из среднерусской деревни, все дела деревенские привычные, да никого уже там-то не осталось. И дом продан.
Потихоньку забралась попутчица на свою верхнюю полку. Прошёл проводник, собрал билеты. У «спящего» парня с верхней полки выдернул билет из крепко сжатого кулака. Слышался перестук колес: «Едем в Москву, едем в Москву!»
   Каждый думал о своём. Наркоман знал, что в столице он не пропадет: деньги украдёт, дозу купит. Но как добраться, ведь скоро начнётся ломка? И украсть как, если будет трясти? Стал засыпать. Нет, он ещё долго сможет продержаться: повезло, из семьи долгожителей! В семейных альбомах – прадеды, жившие почти до ста лет на сибирских просторах. Родители и сейчас вспоминают свою малую родину, но они уже никуда не поедут, обжились, привыкли на новом месте.
   Старик, вздохнув, подумал: «Эх, сбросить бы годков двадцать с плеч, всё бы успел, на что жизнь положил. А теперь впереди – только одинокая старость». Уснул. Женщина подумала: «Малыш мой, милый малыш! Хватило бы у меня сил вырастить тебя, птенчик мой ненаглядный!»
   Подступала полночь. Старой колдунье сегодня ночью не надо было лететь никуда, она ехала к своей закадычной подружке в Подмосковье. Та лечила кого-то от смертельной болезни и, видно, перетянув её на себя, не на шутку расхворалась. Предстояло провести несколько дней в гостях, подлечить старую товарку.
   Мысли попутчиков перемежались с её собственными и не давали уснуть. Заняться было нечем. Когда мысли наркомана надоели вконец, колдунья послала на парня крепкий сон. До Москвы будет спать! Мимо боковой нижней полки постоянно ходили пассажиры.
   Колдунья задумалась о раскладе: мужчине-селекционеру нужно ещё лет двадцать, да женщине лет пять, да малышу лет шестьдесят как минимум надо бы добавить. Восемьдесят пять лет. А парню-наркоману из семьи долгожителей лет двадцать. Двадцать да восемьдесят пять – сто пять. Столько ни один из этой сибирской семьи не жил.
   Так, а если мужчине дать пятнадцать лет прибавки? Не успеет он результатов дождаться. Получается, что надо малышу добавить пятьдесят пять лет. И сделать его сердце здоровым. Жаль, и до шестидесяти не доживёт. Ну что ж…
   Утром вагон обходил проводник: «Скоро Москва, прошу сдать постельное бельё!» С нижней полки раздался ломающий басок подростка: «Мам, что у меня с одеждой? И…ой!» Женщина с блестящими глазами свесила голову с верхней полки и ахнула: «Сынок! Ой! Чудо какое!»
   Мужчина лет сорока пяти на соседней нижней полке заинтересованно оглядел её милое изумлённое лицо. «А вчера здесь… голос как похож!» – выговорил он приятным баритоном. Подросток спросил: «Мама, где моя одежда?»
   Мать слезла с верхней полки и, счастливо смеясь, взяла в руки брючки и курточку малыша. Мужчина, оглядев себя и проговорив: «Чудо какое!», стал предлагать одежду из своего чемодана.
   Подвёртывали брюки, закатывали рукава рубашки. Женщина, застенчиво улыбаясь, проговорила: «Вы когда в поезд сели?» Он ответил: «Мы же с вами вчера разговаривали. Я – селекционер!» Она удивлённо разглядывала его лицо: «Вы мне вечером гораздо старше казались». Он улыбнулся и ответил: «Да и вы изменились. Тоже помолодели. Если бы не голос – не узнал бы!»
   Она спросила адрес, по которому выслать вещи. Мужчина пригласил их в гости. Дом в посёлке у реки. Кругом сады. И до города не так далеко.
Поезд выстукивал каждому свое. Селекционеру: «Вот и любовь! Вот и любовь!» Женщине: «Сын будет жить! Сын будет жить!» Подростку: «Всё хорошо! Всё хорошо!»
   Старая колдунья сидела у окошка, устало подперев голову рукой. Она сегодня славно поработала ночью. Приедет к подружке, выспится, полечит её – и вновь назад, к своим землякам. Кому свадьбу устроить, кого на ноги поднять, с кого тоску снять, кому век продлить. А укорачивать век – не по нутру это ей.
   Хотя можно бы парня вылечить, чтобы не воровал, не принимал наркотики. Просмотрела его судьбу: пустое, глупое существо, никчемно прожитая долгая жизнь… А тут столько счастья, любви, надежды, планов у трёх людей, которые скоро будут жить вместе! И сделала выбор, взяв грех на душу…
   Скрюченный наркоман покачивался на верхней полке, не просыпаясь. Ему поезд отсчитывал последние часы. Скоро Москва!
2002 г.