2. Андромеда

    Созвездие Андромеды находится в северном полушарии и представляет собой Альферац – тройную систему, состоящую из главной звезды жёлтого цвета и двух физически связанных между собой голубоватых звёзд-спутников.

    Андромеда – в греческой мифологии дочь эфиопского царя Кефея и Кассиопеи. Когда Кассиопея похвалилась, что её дочь Андромеда превосходит красотой нереид, разгневанные богини обратились к Посейдону с мольбой о мщении, и он послал морское чудовище, которое грозило гибелью подданным Кефея. Оракул Аммона объявил, что гнев божества укротится, если Кефей принесёт Андромеду в жертву чудовищу, и жители страны принудили царя решиться на это. Прикованная к утёсу, Андромеда была предоставлена на произвол чудовища. Персей, сын Зевса и Данаи, дочери аргосского царя, поражённый красотой Андромеды, увидел её в этом положении и вызвался убить чудовище, если она согласится выйти за него замуж. Она стала царицей Микен и родила Персею нескольких детей.

***1
    Прохор уже 3 года жил в России, о которой мечтал с пяти лет, потому что дед его и отец были русскими. Он любил ее по своим детским воспоминаниям и по произведениям русских писателей, творчество которых изучал самостоятельно, поскольку учиться ему пришлось по специальности Английская литература. Он окончил Даремский университет.
    Отец его женился на девушке родом из графства Дарем, будущей матери Прохора, когда она училась в России. У них родился сын, и все трое они счастливо жили в Петербурге. А потом им пришлось переехать в Дарем почти на 20 лет, где они после смерти бабушки Прохора унаследовали ее дом и продали его, чтобы вернуться в Россию на постоянное место жительства.
    В Дареме родители Прохора все эти годы преподавали русскоязычным студентам технические предметы в университете. Мать Элис посчитала необходимым приехать в Россию после свадьбы дочери, чтобы лично увидеть зятя и его отца, а также дом и поселок, где они отдыхали каждое лето. Она посетила и квартиру Владимира, чтобы удостовериться, что Элис будет жить в нормальных условиях. Питер ей понравился, и она дала добро. Приезжала она так же, когда родился Прохор, привезла щедрые подарки и поставила условие, чтобы после исполнения Прохору 5-ти лет они переехали к ней в Дарем. Она хотела, чтобы ее внук с раннего возраста начал изучать английский язык, должный в будущем сделать его полноценным гражданином Великобритании. Так и получилось. А русский его немного хромал из-за длительного отрыва от родных корней, но Прохор постоянно его совершенствовал.
    В Англии, в угоду бабушке, Прохора стали звать Персиваль. Так он числился по документам в колледже, а потом и в универе. Хотя дома родители всегда называли его Проша, и когда он получал российское гражданство, то наконец-то вернул свое русское имя.
    Не сказать, что он очень уж не любил Дарем, но каждое лето Прохор с родителями проводил под Питером, в загородном доме своего русского деда, где был по-настоящему счастлив. А дед его в Дареме никогда не бывал и не стремился побывать. Ему хватило знакомства с матерью Элис.
    Небольшой Дарем, с численностью всего около 50 тысяч человек, привлекал туристов мостами, своим собором и Норманнским замком, а вот приморский город Хорден в графстве Дарем после закрытия шахты превратился в пустырь, полный заколоченных домов, выставленных на продажу за бесценок. Угольная шахта Horden, запущенная в 1900 году, установила европейский рекорд по количеству добытого угля за один день 9 мая 1930 года – 6 758 тонн. Когда-то на ней работало 4000 человек. Но в феврале 1987 года, всего за 6 лет до рождения Прохора, предприятие было остановлено (за что местные ненавидят Маргарет Тэтчер). Один местный житель сказал журналисту, что город развалился с тех пор, как закрылись угольные шахты, и добавил, что среди тех, кто еще не уехал, широко распространена наркомания, причем она затронула не только молодежь, но и людей среднего возраста.
    Хотя в России в те годы было не лучше. Владимир и Элис держались, поскольку имели неплохую работу синхронистами в госструктуре. Владимир рано потерял мать, но его отец в то время работал главным инженером на одном из предприятий военпрома, поэтому смог обеспечивать сына во время учебы в вузе. А потом поспособствовал его трудоустройству в госструктуру. 90-е годы они не любили вспоминать, хотя именно тогда Владимир встретил Элис, а потом родился маленький Проша. Только эти радости и освещали их память, поскольку после переезда в Англию их жизнь стала еще труднее. Не по деньгам, по иным причинам. Владимир с трудом терпел финансовую зависимость от тещи, а Элис, выбиваясь из сил, занималась домом и ребенком.
    Они втайне от ее матери, с первого дня откладывали часть зарплаты Владимира на поездки летом в Россию к деду. На эти цели мать Элис не давала им ни шиллинга. Она оплачивала содержание внука и приобретала одежду дочери. Один раз в год Владимиру полагался от нее подарок на день рожденья. А каждую субботу они были обязаны обедать вместе с ней на первом этаже.
    Главное, они не платили за жилье, хотя занимали второй этаж ее небольшого, но добротного дома. Их квартира состояла из трех небольших комнат, кухни, санузла и кладовых. Бонусом шел остекленный балкон. Свою квартиру в Питере Владимир сдавал, и деньги эти так же шли в накопление. Все трое они мечтали вернуться туда, потому что даже летом, когда они приезжали, то жили у деда. Арендаторы очень неохотно пускали Владимира проверить, все ли в квартире в порядке.      

***2
    Когда семья окончательно переехала в Россию, родители Прохора, имея хороший послужной список в прошлом, вновь устроились почти на прежние свои места. Хотя, конечно, за такой срок произошло множество изменений в той структуре, где они раньше работали. Но руководство осталось прежним, поэтому их обоих приняли на работу без проволочек. А вот Прохору пришлось проходить различные собеседования в фирмах, которым требовались специалисты с его знаниями. Естественно, английская литература мало кого интересовала, работодатели искали работников, прежде всего, отлично знающих английский язык, владеющих компьютером и умеющих работать в сложных программах. Однако Прохор каждый раз выдерживал только испытательный срок, после чего сам уходил, хотя его официально принимали.
    Дед голову сломал в поисках вариантов для внука. Хотелось ему, чтобы Прохор нашел себе достойное место с его образованием и знаниями. Он обзванивал старых друзей, и один из них дал ему координаты своего партнера по бизнесу, предварительно поговорив с ним о Прохоре. Дед Прохора сам никогда не работал в частных компаниях, поэтому имел предубеждение против нуворишей, и предпочитал фирмы, выросшие на приватизации. Почему-то он считал, что их владельцы должны иметь опыт и знания, поскольку прошли такие трудные времена и преуспели. Сын ничего не мог сказать по этому поводу, хотя считал всех бизнесменов, как в России, так и в Британии, пройдохами, если не откровенными ворами, наживающимися на уходе от налогов. Работая в госструктуре, он постоянно слышал об уголовных делах, открываемых против нечистоплотных дельцов. И чаще всего это были руководители фирм, созданных еще в 90-е годы. Зажиревшие денежные мешки, привыкшие обманывать государство, со временем теряли бдительность, чувствуя безнаказанность.
    Однако Прохор все же пошел на собеседование в фирму, которую указал ему дед с подачи своего друга. Фирма оказалась крупной корпорацией, объединявшей несколько акционерных обществ, производящих взаимозависимую продукцию, преимущественно технического назначения. Прохор прошел собеседование на должность секретаря-референта руководителя и переводчика-синхрониста в отдел по внешним сделкам. Отец поддержал его, они оба решили, что такую крупную организацию налоговые органы наверняка проверяют очень тщательно. Дед придерживался того же мнения. И только Элис все равно переживала о том, как сын вольется в незнакомый коллектив со своим повышенным чувством справедливости и прирожденной правдивостью.
    Тем не менее Прохор приступил к своим обязанностям, быстро освоился в новой обстановке и вел себя ровно с сослуживцами. Непосредственный его начальник вызывал у него смешанные чувства, но он списывал это на то, что они еще плохо знакомы друг с другом. Однако этот мэн вполне оценил трудолюбие и разносторонние знания Прохора и уже в первые две недели стал давать ему ответственные поручения. У него имелся еще один референт, девушка, которая пока находилась в отпуске.
-Надеюсь, вы поладите, – сказал Прохору его начальник. Нравы в корпорации оказались довольно демократичными, начальника все называли просто шеф, а остальные обращались друг к другу по именам. Шеф имел обычную русскую фамилию – Максимов, лёгкую для запоминания и общения с иностранными клиентами фирмы. Многие из них называли его кратко – Максим. Так им было проще.
-Твои родители работают в военном ведомстве? – спросил Максимов Прохора в первый день.
-Да, мои отец и мать выполняют там почти ту же работу, что и я здесь. Единственное отличие – это то, что они имеют допуск к гостайне.
-И в заработке каждый из них будет превосходить тебя, поскольку у нас довольно-таки стандартные по отрасли оклады. Руководство особо не спешит баловать сотрудников. Однако если ты понравишься генеральному директору, все может измениться. Главное, веди себя ровно, как и до сих пор. Он не любит выскочек, но и слишком робких не признает.
    Две недели прошли спокойно, Максимов хвалил Прохора и даже пригласил его на закрытый корпоратив для узкого круга, чтобы представить его начальникам других отделов. Этот экзамен Прохор также прошел без напряжения, поскольку имел достаточно уверенности в своих силах и пока не сталкивался с какими-то очень уж сложными проблемами. Но Максимов сказал ему, что станет натаскивать его, чтобы в свое отсутствие оставлять Прохора первым человеком в отделе, важнее даже двух заместителей Максимова.
-Референт – это доверенный человек руководителя. Таким я хочу, чтобы ты стал для меня, – сказал он Прохору. Хотя за эти две недели Прохор так и не определился, как относиться к нему, а на корпоративе его вообще увели с собой в курилку трое директоров других подразделений и засыпали вопросами. Хорошо, что Прохор имел спокойный и уравновешенный нрав, этим он всегда производил на окружающих благоприятное впечатление. Однако Максимов через десять минут уже объявился в курилке и сказал:
-Нечего обкуривать молодого и перспективного сотрудника. Завидуйте себе молча.
И увел Прохора оттуда. 
-О чем они спрашивали тебя? – задал ему вопрос Максимов.
Прохор подробно передал весь разговор в курилке.
-Если начнут переманивать к себе – сбежишь? Скажи честно.
-Я не привык бегать за приманкой. Слепой преданности вам не обещаю, но я человек слова, прошу вас поверить мне.

***3
    В понедельник наконец-то после отпуска вышла на работу референтша. Несуразная, очкастая девица в каких-то объемных шмотках в стиле оверсайз. Максимов представил их друг другу. Девицу звали Ада. Она быстро стушевалась, кивнула и отправилась за свой рабочий стол. Но Максимов уже через 10 минут позвал ее:
-Ада, зайди ко мне с планшетом.
    Прохор удивленно смотрел ей вслед. Как такая странная личность могла работать референтом? Однако она довольно долго находилась в кабинете Максимова. А потом Максимов по переговорнику вызвал к себе и Прохора. Пока Максимов давал им общее задание, подробно все объясняя, Прохор, сидевший напротив референтнши, смотрел на нее. Правильные черты лица, нежная шея в вороте бесформенной объемной толстовки, тонкие кисти рук, волосы безжалостно стянутые в пучок, и глаза… Он не мог отвести от нее взгляда. Максимов замолчал на полуслове, заметив это. Потом сказал, что они оба свободны. А через минуту после того, как они вышли, он вновь пригласил к себе Прохора. Ада при этом метнула в его сторону взгляд из-за своего ноутбука, куда уселась выполнять задание шефа.
-Даже не думай западать на нее, – произнес Максимов, когда Прохор вошел и закрыл за собой дверь.
-У меня и мысли такой не было, – ответил Прохор.   
-Я видел, как ты смотрел на нее.
-Она не в моем вкусе. Я просто рассматривал ее странную одежду и не менее странную прическу.
-Но ты смотрел ей в глаза!
-Это запрещено? Как еще можно понять незнакомого человека, с которым предстоит вместе делать одно дело.
-Вы не будете вместе работать. Просто каждый из вас сделает свою часть общего задания. И не смей общаться с ней неформально, только по работе!
-Хорошо, – сказал Прохор.
    В опенспейсе, где кроме них работало еще несколько сотрудников, он сел за свой стол и постарался больше не смотреть в сторону Ады. Это было трудно, поскольку ее стол находился в двух шагах напротив него. Она сама встала и подошла к нему.
-Что, шеф говорил с тобой обо мне?
-Он запретил мне неформально общаться с вами.
    Она взяла визитку Прохора из стопки на его столе и села на свое место, а потом прислала ему смс, поскольку на визитке был указан номер его телефона, –  "Хочешь поговорить наедине? Буду ждать тебя через час на крыше в зоне отдыха." "Он может увидеть и сделает мне выговор," – ответил ей Прохор. "Он никогда не ходит на крышу, потому что панически боится высоты и открытых пространств," – ответила она.
    Потом Ада ушла, а Прохор поглядывал на время и ждал, когда пройдет час. Максимов выглядывал из кабинета, видел, что Прохор усердно работает, и исчезал за дверью.
    При выходе на крышу, Ада схватила Прохора за руку и быстро затащила его в какое-то небольшое помещение типа трансформаторной, хотя там было пусто.
-Что, моя одежда и прическа удивили тебя? – спросила Ада.
-Если честно, то да. А еще ваши очки… они ведь без диоптрий. Я прав?
-Да. Но давай на "ты" хотя бы, когда рядом нет Максимова. Понимаешь… тебя приняли, как бы это сказать, в помощь мне. Раньше я вполне справлялась одна. Но два месяца назад мне пришлось в отсутствие Максимова докладывать генеральному сводку по зарубежным контрактам. И он… в общем, это дело с большим трудом замяли, он оплатил мой больничный счет и поклялся, что больше никогда… После больничного я ушла в отпуск, а теперь вернулась. И вся моя одежда – это маскарад, для того, чтобы исключить подобные инциденты в будущем не только с генеральным. 
-Он домогался тебя? – спросил Прохор.
-Да. В полиции он заявил, что его спровоцировал мой слишком фривольный внешний вид, улыбки и поведение. Вот как я выгляжу обычно, – она открыла на мобильнике несколько своих фото. На них Ада выглядела… просто изумительной красоткой.
    Прохор молчал, пораженный этой историей.
-Теперь, отправляясь на работу, я не пользуюсь косметикой, убираю волосы в пучок, надеваю очки с простыми стеклами и вот такие балахоны. Чтобы наш чувствительный маньяк-генеральный вдруг с катушек снова не съехал.
-Почему ты попала в больницу?
-Он словно с ума сошел, я вырывалась изо всех сил и получила при этом множество ушибов и вывих плеча, отчего потеряла сознание. Ему пришлось вызвать скорую, поэтому об этом все узнали.
-Почему ты простила его и не довела дело до суда?
-Потому. Мне нужна эта работа. К генеральному и другим кобелям в строгих офисных костюмах вместо меня теперь будешь ходить ты.
-То есть, были и другие?
-Да, но с ними я худо-бедно справлялась. 

***4
    Эту ночь Прохор плохо спал, и снилось ему, как он бьет в челюсть генерального директора, и у того зубы веером изо рта вылетают. Недаром он не понравился Прохору на аудиенции. Лощеный и подтянутый 50-летний любитель тенниса, с интеллигентным лицом. Но взгляд Прохора сразу упал на его тонкие сжатые губы. Генеральный задал ему несколько вопросов и даже улыбнулся. Улыбка вышла кривоватой. Хотя Максимов сказал, что генеральный редко кому улыбается при приеме на работу. Однако теперь Прохор и Максимова подозревал в том, что тот неравнодушен к Аде. Если бы не она, Прохор, наверное, задумался бы об увольнении из корпорации, которой руководит такой гнус. Но теперь, после того, как Ада ему все рассказала, он понимал, что должен защищать ее. Внешне на фото в мобильнике она выглядела девушкой не в его вкусе. Во-первых, слишком уж невысокая, ниже его почти на голову. Во-вторых, кокетливая и улыбчивая. Таких он инстинктивно считал пустышками. Ее стройная фигурка, красивое лицо и длинные волнистые волосы выглядели очень привлекательно, но не настолько, чтобы он мог влюбиться в нее. Прохора всегда привлекали высокие девушки с развитой грудью. Однако его подкупила честность Ады и прямота. Он запомнил то, как она решительно схватила его за руку на крыше. Его огромную лапищу своей маленькой ручкой с тонкими пальцами. В тот момент он опешил от удивления, даже сердце его дало сбой.
    Он регулярно проходил обследования, потому что еще в колледже у него выявили подростковую аритмию на фоне гормональной перестройки организма. Позже с ним случалось еще пару эпизодов, первый – на почве сильного волнения перед ответственным экзаменом, второй – во время слишком эмоционального спора с однокурсником. Поэтому родители опасались за его сердце. Но уже больше 10 лет никаких отклонений врачи не отмечали. Ведь Прохор был по натуре уравновешенным и спокойным. Вывести его на эмоции могло только нечто неординарное. Ситуация с Адой являлась именно такой.
    С утра он получил у Максимова новое задание. Пока он слушал его, то не мог отделаться от мысли, что его шеф ничем не отличается от генерального директора. Хотя Максимов вел себя весьма корректно с женщинами, но не с Адой. С ней он общался достаточно вольно, как со своей личной доверенной помощницей – улыбался, шутил и даже мог приобнять за плечи. Она не отвечала на его приветливое обращение, холодно принимала все его телодвижения в свою сторону и не улыбалась в ответ. А ближе к обеду написала Прохору в сети:
-Давай пообедаем вместе. У меня есть один укромный уголок, о котором никто, даже Максимов не знает.
И скинула координаты локации. Прохор послал ей кланяющегося персонажа эмодзи.
-Знаешь, – сказала Ада, когда они сделали заказ, – Ты вызываешь у меня доверие. Такой, семи пядей во лбу, тюфяк, который, однако, при случае, может хорошенько в тыкву закатать какому-нибудь уроду.
-Да, могу, – ответил он и принялся за еду, которую им принесли,– Можешь на меня рассчитывать.
-Хорошо, если так. У меня в нашем осином гнезде нет ни одного друга. Вокруг только завистники и недоброжелатели. А теперь еще и больше, поскольку генеральный почти вдвое повысил мне оклад. Тебе изначально такой же предложили, потому что мы с тобой имеем равный статус. Не могли они платить тебе меньше, чем мне.
-Вполне могли. Разве информация об окладах сотрудников не является закрытой?            
-Является. Но все равно все и всё знают.
-А что Максимов? Он тоже не ровно дышит к тебе?
-Ты заметил? Хорошо, значит, сечёшь ситуацию. Он, конечно, не полезет ко мне, как генеральный, но конкретно достает меня своими "заботами".
-Чем я могу помочь тебе? Определи мои действия, которые не ухудшат твое положение.
-Пока только наблюдай. Сам поймешь.
-Максимов хорошо чувствует людей, поэтому меня удивляет, что он словно не видит твоего неприятия.
-Все он видит. Хочет изменить мое отношение к себе, вызвать доверие и симпатию.               
-Есть еще одна проблема. Он может почувствовать мою злость в отношении него.
При этих словах Ада взглянула Прохору в глаза. Помолчала, потом сказала:
-Я подумаю, как сделать так, чтобы он ничего не понял. Это, конечно, трудно, но… давай встретимся вне офиса, я познакомлю тебя с одним коучем, специалистом в таких делах. Главный плюс в том, что я не твоем вкусе, и у нас чисто товарищеские отношения и взаимная солидарность.
Прохор при этом едва не подавился куском, но сумел скрыть это.   

***5 
    Вечером, после работы Ада ждала Прохора на машине в условленном месте, достаточно далеко от офиса.
-Скажи, все мужики такие животные, как генеральный? – спросила она, потому что сегодня он заходил к ним в отдел. Прохор, не отводя взгляда от дороги, ответил:      
-Все. Просто кто-то умеет сдерживаться, а кто-то нет.
-И ты? 
-Я не исключение. В твоем возрасте и с твоей внешностью пора бы это знать.
-В моем возрасте? Мне 25 лет.
-Вот именно. Не 15 и не 17.
-Ты что, считаешь, что мне пора в тираж?
-Не считаю. Но… лучше бы тебе замуж выйти и детьми обзавестись. Так всем было бы спокойней.
-Ты на что намекаешь?
-Я? Даже не думал.
-Почему? Мне бы хотелось, чтобы ты думал о таком.
-О том, чтобы жениться на тебе и этим защищать от похотливых самцов?
-Почему бы и нет?
-Хорошо.
-В смысле?!
-Ты же сама сказала…
-Сказала. Просто любой девушке приятно, если кто-то хочет на ней жениться. Но это не значит, что нужно сразу в загс бежать. И вообще, нужны взаимные чувства, любовь и все такое.
-Думаю, между нами все это уже есть, по крайней мере, в зачаточном состоянии, на уровне эмпатии.
-Ну, ты и умник. Не смеши меня. Ты ни разу не захотел меня поцеловать.
-Хотел много раз.
-Так почему же не сделал этого?
-Ждал твоего согласия.
-Господи, ну что за телок?! Любовь в зачаточном состоянии, эмпатия… Ах, ну да, ты же в Англии жил и учился.
    Коучем оказалась сушеная мадам 45 лет на вид. Она задала Прохору несколько вопросов, выдала ему памятку и сказала:
-Вот мой контакт в скайпе. Будут вопросы, я на связи до 23 часов. Прочтите памятку и скажите, все ли вам понятно.
Прохор прочел:
1. Сделайте глубокий вдох с закрытым ртом. Вздох с открытым ртом выдаст вас собеседнику.
2. Не двигайте бровями. Снимите напряжение со лба.
3. Не улыбайтесь человеку, от которого хотите что-то скрыть, ваша улыбка может выглядеть фальшиво.
4. Расслабьте лицо, не сжимайте зубы, не хмурьтесь.
5. Не подпирайте голову рукой.
6. Не трогайте свое лицо. Прикосновение к лицу – индикатор беспокойства.
7. Не ерзайте.
8. Старайтесь не делать внезапных резких движений.
9. По возможности расслабьте мышцы тела.
10. Не постукивайте ногой по полу.
11. Не ковыряйте кутикулу, не кусайте ногти, не хрустите костяшками пальцев.
12. При сильном волнении сделайте небольшую паузу, соберитесь с мыслями, постарайтесь выровнять тон.
13. Замедлите темп речи, чтобы иметь микросекунды для размышлений перед следующим предложением.
14. Сосредоточьте внимание на логике – это ключ к избавлению от эмоций в любой ситуации. Просто констатируйте факты.
    Потом она предложила ему расслабить мимические мышцы и прочесть какой-нибудь стих. Он прочел "Памяти Йетса" Уистена Хью Одена в переводе Бродского. Мадам удивленно приподняла брови, но потом удовлетворенно кивнула:
-Хорошо. Жду вас через день.
    После этого Прохор повез Аду домой. Она молчала и задумчиво смотрела в окно. А когда они подъехали к ее дому, спросила:
-Так ты не шутил насчет зачаточного состояния?
-Нет, – ответил Прохор.
-Тогда… докажи это. Поцелуй меня! – она отстегнула ремень безопасности и повернулась к нему с вызовом. Но Прохор просто притянул ее голову к себе и поцеловал эту пацанку в губы.
-Ты… ты… – от неожиданности ей не хватало воздуха. Но он снова наклонился к ней и еще раз поцеловал ее – уже по-настоящему.
-Как будем вести себя завтра? – спросила она.
-Как и сегодня. Или ты хочешь внести коррективы?
-Нет, просто я еще никогда не была в такой ситуации. В универе один препод…тоже…
-Что? Приставал?
-Ну да. Со мной вечно всякие скандалы происходят. В магазине меня один за задницу ущипнул, а другой ему вмазал за это. Потом мы все трое в участке объяснялись. Прохор… я, правда, тебе нравлюсь?
-Правда, – ответил он, – Завтра утром заеду за тобой. 
-Нет-нет, ты что. Максимов вычислит нас. Мы и так уже…
-Зачем нам скрываться? Это было бы лучшей твоей защитой.
-Нет. Они выживут тебя. Такое уже случалось. Правда, парень мне не нравился, но все равно они избавились от него. Нашли повод.
-Может, у тебя есть кто-то, поэтому не хочешь?
-Нет у меня никого! – воскликнула она.
-Теперь у тебя есть я, – сказал Прохор.

***6
    Утром оба они должны были по регламенту сопровождать Максимова на встречу с японцами. И Прохор впервые увидел Аду во всеоружии красоты. Она показывала ему свои фото, но реальность чуть с ног его не сбила, он едва справился. Ада взглянула на него и послала ему смс: "Сделай глубокий вдох." Он кивнул ей и больше старался не смотреть на неё. Однако на неё смотрели все остальные. Максимов посадил её рядом с собой по правую руку, а видео-презентацию для гостей поручил вести Прохору.
    Когда в зал презентаций вошел генеральный, все умолкли. Он взглянул в сторону Ады и быстро прошел к гостям, чтобы поприветствовать их. После этого Прохор включил видео на экране. Потом гостей повезли на производства. Вечером ожидался роскошный фуршет.
    Максимов в опенспейсе своего отдела сказал сотрудникам:
-Работайте в прежнем режиме, нечего рты разевать.
А потом заперся в кабинете, куда позвал Аду. Прохор сел и стал ждать. Сердце его было не на месте. Но Ада вышла из кабинета и сказала ему:
-Скоро вернусь.
    Он успокоился только, когда она действительно вернулась – в своих летних одеждах оверсайз, в очках и с прической а-ля синий чулок. На лице ее не осталось и грамма косметики, так что посторонние вряд ли могли узнать в ней утреннюю красотку. Максимов выглянул из кабинета и прикрикнул на менеджеров:
-Работайте, не отвлекайтесь! 
    Однако теперь Прохора мучал вопрос – должна ли будет Ада идти на банкет. Он готовил пресс-релиз для Максимова, а сам поглядывал на Аду, которая занималась делами, как ни в чем не бывало. Когда в перерыв они встретились на крыше, он сказал ей:
-Могла бы и предупредить меня вчера.               
-Ты же видел мои фото, – удивилась она, но едва скрыла довольную улыбку.
-Я ревную, – буркнул ей в ответ Прохор.
-Вечером искуплю свою вину, – сказала она, – приглашу тебя к себе.
Прохор не выдержал и поцеловал ее, благо она тщательно стерла с губ помаду. Накануне ночью он спал всего три часа, но и сейчас сердце его молотило как сумасшедшее.
-Ты хорошо все провёл, – сказала Ада, – И как ты только умеешь выглядеть таким спокойным. 
    Хорошо, что никто из сотрудников не ходил в короткие перерывы на крышу, однако при выходе Прохор и Ада старались убедиться, что на лестнице никого нет. В свой отдел они возвращались порознь.
-Сегодня пообщайся с журналистами без меня, – сказал Прохору Максимов, – А потом мы поедем на обед с японцами. Будешь переводить. И вечером, на банкете.
-А Ада не поедет на банкет?
-Да вот, пока думаю, – сказал Максимов, – Японцы, конечно, любят красивых русских девушек, но с Адой всегда все сложно. Ты же видел всё на презентации.
-Вроде бы всё было нормально.
-Не совсем. Ладно, не забивай голову, нечего ей там делать и отвлекать… кое-кого.
    В конце дня Максимов отпустил всех, кроме Прохора, домой. Они вдвоем собирались на банкет. Для этого Прохору какой-то помощник из обеспечения принес новую, не распакованную сорочку.
-Верхнюю пуговицу оставьте не застегнутой, – сказал этот паренёк.
-У меня есть своя, – ответил Прохор и достал из портфеля почти такую же.
-На банкете вы должны быть в этом. Там логотип корпорации, – сказал парень, – Размер согласно вашему личному делу.
-Не спорь, – прочел он по губам Ады, сидевшей за своим столом.
    Прохору очень не понравилось, что ему даже одежду нужно надевать другую, но отправился в душ. Там уже полоскался Максимов. А когда они оба вернулись свежие и в фирменных сорочках, то сразу увидели на столе у Ады огромный букет алых роз. Максимов застыл на месте, а Прохора затрясло, он едва смог взять себя в руки.
-Что это? – спросил Максимов. Ада отвернулась, ответила секретарша:
-Это привезли от генерального директора. Сказали вручить Калининой лично.
Максимов побагровел и быстро удалился в свой кабинет. Через несколько минут Максимов вышел, подошел к столу Ады и сказал:
-Я распорядился, тебя отвезет домой корпоративный водитель.
-Не нужно,– ответила Ада холодно.
-Но этот букет… он слишком большой.
-Я не собираюсь его везти домой. Вот сижу, думаю, мне ему в лицо этот букет кинуть, прямо перед японцами, или как?
-Зря я сказал тебе прийти в твоем прежнем виде.
-Я для вас кукла что ли?
-Ада… успокойся, прошу тебя. Я поговорю с ним.
    Она встала, схватила свою наплечную сумку и выскочила из опенспейса. Букет так и стался лежать у нее на столе. Когда Максимов вернулся к себе в кабинет, Прохор заметил записку в букете, незаметно вытащил ее и положил в карман пиджака. В туалете он развернул ее и прочел. Там были написано: "Только слепой не увидит твоей красоты. Только импотент не оценит ее по достоинству." Прохор позвонил Аде и спросил:
-Мне убить его?
-Нет. Ты мне живой нужен. Буду ждать тебя после банкета. Локацию сейчас скину, – ответила она.

***7
    Прохор проснулся в три часа ночи. Ада сладко сопела рядом, прижавшись к нему. Он закрыл глаза и постарался вспомнить каждое мгновение их первого секса. Но в голове все застила волна возбуждения, которая перемешала в его памяти последовательность самого процесса. А потом он ощущал лишь сладостный прилив наслаждения, поглотивший его полностью. Хотя нет, он помнил лицо Ады, ее закрытые глаза и приоткрытый рот, а еще ее тонкие пальцы, вцепившиеся ему в плечи.
    Он тихонько приподнял тонкое покрывало и в свете уличного фонаря какое-то время рассматривал ее обнаженное тело. Но тут она поежилась, и он снова накрыл ее. Господи, как можно быть настолько идеально стройной, подумал он и оглядел себя. Прохор всегда методично поддерживал свою физическую форму, ходил в тренажерку, качался дома. Но сейчас, рядом с нею, показался себе каким-то грубо слепленным качком. Почти таким же, как те, которые ему никогда не нравились по телевизору. Однако он помнил ее слова после того, как скинул одежду:
-Боже, какой красивый!
Это немного успокоило его. И потом она ни звуком, ни движением не выказала ему того, что ей больно или еще что-то в этом роде. А ведь он боялся причинить ей боль, хотя плохо соображал, словно его тело и сознание поместили в какой-то обжигающий раствор, из которого он инстинктивно пытался выбраться, чтобы спастись. А потом было еще и еще. Она не отпускала его, словно чувствовала, что он растратил еще не весь свой потенциал. Уснули они в полном изнеможении.
-Пороро, – услышал он ее слова во сне. Но она открыла глаза и испуганно спросила:
-Ты что, уходить собрался?
-Нет. Просто проснулся.
Она прижалась к нему и сказала:
-Ты теперь мой, никому не отдам.
-Пороро, это что такое?
-Пингвинёнок из мультика.
-Я что, похож на него?
-Такой же милый. Смущаешься, как ребенок.
-Я боялся, что выгляжу слишком грубым внешне.
-Безумно сексуальный. Мой, мой! Только мой!
-Все время боялся сделать тебе больно.
-Ничего не бойся и прижми меня покрепче!
-Я тут подумал… Что будет завтра на работе?
-Давай поженимся! Тогда никто из этих уродов больше не посмеет ко мне приставать. Согласен?
-Я-то да. Ждал только твоего решения. Но ты ведь знаешь, что нас распишут не сразу, а лишь через месяц после подачи заявления.
-У меня есть одна подруга, которая может все ускорить.
-Свяжись с ней.
-Утром. Сейчас три часа ночи.
-Ах да, я и забыл.
    Рано утром перед работой они поехали к подруге Ады, а через полтора часа вместе вошли в опенспейс договорного отдела. Перед этим Прохор дал ей прочесть записку из букета. Она засмеялась и показала на безымянный палец, на котором блестело новенькое обручальное кольцо:
-Сейчас по очереди сходим с тобой в отдел кадров, чтобы там в наши персональные данные внесли изменения в строке "семейное положение". Сделай мне копию свидетельства о браке. Это теперь моя охранная грамота.
    В загсе, пока ее подруга оформляла все необходимые документы, Ада спросила Прохора:
-Не передумаешь?
-Я – нет. Лишь бы ты не передумала. Никогда не ощущал ничего подобного.
-В смысле? Чего не ощущал?
-Ну… такого счастья.
-Какой же ты все-таки Пороро, – засмеялась она.
-Между прочим, в Англии по настоянию бабушки, мне дали имя Персиваль, и двадцать лет меня называли только так.
-Перси? Почти как Персик, – вновь засмеялась Ада, – Когда буду сердиться на тебя, буду звать тебя Персиком.
-Будешь сердиться? Не дам тебе для этого ни единого повода.
    Через час вошедший Максимов удивленно взглянул на Аду и спросил:
-Ты решила вернуть свой прежний облик?
-Я больше не тряпичная кукла. Мне муж не позволяет плохо выглядеть.
-Муж? – изумился Максимов. А она протянула ему копию свидетельства о браке.
Максимов прочел, поднял голову и взглянул на Прохора, сидевшего на своем рабочем месте.
-Это правда? – спросил Максимов.
-Да, – ответил Прохор. Он всегда был немногословен.

                ***   

Продолжение в рассказе "Персей"

© Copyright: Марк Шувалов,
        май 2024