4. Стрелец

    Фигура, олицетворяющая созвездие Стрельца, – это кентавр Хирон, представляющий собой получеловека-полулошадь. Верхняя часть его символизирует человека, наделенного творческими способностями и ментальным разумом. Нижняя часть, представленная лошадью, символизирует физические силы для воплощения и развития идей человека. По неизвестным причинам получилось так, что два созвездия – Стрельца и Центавра – связаны с Хироном, самым мудрым из кентавров, ставшим учителем прославленных мифических героев: Геракла, Ясона, Орфея, Ахилла и др.  В отличие от других своих собратьев, он жил верхней частью тела, а не нижней, был одарен многими знаниями и умениями. После того, как Геракл случайно ранил его отравленной стрелой, мудрый Хирон, испытывая жестокие муки, обратился к Зевсу, чтобы тот лишил его бессмертия взамен на освобождение Прометея. Верховный бог согласился и вознес благородного кентавра на небо в качестве созвездия Стрельца.

    "Если мы хотим общаться с нашими лошадьми, то в первую очередь должны усвоить, что для них каждое наше движение имеет значение и смысл. Каждое движение становится словом, предложением, параграфом, то есть информацией. Психическое состояние человека считывается лошадью и даже переносится на нее".
                Клаус Фердинанд Хемпфлинг

    Клаус Фердинанд Хемпфлинг – специалист в области общения и передвижения людей, наиболее известный своим подходом к дрессировке и работе с лошадьми. Получил известность, когда в начале 1990-х выпустил книгу  "Танцы с лошадьми", ставшую мировым бестселлером. В ней он пропагандировал искусство верховой езды, основанное на точном общении с лошадью посредством языка тела.

Пролог
               
    26 мая, в День конника, владелец конного клуба и фермы поздравлял девятерых конюхов, ветеринара и двух берейторов. Он вручил каждому из них авторские статуэтки коней руки большого мастера и сказал приятные слова, что для него являлось почти подвигом, поскольку он был очень скуп на это с людьми. Вся его ласка и нежные разговоры доставались преимущественно лошадям. Коллектив конефермы это очень впечатлило и растрогало, так что у ветеринара даже слезы на глазах выступили. Однако счастье длилось недолго. Начальник убрал с лица натянутую улыбку и рявкнул по своему обыкновению:
-А теперь марш к лошадям – кормить, поить, чистить, чесать. И подковы проверяйте, иначе я вас самих подкую, мать вашу ети! Завтра клиенты нагрянут.
-Начальник, поласковей, праздник как-никак, – попыталась урезонить его бухгалтерша, стоявшая рядом и державшая папку и конверты с деньгами.
-А это премия! Заслужили, все молодцы!
Она чинно обошла сотрудников фермы, каждого поздравила, каждому пожала руку и вручила пухлый конверт. Поэтому народ расходился довольный и удовлетворенный.
-Премию она им, видите ли, выдала, – буркнул начальник недовольно, – Да они за счастье считать должны работу с лошадьми. И с какими! Породистые чистокровки, конфеты в золотых обертках, единороги сказочной красоты!
-Угомонись. Все они очень любят наших лошадок, – сказала добродушно бухгалтерша. 
         
***1
    Рубен занимался лошадьми с детства, в секции, которую вел его отец при конезаводе. Отец перенял пристрастие к лошадям от своего отца. Когда дед был молодым, конезаводы обеспечивались государством и занимались послевоенным восстановлением и увеличением поголовья лошадей для сельского хозяйства и армии. Но времена шли, Министерство сельского хозяйства СССР было упразднено, а во вновь созданном Государственном агропромышленном комитете, в отделе животноводства остался подотдел по племенному делу и в нем сектор коневодства. Из 20 сотрудников Главка оставили только пятерых – остальных просто сократили. Потом Советский Союз прекратил свое существование, многие структуры претерпели очередные изменения, "Союзплемконезавод" стал "Росплемконзаводом", но эта организация уже никакого участия в управлении отраслью не принимала и не принимает до сих пор. Многие активы и наработки перешли в частные руки. 
    Свою конную ферму дед создавал почти на голом энтузиазме, она перешла по наследству его сыну, а потом и внуку. Так Рубен стал ее владельцем.
    Был у отца в штате обслуги лошадей один тренер-дрессировщик, который раньше в цирке работал. Исмаил. У него и учился Рубен, многое освоил, даже джигитовку. Да так лихо у него получалось, что отец вслед за ним скакал на резвой кобыле, любимице того жеребца, на котором и отрабатывал свои трюки Рубен. Отец боялся, что молодой жеребец сбросит сына на землю. Но нет, обошлось. Жеребец тот не мог против своей кобылки пойти. Правда, развлекался Рубен подобным образом довольно редко, потому что работы на ферме было выше крыши, а работников мало. Вот и приходилось им вручную навоз убирать и сено с соломой с тракторов разгружать. Тогда они еще мотоблок с насадками не приобрели. И штат работников у отца состоял всего из четырех человек. Но Рубен с тех времен как влитой в седле сидел и с жеребцом словно одно целое составлял.
-Ты прямо как кентавр,– сказал ему однажды тренер-циркач. Так и прилипло это прозвище к Рубену – Кеном стали его называть.
    В этом году Рубену исполнилось сорок лет. Дед состарился, стал немощным, а отец давно уже работал в Федеральной службе по ветеринарному и фитосанитарному надзору. Опыт его и знания пригодились. Конеферма полностью перешла в собственность Рубену, и ответственность за нее теперь нес он один. За эти годы он набрал классных специалистов, фанатов своего дела. Выбирал крепких парней, любящих лошадей, а не каких-то там кошечек и собачек. Собака, правда, у него была, и кошка. И даже ручной хорёк.               
    Бухгалтерией, рекламой и договорами со всякими учреждениями типа детских домов и спортивных секций занималась его ровесница, такая же разведенка, как и он. И такая же вся самостоятельная. На выходные Лизавета всегда уезжала домой в город, иногда и посреди недели. Но дело свое знала хорошо, и клиенты у них не переводились. Она же находила спонсоров и благотворителей, умела улестить кого угодно.
    Хозяйство у Рубена было большое – огромная огороженная левада с пастбищем, две конюшни по 400 квадратных метров и одна в процессе стройки. И команда уже с раннего утра начинала трудиться. Берейторы занимались выездкой молодых неопытных жеребцов, конюхи обихаживали, кормили и поили лошадей в стойлах, чистили денники, осматривали подковы, ветеринар проверял, нет ли у кого из коней потертостей от сёдел и не течёт ли из носа. Проверял двух кобыл на сносях, а так же ходил и добавлял в кормушки витамины. Пёс за всем этим следил и рычал иногда на строптивых жеребят, толпившихся в загоне для молодняка, и ждущих свои морковки от работников. Все как полагается.
    Среди конюхов было две девицы, одна – грубоватая и деловитая по имени Вера, вторая – спортивная, профессиональная жокейка Катерина.
    Все они, включая ветеринара, на неделе жили в коттедже, а сам Рубен располагался во флигеле, во второй половине которого ночевала бухгалтерша, когда оставалась на ферме.
    После обеда приезжали спортсмены тренироваться и готовиться к конкурам. Для этого Рубен нанимал со стороны специалистов, которые готовили полосу препятствий на двух выделенных площадках. Они же раз в две недели косили траву на этих участках.
    Вопросами разведения и селекции Рубен занимался исключительно сам. Он являлся официальным заводчиком национальной Ассоциации коневодства и постоянно посещал обучающие семинары. Приглашал специалистов, советовался с отцом. Устраивать торги ему помогала вся его команда. Он каждый день объезжал на своем рысаке ферму до самых границ, и верный пёс везде следовал за ним.
    Сегодня утром он ждал машину с овощами для корма, поэтому отправился ее встречать, чтобы водитель не заплутал. Такое бывало, ферма находилась в уединении, окруженная лесом и протекающей совсем рядом лесной речкой. Он любил эти места и часто ездил на прогулки, осматривая окрестности. В поселок на лошади не появлялся, если и наведывался туда в магазин за чем-нибудь, то на внедорожнике. Но это бывало редко, потому что все съестные припасы ему доставляли из города.

***2
    Между тем Фрося, любимая кобыла рысака Хирона, собралась жеребиться. Ветеринар дежурил в ее деннике всю ночь. Утром его сменил конюх Иван, но и Рубен все время находился рядом, даже на объезд территории не поехал, потому что Хирон нервничал и рвался к Фросе. Оседлать его в таком состоянии не представлялось возможности. Рубен гладил Фросю, шептал ей ласковые слова, и ждал, когда ветеринар поспит хотя бы три часа. Выжеребка у Фроси была первой, поэтому Фрося тревожилась, ржала, вела себя крайне беспокойно. А еще плакала настоящими слезами. Слава богу, пришел ветеринар и прогнал Рубена:
-Иди-иди, Кен, она чует твои переживания, вот и мечется.
    Рубен вышел из конюшни, но не успокоился. К нему подскочила бухгалтерша:
-Договоры продлить нужно, подпиши!
-Отстань, не до чего мне сейчас! – рявкнул на нее Рубен и вытер нос, из которого предательски сочилась слёзная влага.
-Мало ли ты жеребят принимал. Чего так переживаешь? – удивилась Лизавета.
-Фрося первый раз…
-Да все будет нормально. Петрович опытный ветврач.
-Много ты понимаешь! Хирон тоже мечется, всё понимает, чует опасность. 
    Однако Лизавета все же увела его во флигель, в свой кабинет и заставила подписывать бумаги. А когда он освободился, ветеринар уже послед у Фроси доставал. Рубен перекрестился и пошел посмотреть жеребенка. Фрося тут же ткнулась ему мордой в ладони.
-Молодец, моя ж ты девочка! – целовал ее Рубен в нос.
-Сладости не давай ей пока, – строго предупредил ветеринар, – А то я тебя знаю.
-Маленький кусочек, всего один, – посмотрел на него Рубен.
-Только один, – ответил Петрович.
    Весь день Рубен чувствовал боль в сердце. После того, как уехали спортсмены, он забрал Хирона с левады, оседлал и поехал осмотреть границы своих владений. Ему хотелось побыть одному. Хирон не мешал ему в этом, напротив, помогал. Рубен думал о бухгалтерше. Когда сегодня он подписывал бумаги, что она подсовывала ему, то уловил ее запах. А еще, когда она наклонилась низко к столу, показывая ему, где нужна подпись, он невольно скользнул взглядом в вырез ее блузки на груди. Раньше он сказал бы, что она аппетитная дамочка. Но сейчас все было по-другому. Недавно он узнал от знакомых, которые и представили ему Лизавету в свое время, что она развелась с мужем из-за своего романа с парнем моложе ее на 15 лет. Не сказать, чтобы Рубен хотел завести с ней шашни, его просто очень удивило это. Теперь он понимал, почему ей не в тягость мотаться в город на все выходные и среди недели, когда на ферме самый лучший отдых изо всех возможных, почти курорт.
    Жеребятами всегда занимались девчонки. Рубен после подписания бумаг пошел посмотреть на новорожденного. С жеребенком уже сидела Катерина. Фрося не возражала, потому что пока не знала, что делать со своим чадом. Она тыкалась носом в плечо Катерине и фырчала. Вера тем временем убирала мокрую солому из-под кобылы и заменяла ее сухой. 
-Хорошенький такой, крепенький, – сказала Катя, – Вот-вот сам на ножки встанет.
    Рубен внимательно смотрел, но она делала все правильно. Да и Фрося доверяла ей больше, чем Вере.
-Смотри, осторожней, – сказал он, – Чтобы Фрося тебя рефлекторно копытом не задела. Она пока не успокоилась еще.
-Маленький… как же ты его назовешь, Кен?
-Пока не знаю. Сердце до сих пор не на месте. Посмотрю по каталогам, тогда и решу.
-А можно, я придумаю ему имя? – спросила Катерина и посмотрела на него снизу вверх, потому что он стоял, а она сидела на корточках рядом с детенышем.
-Ну… придумай, – ответил Рубен. Он впервые разглядел ее, даже цвет глаз – карие, в точности как у Фроси.
-Ладно, занимайся… пойду я, – сказал он, потому что вновь почувствовал непонятную боль в груди.
-У тебя сердце болит? – спросила Катя.
-Да, перенервничал. Что-то сны плохие снились.
-Фрося молодец, выжеребка хорошо прошла, Петрович сказал. Ты никогда так не переживал раньше.
-Да все Хирон, он меня из колеи выбил.
-Ему положено волноваться, любит он ее очень, – улыбнулась Катя.   
-А у тебя парень есть? – вдруг спросил Рубен, – На выходные не уезжаешь, днюешь тут и ночуешь.
Она смутилась:
-Был. Расстались мы. Ругал меня, говорил, что девушке не пристало с навозом возиться. А поначалу очень даже гордился и хвастался тем, что я жокейка. Да быстро сдулся.
-Вы же с Верой вроде навоз не убираете, это парни делают?
-Мне и убрать не в лом. Ты же знаешь.

***3
    Катерина раньше работала на ипподроме, а до этого участвовала в соревнованиях от детско-спортивного клуба, имела КМС уже в 12  лет, потом принимала участие во взрослых конкурах. К 22 годам она получила звание мастера спорта и ушла из клуба. Но и на ипподроме долго не задержалась. Что явилось причиной, никто на ферме не знал. Здесь все конюхи выполняли за отдельную плату еще и обязанности инструкторов и тренеров для приезжающих в будние дни новичков, желающих учиться верховой езде, и для детей, которых привозили родители. Летом таких клиентов наезжало достаточно много. Лишь у спортсменов имелись свои тренеры, и спортсмены тренировались не только летом, но и в другие сезоны.
    В обычные дни после работы Катерина иногда брала из левады свою любимую Звёздочку и отправлялась с ней на прогулку вокруг леса спокойным шагом. Лишь в конце избранного маршрута она переходила на аллюр рысью или даже галопом. Рубен иногда нагонял ее и тогда они пускали лошадей шагом, чтобы идти рядом.
    На ферму к Рубену Катя устроилась полгода назад. Не отказывалась ни от какой работы, согласилась стать конюхом, потому что он платил им намного больше, чем приходящим инструкторам, которые приезжали только на детские конные праздники и по выходным, когда было много посетителей. Катерину устраивало то, что конюхи жили при ферме и питались на общей кухне. Готовили сами, поваров у Рубена в штате не имелось. Но главным бонусом шло то, что продукты были для работников бесплатными. Их привозили раз в неделю согласно списку, который составлял Рубен, учитывая пожелания своих работников.
    Компания конюхов собралась дружная, парни вовсю помогали девчонкам, но тем все равно доставалось много работы. Вера была покрепче, однако Катерина старалась все делать сама, хотя первое время падала от усталости без сил. Конечно, она нравилась парням, но вела себя ровно. Сразу сказала, что хочет отдохнуть от отношений после разрыва со своим бойфрендом.
    Рубен понял, что она просто удрала из города, чтобы не общаться ни с кем из знакомых. Поэтому ее устраивала жизнь в его усадьбе. Для Рубена главным было то, что она очень любила лошадей. Очень.
    Молодые, как называл Рубен парней конюхов, конечно, пытались к ней подкатывать, но все их попытки оказывались бесполезными. Два берейтора, оба взрослые мужики, жившие отдельно в пристройке, в компанию молодых приходили лишь по праздникам к общему застолью. Оба имели семьи, поэтому на выходные всегда уезжали в город.
    Бухгалтерша держалась ото всех особняком. А последнее время стала слишком внимательна к Рубену, постоянно приставала к нему с делами ИП, которые раньше урегулировала сама. Он видел все её маневры, поскольку был битый калач.
-Что, с молодым поссорилась? – спросил он, когда она затащила его к себе в комнату, чтобы он просмотрел отчетность, и сварила ему кофе.
-Нет. Просто… молодость глупа. Кен, я ведь нравлюсь тебе?
-Нравишься. Мне все девушки нравятся, – усмехнулся он, отпивая горячий эспрессо.
-Слово скажешь, я брошу его без сожаления.
-Лиза…
-Ты давно мне всё сердце разворотил. Неужели сам не видишь?
Рубен молчал. Все его ссоры с женой тоже всегда происходили из-за любви. То есть из-за того, что ей всё было мало. Мало его внимания, мало заботы, мало секса. Лошади затмили для него все. Со временем она возненавидела их, и это стало последней каплей, после которой развод явился избавлением и для него, и для нее. Он догадывался, что в городе у нее появился любовник, потому что она совсем перестала приезжать к нему на ферму. Поэтому он сразу согласился развестись.
    Не дождавшись его ответа, Лизавета сказала:
-Поверь, это только кажется, что молодая может понять тебя. Разница у вас все-таки большая, 15 лет. Я тоже думала, что с молодым расцвету. Да только на каждом шагу спотыкаюсь. Надоело обучать его всему. Всему, понимаешь! У молодых все легко, потому что они вглубь души не смотрят. Недоступно им это пока. А в сорок ты становишься другим, вас начинает разделять непреодолимая граница, багаж мыслей и чувств. Я ведь вижу, смотришь ты на нее… хоть и молчишь.       
-Пойду я, – сказал Рубен, – Устал сегодня что-то. Ты права, возраст, наверно. 40 лет как-никак. За кофе спасибо, вкусный очень.
-Рубен…
-Лиза, ты красивая, деловая, всё при тебе… Но я могу жить только здесь, а ты приезжаешь-уезжаешь, потому что не представляешь своей жизни без города. Есть у тебя молодой или нет, это неважно. Нас с тобой совсем другое разделяет – разный у нас багаж мыслей и чувств. Тут ты в самую точку попала. Такая вот непреодолимая граница, хотя мы с тобой и одногодки.               

***4
    Рубен заглянул в стойло Фроси с жеребенком, но их там не оказалось. Катя увела их в леваду, на свежий воздух, где пацаны уже отгородили место для них, чтобы другие лошади не зашибли жеребенка. Девчонка радовалась тому, что жеребёнок быстро окреп и уже вовсю бегал за Фросей. А она подставлялась, чтобы покормить его. Только самый первый раз удивленно всё пыталась посмотреть, что он там делает под ней. Петрович привел к ним Хирона. Он уже знакомил его с жеребенком, Хирон долго его обнюхивал. Однако Фрося волновалась и отталкивала его мордой от малыша.
-Иди, помоги нам, – крикнул Рубену Петрович. Рубена Хирон слушался беспрекословно.
-Кен, обними их вместе, чтобы Хирон понял, – сказала Катя.
Почему-то Рубен переживал за эту семейку больше, чем за других лошадей, хотя и не хотел в этом признаваться. Но все знали и видели, что не только Хирон, но и Фрося считали Рубена главным и лишь ему доверяли.
    Для начала он отвел сладкую парочку за ограждение, которое сделали парни, и повел их обоих за собой, а потом отпустил. Хирон тут же стал заигрывать с Фросей.
-Не бойся, не станет он пытаться ее покрыть, – сказал Петрович, вытирая руки фартуком, – Чует он все, просто радуется. Но ему нужно это, чтобы не ревновал к жеребчику.
    Хирон действительно разыгрался рядом с Фросей, и оба они подбегали к Рубену и "целовали" его, шевеля и фыркая своими губищами. Фрося даже слегка укусила его, все-таки инстинкт заставлял ее быть несколько агрессивной. Успокоилась она, когда Петрович увел Хирона, а Катя запустила ее к жеребёнку за ограждение.
-Ты хотя бы ела сегодня? – спросил Рубен.
-Не успела пока, – улыбнулась Катя.
Он позвал Веру, а Катерину взял за руку и повел в коттедж.
-Не хватало мне еще голодных обмороков, – ворчал Рубен, не отпуская ее руку.
-Кен… я сама, отпусти, – едва слышно сказала она. Он внимательно взглянул на нее.
-Ребята увидят и неправильно все поймут, – тихо произнесла она, опустив глаза, – И так уже меня подкалывают. Думают, что я пытаюсь завлекать тебя.
    Он остановился, помолчал, потом все же подтолкнул ее:
-Иди в столовую и поешь.
-Хорошо, спасибо, начальник, – ответила она.
    Потом привезли сено и зерновые для корма, Рубен принимал товар и расписывался в накладных, пока грузчики таскали все это в большой сарай-склад. Потом общался со строителями, которые выдали ему расчет для заказа бетона, потому что уже подготовили основание и поставили армирование и опалубку. По привычке он все сам лично проверял. И постоянно думал о том, что сказала ему Катя. И о словах Лизаветы думал. Зачем она мне? – сказал он сам себе о Кате, но понял, что лукавит.
    Вечером он послал ей смс: "Буду ждать тебя со Звёздочкой возле затона. Можем искупаться, а то целый день жарились на солнце".
    Про этот затон никто из конюхов не знал, Рубен не хотел открывать им это место, чтобы воду не баламутили с песчаного дна. Они же, как жеребцы молодые. Купаться парни ездили на озеро за километр от фермы.
    Из окна флигеля он увидел, как Катя вывела из конюшни уже осёдланную Звёздочку, ловко запрыгнула на нее и легким аллюром помчалась в сторону леса. Затон находился почти в лесу, где речка делала резкий поворот.
    Сердце у Рубена сдавило, он посидел, потом собрал рюкзак, сунул туда пакет с едой, бутылку питьевой воды, фляжку с вином, костровые принадлежности, решетку для мяса, котелок. Положил и большое банное полотенце. Потом перекрестился, вышел и отправился седлать Хирона.
    Что я делаю, подумал Рубен, когда Хирон уже весело мчался по грунтовой дороге, направляясь к лесу, стоявшему зеленой стеной в двухстах метрах от ромашкового поля. Но он уже не мог остановиться и твердил себе: -Мы просто посидим, я пожарю стейки, выпьем немного вина, поговорим. Я скажу ей… чтобы поняла, не пара я ей, старый уже для нее. Ей в городе нужно жить, такой красивой и молодой, а не в конюшне целыми днями пахать. У нее вся жизнь впереди, может коммерческим тренером работать для богатеньких любителей конников, зарабатывать будет много, в судействе может принимать участие, детей обучать езде. Да мало ли… К тому же, образование у нее. Юрист… Из-за лошадей она и так ни дня не работала по специальности. А теперь еще и я со своей фермой… 
    Он увидел ее, сидящую на небольшом пригорке. Она встала ему навстречу, сияя улыбкой. Рубен отводил глаза, когда доставал из рюкзака то, что привез.
-Сейчас мясо на углях пожарю, потом купаться пойду. А ты можешь и сейчас…
-Я с тобой. Кен… посмотри на меня, не прячь глаза.
-Иди, купайся, я скоро. Вот полотенце, – сказал он, взглянул мельком и тут же отвернулся.
    Разложил угли, полил жидкостью для розжига, установил решетку и выложил стейки. Когда они были готовы, он поднялся и постоял, пытаясь успокоить болезненное сердцебиение. Катюха резвилась в воде, а когда он нырнул с берега прямо в бордшортах, то оказался рядом, почти вплотную к ней.
-Кен, я так тебя ждала, – прижалась она к нему почти всем телом.
    Все слова, которые он готовился ей сказать, тут же вылетели у него из головы. Но судорожные поцелуи, которые он не смог сдержать, странно расплавили его сердце и превратили боль, которая мучила его все последнее время, в сладостное тепло.

***5
    Рубен дал ей ключ от самого дальнего вагончика, который стоял далеко от строений усадьбы, на отшибе, и входом был обращен куда-то в сторону от основной территории. Этот антиквариат остался еще от деда. Тогда ему выделили всего 12 соток земли, плюс на его сына столько же. Больше в то время частникам не полагалось по закону. За долгие годы земельный участок семьи разрастался и составил к сегодняшнему дню вместе с манежами, левадой, пастбищем и площадками для конкура почти 80 гектаров с официально разрешенным использованием под конную ферму.
    В вагончике Рубен хранил альбомы со старыми фото и литературу о лошадях, изданную чуть ли не в пятидесятых-шестидесятых годах прошлого века. Там же стояла просто раритетная кровать с металлическим каркасом и сеткой, а так же с большими шарами по краям боковин. На кровати лежал изготовленный точно по размеру дорогой современный ортопедический матрас, застеленный простыней из белоснежного страйп-сатина. Завершали всё практически невесомое одеяло и две большие анатомические подушки.
    Вагончик был утеплен и приспособлен для зимнего проживания. Кровать, книжные стеллажи, письменный стол и телевизор размещались в комнате, занимавшей большую половину вагончика. В меньшей его половине находился современный отопительный котел и биотуалет. Имелась раковина, небольшой холодильник и стальной столик, на котором стояли индукционная плита и микроволновка. В навесном шкафчике располагались кастрюля, жаровня, пара кружек, тарелки и вилки-ложки. Окна вагончика закрывались глухими ставнями.
    Когда-то дед отдыхал здесь после дневных трудов на ферме, которую потихоньку отстраивал. Тогда у него было всего 6 лошадей, для которых он построил небольшую конюшню. Потом он нанял конюха и сторожа. В то время домой он ездил очень редко, а в городе бывал только для оформления всяких разрешений и подписания договоров с заказчиками. Это семья приезжала к нему на шашлыки. Но сын уже подростком стал помогать ему. Лошадок часто арендовал цирк для своих представлений, хотя в основном дед предоставлял их за плату ипподромам и конным клубам, где обучали верховой езде. Тогда за это платил Спорткомитет по программе приобщения населения к спорту и здоровому образу жизни.
    Рубен про себя сто раз поблагодарил деда за вагончик, оказавшийся таким уютным любовным гнездышком. Ускользнуть сюда поздно вечером Катерине не составляло труда. Оставалось только следить за тем, чтобы взгляды ее и Рубена не выдавали днём счастливых любовников с головой. У них это вполне получалось. И только Лизавета нутром чуяла, что у них все сладилось. Она гадала, где они тайно встречаются, и не могла понять. Вели они себя как обычно, но ее было не провести, ведь девчонка так и сияла своей молодой белозубой улыбкой. У Лизаветы даже аппетит усиливался, если она видела ее до обеда, а особенно перед ужином. Но следить за Рубеном она, конечно, не решалась. За это он вполне мог уволить ее и вести свои дела сам. Раньше ведь он не имел бухгалтера и справлялся со всеми налоговыми и прочими инстанциями. Конечно, моложе был и шустрей, опять же его не отвлекали тайные любовные связи, поскольку он являлся верным мужем.
    И до того извела себя Лизавета мыслями, что даже прибавила почти 5 кг поскольку сладко заедала и запивала все свои подозрения, за что совсем не благодарила удачливую соперницу.
    Так прошел июль, потом август. А в сентябре на ферму вдруг приехала бывшая жена Рубена. О чем они говорили, никто не знал, конюхов как ветром сдуло из коттеджа, куда она заявилась. Однако Лизавета видела в приходящей почте официальные письма для Рубена. В таких обычно присылают копии исковых заявлений. Понятно, что бывшая супруга наверняка желала оттяпать часть имущества Рубена, нажитого упорным трудом его дедом, отцом и им самим.
    Парни и Вера сидели под навесом и ждали, когда приехавшая мадам наговорится со своим бывшим мужем. С ними не было только Катюхи. Однако они скоро увидели ее в окно гостиной. Она стояла напротив экс-супруги Рубена и что-то зачитывала ей, держа в руках какие-то документы. Народ терялся в догадках. Спустя некоторое время дамочка выскочила из коттеджа, села в свой мерс и укатила. А через три дня Рубен и Катерина уехали на целый день в город. Зачем, знала только Лизавета, потому что только она одна из них видела повестку в суд на имя Рубена. А из личного дела Катюхи выяснила, что та с отличием окончила юридический факультет Политехнического университета. И практику проходила как адвокат.
    Рубен и Катерина привезли из города несколько ящиков шампанского, с десяток пицц и три больших торта, чтобы отметить полную победу в суде. За столом Рубен и открыл всем секрет Катерины. Все это обмывали с тостами, потом бегали и относили вкусняшки дежурившим в эту ночь в конюшнях, и Рубен на радостях даже разрешил им выпить по фужеру шампанского.            
    Народ решил разжечь костер в гостевой зоне, где имелся большой очаг, появились гитары, и вечер очень задушевно продолжился почти до часу ночи. Только ветеринар раза два уходил и проверял, все ли нормально с Фросей и другой кобылой, которая должна была родить со дня на день. Лизавета тоже веселилась, но все же приметила, как Катерина незаметно исчезла из их тёплого круга, а через полчаса вслед за ней исчез и Рубен. Она выпила по этому поводу еще винца, обреченно вздохнула и продолжила подпевать поющим парням. А потом вообще начались чуть ли не брейк дансы. Эта молодежь умела веселиться. 

***6
    Через неделю после суда Рубен срочно отвез Катерину в город. И вернулся грустный. Всем сказал, что у нее заболел отец, и его готовят к операции. С этого дня потянулись серые будни. Начальник больше не улыбался, ходил как тень и дела все делал почти на автомате. Народ призадумался, а Вера буркнула:
-Вы чо, совсем тупые? Любовь у них.
Парни опешили, кто-то присвистнул, кто-то изумился, а кто и не поверил. Прижали в угол ветеринара и допытывались:
-Ты же медик, лошади или люди, один хрен, чувствуют все одинаково. Говори, что там у начальника и Катерины!
Петрович вырвался и прикрикнул:
-У меня кобыла жеребиться собралась, а вы тут устраиваете бесчинства. Пожалели бы Кена, совсем он сник. Не до конспирации ему. Конечно, у них любовь, только слепые могли ничего не видеть.
    После этого парни притихли и разбрелись по своим зонам обслуживания. И только оба берейтора ни во что не вникали и методично работали с необъезженными скакунами. А про Рубена и Катюху оба они говорили:
-Это дело двоих. Нечего лезть к ним. Когда своих девах заимеете, тогда сами все поймете.
Камень был явно в огород конюшенных, поскольку ни у Веры, ни у кого из парней не имелось пары. Чего бы им безвылазно сидеть в усадьбе. Каждый из них сбежал сюда из города по своей причине. Кого-то отвергли, кого-то бросили, а кому-то даже и шанса не выпало. Здесь каждый из них имел коня любимчика и так спасался от одиночества. Такую вот терапию Рубен им назначил. Но за год никто из них не уволился, настолько отфильтрованный коллектив сложился. 
    Рубен никому из них в душу не лез, но иногда консультировался у знакомого психолога по каждому из них в отдельности. Психолог признавал, что бегство от реальности довольно-таки серьезная и распространенная проблема у молодых. Но насильно никого не приведешь в норму, да и существует ли она. Каждый проживает свою уникальную жизнь и решает оставаться и дальше одиноким или искать себе пару.
    По описаниям Рубена психолог выявил среди конюхов две неформальные группы, которые при этом объединены в одну формальную по профессиональному признаку. Но пока он рассуждал о взаимоотношениях между участниками каждой из групп, Рубен сказал ему:
-Пойми, мы лошадками помогаем особенным детям развивать свои способности, из депрессии людей выводим, а тут молодые парни и все одиночки по той или иной причине. Им по 22-26 лет. Они – мои дети. Я, когда брал их на работу, принял за каждого из них ответственность. И мне не все равно, как каждый из них устроит свою жизнь. Потому что сам пережил многое, когда меня фактически предали.
    Психолог пообещал изучить вопрос и выдать рекомендации по каждому из парней. Веру они не обсуждали, поскольку девушки – это достаточно сложная самонастраивающаяся система, способная после длительного затишья перейти к решительным действиям, если ей повстречается подходящий человек или она что-то вобьёт себе в голову. Пока среди конюхов она ни на кого глаз не положила. Рубен тем временем поговорил с каждым по душам. Один признался, что давно влюблен в воспитательницу, которая каждую неделю сопровождала на ферму проблемных деток, второй переписывался с одной в сети, и она собиралась приехать, чтобы покататься на лошади и пообщаться с ним поближе. Еще пятеро упрямо бычились и молчали о своих душевных переживаниях. Эти были постарше первых двух, и пробить их броню не получалось. Но вдруг ему на помощь пришла Вера. За чаем с начальником она рассказала ему всё, что знала о каждом из парней. И оказалось, что ни один из них не сидел, сложа руки, как до этого считал Рубен. Но старшие парни отвергали его воспитательские заботы в вопросах личных отношений.
-Вера, как понимать то, что никто из них не ездит в город? Совсем? Уже целый год.
-А ты? В город ездишь за чем-нибудь, кроме как по делам?
-Я-то в разводе, но молодые парни… разве им не хочется любви, секса, отношений?
-У них, у каждого тоже как бы свой аналог развода был. Поэтому сейчас между ними образовалось братство, как у альпинистов или моряков – чисто мужской коллектив, без баб. Все устаканилось, каждый знает каждого, взаимовыручка, дружба, опять же лошади рядом – вполне полноценный заменитель любви. Я не в счет. Я – свой парень.
-А Катя?
-Вот именно! Ты уж прости, начальник, но пока вы с Катюхой не поженитесь, у каждого из наших парней остается надежда. Так что поторопитесь там… Все и так всё знают уже.
-Прямо сказка о семи богатырях. То есть, ты считаешь…
-Не считаю, а знаю. Каждый из них пытался клинья к ней подбивать. И до сих пор они все выжидают, вдруг у вас с ней все разладится, тогда можно и снова попробовать.
-Правда?! – изумился Рубен.
-А ты думал, они все импотенты? 
-А тебе… кто-нибудь из них нравится?
-Не твое дело, начальник! Ко мне не лезь, – огрызнулась Вера, – А Катюху… ее все любят. Я тоже. И мне тоже нужен не пацан, а настоящий мужик.               

***7
    Между тем Катя задерживалась, и Рубен ходил расстроенный. Но уехать к ней в город пока не мог, строители уже начали возводить стены новой конюшни, и ему требовалось присутствовать, чтобы контролировать этот процесс. К тому же на свет появился еще один жеребенок, а в такие моменты Рубен никогда не оставлял ветеринара одного, всякие осложнения могли случиться как у кобылы, так и у детеныша. Рубен, конечно, не учился на ветврача, зато имел большой опыт в таких делах. Дед и отец всему его научили. К тому же, когда он получал диплом официального заводчика, то перед этим стажировался и сдавал соответствующий экзамен по родовспоможению кобыле, уходу за новорожденным жеребенком и доведению его до самостоятельного питания от матери.
    Однако он все же собрался, оставив кучу инструкций всем работникам фермы, и вечером уехал. Утром на следующий день они с Катей расписались. Потом он свозил ее в больницу к отцу, который проходил лечение после инфаркта, они показали ему свидетельство о браке. Он был доволен и благодарил Рубена за все.
-Береги ее, я пока выбыл из строя. Но, обещаю, поднимусь! – сказал, улыбаясь, новоиспеченный тесть. А тёща обняла Рубена с Катей и отправила их с богом на ферму. 
    Рубен заказал доставку праздничной еды и питья, чтобы отметить это событие в усадьбе вместе со своим дружным коллективом без отрыва от лошадей и жеребят. А когда веселье было в самом разгаре, и Рубен шутливо пообещал парням регулярно по выходным привозить в усадьбу невест для знакомства с ними, приехали и очень редкие гости – отец и мама Рубена.
    Пока все поднимали тосты и угощались вкусной едой, доставили свадебный подарок – модульный двухкомнатный дом с полноценной кухней, ванной и санузлом для круглогодичного проживания. Какие-то люди в форменной одежде молча, без шума и пыли, вкрутили винтовые сваи, сделали обвязку, а потом разгрузили и установили туда новое жилище для Рубена и Кати. Пёс чуть с ума не сошел, нарезая круги вокруг них. Место выбрали теперь уже ставшее культовым – рядом с Вагончиком Любви.

                *** 

© Copyright: Марк Шувалов,
         июнь 2024