Часть четвёртая. Внимание! Сторона улицы...

Часть четвёртая. ...ВНИМАНИЕ: СТОРОНА УЛИЦЫ…

Лейся лесок, в речке песок…

Из заклинания, начало заговора. Вместо эпиграфа...



...Духами, туманами, надеждами, дышали женщины и жили ожиданиями.

Получали предложения, обещания, поздравления. Настырные трели сотовых телефонов соперничали с весенними капелями и заглушили первые песни птиц, оттаявших от зимних холодов.

Глобальное потепление происходило не просто. «Пентагон» дышал войной.

Конфликт был пограничным, стремительным настолько, что некоторым неподготовленным казался бредом или невозможным кошмарным сном.

Время совпало с началом вторжения, наступление развернулось блицем, но захлебнулось в криге, артналет принес потери, стороны окопались поспешно, и перешли к затяжной перестрелке, позиционной окопной войне.

Независимые наблюдатели присутствовали, их донесения штабами обрабатывались.

Историки – архивисты страдали от недостатков возможностей, сидели в архивах и книгохранилищах, активно протирали задницы о собственные штаны. Они старались. Они проводили параллели с первой, мировой, последующими войнами.

Отделяясь от причин кризиса, историки устремлялись к последствиям и вновь, и вновь убивали эрцгерцога и Франца Фердинанда, стремились, чтобы повод совпал с причинами кризиса и вновь закончился войной...

Случаются войны женские, интимные настолько, что зрителям, в конфликте не участвующим, их сложно бывает понять.

Враги применяли оружие последнего, самого успешного действия.

- Дура! – Сказала покупательница. – Нет на Вас Хьюго Чареса! – Сказала она же, и добавила. - Никогда не дружила с собственной головой!

- Климакс! – Прозвучало случайным, ответным выстрелом в сторону, от девушки – кассирши, попало точно и в цель.

Покупательница ушла из хозяйственного магазина гневно, покупки забрала, сдачу забыла. Вторая боевая сторона - продавщица, испугалась тоже. Запись в «Книгу жалоб» оставалась грозным оружием возмездия...

Кассир прихорашивалась, лечила душевные раны и чувствовала себя растерянной. Из скрытых магазином динамиков по радио орал Хулио Иглесиас.

Причина раздора и повод для войны: Великой, случайной, женской - монета кризисов, стоимостью в пятьдесят копеек, осталась лежать на прилавке, в чашке для мелочи, невостребованной, ненужной никому...

- Лес, речка, поля - большая Россия, а жить в ней без ругани негде... – Решила случайная свидетельница мгновенного и пылкого конфликта. Она не смогла ни понять женскую обидную схватку, ни даже определиться в своих симпатиях к разным сторонам, от покупок отказалась, из магазина задумчиво вышла.

– А мелкие деньги, такие мелкие, как эта монетка, не являются ни поводом для схваток, ни источником ссор.– Продолжила она размышления. – Или отсутствие мелочи?

Наверное, причина конфликта в другом: скрытном и тайном, женском...

На подоконнике сидела кошка, громко мурлыкала, важно рассказывала:

- Только Собиратель Историй или Сказочник может увидеть начало Истории посреди разных досадных мелочей...

Улица города, устремляясь к весне, была растоптана узкими тропами, тонула в снегу, ледовых глыбах, сугробах. Сосульки висели на крышах. В это время дня город принадлежал женщинам.

...Подобно цирковым лошадкам в шорах, самостоятельно созданным из невероятных и ярких теней, в переулке гарцевала «зеленая молодежь», высоко поднимала стройные ноги, озабоченная созданием проявляющегося первично и стихийно, но собственного женского лица. Группа держалась вместе, не замечала никого вокруг, вышла к дороге, уселась в «маршрутное такси.»

Прошла молодая мать с лицом страдалицы и великой мученицы. Ее ребенок ругался и рыдал, коляска буксовала. Мамаша трудилась усердно, не замечала вокруг никого.

Прошла старушка, ступала осторожно, перебиралась через овраги и рытвины, помогала себе клюко;й.

Мужчины присутствовали в городе, но были на работе, существовали дома, лежали на диване, с газетой, перед телевизором, на улицах пока не появлялись.

Диковинный цветок развернулся над улицей, вытянутый Соискательницей Главной Колдовской степени из невообразимо - неведомого, далекого и колдовского мира.

Прошла мимо него Незнакомка. Высокая, с лицом мадонны, она закуталась в облако мехов, оставила длинный шлейф духов, томительных, протяжных, нежных...

Прошла женщина средних лет. Переставая верить собственным чарам, она стремилась сохранить хотя бы "приличное" женское лицо.

Женщины шли по городу, проходили его улицами, не смотрели наверх и в небо,

не замечали дивного цветка, значит, и не нуждались в нем.

Цветок мерцал, призывал, струился ароматами и красками.

- Что и требовалось доказать, - хмурилась волшебница и заносила в дневник результаты наблюдений. Ее тоже никто не замечал.

– Женщина существо земное. Она заметит ночью луну и небо в алмазах звезд, вздохнет озабоченно, попросит Спутника Жизни или Мужчину из собственной мечты, и он подарит ей… - Чародейка вздохнула снова, зарегистрировала происходящее, отметила переизбыток женских желаний перед Праздником Всеобщего и Женского Дня.

Творение начинающей ведьмы могло разрешить любую женскую беду. Не только создать красавицу, не столько дать привлекательность, но и решить проблемы глобальные, вернуть в подчинение мужчин, власть над ними и миром, безнадежно выпущенные в позднем Матриархате из - под босой и пыльной женской пятки...

Все, кто получили свободу, мужики и прочие, к несчастью, не вернулись потом под строгий женский каблучок.

- Отрицательный результат является результатом тоже, - сделала основной вывод колдунья и стала сворачивать свое творение, зачетный цветок, отпуская его невостребованным в собственный и жаркий мир.

Она отпускала осторожно, отщёлкивала постепенно: резинки, растяжки, прищепки, сворачивала нуль – колдовской переход в параллельный, чужой и жаркий мир. Цветок съежился, затем обвис.

...Случилось непредвиденное. Согревшись под лучами двух солнц: обыкновенного, пока еще неяркого, но весеннего, нашего и жаркого другого солнца, вдруг оказавшегося тоже рядом с ним, цветок согревался и отдавал тепло быстро. Он нагрел сосульки, часто и остро висящие на крыше.

Сосульки растаяли мгновенно. Ледяной душ окатил даму, гулявшую по улице вместе с косматой собачкой и дорогой дубленкой.

Получив заряд холодной энергетики, дама очеловечилась мгновенно, взвизгнула, выругалась, превратилась в обычную женщину и, перетаскивая следом за собой декоративного пса, укрылась рядом в магазине - универсаме, под кодовой местной кличкой «Пентагон».

Ведунья вскрикнула тоже. Она получила холодный разряд человеческих эмоций и разных женских сил и тоже побежала наперегонки с дамой, устремляясь в тепло магазина.

- Лечите подобное подобным, - рассеянно думала она же и получала первую экстренную помощь, от хозяйки гардероба, которая горячо сочувствовала женщинам, предлагала пострадавшим салфетки и сухие бумажные полотенца.

– Девушка - колдунья не увидела в магазине утренней злобной конфликтности и не понимала сейчас случившихся с магазином изменений.

- А Вы кого-то в зале ищете? – Спросила у нее Хозяйка Гардероба.

– Мы только сейчас заступили. Другая смена закончилась. Нам смену передала. А наша после обеда началась...

Общение в городе случайно, небрежно, бывает хаотическим. А женщины – существа нежные, особенные и особенно ранимые и вспыльчивые весной.

И невозможно понимать, после обычных, случайно сказанных слов, вдруг получая "на выходе": конфликт с собеседницей или слезы, скандал или примирение - чего же хотим мы нынче от собственной души...

Пострадавших отряхивали, расспрашивали. Женщины друг другу сочувствовали и передавали страшные, своевременно – весенние истории о сосульках - убийцах, которые слетали, иногда, острые и тяжелые, ледяными глыбами, с крыш.

Колдунья вышла из магазина, прощалась долго и душевно, «по - человечески» со своей нечаянной жертвой и вновь приобретенной знакомой, возможно, подругой, закончила свою кропотливую работу, отпустила цветок, осмотрела чистую крышу, теперь уже без сосулек, снега и льда.

Спасать город и его крыши от сосулек и льда оставалось заботой рабочих ЖКУ. Они торопились, отмечали праздники, поздравляли женщин: своих, собственных, родственниц и коллег, забыли о работе. И долго еще не вспомнят, переживая «послепраздничный похмельный синдром».

- А, значит, я работала не зря. – Поняла ведунья и стряхнула с рукава одинокую зазевавшуюся каплю, одну из тех, что радостно летели в стороны и приглашали всех поучаствовать в холодном душе или к дружескому соучастию в Чувствах и Душе;.

Капля, заискрилась, слетая вниз, напомнила...

Ведунья услышала тихие слова клятв о верности и дружбе всех женщин в магазине.

Затем и капля, и теплые воспоминания разлетелась на множество брызг, напоминая: В город уже пришла странная, между мирами и планетами неограниченная, но такая желанная весна...

Кошка историю мурлыкала долго, устала, вспрыгнула на форточку, сказала громко хозяйке:

- Мяу! – И ушла домой...

Воробьи чирикали морзянкой. В воздухе пахло весной ...