Глава XXX Суицидальники

Глубоким вечером возвращаясь от Вечного деда обратил внимание на вдруг замигавшую лампочку подсветки плиты на кухне. И раньше замечая это, как-то поинтересовался у Грифеля.
- Разве ты не знаешь!? – удивился тот.
- Нет. Не томи. Рассказывай! – не любил, когда строят из себя всезнаек Воронка.
- Это же суицидальники, - подняв нос, продолжал выдавать себя за знатока, выдержал паузу Грифель.
- Впервые слышу это слово, - буркнул себе под ноги Воронка. Понимая, выглядит неучем рядом с приятелем, пожалел, что задал вопрос.
- Ну не обижайся. Не каждый знает об этом, - догнал, было ускорившегося Воронку Грифель. Почувствовав своё неоправданное высокомерие стремился поделиться незнакомой тому информацией. Ещё только что, как могло показаться со стороны, не имевший желания, спешил рассказать; - Просто это место давно выбрано теми чёрными, что хотят покончить с собой, - заключил Грифель.
- Разве наша жизнь и без того не наполнена риском на каждом шагу и достаточно лишь расслабиться на мгновение в опасном месте для того, чтобы покончить счёты с ней? – поинтересовался Воронка. Но сам хорошо знал, есть среди чёрных те, кто разочаровался в жизни.
- Да. Но чужими руками.
- Не всё ли равно, что послужит причиной тому?
- Видимо нет, - впервые задумался над этим Грифель. Но, всё же найдя в себе ответ, дополнил; - Это место выбрано давно. И видимо притягивает своей гарантируемой простотой исполнения замысла.
Электричество мгновенно делает своё дело.
- Но это же слабость! Мы чёрные, в отличие от других народов должны бороться до самого своего последнего дня.

Удивившись тогда, вскоре забыл о рассказанном Грифелем. Но сейчас, когда Вечный дед поведал ему о войне нижних с верхними, иначе отнёсся к прежде возмутившему его феномене суицида.
Неужели в его народе сокрыта неосознанная вина за случившееся?
Придя сейчас ему в голов, эта мысль невольно испугала.
Но каким же образом способны чёрные помнить о том, что стёрто в их памяти, как великая ошибка, о которой могли знать лишь самые старые из них и то, при этом вряд ли делились со своими сыновьями и внуками?
Неужели его народу свойственно нечто подобное коллективному разуму, что позволяет, если не помнить искоренённое из-за своей позорности прошлое, то ощущать на века остающееся в сердцах чувство вины? Гложет изнутри, лишённое объяснения, подталкивает к самому краю. За которым нет смысла жить.
Лампочка на мгновение погасла, тем самым вернув Воронку из замысловатости измышлений к реальности происходящего. Затем, вновь загоревшись больше не моргала, излучая ровный, как показалось ему, более яркий чем прежде свет.
Слабее ли его эти чёрные, отказавшиеся от самого важного, что может быть, как считал, возможности иметь семью, продолжения рода, или наоборот, куда сильнее, если понимают, исчезнув обойдутся без чего не мог жить он?
Неужели не вернётся ему и Червонцу их утраченная возможность!?

Придя домой поделился этим с Чешуйкой.
- Глупый ты мой. И зачем тебе только всё это? Неужели не хорошо со мной? – улыбнулась в ответ. Затем, вдруг испугавшись, предположила; - Может действительно я не в состоянии обеспечить тебя любовью и заботой настолько, чтобы лишить возможности задумываться о таких вещах?
- Что-ты Чешуйка. Просто испугался за свой народ. Слишком уж раним и беззащитен, несмотря на свой размер и смелость. Но неужели только чёрным присуща эта слабость, желание искать смерти?