Глава XXX IX Сливная воронка

- Они насилуют наших мамаш и мамок. Неужели не хватает своих? – возмущалась Морковка.
- Это не может продолжаться вечно! - присоединилась к разговору Норка. Совсем молодая мамаша.
- С каждым днём всё страшнее! – тяжело вздохнула Морковка.
- Пора поставить их на место! – подойдя к вечно влажному краю ванны у стены заявила Норка. Ещё не разу не была мамкой, но всегда старалась замолвить словечко в волнуемом её вопросе.
- Говорят в третьем подъезде и вовсе проходу не дают чёрным мамашам, - глядя на приближавшихся подруг не умолкала Морковка.
- Ой не дают! – поддержала одна из них, худая, длинноногая Пилка, вместе с Пуговкой недавно перебравшаяся к ним из девяносто шестой квартиры.
Поговаривали, это не данное ей с детства имя, а приобретённое позже из-за своего склочного нрава.
- Пристают прямо за дверью! – заявила, никогда не отстающая от неё Пуговка.
- Однажды и вовсе средь белого дня напал на меня один южанин, - призналась Пилка.
- Видать совсем там всё захватили, - предположила Норка.
- У этих южан всё не как у нас. Рассказывают, занимаются сексом в газовых конфорках, - вставила слово Морковка.
- Какой ужас! Ничего святого! – возмутилась Пуговка.
- Но ведь это же опасно! – удивилась Пилка.
- Такое впечатление, что ничего не боятся, - представила себе на мгновение этот процесс Морковка. Всегда нравился экстремальный секс.
- Никакой смелости. Просто долго держат в себе тепло, после того, как выключен газ. К тому же всегда найдутся внутри остатки пролитого супа, и какие-нибудь обгорелые крошки. Два в одном и любовь, и пища, хорошо снимает усталость от яркого секса, - строила из себя опытную мамку Норка.
- И всё же какие разные у нас культуры! Там, где сжигаем почётных, важных нам чёрных, они будто нарочно делают совершенно противоположное, противоречащее здравому смыслу, - отметила Морковка.
Вдруг показалась Копирка. После того неописуемого по своей наглости случая с Мерко, принесла оотеку. Вырастила детей. Но так и ходила с тех пор неоплодотворённой. Никто из чёрных папаш не хотел с ней иметь дело. Но и сама не желала ни с кем знаться, думая о Мерко.
Все невольно затихли, провожая её взглядом. Не выдержала только Норка, сказав ей вслед:
- Они насилуют наших мамок, а эта сама готова отдаться любому южанину. Только вот никому такая шлюшка не нужна.
Много выдержав с того времени, как полюбила Мерку Копирка, но сейчас, когда была оскорблена, какой-то малолеткой не смогла удержатся. Накопленная за последнее время обида на чёрных мамаш прорвалась наружу, излившись в ярких словах.
- Знаешь ли ты милая моя, что такое любовь!? Ещё вчера была нимфой, а уже считаешь возможным рассуждать о таких вещах!
- А может её и нет-то вовсе любви!? - нахально уставилась на Копирку Норка.
- Для таких, как ты конечно нет! И любви и чувства долга. Рожаете, как машины, так ещё и у детского дома, чтобы самим не растить. Нет в вас ничего святого!
- А в тебе есть!? – с этими словами набросилась на Копирку Норка.
Злость на неосознанные ею обиды, так, как и вправду не знала ещё ласк противоположного пола, моментально переполнила жаром отмщения. Вот только не имелось за что мстить, так, как всё перечисленное Копиркой ещё не было пережито ей.
Хотела выцарапать ей глаза, сломать тонкие, не такие длинные, как у папаш усы, вывернуть наизнанку сложенные с самого рождения крылья.
- Давай детка!
- Коли не можешь похвастать своими нимфами, покажи на что способна в драке! – подливали огня товарки.
Но не расстраивалась на грубые слова Норка, ещё больше подзадоривали её.
Копирка, поняв, настал день, когда придётся ей дать волю накопившейся внутри обиде, сбила нападавшую с ног, боком бросившись под неё. Упав, сцепившись покатились по краешку чугунной эмалированной ванны.
- Души её! - кричала Морковка. Ей хотелось, чтобы вся злость на изменивших ритм их спокойных прежде жизней южан сейчас обрушилась на, как казалось сейчас виновную в том Копирку.
Но увидев полученный от до этого сдержанной, таящей в себе свои чувства Копирки сильнейший отпор, поняла, схватка проиграна.
- Кусай за ногу!
- Не давай себя положить на спину, - продолжали орать всё ещё надеющиеся на победу Норки товарки.
Но неожиданно яркий свет, вырвавший из полумрака ванную комнату и всех собравшихся в ней, невольно заставил их зажмурить глаза. И только Копирка не могла себе позволить отвлекаться на такие мелочи. Одним рывком перевернув Норку на спину, свалилась вместе с ней с высокого обрыва борта ванны.
Никто из собравшихся мамок уже не наблюдал за происходящим. Все заботились о собственной жизни, прячась от Необъяснимого присутствия по всем существующим, знакомым им щелям.
Только сильный, отразившийся передаваемым по корпусу ванны гулом удар заставил смягчить свою хватку Копирку. Но было поздно. Следующий после первого, неудачного, так, как был пристреливаемым к цели, пришёлся прямо по пытающимся разбежаться в разные стороны, мгновение назад схватившимся в смертельной схватке чёрным.
Так и не увидев, до конца не осознав причину своей смерти, понимала одно Копирка; жила, хоть и мало, но не зря. И не в том было её счастье, что любила кого хотела, а в том, что умерла свободной, не став жертвой страха.
Грохот падающей водопадом, быстро, одновременно с напором набирающей и температуру горячей воды, своим стремительным водоворотом смывал их раздавленные трупы в сливную воронку. 
И если учила своих детей никогда не подходить к краю той, то всегда, с самого детства мечтала заглянуть вглубь её, чтобы узнать куда ведёт и чем страшна она для жизни. Но теперь, когда могла узнать это, уже не способна была ничему удивляться, уносясь вместе с Норкой в вихре воды по трубе в сторону канализационного стояка.