Я вернусь!

 Я не настолько стар, чтобы помнить, как курили бумажкой в комнатах, но достаточно опытен, чтобы знать - зачем. Тоже самое и с поездками туда, где «всё включено». В общем, понятно - как это, но только по фотографиям, коими делятся испытавшие это на себе.
  Разглядывая снимки, меня не заботит вкус разноцветных напитков, что напоминают стаканчики для мытья кисточек в детском саду. Я разглядываю туманную даль, эмаль морских волн залита в оправе скал и набережных...  И не понимаю - зачем оно им? Почему именно тем, которым не дано ценить, оно дано - жить или бывать там часто. Отчего не мне, который дышит морем, бредит, мечтает о нём от осени до осени.
Разве, чтобы постигли, поняли - каково оно, а мне уж и не к чему, сойдёт и так? А вот и нет, не выйдет.
  Им милы выловленная тарань под ячменное и тяжёлый сон в тени на заплёванном ими берегу, а мне - та же тарань, но живая, что льнёт любопытными серебристыми ручьями стай, и так потешно просит ещё немного хлеба с ладони. Заискивает и наградив поцелуем, смущённо отплывает, прячется за куст водорослей и выглядывает оттуда, подходит вновь, и, сужая кружение, скользит  по плечам, окутывая драгоценным нетканым полотном. Бывает, заплутавшая малышня прибивается доверчиво к боку, просит сопроводить через тёмную холодную глубину до детского сада на бородатом от водорослей камне посреди бухты. Ну и ведёшь, шалящих по пути, оглядываясь - не отстали ли и хмуришься в сторону того, кто их, прямо теперь, так бы и съел.

  И это мне, со мной, для меня. Но другим,, которым всё равно,, - какая разница - где им быть распластанными, тем отдыханцам, отпускарям, случайным морю гражданам, сухопутным на всю голову, что не замечают ужаса в глазах каменного краба, но выкручивают заживо его весомую клешню, коей насладятся мгновение и бросят в мусор, рядом с обрезками истлевшей папиросной бумаги.

  Стоптанные тапки берегов морей удобно задвинуть пяткой подальше, к пыльным клубам совести, как под продавленный диван большей части года. Прочим порочным, не по этой части, - море нужно лишь для того, чтобы сказать, мол, были там, и расцарапали щёку древней скалы, начертав на ней своё бесславное имя. Почто? Почто с ними так...

  ...Я баюкаю море в себе:
- Не плачь, не реви, я целый год буду есть на завтрак одну овсянку, но накоплю денег, дабы однажды зачесать пятернёй гребка чуб волны набок, чтобы не лез рыбе в глаза, которая будет глядеть на меня с надеждой и мольбой: «Ведь ты же вернёшься, правда? Не бросишь? Не передумаешь?!»
- Я не передумаю. Я не брошу. Я вернусь.