Можно ли полюбить свое рабство?

Я много писал об информационном рабстве, которое для цивилизации намного опаснее чем традиционное рабство времен Спартака. В те времена раб мог мечтать о Свободе и порой добивался ее, несмотря на страдания и муки.
А при информационном рабстве человек уже даже не мечтает о Свободе о все доволен и главное безмерно « счастлив».

Философ Олдос Хаксли предупреждал, что удовольствия поработят человечество

Он сказал: «Большинство мужчин и женщин вырастут и полюбят свое рабство».

Вот его совет о том, как не попасть в ловушку жизни, состоящей из дешевых удовольствий.

В 1960-х годах Хаксли считал, что:

«Приблизительно в следующем поколении появится фармакологический метод, заставляющий людей любить свое рабство и [подчиняться] диктатуре»

Его роман «О дивный новый мир» объясняет, как наша любовь к удовольствиям уже порабощает нас.

«О дивный новый мир» рассказывает об антиутопическом будущем

Это технологически развитое общество, которое поклоняется науке и удовольствиям и имеет одно золотое правило:

Вы ДОЛЖНЫ соответствовать Обществу и ДОЛЖНЫ быть счастливы.

Фатальный принцип  государства в «О дивном новом мире» заключается в том, что оно верит, что счастье — это смысл жизни.

Удовольствие – это хорошо, боль – это зло.

Цель состоит в том, чтобы сохранять спокойствие людей, даже ценой свободы. Даже если идет война, на которой гибнут люди, в том числе женщины и дети , то другие должны быть счастливы: ходить в рестораны, развлекаться на концертах , путешествовать по миру …

Эта мораль является катастрофической для общества.

Если удовольствие является высшим благом, то права человека могут угнетаться ради «высшего блага» удовольствия для масс.

Другими словами, разрешено все, лишь бы это доставляло людям удовольствие.

Это приводит к  страшным злодеяниям.

Социальная обусловленность — великое зло в «Дивном новом мире»

По словам Мустафы Монда, тирана государства:

счастье [это] любить то, что у тебя есть …Всякая обусловленность направлена на то, чтобы людям нравилась их неизбежная социальная судьба.

Поработите человека удовольствием, и он вытерпит все.

Это обусловление осуществляется посредством науки и гедонизма:

- Человек рождается в инкубационных камерах, организуется в кастовую систему и отправляется работать на фабрики.

- Свободное время посвящено оргиям и наркотикам, вызывающим удовольствие.

Таким образом, жизнь сводится к низкому труду и дешевым удовольствиям.

Государство считает, что удовольствию нужно поклоняться, а свободу подавлять:

«[Человек не может] потерять веру в счастье как высшее благо»

Свободная мысль может позволить другим любить вещи больше, чем счастье (добродетель, справедливость).

Таким образом, человек должен быть умиротворен до комфортного невежества.

Поскольку счастье требует конформизма, личность должна быть уничтожена:

«Каждый принадлежит всем остальным»

Это достигается посредством оргий и сомы (наркотика, вызывающего счастье).

Другими словами – используйте секс и наркотики, чтобы разрушить семьи и личную любовь.

В заключение Монд оправдывает «счастливое» рабство:

Люди счастливы; они получают то, что хотят, и никогда не хотят того, чего не могут получить… они настолько обусловлены, что практически не могут не вести себя так, как следует

Если жизнь состоит из удовольствий, то человек создан счастливым рабом.

Так что же дает?

Обречены ли мы быть счастливыми рабами?

Или свободный, но несчастный?

Ни один

Хаксли говорит, что есть лучший способ:

«Счастье не достигается сознательным стремлением к счастью; обычно это побочный продукт другой деятельности».

Хаксли говорит: во-первых, перестаньте «принуждать» к счастью:

«Мы не создали себя, мы не можем быть верховными над собой. Мы не сами себе хозяева»

Антиутопия — об изменении человеческой природы на «силу», счастье.

Мудрость – это принятие человеческой природы и боли свободы.

Хаксли продолжает подчеркивать необходимость боли.

«Я не хочу комфорта. Я хочу Бога, я хочу поэзии, я хочу настоящей опасности, я хочу свободы, я хочу добра. Я хочу греха»

Страдания ведут к удовлетворению

Только агония разбитого сердца может научить тебя блаженству настоящей любви.

Как только вы отвергли удовольствие, говорит Хаксли, наведите порядок в своей жизни:

«Есть только один уголок вселенной, который вы можете улучшить, и это вы сами»

Мир полон проблем, но и вы тоже

Исправь себя, и ты начнешь исправлять мир.

Так, Хаксли говорит, что мужество необходимо превыше всего:

Мужество страдать

Если вы готовы страдать, но совершенствоваться, вы познаете себя.

Самопознание отвергает ловушку удовольствий Нового Света.

Он утверждает любовь к своей человечности и помогает другим раскрыть свои способности.

Современный Вольтер

Хаксли, изложенным в его великом романе-антиутопии «О дивный новый мир», было то, что нас погубят вещи, которые нас радуют.

Хаксли был ребенком интеллектуальной аристократии Англии. Его дедушкой был Томас Генри Хаксли, викторианский биолог, который был самым эффективным пропагандистом теории эволюции Дарвина. (В просторечии его называли «Бульдог Дарвина».) Его мать была племянницей Мэтью Арнольда . Его брат Джулиан и сводный брат Эндрю стали выдающимися биологами. В данных обстоятельствах неудивительно, что Олдос оказался писателем, который вышел далеко за рамки обычных занятий литераторов – в историю, философию, науку, политику, мистицизм и психические исследования. Его биограф писал: «Он предложил своим личным девизом легенду, висевшую на шее оборванного чучела человека на картине Гойи : A ; n aprendo . Я все еще учусь». В этом смысле он был современным Вольтером.

«О дивный новый мир» был опубликован в 1932 году. Название взято из речи Миранды в «Буре» Шекспира: «О, чудо! / Сколько здесь добрых существ! / Как прекрасно человечество! О, дивный новый мир, / В котором есть такие люди».

Действие происходит в Лондоне далекого будущего (2540 год нашей эры) и описывает вымышленное общество, вдохновленное двумя вещами: творческой экстраполяцией Хаксли научных и социальных тенденций; и его первый визит в США, во время которого он был поражен тем, как можно сделать население послушным с помощью рекламы и розничной терапии. Как интеллектуал, увлеченный наукой, он предположил (как оказалось, правильно), что научные достижения в конечном итоге дадут людям силы, которые до сих пор считались исключительной прерогативой богов. А его встречи с промышленниками, такими как Альфред Монд, заставили его думать, что общества в конечном итоге будут управляться по принципу управленческого рационализма массового производства («фордизм») – вот почему 2540 год нашей эры в романе является «годом нашего  Форда 632".

В романе Хаксли описывает массовое производство детей посредством того, что мы сейчас называем экстракорпоральным оплодотворением; вмешательство в процесс развития младенцев с целью создания ряда «каст» с тщательно модулированными уровнями способностей, позволяющих им без жалоб вписаться в различные социальные и промышленные роли, отведенные им; и павловское воспитание детей с рождения.
В этом мире никто не болеет, у всех одинаковая продолжительность жизни, нет войн, не нужны институты, брак и сексуальная верность. Антиутопия Хаксли — это тоталитарное общество, управляемое якобы доброжелательной диктатурой, подданные которого запрограммированы наслаждаться своим подчинением посредством обусловленности и использования наркотического препарата — сомы — который менее вреден и более приятен, чем любой известный нам наркотик. Правители Дивного нового мира решили проблему заставить людей полюбить свое рабство.

Это возвращает нас к двум итонским подсказкам  для книг нашего будущего. На оруэлловском фронте дела у нас идут довольно хорошо, как это недавно подчеркнули разоблачения Эдварда Сноудена. Мы построили такую архитектуру государственного надзора, которая заставила бы Оруэлла ахнуть. И действительно, долгое время для тех из нас, кто беспокоился о таких вещах, наибольшее внимание привлекала способность Интернета обеспечить столь всеобъемлющее наблюдение.

Однако,  при этом мы забыли об интуиции Хаксли. Мы не заметили, что наше безудержное увлечение изящными игрушками, производимыми такими компаниями, как Apple и Samsung, в сочетании с нашим явно ненасытным аппетитом к Facebook, Google и другим компаниям, которые предоставляют нам «бесплатные» услуги в обмен на интимные подробности нашей повседневной жизни – вполне может оказаться таким же сильным наркотиком, каким была сома для жителей дивного нового мира. Это многократно усилится массовым внедрением ИИ и «умных вещей», которые создадут свою цифровую цивилизацию в которой обычный человек будет функционировать в качестве информационного раба.

Поэтому, вспоминая К.С. Льюиса , давайте подумаем о писателе, который предвидел будущее, в котором мы полюбим наше цифровое рабство.

P.S. Поэтому мои шифраторы, которые ни одно правительстве в мире не может дешифровать вызывают у них такую ярость. Мои шифраторы дают Свободу частной информации людям. То о чем писал А.С. Пушкин  в письме к жене  "Без политической свободы жить очень можно; без семейственной неприкосновенности невозможно: каторга не в пример лучше". Семейная неприкосновенность это есть надежная, а не декларированная защита частной информации каждого человека. Поэтому в России мне с Е. Кончаловским запретили снимать фильм на частные деньги о службе А. С. Пушкина в МИД России по моему сценарию. Хотя бывший руководитель СВР  России Е. М. Примаков читал и одобрил этот сценарий. Кстати, он одним из первых российских историков признал, что МИД России в те времена был органом внешней разведки царской России. Об этом намекал А.С. Пушкин в своей знаменитой сказке «Сказка о золотом петушке». Образ золотого петушка воплощал в себе внешнюю разведку страны, которая заранее предупреждала о нападении врагов на страну.