Проснись, смирись и попроси воды напиться

В короткие перерывы между кормлением организма и трудами по обретению желаемого благополучия отдельные человеческие индивидуумы устремляются к переживаниям, стараясь достичь какой-то возвышенности мысли, живости чувств.
И теперь это у нас называется… «духовная жизнь». Хотя более правдоподобным будет обозначение «удовлетворение духовных потребностей».

Но к духовной жизни это отношения просто не имеет. 

Духовная жизнь вся зависит от воздействия на нас Святого Духа Божия и от того, как Божественные духовные силы нас изменяют, постепенно делая СО-образными Христу, ощущающими присутствие и волю Творца. Это – краткая суть мнений духовных светочей христианства.

Таким образом, духовная жизнь вся сосредоточена НЕ ВО МНЕ любимом и САМО-обожаемом, А В БОГЕ.
И в Нём имеет свой источник, Им определяется, к Нему направлена.

И если мы хотим говорить о духовной жизни, ТО первым делом следует остановиться на том, что мы знаем о Святом Духе.

Только редко и иногда, когда не ждёшь и не ведаешь, просто не знамо от чего, вдруг чувствуешь как будто мимолётное освобождение от всего… И делается легко, тихо, спокойно…
Но даже если распознаешь, что это было, что было такое прикосновение Духа – то просто этим поднасладишься – и всё… И не делаешь никаких заключений, ни о чём не озадачиваешься. И даже благодарности в тебе не остается. Минуту, несколько минут только чувствуешь, как это хорошо, да разок подумаешь: вот бы ещё… И всё – забыл…

А поскольку мы сначала определили «духовную жизнь» как сонм возвышенных мыслей, дивных переживаний, то оказываемся у «разбитого корыта», причём из того, и которого привыкли «вкушать»… «с ними случается по верной пословице: пёс возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идёт валяться в грязи».

Но если начнём думать о духовной жизни как об осуществлении Самим Богом в нас того, что Он предусмотрел, того, для чего Он нас призвал жить, – тогда у нас появляется шанс выйти на простор к Богу и подставить себя под действие Духа Святого – и смиренно внимать, как сила Божия совершится в нас.

В Евангелии словами Христа Дух Святой называется Утешителем. Так Он представил Духа ученикам – будущим апостолам.
Дух Святой – это действительно «Тот, Кто приносит утешение» в переводе с греческого.
Но это также «Тот, Кто приносит крепость, Кто приносит радость» – прежде славянское слово «утешитель» было богаче, чем теперешнее его значение. «Утешение» и славянское «утеха»/радость, – слова одного корня.

А для того, чтобы быть утешенным, надо в этом вознуждаться: в душевной тоске, или в страдании, или в обездоленности. Вознуждаться можно и в радости – было бы только тому устремление.
Тут можно подумать: апостолам было хорошо – у них был духовный поводырь, а у нас нет. А сами мы поводыря не видим, не чувствуем, потому как всё невидимое тупо отвергаем…

Какое же действие совершает с нами Святой Дух, что Он приносит?

Вот что говорит апостол Павел: «…жизнь для меня – Христос, и смерть – приобретение, потому что, пока я живу в теле, я разлучен от Христа».
И это первое утешение, в котором мы нуждались бы, если бы любовь к Богу в нас горела так же, как она горела в сердце апостола. Так, как она горит в сердцах святых.

Да, Христос среди нас – но невидимо, Он действует в нас – но неощутимо, мы этого не чувствуем, мы как слепые, да ещё оглушённые шумной и БЕСтолковой суетой. Мы глохнем к тихому гласу совести и не нуждаемся в утешении. Но только до тех пор, пока не прижмёт или не «шандарахнет»…

Сколько людей осознают, что когда-то наступит «конец времени», конец всему, что мы ценим, любим, чему служим в этом временном и преходящем мире?

Действительно ли мы хотим, чтобы прошёл образ (или морок?) мира сего, – и осталась только вечность, когда будем лицом к лицу со Христом, познаем Бога Отца так, как мы Им познаны?

Если не хотим – то значит нам не хватает основного для духовной жизни: желания встречи со Христом, желания общения с Ним, желания, чтобы ничего не осталось во мне кроме того, что Христово. Его ведь даже искать не надо: Он есть Дверь, и эта дверь для нас открыта! 

Да и Евангельское слово до нас не доходит. Минутами мы восхищаемся им, а потом говорим: да я это уже слышал, это я уже читал…
А разве мы живём тем, что слышим в Евангелии? Разве слово Христово меняет внутренний настрой, внешнюю жизнь, раскрывает ум так, что это уже не свой ум, а ум Христов, как говорит апостол Павел? Ум, в котором будет торжествовать СО-знание, совместное с Господом…

А что уж тогда говорить о «неизречённых глаголах», которые Святой Дух произносит в глубинах нашей души? Их слышал апостол Павел, слышали святые, который «ходили в духе». Разве мы их слышим? Мы в духе не ходим… И какое же утешение нам нужно от Святого Духа, когда самое содержание нашей жизни отрицает это утешение, самую нужду в этом утешении?
Из этого ясно, что Дух Святой как Утешитель нам чужд.

А «Утешитель Дух Святой – это Тот, Кто может землю превратить в небо, Тот, Кто может внести покой среди бури, тишину среди шума земного, Тот, Кто давал возможность мученикам страдать всем телом и вместе с тем радоваться духом (как – мы и постичь не можем, потому что страдание было реальное, ужасное, острое, а вместе с этим были реальны и покой, и молитва, и радость о Господе)» – записал Антоний Сурожский.

Но Дух Святой есть также Тот, Кто дает нам крепость, то есть силу.
Но силу не земную и не для земных вещей, хотя эта Божественная сила движет всем тварным и всем земным.
Святым, мученикам дана была крепость, которую никакая сила воли, никакое напряжение человеческих сил, никакие переживания не могут дать. И святым давалась мудрость, прозрение о путях Божиих.
И что особо ценное давалось – так это СМИРЕНИЕ. Самосовершенствованием и самодуховностью смирение не приходит, потому смирение человеческое и сила Божия нераздельно связаны.
Нам убогим смирение представляется как самоуничижение. На самом деле смирение – состояние, когда ты до конца про себя забыл и отдал себя «в руку Божию».

Слово «смирение» сейчас связано со словом «мир», но исторически оно восходит к слову «мера». Именно слово «мера» было использовано переводчиками Евангелия для передачи двух разных греческих слов, одно из которых означает покорность, отсутствие вражды, а другое – благоразумие и мудрость.
Современное написание слова через «и» возникло в результате народно-этимологического сближения со словом «мир» и отражает убеждение в том, что смиренный человек всегда пребывает в мире с Богом, самим собой и другими людьми.

Во всяком случае, в смирении есть глубокое разумное содержание, которое на первый (и даже на второй) взгляд не видно и непонятно «естественному человеку».
Человек не просто должен умерить свои претензии, не только не считать себя выше других людей, но ещё и примириться со всеми и со всем, что происходит вокруг.
В ряде пролатинских языков слова, переводимые как «смирение», происходят от корня humus, означающего плодотворную землю.

Надо сказать (и захотелось сказать), что большинство «титанов духа» приходили к смирению, не вдаваясь в понятия и толкования, а «чисто эмпирически», через ощущения чувствилища души, открытой Богу. И, будучи далеки от мудрствований, только духовной близостью к Господу достигали святости.

Из сборника «Маленькие притчи» Евгения Санина:
«Смотрела на смирение гордыня.
И никак не могла понять:
Как можно перед всеми смиряться?
И услышала: «Не перед всеми, а перед Богом – через всех!»

Сила Божия вершится именно в таком смирении! О том видимо и говорит апостол Павел во 2-м послании Коринфянам: взмолившись, чтобы Господь освободил от того, что лишало его крепости и силы, он услышал голос Христа: «Довольно тебе Моей благодати; сила Моя совершается в немощи» – и всё понял и воскликнул: отныне я буду радоваться только в немощи моей, чтобы во всём была только сила Господня! Смирение – путь к Жизни, к Любви, к радости и благодати.

Мы просто отдаёмся на волю Божию, и при этом прислушиваемся и делаем то, что понимаем, но самое главное – даём Богу действовать в нас!
Во внутреннем возрастании это состояние уже будет ОДУХОТВОРЁННОСТЬ, а это – начало духовной жизни.

«Если мы подумаем, что на древних языках ветер и дух – одно и то же слово, то легко поймем, что стоит внутри себя иметь такую хрупкость, такую гибкость, которая может быть захвачена дыханием Духа, и Он нас повлечет к цели, а цель всегда – Спаситель Христос, всегда – жизнь преизбыточествующая, жизнь ликующая… Крепость, несокрушимая крепость этого Божия Духа, ветра, дыхания…» – вот какой образ запечатлел Антоний Сурожский.

Но под грохотом жести сей жизни мы постоянно повторяем, что нет сил исполнять заповеди Христовы, нет сил любить, нет сил молиться, нет сил ни для чего… и даже нет сил жить. А какие могут быть силы, если человеков как будто носит, как поток уносит стружки…
Апостол Павел, который столько сумел пережить, против столикого сумел устоять – и тот обнаружил, что никакой силой человеческой он не может совершать служение Богу. И он это выверяет и повторяет: да, сила Божия в немощи совершается, но всё мне возможно в укрепляющем меня Господе Иисусе Христе!

Кроме поименования «Утешитель», Христос также говорит, что Святой Дух есть Дух Истины, и всё, что Он раскроет перед нами – от Самого Спасителя. А Господь и есть Сама Истина, пришедшая в мир. И подлинная духовная жизнь не может быть основана ни на чём ином, как на Его Откровении и воли Божией в Нём.

Уже упоминались слова апостола Павла: «Жизнь для меня – Христос, и смерть – приобретение». И в другом месте апостол говорит, что для него умереть – не в том, чтобы совлечься, сбросить временную жизнь, а чтобы облечься в вечную (2Кор 5:4).
А эта вот вечная жизнь и есть духовная жизнь! И совсем необязательно ждать смерти тела и освобождения души, чтобы принять от Господа и познать Новую Жизнь, и она может начаться теперь – не в будущем, не когда-то!

Вот что пишет исходя из своего величайшего опыта служения и духовного окормления людей у последней черты Антоний Сурожский: «Если думать о вечной жизни как о чем-то, что когда-то будет, а теперь к нам никакого не имеет отношения, о чем-то, чего мы можем ожидать на будущее, но чему мы непричастны сейчас, то мы всю нашу земную жизнь можем прожить вне Бога: потому что вечная жизнь не заключается в бесконечно длящейся жизни после смерти, а в приобщенности к Божией вечности, к Божией жизни. И это должно начаться сейчас».

И здесь особенно нужно и важно молиться. Молиться, а не молитвословить!
Как учит величайший молитвенник, святитель Феофан Затворник, молиться упорно, всё более настойчиво, ибо в молитве раскрывается моё «я» душевное и духовное, которое Бог вручил мне, чтобы я его «сделал уделом Божиим». В этом смысл молитвы – это не просто прошение, а призыв, истребование того, чтобы в сердце «сошёл огонь Святого Духа и зажег его вечным пламенем, превратил сухое, пустынное деревце в неопалимую купину». Со всем усилием, всей устойчивостью, со всем благоговением, которое доступно, сознавая, что мы стали пред Богом – мы предстоим Ему.
И не должно быть места исканию тех или других чувств или мыслей, потому что искать и находить мы можем только то, о чём уже имеем представление.
А цель наша – быть открытыми ко всему тому, что совершит в нас Господь, и ко всему, что Он даёт.
— «Он сказал мне: «Свершилось! Я – Альфа и Омега, Начало и Конец. Тому, кто жаждет, Я даром дам напиться воды из источника жизни» (Откр 21:6)…
— «В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин 7:37).