Оборотень Валера и трудоустройство на госслужбу

Мысль о трудоустройстве посетила Валеру, как голодный комар – спящего туриста. Точнее, ее ему вбил в голову дальний родственник, медведь-оборотень Потапыч, с которым они пересеклись у ларька с шаурмой.

– Слушай, Валера, – хрумкая кочерыжкой от капусты, вещал Потапыч, – ты все по инстанциям бегаешь, Красные Книги требуешь. Мужик, посмотри на себя! Ты – ходячая биостанция! Сила, нюх, слух! В МВД рожь не сеют, а людей жмут! Иди в следователи. Или хоть в служебные собаки. Паек, крыша над головой, уважение. А то шляешься по свалкам, воняешь отчужденностью от общества.

Валера задумался. А ведь правда. Его уникальные данные – не проблема, а ресурс! Кто лучше оборотня сможет вынюхать преступника? Учуять ложь? Найти пропавшего ребенка по запаху за километр? Мысль зажглась, как неоновая вывеска "СБЕРБАНК" в ночи.

Через неделю, натянув на себя тот же несчастный костюм из джинсов, толстовки с оленем и кепки "Abibas", Валера стоял в коридоре районного отдела полиции. Запах мокрой псины, стресса и старого линолеума создавал неповторимый букет. Секретарь дежурной части, сержант Одинцов, смотрел на него так, будто Валера был не гражданином, а вышедшим из строя унитазом.

– Трудоустроиться? – переспросил Одинцов, скептически оглядывая когти, торчащие из рукавов. – Гражданин… Волков? У нас вакансий дворника нет.

– Я не дворником, – Валера набрал воздуха в грудь, стараясь говорить официально. – Я в следователи. Или, на худой конец, в кинологи. Служебным псом. У меня данные.

– Какие, простите, данные? – сержант уставился на него.

– Нюх! – с гордостью заявил Валера. – Я могу учуять грабителя по капле пота, оставленной три дня назад. Могу отличить поддельные документы по запаху типографской краски. Могу найти наркопритон по знакомому аромату марихуаны и отчаяния. Сила! В случае чего – могу дверь вынести, преступника обезвредить… нелетально.

Одинцов медленно почесал затылок. В его практике были разные чудики: амбициозные курсанты, отставные военные, даже один экстрасенс. Но оборотень, претендующий на должность следователя, был в новинку.

– Гражданин Волков, – вздохнул он. – Чтобы стать следователем, нужно юридическое образование. Высшее. Вы где учились?

– В… лесу, – честно ответил Валера. – Школу жизни прошел. Законы волчьей стаи знаю. Уголовный кодекс… я его могу быстро изучить! Я за ночь "Войну и мир" прочитал, правда, половину не понял, но факт!

– А для службы в кинологии, – Одинцов говорил медленно, будто объяснял что-то ребенку, – нужно пройти спецкурс с собакой. У вас есть своя собака? Дрессированная?

– Я сам себе собака! – Валера чуть не сорвался на лай. – Я в тысячи раз лучше любой овчарки! Проверьте! Дайте мне пробный случай! Пропавшую кошку, велосипед украденный… что угодно!

В этот момент из кабинета вышел сам начальник отдела, подполковник Крюков, мужчина с лицом, как будто высеченным из гранита многолетним разбором бытовухи.

– Одинцов, что за шум? И… что это за запах? У нас санстанция была, а я не знал?

– Товарищ подполковник, этот гражданин… хочет к нам на службу. Следователем. Или служебной собакой. Уникальные данные, говорит.

Крюков внимательно, с ног до головы, осмотрел Валеру. В его взгляде читалась вся карьера, построенная на разгребании абсурда.

– Уникальные данные? – переспросил он. – Хорошо. Проверим. Вчера со стройки у соседнего ТЦ украли три мешка цемента. Дело, конечно, ерунда, раскрывать его никто не будет. Но если вы так хороши… найдите.

Глаза Валеры загорелись желтоватым огоньком. Он с наслаждением вдохнул воздух, отфильтровывая тысячи запахов: дешевый одеколон Одинцова, аромат булки с маком из буфета, пыль, стресс… И наконец – едва уловимую, но знакомую ноту цемента, пота и чьего-то специфического, перегаром подернутого, амбре.

– Есть! – рявкнул он и рванул к выходу, чуть не снеся по пути дверь.

Через десять минут Валера, Крюков и Одинцов, который тащил с собой служебный альбом для опознания, стояли у забора частного дома в соседнем квартале. Валера тыкал когтем в сторону сарая.

– Там! Пахнет цементом, водкой "Зеленая марка" и… селедкой. Вор – мужчина, лет пятидесяти, рыжий, в клетчатой кепке.

Крюков, чьи брови ушли под край служебной фуражки, движением головы приказал Одинцову проверить. Секретарь заглянул в сарай и через мгновение вывел оттуда бледного, трясущегося мужика в точности по "фотороботу" Валеры. Рядом стояли три нетронутых мешка с цементом.

– Ну я… я же всего-то взял! Подумаешь, три мешка! Там еще много, а мне дорожки к дому сделать! – залепетал мужик.

Крюков смотрел на Валеру с новым, почти уважительным интересом.

– Неплохо, Волков. Очень неплохо. Но есть нюансы. Следователь – не может быть сам вещественным доказательством. И служебная собака… у нас по штату положен корм для собак, а не для… гибридов. И ветеринарная книжка должна быть. И прививки. От бешенства, например. А какая у вас трудовая книжка? В прошлый раз вы в Красную Книгу просились, а теперь – в МВД. Нестыковочка.

Валера поник. Опять эти бюрократические сети. Он может взять след сквозь время и пространство, но не может пролезть сквозь щель в инструкции.

– Может, хоть гражданским специалистом? – выдавил он. – Консультантом. За еду.

Крюков почесал подбородок.

– Знаете что… У нас как раз проблема с одним делом. Наркодилер, "Ангарский Призрак". Хитрый, следов не оставляет. А вы… вы его учуете. Возьметесь – поговорим о временном контракте. Без оформления, конечно. Но премия будет.

Валера выпрямился. Наконец-то его таланты оценят! Он почуял в воздухе вызов. И слабый, но отчетливый запах синтетических наркотиков и чьего-то страха.

– Берусь! – сказал он, и в его голосе прорвался низкий волчий бас. – Где мой пропуск?

Одинцов вздохнул и пошел заполнять временный бейджик "В.С. Волков. Консультант". Он уже предвкушал, как будет объяснять в бухгалтерии, почему нужно списать три килограмма сырого мяса на "оперативные расходы".

А Валера сиял. Пусть он не следователь и не служебный пес. Он был Оборотнем Валерой, консультантом по особым запаховым делам. И это был только начало. Возможно, мир бюрократии был тесен для оборотня, но в мире криминального абсурда для него нашлась идеальная ниша. Вонючая, но своя.