В тёплых объятиях Индии

1.
Я так долго бродил по сугробам среди подрастающих елей, что изрядно продрог. И по этой причине прогулка мне не понравилась.
Зима 1978 года выдалась ранняя и злобная. Её крутой нрав напугал мелкую живность, и она перебралась ближе к югу. И только забронзовевшие хвоинки, гонимые декабрьским ветром, наперегонки скользили по хрупкому насту…
Дома долго не мог согреться: несколько раз спичечный коробок выпадал из пальцев, скрюченных холодом, а лучины никак не хотели гореть. Когда же в печке наконец загудели берёзовые чурки, я постепенно начал размораживаться.
Мелькнула мысль: «Хорошо, наверное, жителям Индии — у них сейчас весна». В этой связи вспомнил хрупкую девушку из туристического агентства «Чемоданчик». Пару дней назад она принесла в редакцию объявление о двухнедельном путешествии в эту далёкую и загадочную страну. С того времени меня не покидала мысль побывать там.
В мудрой книжке писателя и психолога Наполеона Хилла «Думай и богатей» я когда-то прочитал, что мысли материальны. Он разработал методику, позволяющую перенести акцент из обыкновенного события на воображаемое желание.
Как это сделать я не знал, но, ведомый любопытством, то и дело ощупывая в нагрудном кармане только что полученный загранпаспорт, осторожно ступая по обледенелому тротуару, в один из неуютных погодных дней я вошёл в двери экскурсионного бюро. За ней невольно принял решение: «Лечу в Индию!» К этому располагало всё: тёплая комната, пропитанная благовониями с ароматом мяты, горящая туристическая виза на 14 дней и доступная цена путёвки — 430 рублей…
— Как вам повезло! — наклонившись ко мне, доверительно сообщила агент по выездному туризму из «Чемоданчика». — Через десять дней в Индию отправляется группа передовиков сельского хозяйства нашей области. Есть одно место. Можете присоединиться... Руководителем назначен Любчик Октавиан Михайлович. Он из преподавателей. С ним можно договориться… Ну что? Пробуем?..
— Пробуем, — неожиданно для себя отозвался эхом.
Через неделю я был готов к поездке, потратив на неё все свои возможности если учесть, что за это время я сделал две прививки: от малярии и холеры, в отделе пропаганды и агитации обкома партии прошёл беседу-инструктаж о том, что можно, что нельзя, а что надо делать во время загранпоездки, обменял 30 рублей на 46 долларов США, научился правильно пользоваться столовыми приборами, по советам «бывалых» купил в магазине для сувениров ластики и простые карандаши в фабричной упаковке, духи-пробники «Красная Москва» и «Ландыш серебристый». Уже собираясь в дорогу, решил взять с собой бархатную ленту со значками с изображением В. И. Ленина, которые я собирал к его столетию со дня рождения…
Прошло почти полвека с моей первой поездки на полуостров Индостан, но я помню её так подробно, как будто бы она произошла совсем недавно.
К тому времени я никогда не был за границей, поэтому в памяти осталось даже кресло в салоне аэробуса авиакомпании «Эйр Индия». Вся наша группа во главе с руководителем разместилась в первых рядах салона. Мне же почему-то указали на свободное место далеко от них.
Самолёт набрал высоту. В дверном проёме показалась стюардесса. Её необычный вид привёл меня в некоторое замешательство: девушка в эффектном сари, расшитом пайетками, а также в серёжках изумрудного оттенка, катила впереди себя тележку с напитками — в такт её плавным шагам в бокалах покачивалось красное вино. Когда она остановилась возле меня, я быстро извлёк из кармана коробочку «Красной Москвы» и протянул стюардессе. Она взяла духи, но вместе с тележкой стремительно покинула салон.
Октавиан Михайлович вскочил со своего места и, показывая кулак, пытался мне что-то сказать. Он говорил тихо, но так внушительно, что я, понимая нечленораздельные слова, усомнился в его интеллигентности.
А между тем стюардесса вернулась. Весь поднос был заставлен фужерами с вином. Она приложила руку к сердцу, потом взяла поднос и поставила его на мой столик.
Все пассажиры, кроме Октавиана Михайловича, зааплодировали…
Что он думал в это мгновение, меня не интересовало — я пытался найти общий язык с соседом-индусом, который предлагал какую-то жидкость из карманной фляжки в обмен на вино. Он всё время твердил: «Ченч, ченч*…» Пожалел его и решился на обмен.

*ченч (англ. сhange) — поменять.

Недооценил я индуса. Недооценил… Оказывается всё это время, пока я упивался вином, индус цедил спирт.
Более четырёх тысяч километров от Москвы до Дели мы преодолели за шесть часов. Когда спирт и вино были выпиты, индус кивнул на иллюминатор, за которым показались огоньки: «Палам!» Название этого населённого пункта носил международный аэропорт Нью-Дели*.

*С открытием нового международного терминала 2 мая 1986 года аэропорт был переименован в Международный аэропорт имени Индиры Ганди. А старый терминал Палам, ныне известный как Терминал 1, в настоящее время используется для внутренних рейсов.

Мой перелёт закончился двумя незначительными событиями.
Когда подали трап, я почему-то оказался впереди всех — стюардесса махала мне вслед рукой, а Октавиан Михайлович вертел перед собой шляпой и кричал: «Это не он, это я… Я…» Меня же очень радушно встретили на земле: преподнесли традиционное индийское украшение-символ пушпамалу* и на лбу поставили тилаку**.

*пушпамала — гирлянда из цветков чабреца для почётных гостей. Традиционное индийское украшение-символ.
**тилака — священный знак, который последователи индуизма наносят глиной, сандаловой пастой, пеплом или другим веществом на чело. Символ Вселенной.

Наконец вся группа собралась и нас отвезли в отель. После размещения Октавиан Михайлович вздохнул с облегчением:
— Всем отдыхать. А тебя, — он выразительно посмотрел в мою сторону, — это касается особенно. Позже поговорим…
Мне достался хороший номер — кондиционируемый. Ожидаемо с фруктами и напитками. На стенах несколько картин с танцовщицами. Высокое и продолговатое окно. За ним незнакомый мир от любопытных взглядов скрыл себя саваном позднего вечера.
Спать не хотелось. Подумалось: «Может пройтись? А почему бы и нет! Когда я ещё здесь буду?»
Портье услужливо открыл входную дверь.
Индийские фильмы, которые крутили в СССР, всегда были светлые и красочные. Ночные сцены зачастую освещались ярко. Поэтому, когда я вышел на улицу — невольно остановился: плотная темень прижалась ко мне. Вдалеке мерцали бледные, но манящие огоньки от непонятного источника. Направился к ним. Несколько раз оглянулся, чтобы не потерять из виду иллюминированный отель.
Огоньки оказались тандурами. Так местное население называло индийские печи. Дно огромного глиняного сосуда устилалось раскалёнными углями. На них готовили еду. Тандуров было очень много, и они слизывали свет далёких звёзд.
Аромат готовящихся блюд растекался по улицам засыпающего города, вплетаясь в благозвучную речь индийцев*.

*благозвучная речь индийцев — диалект, известный под названием «хинглиш». Это смесь английского и хинди, которая отличается произношением, лексикой и даже грамматикой.

Страха потеряться у меня не было: отель рядом, паспорт со мной… Что может случиться? А дальше произошёл необъяснимый курьёз — рассматривая тандуры, я, видимо, далеко ушёл от отеля. И заплутал. Оглянулся — вокруг одни тандуры, а отеля нет…
Кто-бы посмотрел на меня тогда! Я бросался к индусам с одной фразой: «Хау ту финд имперский отель? Хау ту финд имперский отель*?..»

*How to find the Imperial Hotel? (Как найти отель «Империал»?)

Удивительно, но они наконец поняли мой русглиш, а я — их хинглиш.
— Импэриэл хоутел? — услышал я в ответ. — Хиз небай. Гэу ин зе оппозит дэрекшн ол зе тайм…

*Inperial hotal? He's nearby. Go in the opposite direction all the time… (Он рядом. Идите всё время в обратную сторону…)

Когда я нашёл «Империал», тот же портье молча меня впустил. Показалось, что он укоризненно посмотрел в мою сторону. Но мне уже было всё равно: я гордился собой, что смог самостоятельно вернуться.
До утра я оставался в номере и даже не подходил к окну.

2.
— Выспался? — вместо приветствия грубо спросил Октавиан Михайлович в ресторане, куда нас привели на завтрак.
— Да, — кивнул я головой.
— Дурья твоя голова, — примирительно сказал руководитель. — Ты же не дома, а здесь. — Он многозначительно поднял вверх указательный палец. — Поэтому должен вести себя подобающим образом…
— Это как? — ради приличия поддержал я разговор, чтобы не обидеть Октавиана Михайловича.
Но мне было не до него: квадратные столики, заставленные посудой, наполненные едой, были укутаны такой смесью разнообразных благовоний, что мясные блюда, рыба, ломтики сыра, салаты, щедро приправленные кисло-сладким соусом и сдобренными острыми специями, казались пищей иного мира. Еда обжигала нёбо и в то же время была настолько приятна на вкус, что вкрадчивый голос официантки в сари, предлагающей из меню всё новые и новые деликатесы индийской кухни, завораживал и заставлял соглашаться… 
Ни до поездки в Индию, ни после неё я больше никогда не ел столько переперчённой еды.
Октавиан Михайлович, сидевший за соседним столиком с открытым ртом, постоянно промокал салфеткой выпученные влажные глаза.
Вода, которую принесли официантки в маленьких бутылках, была тёплой, и она не гасила пламя, поднимающееся изнутри к горлу.
— Плиз брин ми сам вотэ анд аис*, — взмолился я, предлагая официантке «Красную Москву», когда она отозвалась на мой взмах руки.

*Please bring me some water and ice. (Принесите мне, пожалуйста, воду и лёд).

— Опять, — прошипел Октавиан Михайлович, заметив на моём столе запотевший большой стакан, наполненный водой с плавающим льдом.
— Энд соу даз хи*, — показал я официантке в сторону руководителя.

*And so does he. (И ему тоже).

Недовольство Октавиана Михайловича слегка сгладило приветствие худощавого темнолицего молодого человека, прекрасно говорящего на русском языке, который неожиданно появился в зале:
— Здравствуйте, уважаемые туристы! Меня зовут Нама Пуршоттам, я лицензированный гид по Индии и проведу с вами несколько дней. После завтрака мы посетим удивительное место неподалёку от Дели — мечеть «Мощь ислама». Она ещё известна как мечеть Кувват-уль-Ислам, или Великая мечеть Дели. Возле неё мы увидим огромную башню Кутб Минар высотой более 70 метров, которая используется как минарет. Во дворе мечети установлен загадочный железный столб, — сообщил он. — Его возраст насчитывает 1600 лет. В Индии столб считают одним из чудес света. Он очень стойкий к атмосферной коррозии. Это происходит потому, что на поверхности столба имеется плёнка оксида, которая образовалась естественным путём. Она-то и предотвращает развитие коррозии. Высота сооружения 7 метров 21 сантиметр, вес — 6,5 тонны.
Исторические источники свидетельствуют, что столб установили в 415 году в память об императоре Чaндрaгуптe II, который скончался в 413 году. Надпись на санскрите гласит: «Царь Чадра, прекрасный, как полная луна, достиг высшей власти в этом мире и возвёл колонну в честь бога Вишну». 
— Говорят, по столбу стреляли из пушки, чтобы проверить металл на прочность, — показал свою эрудированность Октавиан Михайлович.
— К сожалению, вы правы, — согласился гид. — В 1739 году персидский император Надир Шах захотел увезти железный столб к себе на родину, однако люди не смогли вытащить его из грунта. Отчаявшись, Надир Шах приказал обстрелять столб ядрами, но они оставили на поверхности лишь незначительные отметины.
К столбу всегда стекаются толпы богомольцев. Согласно суеверию, если встать к столбу спиной и охватить его сзади руками, то исполнятся все заветные желания. Не у всех, правда получается...*

*Во избежание вандализма в 1997 году столб оградили металлическими прутьями.

Я был молод и мои желания переполняли меня. «Не у всех получается, — пробормотал про себя. — Посмотрим…»
— Мы — советские люди, — в очередной раз напоминал членам нашей группы Октавиан Михайлович, когда автобус подвёз нас в Нью-Дели к Великой мечети. — Не прикасайтесь к столбу, чтобы не опозориться. Лучше наблюдайте…
Минарет Кутб Минар был виден издалека. При его огромной высоте железный столб был похож на подкидыша из другого времени. Но именно он привлекал внимание туристов и местных жителей. Толпы зевак с интересом наблюдали, за теми, кто пытался охватить его. Диаметр столба у основания более 40 см, к верхней части немного сужается. Чем выше человек, тем легче охватить столб. У низкорослых людей шансов не было никаких — свести руки за спиной не удавалось никому.
— Куда? — набычился Октавиан Михайлович, заметив моё движение в сторону столба.
— К нему, — объяснил. — Я смогу…
— Только не осрамись… — махнул он рукой.
Прохлада столба проникла в позвоночник, когда я прислонился к нему. Расслабил спину и медленно стал заводить руки назад. Через мгновение пальцы рук соприкоснулись между собой. Стоящие вокруг люди зааплодировали. Их восторженные голоса взлетели над площадью, когда пальцы сомкнулись в замок.
Не знаю, как у меня это получилось, но я это сделал. Я стоял у столба и видел сияющие глаза Октавиана Михайловича, наших туристов, индусов… Они что-то оживлённо рассказывали Октавиану Михайловичу, показывая на меня. А он, сняв пиджак и растянув галстук на рубашке снисходительно кивал им головой в ответ.
— Вы будете очень счастливым человеком, — сказал наш гид, когда я отошёл от столба. — Так говорят люди.
— Дай Бог, дай Бог…  — согласился я.
— В Нью-Дели много достопримечательностей, — продолжил экскурсию гид. — Среди них храмы Лакшми Нараян (Молитвенный дом), Лотоса (храм религии Бахаи), Акшардхам (индуистский храм), Гурдвара Бангла Сахиб (Ворота Индии — памятник, посвящённый погибшим солдатам), мечеть Джама Масджид, Красный Форт, Кутб-Минар, прообраз Мавзолея Хумаюна, восточный Мейн базар…
От него я узнал, что на правом берегу реки Джамна (Ямуна), где разместился Нью-Дели, на погребальном костре 29 мая 1964 года было сожжено тело премьер-министра Индии Джавахарлала Неру*.

*Джавахарлал Неру стоял у истоков независимой Индии, которую она приобрела 15 августа 1947 года. Он стал первым премьер-министром страны и оставался на этом посту вплоть до 27 мая 1964 года, когда умер от сердечного приступа.

— Какой странный обычай, — удивился я.
— Этому обряду кремации несколько тысячелетий. Индусы считают, что только через костёр душа покойного может избавится от постоянных перерождений и станет свободной…
Если европейцы задаются вопросом что будет после смерти, то индусы давно нашли на него ответ. Для них переход в иной мир — обретение вечной жизни через очищение. Правда, путь очищения у всех разный. 
Есть на западе Индии город Сурат. Из Мадраса наша группа добралась до него на самолёте за полтора часа. Здесь нам показали Башню Молчания*.


*Башня Молчания (Дахма). Её ещё называют Башней Безмолвия, Башней Тишины. Круглое возвышенное сооружение без крыши в виде колодца, построенное зороастрийцами (последователи Заратустры — жреца, пророка и основателя древнеиранской религии), как место для «небесного погребения». Покойных оставляли на плоской крыше широкой башни, тела закрепляли, чтобы птицы-падальщики (грифы, сипы, стервятники) не вынесли их за пределы башни. Птицы за считанные часы очищают человеческую плоть до костей. Это делается для того, чтобы не осквернять священные стихии — огонь, воду, воздух и землю. Колодец время от времени наполняют известью, куда служитель длинным посохом сбрасывает останки скелетов. Цель сооружения — избежать загрязнения почвы и других природных элементов разлагающимися мертвыми телами.

Возле Дахмы нас встретил священник. После короткого разговора с гидом, он отошёл в сторону и, внимательно осмотрев туристов, указательным пальцем показал в мою сторону.
— О Башне Молчания я вам расскажу позже, — сообщил гид, — когда молодой человек, которого выбрал священник, вернётся…
— Откуда? — запротестовал я.
— Не бойтесь. Он выбрал вас. В Башню туристов не пускают. Зороастрийцы считают, что тела теряют «чистоту» после смерти. Они могут привлекать злых демонов, которые проникают в душу усопшего. А вы, по всей вероятности, светлый человек и поэтому можете пройти к месту для «небесного погребения».
— Иди, иди, — напутствовал меня Октавиан Михайлович. — Не все удостаиваются такой чести. Наша группа должна быть лучшей.
Признаться, было немного не по себе. Поднимаясь по ступеням вслед за священником, я думал, что сейчас он мне покажет хищных стервятников, служителя с посохом, тела усопших… Но когда мы взошли на крышу башни и я увидел пустые каменные ложи — был немного разочарован. Священник же, медленно очерчивая рукой вокруг себя невидимый круг, показал сакральное место последнего приюта тех, кого сюда доставляют носильщики. Потом он кивком головы подозвал к себе и опустил глаза вниз. Возле его ног я усмотрел зев глубокого колодца…
Я ещё долго находился под впечатлением от увиденного.
Позднее гид принялся рассказывать о деталях этого обряда, но мне было неприятно об этом слушать и я, извинившись, отправился к автобусу…

3.
Индия — страна удивительных встреч. Они происходили постоянно. Из Дели мы должны были лететь в Агру, в золотую точку треугольника*, на встречу с восьмым чудом света — знаменитым Тадж-Махалом.

*Золотая точка треугольника — туристический маршрут в Индии, соединяющий столицу страны Нью-Дели с Агрой и Джайпуром, в котором находится символ города — Хава-Махал (Дворец ветров). Это пятиэтажное здание из красного и розового песчаника, украшенное колоннами и балконами, было построено в конце XVIII века. Хава-Махал является частью городского дворцового комплекса.

В открытую дверь самолёта друг за другом пробирались туристы. Подошла и моя очередь.
Наклонил голову, чтобы не задеть проём двери, и услышал похожее на удивлённое восклицание: «Вах!»
Вот тебе раз! Меня встречала та же стюардесса, которая одаривала меня вином из Москвы. Как жаль, что лететь было всего ничего — каких-то 240 км. И не важно, что я не знал хинди, а она не владела русским. Мы разговаривали глазами…
Я спросил, почему её сняли с международного рейса. Гид, пообщавшись со стюардессой по моей просьбе, объяснил:
— Подменила заболевшую…
Больше мы с индийской красавицей не встречались, а жаль…

…Агра. Более сотни лет город был столицей империи Великих Моголов*. Благодаря уникальным сооружениям той эпохи город стал одним из крупнейших туристических центров Индии. И, конечно же, туристы стремятся сюда, чтобы полюбоваться храмом Тадж-Махал, который сочетает в себе элементы влияния персидской, турецкой, индийской и исламской культур. Индийский поэт Рабиндранат Тагор назвал мавзолей «слезой на щеке вечности».

*Династия Великих Моголов основана бывшим эмиром Ферганы и правителем Кабула Бабуром, который в 1526 г. вторгся в Делийский султанат и объявил себя султаном.
Бабур Тимурид происходил из Моголистана, как в то время назывались территория Средней и Центральной Азии, — отсюда название династии «Моголы». Наибольшего расцвета государство Великих Моголов достигло при Шах-Джахане.

Тадж-Махал был построен более 300 лет назад на берегу реки Ямуна императором Шах-Джаханом, потомком Тамерлана, чтобы увековечить память о своей жене Мумтаз, подарившей ему 14 детей.
Мастера из разных стран в течение двадцати лет возводили стены мавзолея из белого полупрозрачного мрамора, инкрустировали их драгоценными и полудрагоценными камнями.
После завершения строительства храма, Шах-Джахан приказал начать сооружение нового здания — мавзолея из чёрного мрамора, предназначенного для упокоения останков самого императора. Однако этот проект осуществить не удалось: череда народных волнений привела к смещению правителя…
Осмотрев достопримечательности города, наша группа собралась в обратную дорогу.
— Если кто-то хочет приобрести сувениры на память, я покажу, в каких лавках это можно сделать, — сказал наш гид. — Не стесняйтесь торговаться…
«Стесняться» не позволяли продавцы. Зазывалы окружили нашу группу криками: «Русский магазин… Русский магазин».
Женщина, которую, схватив за майку, пытался увлечь за собой маленький индус, лениво отмахиваясь, возражала:
— Мадам не хочет.
Зазывала сразу нашёлся:
— Мадам хочет, хочет…
Я остановился возле лавки. Внимание привлекла россыпь редких красивых драгоценных камней. Среди них были рубины, сапфиры, топазы, аметисты, гранаты, лунный и солнечный камни, чёрный, белый, серый и розовый жемчуга, тигровый глаз… Пытаясь запомнить их названия, каждый камешек опускал на ладонь и подолгу рассматривал.  Удивительно насколько они были разными… Одни тёплые, другие, наоборот — прохладные.
Приглянулся камешек с четырёхлучевой серебристой звездой в центре.
— Узнайте, что это? — попросил я у гида.
— Это «Чёрная звезда Индии»*, — сразу ответил он. И добавил: — Редкий и дорогой камень.
— Хау мач**?
Гид передёрнул плечами, а продавец услужливо, но неуверенно обронил:
— Ван хандрэд долез***…

*Чёрная звезда Индии — диопсид с эффектом астеризма. Считается, что звёздчатый диопсид заряжает энергией тело, душу и разум. Его сильная магнитная сила способствует физическому заживлению и наиболее эффективна, если держать его близко к коже повреждённого участка. Он помогает лёгким, сердцу и системе кровообращения. Может быть полезен при психологических расстройствах. Говорят, что этот камень помогает развивать творческий потенциал своему владельцу.
**How much? (Сколько?)
***Оne hundred dollars (Сто долларов).

«Действительно, очень дорого», — пробурчал я.
С деньгами, а их было не так уж и много, расставаться не спешил, но и камень не хотел упускать. Впервые в жизни решил поторговаться. Два тюбика зубной пасты «Pomorin» и набор цветных карандашей из 24 цветов отыграли в мою пользу. Более того, благодарный продавец подарил целую горсть лунных камней.
Чёрная звезда Индии пролежала у меня в шкатулке несколько десятилетий, пока по совету любимой женщины не заказал с этим камнем серебряный перстень…
«Ченч» помог сделать ещё одно удивительное приобретение.
Я обратил внимание на мальчика, который остановился возле нашего автобуса и предлагал брелоки из ракушек. Он не был похож на остальных оборвышей — шорты и рубашка не первой свежести, но без дыр, да и сандалии на ногах не выглядели сильно поношенными. На шее — алюминиевый кулон с изображением подростка в тюрбане. Он-то и заинтересовал меня. Неужели Мухаммад*?

*В Коране ничего не сказано о том, что нельзя изображать пророка Мухаммада. Изначально мусульмане рассматривали любое изображение подражанием идолам, поэтому на них накладывали запреты. Считается, что ношение кулона с изображением пророка Мухаммада имеет символическое значение, используется в качестве напоминания о вере и близости к Аллаху.   

«Мухаммад?» — спросил я, показывая на кулон.
— Мухаммад, — подтвердил мальчик.
— Поменяемся? — предложил я зубную пасту.
Мальчик отрицательно покачал головой.
— А если я добавлю карандаши?
— Нет.
— И ещё два доллара…
— Нет…
— И значок с изображением Ленина…
Мальчик задумался и снял кулон.

4.
Перенасыщенный солнцем и событиями, большую часть времени я старался проводить возле бассейнов или на берегу Бенгальского залива. Не всегда это было комфортно.
В Махабалипураме — небольшом курортном городке — несколько дней находился в хижине с крышей из пальмовых листьев.
Бессонная ночь из-за большого количества комаров, снующих над пологом и под ним, вынудила меня искать другое пристанище. Помог гид.
— Некоторые туристы спят в гамаке, на открытом воздухе, — сказал он, узнав о моём беспокойном сне…
— Здорово, — обрадовался я.
Ночь выдалась незабываемая. Между пальмами растянули гамак. Тёплый ветер лениво переговаривался с укрощёнными волнами Индийского океана. Солнце медленно сделало круг над пляжем и село на воду. Лунный свет начал играть в догонялки с
…Когда я проснулся, солнце уже висело надо мной. В мареве начинающего дня рядом дрожала бесформенная тень. Поднял глаза.
О, Боже! Тёмно-карие глаза смуглолицего полицейского сверлили меня. Я осторожно посмотрел в другую сторону — ещё один страж закона.
Позже мне объяснили, что они отвечали за мою безопасность и ночью охраняли покой белого человека*.
Пачку «Marlboro», которую я им подарил за верную службу, полицейские быстро располовинили и оставили свой пост.

* Согласно легенде, у Богов изначально была светлая кожа, поэтому белокожие люди считаются ближе к Всевышнему. В глазах индийцев они находятся на особенном положении. Белые люди, по их мнению, успешные и влиятельные. Индийцы верят, что прикосновение к ним принесёт удачу и счастье.

В Мадрасе, где удалось побывать через несколько дней, условия были намного лучше — пятизвёздочный отель превзошёл все мои ожидания. Бесплатные завтраки и двадцатиметровый бассейн. Его глубина начиналась с чуть выше колена и медленно опускалась до трёх метров.
На рейд возле Мадраса встал американский эсминец «Джон Янг». На берег сошли моряки и остановились в нашем отеле. Крепко сбитые ребята привлекли всеобщее внимание — большинство из них были афроамериканцами с врождённым отсутствием пигмента меланина, придающим окраску коже. Альбиносы-негры, кроме неестественной белизны, ничем не отличались от своих друзей — также шумно веселились и ныряли за монетами, которые бросали в воду.
Я долго наблюдал за их вознёй. Скептическую улыбку вызвало то, как они бурно реагировали, когда кому-то удавалось поднять со дна бассейна несколько центов. Решил показать возможности русского человека. Зашёл в бассейн, набрал воздух и медленно погрузился под воду. В тридцать лет преодолеть под водой расстояние до самого глубокого места для меня не представило большого труда. Неспешно собрал монетки и отправился в обратный путь…
Здесь же, возле бассейна, все вместе отпраздновали мой удачный заплыв. Моряки сбегали в кафе, принесли несколько бутылок джина и светлого пива. В награду мне оставили металлические доллары, «добытые» со дна бассейна.
Был и тягостный момент. Когда группа наших туристов отправилась в магазины, я решил осмотреть прилегающую к отелю территорию. Как хозяину отеля удалось создать микроклимат отличительный от уличного — непонятно. Автодорога не могла вместить хаотично двигающийся транспорт. Даже клаксоны автобусов, авто- и велорикш охрипли от требований посторонится… А если добавить к ним постоянные окрики «лошадей Индии»* и снующих людей, то комфорт отеля покажется раем. Молчали только коровы — священные животные в индуистской религии. Но именно медленно бредущий бездомный скот** был апофеозом хаоса.

*«лошади Индии» — так называют владельцев повозок, которые перевозят людей и товары. Двухколёсную повозку за оглобли тянет не лошадь, а человек (рикша).
**бездомный скот связан с его священным статусом. В индуистской стране убой запрещён. Поэтому, когда коровы и быки перестают нести какую-либо пользу или становятся слишком большим финансовыми бременем, владельцы выставляют их на улицу.

Если взрослые торопились по своим делам, то среди шума и гама дети были предоставлены сами себе. Они обрадовались, когда я проявил к ним интерес.
— Чья это повозка? — спросил я, показывая на средство передвижения, прижатое к обочине дороги.
— Моего отца, — ответил сидящий возле неё мальчик.
— Он рикша?
— Да.
— А где он?
— Отдыхает.
— Он далит?*

*далит — представитель неприкасаемых, занимающий самое низкое место в кастовой иерархии Индии. Касты состоят из четырёх варн — брахманов (священнослужители), кшатриев (воины), вайшьев (торговцы и ремесленники) и шудр (наемные работники). Далиты находятся ниже шудр.

— Да.
— Кем ты хочешь стать?
— Рикшей.
— Тебе придётся долго ждать, пока отец уступить своё место…
— Почему? Он скоро умрёт, — грустно сказал мальчик.
— А сколько же ему лет?
— Тридцать.

В Индии одним из самых популярных видов общественного транспорта остаётся рикша. Но рикши принадлежат к беднейшим слоям населения. Тяжёлые условия труда в разы сокращают продолжительность их жизни…
Ребёнок наследует касту отца. К разговору подключился ещё один подросток.
— А я вайшья. У моего отца неподалёку есть лавка драгоценных камней и белого золота. Когда-то она будет моей. Отец заботится обо мне. Он берёт у своего друга газеты, а я их продаю. Процент от заработанных денег откладываю, чтобы потом открыть своё дело…
...Через несколько лет я ещё раз побывал в Индии и проехал тем же первоначальным маршрутам, с которого начиналось моё знакомство с этой удивительной страной. К сожалению, никого из знакомых не встретил, и как сложилась их дальнейшая судьба мне неизвестно.

5.
Домой я возвращался в канун Нового года.
Яркое солнце преобразило моё тело. Оно оттатуировало его до неузнаваемости и утопило в своих лучах. 
Во Внуково после таможенного досмотра у специалиста по паспортному контролю спросил:
— Где можно получить сданные зимние вещи?
Девушка, задумавшись, что-то ответила на английском языке. Заметив на моём лице некое удивление, повторила ответ ещё на нескольких языках. И только после моего объяснения: «Я — русский. И хочу найти свои вещи…», рассмеялась:
 — По виду и не скажешь. Бронзовый загар в декабре для России редкость. К тому же вы в импортной рубашке с короткими рукавами и амулетом на шее… Вот он, — она показала на топтавшегося рядом Октавиана Михайловича, — наш. Костюм, галстук, шляпа — всё как надо…
В райцентре, где я тогда жил, с момента моего отъезда ничего не изменилось — было ненастно и невесело. Через протоптанную малочисленными прохожими тропинку на тротуаре перекатывался невесомый снег. Он цеплялся за следы, но долго там не задерживался — переползал через заборы и успокаивался только во дворах.
Я столько впитал в себя индийского солнца, что разгорячённое тело было радо низкой температуре воздуха.
Со стороны картина выглядела шокирующей: обнажённый по пояс человек, орудуя огромной лопатой, среди сугробов пробивает дорожку к калитке, выходящей на улицу. Работал долго и в охотку, не разгибаясь.
Кто-то меня окликнул:
— Валера, это ты?
— Конечно, я. А кто же ещё?
Сосед облокотился на забор и с интересом рассматривал меня.
— Ну ты и дал… — протянул он с восхищением.
— Что дал? — не понял я.
— Это же надо было столько выпить на Новый год, что аж почернел…

10. 06. 2024 г.