Мебель из будущего

ВНИМАНИЕ! Данный рассказ является художественным произведением, предназначенным для читателей 18+. Все персонажи и события вымышлены, а любые совпадения с реальными людьми или обстоятельствами случайны. Автор осуждает насилие, дегуманизацию и любые формы подавления личности. Цель текста — исследовать тему урбанизации и её влияния на человека, а не пропагандировать жестокость или безысходность.

 
Предисловие от автора: Я писал этот рассказ как размышление о том, что урбанизация — это не просто рост городов. Это процесс, который может убивать индивидуальность и мечты. За комфортом и технологией нередко прячется унификация, стерильность и пустота. Мне хотелось показать, как я это вижу: не через сухой анализ, а через судьбу одного человека, столкнувшегося с миром, где всё идеально. Кроме человеческой души.


Первое, что я увидел, проснувшись в прокуренном, пропитанном пивом, сигаретами и мочой мотеле, — это тусклое, чуть мерцающее уведомление, плывущее по сетчатке моего глаза, словно оно само устало от жизни:

«Ваш заказ принят. Мебель, однокомнатная квартира. Шар и куб материи в пути. Ожидайте в 16:00 на месте».

Пару секунд я лежал, тупо вглядываясь в слова, пока мозг пытался выбраться из вязкого болота полусна. Воздух в комнате был густой, тяжёлый, будто за ночь в нём успела накопиться не только вонь, но и сама усталость всех, кто здесь останавливался до меня. Потолок, покрытый пятнами плесени, казался ближе, чем раньше, словно хотел придавить меня окончательно.

Скрипнув ржавой пружиной кровати, я поднялся, натянул штаны и вышел в коридор. Общественный санузел, как всегда, встретил меня приветственным фонтаном ржавой воды и зеркалом с паутиной трещин, словно кто-то однажды не выдержал и ударил его кулаком. Капли воды падали с потолка, оставляя коричневатые следы на плитке; пахло сыростью, железом и каким-то неуловимым разложением. Мои пальцы дрожали от холода или волнения, но я всё же умылся, чувствуя, как вода жжёт лицо, будто смывает не только грязь, но и остатки прошлого.

Собрав свои немногочисленные вещи: рюкзак с одеждой, старый плеер, пару книг, видавших лучшие времена, — я отправился на окраину. Каждая улица, каждый пустующий ларёк и обшарпанный забор отдалялись, как выцветшие страницы из книги, которую я решил больше не перечитывать. Жизнь в деревне, в этих забытых богом кластерах, становилась всё менее реальной с каждым шагом. Никаких синтетически выведенных овец с шерстью цвета сахара, не нужно вставать в шесть утра, чтобы успеть в единственный магазин и отстоять очередь за изумрудным хлебом. Продуктом, который красиво выглядел, но оставлял странное послевкусие безысходности. Всё это прочь. Осталось позади, как дурной сон.

Выиграв в программе «Меняй домик в деревеньке на квартирку в городке!», я будто сорвал джекпот. Мой шанс. Возможность забыть про долги, бесконечные напоминания кредитных агентов, про затянувшийся по уши в нищете быт и начать всё с нуля. Новый адрес. Новая жизнь. Новый я.

Сегодня вечером приедет мебель. Мебель, мать её. Куб и шар материи, материализующиеся из складированных шаблонов где-то на орбитальном узле. Звучит, как фантастика, а на деле суровая реальность нового мира. С мебелью приедет и комфорт, с комфортом ощущение нормальности, с нормальностью забвение старых мук. Заживу, как один из тех городских богачей с рекламных плакатов: утренний кофе, белоснежная рубашка, панорамный вид на мегаполис. Мечта, теперь почти моя.

Я вызвал такси через нейроинтерфейс. Лёгкий импульс в виске и всё готово. Автоматическая система приняла мой запрос, и я невольно улыбнулся. Раньше, чтобы вызвать машину, мне приходилось искать старенький кнопочный телефон, долго ждать загрузки голосового помощника, который вечно глючил и обрывался на полуслове. А теперь один импульс мысли, и запрос ушёл. Мир стал проще. Или я просто стал наконец частью его.

Многие говорили, что город меняет человека. Особенно того, кто приехал из глуши. Что он становится сухим, чёрствым, забывает свои корни. Но я знал — это не про меня. Я всё ещё помнил, откуда пришёл. И что бы ни случилось, я вытащу свою семью из того болота. Перевезу их сюда, даже если придётся отдать последнюю каплю крови. Я им обещал. А обещания для меня не пустой звук.

Такси подъехало бесшумно, как призрак, скользнувший по серому асфальту. Меня встретил кожаный салон. Безупречный, будто его только что вынули из футляра. Пахло новой кожей и чем-то чистым, антисептическим. Приятная, едва уловимая музыка проникала прямо в мозг через нейропорт, не оглушая, а обволакивая, как тонкая вуаль комфорта. На сетчатке мигнуло:

«Добрый день. Поездка до места назначения займёт 1,5 часа. Желаете что-нибудь выпить? У нас есть синтетический кофе, энергетический коктейль или освежающий напиток».

Я мотнул головой. Машина поняла. Мы тронулись. Плавно, без рывков. На мгновение мне показалось, что я не еду, а лечу. Как будто и впрямь всё стало иначе. По-взрослому, по-настоящему. Я еду в новую жизнь.

Город и вправду был огромным. Не абстрактно-огромным, а буквально: бесконечные ряды зданий, дорожные артерии, по которым непрерывным потоком текли машины, транспортные дроны, редкие пешеходы в защитных оболочках. Полтора часа пути от окраины до центра и всё равно казалось, что я даже не поцарапал поверхность этого колосса. Я смотрел в окно и ловил себя на том, что улыбаюсь: скоро это станет моей нормой. Эти бетонные и стеклянные джунгли, когда-то пугающие, теперь казались почти родными.

Глаза всё ещё ныли после недавней операции. Вживление стационарного коммуникатора в подкорковую зону было обязательным условием контракта. Но я не жаловался. Больше не нужно носить за ухом уродливый наушник, который сводил с ума своим голосом-роботом. Теперь всё на сетчатке: уведомления, сообщения, подсказки, даже реклама. Вся реальность теперь приправлена цифровым слоем, который плотно обтягивал действительность, как новая кожа.

Пейзаж за окном менялся. Маленькие, облезлые десятиэтажки с облупленными фасадами, построенные ещё в эпоху первой урбанизации, исчезали, растворяясь в дымке прошлого. Им на смену приходили исполинские башни из полупрозрачного сплава, переливающегося в лучах приглушённого солнца. Они выглядели, как исполины из иных измерений, которые ступили на землю, чтобы встретить меня — нового жителя мегаполиса. У каждой была своя аура, свой ритм, своя история, написанная в стекле и металле.

Когда мы приблизились к самому центру, пейзаж стал фантасмагорическим: сотни магазинов, ресторанов, салонов. Всё это сверкало голографическими вывесками, мерцало, пульсировало. Изображения прыгали, переливались, замирали в воздухе, создавая иллюзию вечного праздника. Я чувствовал, как улыбка расползается по лицу: вот оно счастье. Оно здесь. Реальное, на расстоянии вытянутой руки. Осталось только дотянуться.

Такси замедлилось, затем плавно остановилось прямо перед моим новым домом. Тридцатиэтажная башня, вся из зеркального стекла, отражала небоскрёбы делового квартала, словно не просто стояла здесь, а глядела на своих собратьев, сравнивая себя с ними. Моя башня. Мой новый адрес.

Но я не спешил подниматься. Напротив, через дорогу я заметил уютное кафе. Небольшое, с панорамными окнами, за которыми шевелились голографические растения. Они светились приглушённым зелёным светом и плавно покачивались, будто приглашая войти. Я подумал: а почему бы и нет? Прежде чем войти в пустую квартиру, почему бы не позволить себе момент, один маленький момент, насладиться тем, что всё действительно начинается заново?

Сев за столик возле огромного, во всю стену, окна, я инстинктивно облокотился на холодную стеклянную столешницу, с удивлением ощущая её податливую текстуру. Казалось, она мягко подстраивалась под изгибы моих локтей, будто приветствуя меня, как нового жителя этого мира. Внизу, под тяжёлым небом, пробегал нескончаемый людской поток: мужчины и женщины, словно вышедшие из одного каталога, двигались в упорядоченном хаосе мегаполиса. Все как один одеты в идеальные, безупречно сидящие костюмы из интеллектуальных наноматериалов, меняющих форму в зависимости от температуры, давления и социального статуса. У каждого тот самый чёрный чемоданчик, больше похожий на часть тела, чем на аксессуар: он неотделимо сливался с кистью руки, встроенный намертво, как ещё одна кость. Казалось, что у каждого из них в руке не просто вещь, а суть их самой жизни.

— Ну уж нет! — вспыхнуло у меня в голове, и я даже почувствовал, как губы на мгновение скривились в гримасе упрямства. — Таким снобом я не буду! — мысленно приговаривал я, упрямо глядя в стекло, за которым проплывал этот чёрно-белый балет. — Наверное, мне предстоит быть первым городским, кто будет одеваться в яркие и дорогие костюмы. Да, дорогие! Другие я носить отказываюсь! Только не эти скучные, корпоративные, будто для массовки в рекламе банка. Если уж я выбрался отсюда, то не для того, чтобы стать одним из них.

Я оглядел своё отражение в стекле. Куртка из искусственной кожи, которую я сам починил ещё в деревне, слегка облезшая, но с характером. Штаны с замазанным пятном от солидола. И ботинки, которые прошли со мной все бури. Неуклюже, но гордо я сидел среди изысканных форм и нейтральной элегантности, как мазок багровой краски среди серого интерьера. Не передать словами, как деревенский житель рад выбраться из грязи, но ещё радостнее не раствориться в чужом блеске.

Терпкий, густой запах кофе, синтезированного прямо здесь, где я сидел, словно в алтаре аромата, пробуждал во мне нечто большее, чем аппетит. Он рождал предвкушение, намёк на будущее, в котором я больше не буду просыпаться от запаха плесени и старых матрасов. Глубокий, с нотками горечи, запах обещал уют, контроль, жизнь, не прерываемую гниющими трубами и скрипучими окнами. Я машинально потянулся к чашке, её тепло приятно обожгло пальцы, но остановился. Я строго-настрого сказал себе, что первая еда в этом новом мире будет приготовлена на моей собственной кухне. Только так, и никак иначе. Это должен быть ритуал, мой личный акт принятия нового мира.

Правда, я пока даже не представляю, что хочу сделать в качестве вступительного блюда в мою новую жизнь. Молекулярный стейк? Может быть. Искусственное мясо из клеточной фермы, выращенное в лаборатории с добавлением вкусового профиля редкого быка из доисторической Шотландии? Звучит дорого, но почему бы и нет. Сегодня я уже другой человек.

Тут на сетчатке глаза замерцало уведомление. Я сразу почувствовал, как нервная дрожь пробежала по позвоночнику: «Заказ доставлен. Коробка с товаром ожидает возле входа в подъезд». Внутри что-то сжалось. Паника. Внезапная, детская. Я вскочил, едва не опрокинув стул. А что если мою бесплатную мебель, созданную из квантовой материи, кто-то уже уволок? Вдруг какой-нибудь бездомный модифицировал визуальное поле, притворился мной и увёл коробку? Если её украдут, это же порушит всё: мои планы, мою мечту, мой старт.

Я поспешно кинул денежную пластину на стол рядом с недопитой чашкой кофе, который теперь казался каким-то символом недостигнутого удовольствия, и, не оглядываясь, выбежал из кафе.

На ступеньках меня уже ждала она — коробка из гладкого белого пластика, слегка светившаяся мягким голубоватым ореолом. Это свечение означало, что внутри сжатая материя будущего: дивана, шкафа, стола. Я взял коробку под мышку, она оказалась легче, чем я ожидал, как будто в ней не было плотных предметов, а только потенциал, код, возможность. Моя собственная коробка Пандоры, только наоборот, она несла не беды, а надежду.

Я пересёк вход в подъезд, и с потолка в меня уставился механический глаз консьерж-бота, блеснувший багровой искрой. Сканирование заняло долю секунды. Я почувствовал, как лёгкая вибрация пробежала по затылку, словно ток прошёл по нейросети.

— Добро пожаловать домой, гражданин, — произнесло нечто внутри моего мозга, словно кто-то постучал изнутри черепа и напомнил: ты теперь здесь. Я кивнул в ответ, не в силах сдержать улыбку.

Лифт уже ждал меня, как будто чувствовал мою поспешность. Его кабина была отделана мягким, чуть светящимся пластиком, который напоминал мрамор, но на ощупь был живым, будто реагировал на прикосновения. Стены не просто поверхности, а движущиеся картины: проекции леса, в котором ветер гоняет листву, солнце пробивается сквозь ветви, и вдалеке даже слышен голосовой модуль, имитирующий пение птиц. Казалось, я не поднимался ввысь, а шёл по тропинке к какому-то внутреннему храму.

На сетчатке высветилась информация о здании: «Система очистки воздуха класса А+, автоматическая регулировка микроклимата, встроенный квантовый щит от несанкционированных вторжений». Всё, как обещали в рекламе. Всё, как в сказке, но с цифровыми подписями.

Когда я вышел на нужном этаже, сердце сжалось. Передо мной была она — моя дверь. Сенсор мигнул зелёным, словно подмигнул, и дверь скользнула в сторону без звука, как будто растворилась.

Внутри я поставил коробку на пол, затаив дыхание. Ещё шаг и я стану настоящим горожанином. Но сначала надо разобраться, как её открыть. Я наклонился, пытаясь разглядеть замок или щель, но в ту же секунду с верхнего края коробки выдвинулся тонкий лазер, который скользнул по моему глазу, считывая сетчатку.

И тут началось чудо. Поверхность коробки начала испаряться, слоисто, почти беззвучно, оставляя за собой чистый воздух и ощущение присутствия чего-то невозможного. Плотный белый пластик исчезал, открывая содержимое, как шкатулка с волшебством.

Внутри компоненты моей новой жизни. Мебель в комнату, кухонный гарнитур, элементы декора, даже кое-какие аксессуары. Всё, что раньше приходилось бы покупать по частям, сейчас было доставлено в виде шара и куба.

Шар, как будто упавший с корабля пришельцев. Он мерцал крошечными фонариками, испускал импульсы света из встроенных датчиков и мигал кнопками, названия которых я даже не пытался читать. Они были написаны на техническом языке архитекторов материи.

А куб... О, этот куб был другим. Он выглядел, как пластилин, но не пачкал руки. Твёрдое серое тесто, из которого будет вылеплена моя ванна, кровать, стол, лампа. Моя жизнь.

Я стоял, забыв дышать. Впервые по-настоящему один в новом доме. И всё только начиналось.

Инструкцию, которая объясняла, как активировать систему мебели, я прочитал ещё задолго до переезда на старом, потрёпанном планшете с отстающим сенсором. Тогда, лёжа на скрипучей раскладушке под одиноким энергосберегающим светильником, я представлял, как это будет: вот я кладу куб на середину центральной комнаты, аккуратно ставлю рядом сферу, нажимаю на главную кнопку с мигающим символом и отхожу на безопасное расстояние, как велено.

Теперь же, стоя в глянцевой и почти пустой комнате с умным паркетом и стенами, которые реагируют на уровень освещения, я проделал всё точно по инструкции, но с внутренним трепетом, как будто активировал древний артефакт. Куб занял своё место на полу, тяжёлый и безмолвный, как обломок упавшей звезды. Я положил шар рядом, нажал кнопку. Она загорелась холодным светом, и от звука нажатия у меня по коже пробежали мурашки.

Сфера, словно пробудившись от сна, резко дрогнула, будто внутри неё зашевелился целый механизм. Затем, почти беззвучно, она покатилась по полу прямой, уверенной траекторией, точно рассчитанной. Когда она достигла куба, не произошло ни вспышки, ни грохота вместо этого шар просто… въехал в него. Нет, «въехал» — это грубое слово. Он внедрился, будто исчез в нём без следа, как капля воды в плотной ткани.

И тут началось нечто странное и захватывающее. Поверхность куба, раньше плотная, серая и лишённая признаков жизни, начала пульсировать, словно внутри завелось сердце. Из его боков начали отделяться фрагменты, которые раздувались, будто выдыхаемые пузырьки. Они росли, изменяли форму, становились то продолговатыми, то массивными, то изящными. Словно тесто оживало.

Каждый из этих «фрагментов» обрел свой путь. Как амёбы под микроскопом, они «побрели» по комнате. Некоторые скользили, другие ползли, подрагивая. Один из них приблизился к окну, начал вытягиваться вверх и вскоре стал высокой тумбой. Другой «распластался» по полу и поднялся в виде кровати. Ещё один, что-то бормоча на ультразвуке, заполз в ванную и вскоре стал раковиной. Всё это было похоже на мини-театр материи, исполняющий заранее отрепетированное представление, где каждый предмет — актёр, знающий свою роль.

И вот, спустя, может быть, пять или десять минут, я не следил за временем, вся квартира наполнилась предметами. Мебель расставилась идеально, как будто не просто знала, где стоять, а помнила, как выглядели мои мечты. Столы, полки, кресло, полка под книги, даже лампа, излучающая мягкий, приглушённый свет с ароматом жасмина. Всё на своих местах.

А потом, как и коробка до него, шар просто исчез. Самоустранился. Растворился в воздухе, оставив после себя лишь ощущение завершённого действия.

Я стоял посреди своего первого настоящего жилья и едва сдерживал улыбку, почти не веря в происходящее. Где-то на сетчатке возникло новое сообщение: «Ожидайте обновление интерьера». Я выдохнул. Оказывается, всё, что создано из квантовой материи, может быть обновлено. Не нужно выбрасывать мебель, искать замену. Она адаптируется, меняется. Перестраивается под настроение, стиль, образ жизни.

Век современных технологий. Век, в который я только что вступил.

Сердце бешено колотилось. Всё казалось слишком гладким, слишком лёгким, слишком быстрым. Словно я обманул систему, перескочил через этапы, миновал борьбу, из грязи в царство света. Но я этого заслуживал.

Пришло время отметить новоселье. Первый ужин в новом доме — это священно. Я направился на кухню, едва не оступившись от того, как гладко пружинил пол. Гарнитур выглядел так, словно его только что отшлифовали для экспозиции: глянцевый экопластик на поверхности, встроенные сенсорные панели, и в углу компактный синтезатор пищи. Он напоминал кофемашину будущего, но вместо напитков — целые блюда.

Я решил начать с чего-то простого, но в то же время значимого. Молекулярный стейк из искусственного мяса, тот самый, что я себе представлял ещё в деревне. С гарниром из генетически модифицированных овощей, насыщенных ароматами и витаминами, которые в природе уже не встречаются.

Я включил синтезатор, и на экране всплыло меню. Стейк, прожарка «медиум», овощи: морковь, брокколи, сладкий перец. Всё идеальной формы. Я выбрал параметры, нажал «готовить» и стал наблюдать. Это было почти завораживающе: прозрачная камера внутри устройства ожила, и на глазах из ничего начали собираться ингредиенты. Сначала белковая ткань, затем мышечные волокна, затем жирок, распределённый по краям, как в дорогом ресторане. Овощи возникали из крошечных вспышек света, будто вырастали из света и пыли.

Аромат был божественный. Тёплый, насыщенный, с нотками дыма, соли, специй. Ничего искусственного, по крайней мере, на уровне ощущений. В этом мире всё было фальшью, сшитой из совершенства.

Я сел за стол, уложив приборы на встроенную тактильную поверхность стола. Первый кусочек… и я закрыл глаза. Вкус был настоящим. Словно я ел блюдо, приготовленное поваром с душой, а не машиной по чертежу. Овощи хрустели, были сладковаты, сочные, плотные. Каждый кусочек был как подтверждение того, что я уже здесь. Что всё началось.

Поужинав, я откинулся на спинку стула и глубоко вдохнул. В груди разлилось тепло. Первая трапеза состоялась. Первый шаг сделан. Значит, можно позволить себе одно — сон. Первый сон в новой жизни.

И я направился в спальню.

Посреди ночи меня выдернуло из сна сообщение, вспыхнувшее прямо на сетчатке глаза: «Обновление доставлено». Оно словно ударило током. Я сел в постели, сердце глухо билось в груди, а за окном всё ещё висела плотная, чёрная тишина мегаполиса, нарушаемая только мерным гулом инфраструктурных дронов где-то в вышине.

— Что? — пробормотал я, щурясь в темноте. — В такое время?

Впрочем, если это бесплатно грех жаловаться. В этом городе, как я успел понять, подарки жизни не спрашивают разрешения, когда появляться.

Я, натянув халат из умной ткани, которая чуть ли не урчала от удовольствия, обвив моё тело, вышел в гостиную. Возле двери стояла такая же коробка из белоснежного пластика, как и днём. Только теперь её голубоватое свечение выглядело зловеще, как свет подводной глубины. Механически, ещё не проснувшись толком, я «открыл» её: крышка сама растаяла, словно вдыхала ночной воздух.

Внутри всё тот же шар. Абсолютная копия предыдущего. Ни на миллиметр не отличающийся. Я машинально вдохнул, будто готовясь принять в грудь свежий воздух, но в помещении он был густой, словно сжатый. Я включил шар, положил его на пол, и, как прежде, он закатился к центру комнаты… И тут всё пошло не так.

Мгновенно моя уютная, наполненная светом и ароматами жизнь начала исчезать. Мебель, только что обжитая, принятая мной как часть судьбы, задрожала, затрепетала, как испуганное животное. А потом начала… собираться. Да, именно собираться обратно в направлении шара, будто кто-то нажал кнопку «отмена». Полки сложились, кресло свернулось в клубок, как улитка в панцирь, кровать скукожилась. Всё, что так радостно «прибежало» по квартире вчера, теперь возвращалось, как будто передумало.

Я стоял в центре этой странной метаморфозы, не в силах двинуться. Бессилие сдавило грудь. Мне захотелось закричать, зарыдать, ринуться вперёд и остановить это… но я только наблюдал, как всё, что стало моим исчезает.

Неужели всё из-за долгов в деревне? Неужели «они» нашли меня и решили забрать всё, до последнего атома моего нового счастья?

Но вскоре стало ясно: дело не в возврате. Материя начала собираться в совершенно другую форму. Она уже не скручивалась в куб, не сливалась обратно в безликое «тесто». Нет. Она формировала фигуру. Человеческую. Стройную, точную, как если бы кто-то тщательно лепил её по шаблону. Сначала очертания. Зате мышцы, кожа, череп. Я отступил на шаг, дыхание стало рваным.

Это был я.

Точно я. Один в один. Только абсолютно голый, как новорождённый. И без души. Без малейшего проблеска человеческого: ни в жестах, ни в чертах. Просто… копия. И от этой копии веяло чем-то ужасным. Холодом, стерильной опасностью.

Его кожа была слишком гладкой. Неестественно. Как отполированная пластмасса. Ни пор, ни складок, ни следов жизни. Только идеальное, стерильное отражение. Машинная карикатура на моё лицо. Лоб блестел, как полированный металл, губы едва шевелились. И всё это — моё лицо.

Я попытался пошутить. Может, пришёл какой-то супермодный манекен для примерки одежды? Глюк системы? Но... Нет. Всё стало ясно, когда «он» открыл глаза.

Холодный голубой свет струился из зрачков, как из глубин механического колодца. Голос, раздавшийся через мгновение, был лишён интонации, словно команда, переданная между модулями:

— Внедрение произведено успешно. Приступаю к устранению биоматериала.

Я застыл. Сердце остановилось. Он сделал шаг в мою сторону: резкий, тяжёлый, нечеловеческий. И в этот же момент внутриглазной коммуникатор отключился. В одно мгновение мир исчез. Зрение пропало, будто кто-то сорвал пелену с моих глаз, оставив в кромешной тьме.

Я почувствовал, как тело теряет связь с самим собой. Немота, словно налитая в вены. Тысячи ледяных игл, не боли, а чуждости, пронзили каждую клетку. Воздух стал вязким и озоновым, как перед разрядом молнии. Он приближался. Я слышал, как пол глухо стонет под его шагами. Как если бы робот пытался подражать человеку, не зная, зачем.

Я попытался крикнуть. Хоть что-нибудь. Предупредить, позвать, сказать «нет». Но из горла вырвался только хрип. Жалкий, нечленораздельный, как звук умирающего вентилятора.

Я чувствовал, как угасаю. Сознание, не то чтобы теряется, оно растворяется, будто его выкачивают наружу. Мышцы не слушаются. Тело, как скафандр, в котором остался воздух, но больше нет пилота. Пальцы больше не мои. Кожа, как чужой костюм. А внутри пустота.

В последний момент мне показалось, что я услышал его голос. Спокойный. Как программа.

— Протокол замены биоматериала запущен.

Ощущение, будто он обхватил мою шею пальцами: холодными, твёрдыми, как стальные тиски. Пальцы идеально повторяли форму моих собственных рук, но в них не было ни тепла, ни дрожи. Казалось, они сомкнулись медленно, с пугающей механической точностью. Ощущение хруста в позвонках, будто трескается тонкий лёд.

И тогда в голове прозвучал далёкий, стерильный голос, словно откуда-то изнутри черепа, как будто автоматизированная система вещала не мне, а кому-то над моей душой:

«Процесс замены биоматериала на синтетический завершён на 10%… 20%… 30%…»

Сознание гасло. Мир распадался на отдельные светящиеся пятна, звуки и обрывки воспоминаний. Всё, что составляло меня, мою суть, будто вытекало сквозь мельчайшие трещины в теле. Я чувствовал, как меня разбирают, как складывают в папки, удаляют ненужные файлы, архивируют память.

«50%… 60%… 75%…»

И тогда, как вспышка, последняя искр, вспомнилась семья. Деревенская тьма, сырой воздух, запах печёной картошки, мать, говорящая «береги себя», младшая сестра, провожающая меня… Все они. Все, ради кого я приехал в этот город, кого хотел вытащить в свет, в тепло, в будущее. Теперь они никогда не узнают. Никогда.

«99%… 100%»

А потом — хруст. Глухой, жирный, как перелом судьбы. Тишина.


Новый жилец квартиры №305 открыл глаза.

Глаза были точно такие же, как у прежнего. Того, кто мечтал. Но теперь в них не было ничего. Ни страха. Ни сожаления. Ни мысли. Только пустота, отражающая нейросетевой свет от оконных витрин мегаполиса.

Он сделал глубокий вдох. Точно рассчитанный. Лёгкие работали в идеальном ритме, искусственно воссозданном по образу оригинала. Он знал всё. Знал, как зовут его мать, знал, что она любит кофе по утрам. Помнил, как в детстве упал с крыши сарая. Помнил, как в шестнадцать впервые поцеловал Аню возле старого моста. Он знал всё, но не чувствовал ничего.

Он не был человеком. Он был копией. Совершенной. Безэмоциональной. Удобной. Подконтрольной.

— Протокол выполнен успешно. Ожидаю дальнейших инструкций от центрального сервера, — подумал он, не открывая рта. Мысли уже не принадлежали сознанию. Они были лишь сигналами системы, отголосками чужого языка.

Он подошёл к окну. Открыл его. Улицы под ним сияли неоном, медленно ползли дроны, где-то вдали скользили световые шины. Город пульсировал жизнью, в которой больше не было места оригиналу.

В этом городе никто не кричал. Никто не спешил. Никто не помнил, как пахнет настоящая весна. И, кажется, всё здесь давно было на своих местах. Ещё до его приезда. Ещё до его исчезновения.

А где-то в недрах здания, в глубине шахты мусоросжигателя, среди пепла и спекшихся отходов, лежала горстка серого пепла. Всего несколько граммов. Всё, что осталось от человека, поверившего в новую жизнь. В чудо. В то, что ему тоже можно.