Бегите, черти!

- Ыыыыых! - лёгкие втянули приторный воздух так жадно, будто я долгое время находился под водой. Титьки-матитьки, отчего так больно! Я разлепил глаза: засыпанный осколками стекла пол расположился вертикально, а стены и ящики, измалёванные кровавыми брызгами, торчали из него в бок. Пахло порохом и бензином. Я покоился в ледяной луже. Бррр, сколько я пролежал здесь? Костюм за хрен-его-знает-сколько евро, хренова куча денег в карманах, хреново обморожение. Всё это теперь не имело значения, ведь лужа оказалось лужей из крови. Похоже, что кровь была моей. – Ох, ты, ёшкин… - я приподнялся на локте, оглядывая живот. Меня задело? Раза два, как минимум. Мать их за ногу!

Попытка осмотреться ни к чему не привела. В глазах потемнело, мне было дурно из-за обезвоживания организма. Я прислушался: на улице перекликались птицы, ветер завывал в трубах. И угораздило же нам приехать на «стрелку» в это грёбанное место!
- Живой… - усмехнулся я. – Живой ещё! Живой! Суки! Ну, подождите, только встану на ноги! Получите у меня, заразы! Ох, получите!

Если память не изменяет, мы в десяти километрах от Смоленска. Заброшенный завод стоит в поле, обнесённый ржавой решёткой, на горизонте лес – всё, что могу вспомнить. Где тут ближайшая больница, куда ползти – просцышь! Мобильник! Двадцать первый век! Нужно достать мобилу и звонить в скорую…. Чёрт, у меня же нет телефона! Может, у Лёхи? Да, у него должен быть…

Доползти до Лёхи оказалось нелегко. Раны в животе при каждом движении давали о себе знать, кусочки свинца в кишках пульсировали болью. Я корчился и подвывал, но труп товарища, маячащий впереди, напоминал о том, что мне ещё повезло.

Как же всё так вышло? Последнее, что я помню, это как блондин достал скорострелку и вмиг «постелил» всех ребят. Конечно, у меня была при себе пушка. Но дерьмо! Всё произошло слишком быстро!