Поступь времени. книга 1 дорога к новой жизни

Роман родословный или истерическая «фентези»
ПОСТУПЬ ВРЕМЕНИ
«Каждому человеку судьбу создают его нравы
Античный афоризм
(Книга «РАЗУМ СЕРДЦА. Мир нравственности в высказываниях и афоризмах.», Москва, Издательство политической литературы, авторы кандидаты философских наук В.Н. Назаров и Г.П. Сидоров, стр.212)
Книга 1
ДОРОГА К НОВОЙ ЖИЗНИ
СОДЕРЖАНИЕ Стр.
Глава 1. Селенье – поселенье, от Полтавской до Уфимской губернии       2-89
История 1. Обоз дороги жизни, в поисках лучшей доли, были потери, сердечные боли.                2-7
История 2. Почти «Святая троица» в поисках Уфимской губернии дорога по бездорожью нелегка, здесь не спляшешь «гопака»       7-12
История 3. Нежданная встреча медведя с дедом или, как дед Мифодий «до ветра сходил».                12-16
История 4. Добрались до моста, так дорога значит та, это деду приснился вещий сон, а то и ехать не резон.                16-20
История 5. Как путники превратились в постояльцев трактира «Трактир на посошок».                20-24
История 6. В Управе с губернатором обстоятельный разговор, а чуть до смеха не довел.                24-32
История 7. Знакомство с губернским городом Уфой – базарный день, а ты чужой, но вроде свой.                32-70
История 8.- Как до деревни добрались – от волков оторвались..          70-86
История 9. Как на сходке, порешили, землю нашу поделили, а леса и поля будет общая земля, а пруд будет для уток, гусей и детей.          86-89
 Глава 2. Жили-были, поживали, детей рожали и добра наживали.          89
История 1. Как строились хаты, кому бедно, а кому богато.        89-117
История 2. Как Ульяна нянчила маленького барича, а брат помогал нянчится.
     117-125
История 3. Как с барыней уживались, на добре не наживались, в гости ходили, друг друга любили, свадьбы играли, детей «зачиняли»      125

Книга 1
ДОРОГА К НОВОЙ ЖИЗНИ

Глава 1. Селенье – поселенье, от Полтавской, до Уфимской губернии
История 1. Обоз дороги жизни, в поисках лучшей доли, были потери, сердечные боли.
Запрокинув голову, так что закружилась голова, сощурив левый глаз, белобрысый мальчик пристально смотрел на обнаженное своей голубизной небо, изнывающее от жара летнего обжигающего солнца. Разбитая телега тряслась по бездорожью из последних своих сил словно, боясь растерять свои колеса, натужно вздыхала. Мальчик тоже вздохнул и подумал, что хорошо, что батька - староста и эта телега едет впереди всего длинного обоза, так что пыль не летит из под впереди идущей телеги, потому что впереди, кроме пристяжки из кобыл и дороги идущей до конца неба, нечего нет. Длинный обоз насчитывал множество телег, нагруженных всевозможным скарбом, детьми, стариками и больными разных мастей. Мальчик, считал себя большим мужиком, хоть и пошло всего пятое лето со дня его рожденья, батька доверил ему править двумя кобылами, которые медленно тащили тяжело нагруженную, разным скарбом и уснувшим дедом, слегка разбитую, после дальнего странствия, телегу. Рядом с одной из кобыл, путаясь под ногами, и пытаясь достать на ходу вытянутым губами ее сосок, неуклюже, заплетаясь растопыренными ногами, шел светло-пегий жеребенок, цветом волос роднясь с мальчиком. Петро, так звали белобрысого, с длинными, как у девочки, но спутанными волосами, мальчика, который заинтересовано, наблюдал за жеребенком, с жадным и голодным вниманием, до вечера было далеко, а есть очень хотелось, пообедали очень скудно  - кусочек заплесневелого хлеба и воды из родника, сколько захочешь, но пить не хотелось. Петро оглянулся на батьку, ища его глазами, но тот ушел в конец обоза, и только вдали было видно, как полоскалась на ветру его борода.
Петро задумался, натянул вожжи и сказал, не выговаривая при этом буквы: «Тпуу салетные», пристяжным кобыле и коню видно такие команды были знакомы, они также медленно, как шли, остановились. Мальчик колесом скатился с телеги, почти одновременно, но все-таки чуть пораньше жеребенка подбежал к набухшему вымени кобылы и жадно, поднявшись на цыпочки, приник к одному из сосков, к другому соску припал жеребенок. Эту идиллию некоторое время не нарушало нечего, даже пения жаворонка не слышно было, в полуденном небе, пока не раздался раскатистый хохот возницы последующий телеги, кони которой уперлись дышлом в переднюю телегу, пытаясь взять ее на абордаж. Остановка первой телеги обоза постепенно замедлила ход и так неторопливого движения обоза, а раскаты неожиданного перекатывающего с одной телеги до другой смеха достигли ушей старосты Игната, заставив его оторваться от своих мыслей и от неожиданности вздрогнуть. Думы его были навязчивые и надоедливые, как осенние мухи перед спячкой – третий месяц пути, продукты на исходе, да еще болезни косят людей, а конца пути по этому бездорожью не видно. И вдруг этот веселый переливчатый смех, так не вписывавшийся в его думы заставил неожиданно тоже улыбнуться, а потом и расхохотаться, просто так без причины, но скромно в бороду, староста все-таки, хоть и не достиг преклонного возраста.
Отсмеявшись, погладив бороду, отрастил для солидности недавно, поэтому еще не привык, спросил: «Мы, что ржем, как кони, потому что обоз остановился или обоз остановился, потому что мы ржем?». В ответ, кто-то, вытирая на глазах слезы от смеха, ответил: «Беги быстрей к своей телеге, увидишь?». Хоть и хотелось сломя голову бежать, но не стал, староста все-таки и не мальчик, чтоб бегать, пошел, сдерживая шаг от торопливости, степенно поспешая, и, вскорости, быстрым шагом или медленным бегом достиг первой телеги обоза. Увиденная картина завораживала взгляд, возле кобылы упряжки стоял жеребенок и, вытянув голову, причмокивая губами, тянул сосок, а под кобылой встав на цыпочки и так же вытянув голову, причмокивая губами, с наслаждением тянул сосок его младший сын. Закрытые глаза сына показывали отцу, что Петро находится на небесах от блаженства и наступившей сытости, отец не стал отрывать сына от столь неожиданного занятия, а тихо присел у телеги, застыв от увиденного. Смех, так же, неожиданно, как начался, стих и наступила какая-то томная тишина, которая кажется, может быть только на небесах, а не на этой грешной, изнывающей от зноя и голода земле.
Внезапно староста каким-то внутренним чутьем, доставшимся ему от предков кочевников-половцев, почувствовал, что вот и приехали: именно здесь и будет новое их поселение, потому что этот внезапно возникший смех, это знак свыше, а значит, будет им жить здесь хорошо, легко, весело и вольготно, как когда-то на Киевской Руси. Игнат странно легко вскочил на слегка опухшие от голода ноги и крикнул, обернувшись к неровной линии обоза, своим зычным церковным басом: «Приехали, вот мы и дома!». Сельчане, не удивившись, словно давно ждали этой команды, начали погонять своих лошадей или коней к тому месту, которое им чем-то понравилось, но пока не торопились разгружать телеги. Мужики, оставив больных и младших членов семьи на телегах под присмотром женщин, собрались кучно вокруг первой телеги обоза, молча без лишнего шума ожидая, что скажет им староста. Игнат, подождал пока подошли самые почтенные из семей, тихо, но зычно сказал: «Поглядите, вокруг какой вольготный простор и лес рядом, земля черная, родить хорошо будет, вон разнотравье какое, несмотря на жаркое лето земля, пышная, только брось зерно, кажется, заколосится сразу, а там чуть правее около леса, смотрите трава высокая похоже на камыш, думаю там озеро или пруд небольшой, значит и вода есть. Думаю, пока еще лето не окончилось, строиться будем, семьям предлагаю строй