Глава V Реконструкция

Возвращаясь к Чешуйке встретил на пути сорящегося со своей мамашей Яшку.
- Ты ничего не понимаешь курва тупая! – прервав задумчивость, вернул к реальности Воронку.
- Да если не я так и жили бы по уши в дерьме за унитазом!
- Ну и пусть. Зато там тепло и сыро, - отбивался от ударов мамаши Яшка. Хоть и применял силу, всегда проигрывал рядом с пусть и казалось высохшей от многих оотек, но жилистой и более длинной чем он своей второй половинкой.
- Только переехали на лучшее место, поселились в щели на кухню из коммуникационной ниши, так нет тебе! Рямо-о-онт!
- Вот, не верит мне проклятая коряга! – когда Воронка проходил мимо, пожаловался ему Яшка.
- Нет лада у вас в семье, - вздохнул всё ещё не терявший надежду на то, что удастся избежать разговора Воронка.
- А не видит моя старуха, только лучше от того, что творится в доме! Будто слепая не хочет ничего понимать!
- Что же она должна понимать? – понял, не уйти не ввязавшись Воронка.
- А то-о-ооо! Всё, что не делается к добру-у-у-ууу!....
- Сам дурак старый! К добру! А то, что, когда трубы вытаскивали всё жильё разворотили! И даром, что на кухню съехали, жрать-то нечего стало! Это тоже к добру!? Тьфу! Тупая скотина!  – огрызнулась на Яшку мамаша.
- Заботится о нас Необъяснимое присутствие. Меняет в доме коммуникации. Талдычу тебе который раз, а ты как деревянная! Ничем не пронять! Конец света! Да жрать нечего! Дура! Зато трубы новые все!
- А не дура я! Умная. И не слепая вовсе! Побольше тебя вижу, глупого с рождения! Уж сколько лет на свете белом, а всё, как дитя малое! Ничего! Вот когда с голоду подыхать начнёшь, посмотрим, как запоёшь!
- Вот рассуди нас Воронка, кто прав? - окончательно преградил ему путь Яшка.
- Кто прав!? Кто прав!? Да конечно же я! – не отступалась упрямая мамаша.
- Да, если честно ничего не понимаю. И кажется, так же, как мы зависит от обстоятельств само Необъяснимое присутствие, если вынуждено терпеть эти работы. Ведь коснулись всех квартир, даже таких, как наша, с хорошим ремонтом. Значит нет ему дела до нас. Самому бы выжить, - сказав, не ожидал, своими  словами введёт в недоумение мамашу. Не то хотела она услышать.
Яшка же не став спорить, просто добавил:
- И всё же приятно, когда о тебе думают. Ради ощущения этого готов пойти на любые лишения и муки. Даже на смерть. Никогда прежде не видел, да и не слышал чтобы ради нас меняли коммуникации в доме. Счастлив пережить это.
Воспользовавшись замешательством со стороны Яшки Воронка пошёл дальше. Но тот, хоть и пропустив его, преодолев растерянность, уже в спину продолжал:
- Не один я так считаю. Все чёрные заодно со мной. Только мамаши дуры! Не хотят ничего понимать! Им всё бы нашу кровь пить, чтобы найти местечко получше! А тут вона как! Само в руки идёт! Всё новое!
- Что!? Что тебе идёт!? Совсем глупый у меня, - смиренно вздохнула мамаша.
- Реконструкция! – с гордостью произнёс Яшка.
- Уж лучше бы жили за унитазом, но в достатке и тревог не знали, - махнула на своего папашу мамаша.
Всегда стремящаяся к лучшему уровню жизни, сегодня столкнувшись с переменами, испугалась. Не в силах понять причины необъяснимого страха, пилила своего папашу. Но в одном была права, пусть и отодвинула на задний план нехватку пищи происходящая в доме, нравящаяся Яшке замена коммуникаций, не могла утолить та чувство голода.
Шёл к себе Воронка, понимая, чем больше проблем и тревог, тем больше счастлив народ. Не тишина и благополучие ему требуется, а, как не странно, прежде всего постоянные перемены и тревога за завтрашний день.
Как только успокаивается, убивает себя, ищет глупой смерти у Необъяснимого присутствия.
И в такие минуты можно делать с чёрными, да и с рыжими с южанами всё, что угодно. Выполнят любую команду, приказ. Вплоть до самоуничтожения. Да и мамки только для виду пилят своих папаш. На самом деле, так же счастливы переменам. Лишь материнский инстинкт мешает признаться себе в этом.
Но, видимо есть, что-то позволяющее победить и такой пустяк.

После разговора с Яшкой разуверился в смысле продолжения переговоров по переселению с южанами Воронка. Понял, не преодолеть непонятные, как прежде Необъяснимое присутствие, но теперь ощущаемые им в доме, высшие чем оно силы.