О своей дворовой жизни...

Что сказать? Аз дитя улиц и дворов…в том числе…и городской и деревенский…
Своего рода колледжи и университеты. Интернета не было, вся доходячая информация именно в среде дворовых ребят…наивная, блатная, пошлая, веселая, скарезная. Ироничная и саркастичная…
Но при этом для меня библиотеки были тайно-благоговейными. Они скрывали такую кладезь знаний, что дух захватывал. Впрочем, меня до 15 лет интересовали сугубо научно-документальные книги про моряков, полярников, про гидрологию и океанологию. Аз имел в авторитетах не дворовых или уличных, прошедших уже колонии и тюрьмы (а таковых было большинство), а именно моряки-полярники…
Аз не кичился этими знаниями, потому что мои интересы никому не были интересны. Для них мечта – это выгоднее устроиться после школы на местный стеклозаводе. Предел мечтаний мой – это дальние дали, за горизонт, в стужу Арктики и Антарктиды…шторма в океанах…
Движителем, конечно, была и гордыня и жажда славы. Даже в узком кругу…
От местной жизни с 12 лет меня отвлекали и занятия в Горьковском Детском речном пароходстве. Мы изучали и морское и речное дело, двигатели внутреннего сгорания, лоцию, навигацию…С 12 лет аз самостоятельно ездил на рейсовой автобусе до Горького от поселка Стекольный 2-3 в неделю. Летом была практика на дебаркадере, а потом на собственных теплоходах. И даже на судах на подводных крыльях типа "Метеор" и "Ракета" Волжского Речного пароходства.
Но смысл жизни еще маячил в моих мечтах. Река – Волга и Ока – доказали мне, что во всем нужен труд. Хочешь чего-то достичь: учись теории, овладевай практикой; трудись не за деньги, а по совести.
Но все одно: зачем? В чем смысл?
И вот однажды случилась странность.
Аз дружил в двух ватагах. В младшей аз был командиром. А в старшей – просто соприсутствовал, участвуя тем не менее даже в драках двор на двор. В старшей дружил с Колей Ж., технарь и любитель фантастики. Пару книг аз одолел и сказал, что фэнтези не для меня! А Коля зачитывался; постоянно что-то паял, конструировал; этим и аз переболел примерно в течение года. Со старшими мы обычно сидели на скамейке у гаражей, слушали радио. Естественно, "Голос Америки", Би-Би-Си или "Радио Свобода". Иногда вместе ходили на Волгу купаться или на рыбалку, в том числе и в заливные луга на озера.
А вот с младшими были бесконечные игры в войнушки, лазания по карьерам, игры в футбол или хоккей, походы за 10-15 километров в те же заливные луга…а зимой ходили по льду (там была тропинка) в Горький через Волгу…
Любили мы и прыгать в сугроб с крыши нашего дома, квартиры которого были коммуналкой. Правда, в отличие от питерских и московских, всего на три семьи с туалетом и общей кухней. Так называемые рубленые дома, потому что сложены были два подъезда из бревен…
Крыша была железная, а чердак был в стекловате и кошачьих экскрементах. Но мы очень любили наш чердак; мы там устраивали домики и играли. Туда же были вхожи и девчонки как из нашего дома, так и из соседних. Понятно, что нас постоянно оттуда гнали…тогда мы устраивались на площадке у чердачной двери и вели какие-то разговоры…ясное дело, что детские и глупые; мечтали тоже вслух…
Так вот: дом стоял по широте, то есть: часть крыши была на юг, а другая на север. И это было беда…
Снег зимой таял от солнечных лучей на южной. А на северной он все уплотнялся и уплотнялся, медленно сползая на край крыши. Потом он или обламывался или огромной льдиной (именно!) падал вниз. И вес бы было ничего, если бы не было особого скопления этого льда над крыльцом нашего подъезда. В какую-то зиму он упал на крышу козырька крыльца так, что поранил людей. При этом сам козырек был сломан вдребезги.
И вот однажды нависла очередная угроза. Взрослые ломали голову, как обезопасить жильцов. Тогда-то мы и вызвались. Дело в том, что так называемое слуховое окно – выход с чердака на крышу был небольшой – взрослому не пролезть. Взрослые меня обвязали веревкой и помалу травили через оконце. Сложность была в том, что надо было сдвинуть эту ледяную массу так, чтоб не повредить железную крышу. Ни ломом, ни лопатой этого сделать было нельзя. Аз держался за железные ребра крыши и пытался ногами, всей своей массой, продвинуть льдину (благо она уже сильно нависла над карнизом). И мне это удалось. Но если бы не взрослые, которые держали меня на веревке – аз бы соскользнул вниз…
Удар был льдины такой, что дом сотрясся. Понятное, дело навес крыльца отломился, но его не разбило – ремонт был небольшой.
Все были довольны, что опасность теперь миновала, и люди могли свободно ходить через входную дверь. Взрослые меня благодарили, как-то это получалось по-взрослому. И аз себя почувствовал взрослым и нужным человеком.
И именно тогда аз понял: смысл жизни – жить для людей!
Потому опрос уже задавался таким образом: сколько пользы аз принесу людям, если буду работать тем-то и тем, там-то и там…
Понятно, что искушения и соблазны были еще впереди. Но цель была ясна. И к ней предстояло пробираться и пробиваться как через чащобу к просеке или берегу моря или реки…


свт.Григория Богослова, 2025.