Ступенька первая

                                                      
    Сложилось так, а может вернее сказать и так:-Волею судьбы в молодости моей, направлен был я на курсы, где учат стрелять. Это наверное не были постоянные курсы. По прихоти кого то из командиров, то ли нашей школы младших командиров. То ли ещё кого то, иногда после завтрака, радио объявляло, что курсанту  Калмыкову  прибыть к КПП, где мне дежурный выдавал документ, я садился в кабину хозяйственного газона, или автобуса и меня водитель вёз километров за двадцать, и я заходил в расположение воинской части. 

    Там и обучали нас стрелять.Нас, это не большая группа тех солдат,  которые уже хорошо стреляли. Учёба с начала началась вообще не со стрельбы. Хорошие люди, офицеры Советской армии, которые участвовали в Великой Отечественной Войне. Служили разведчиками, ходили в тыл врага. Захватывали в плен вражеского офицера или солдата и шли в свою воинскую часть. Простые слова, захватывали, шли, ни чего не говорят о том, как это происходило.Захватывали часто с боем, часто с рукопашным боем.

   Часто с боем, часто и с рукопашным боем.Простые, обыденные слова. С боем, с рукопашным боем. Для нас ребят, которые родились в начале страшной войны, слова эти были не редкими. Тогда ещё было много книг, где воины вспоминали минувшую войну.Описывали и великие сражения и просто бои местного значения. Не вдумывались мы тогда в простой набор слов. Бои местного значения. А этот не самый главный бой, часто был последним для кого то боем. А другого чиркнуло осколком и повезло. Кости целы, а мясо нарастёт. Другого пуля далеко засела. Стонет, лежит на поле. Друзья, кто не  по далёку лежит и не шевелится, а остальные ушли вперёд. Добивают врага ненавистного. Сестра милосердия подползла. Ласково говорит, сейчас браток найду, куда тебя зацепило. Перевяжу и мы с тобой вдвоём поползём к нашим. Ты помогай мне братик родненький. Одна я тебя не вытащу. Уж больно ты здоровый вырос. Упирайся ножкой, пока сможешь, а там и наши подоспеют. Помогут, и будем жить. И БУДЕМ ЖИТЬ!

   Читая эти книжки я не думал о смерти. Я понимал, что смерть, уже всё. Больше для меня ни чего нет и ничего не надо. За маму только страшно. А вот если пуля, хотя бы в руку. Больно ведь, и пишут, что многие раненные стонут только, а некоторые кричат громко. А я как буду. Больно ведь и страшно.

    Ещё маленьким, учеником второго класса, попал я в баню с дядей моим Гришей. Дядя пришёл с войны в 1946 году. Пришёл слепым и с синим лицом, как будто наколка такая. А тело у него осколками побито, и половины пальцев нет. Я пришёл в ужас.. Дядя Гриша такой огромный и сколько ран переболел,победил. Я робко дядю спросил. "Дядя Гриша, а сильно больно было, когда Вас ранило. Дядя Гриша спросил-"Славик, а ты пальчик порезал, больно было?" Я сказал, что да, тогда больно было, очень больно.

     Дядя мой, Григорий Ступник был призван в Красную Армию за два года до Великой Отечественной войны. К началу войны имел Орден Красной Звезды. В апреле 1945 года, за месяц до Победы, шёл он по немецкому лесу, перед ним шёл его командир. Командир ногой зацепил за проволочку. Командира разорвало, а дядя в тело получил много осколков и глаз выбило и лицо синее, видимо взрывчатка пробила кожу.

   Так вот лекции читали, учили жить, учили стрелять, и учили воевать и учили убивать.Вот такие у меня были учителя, настоящие мужчины и воины. Я считаю, что они сделали меня, и не только меня, человеком.

   В девятнадцать лет, я сельский парень, смотрел на офицера, который рассказывал, что стрелять вы уже умеете. Просто Вы родились с этим. Мы Вас ещё научим, как стрелять и не мазать. Научим, когда Вы можете, выполняя приказ, стрелять и убивать. Впервые я в Армии услышал слово убивать. Всё мусолили разными около словами. Не допустить, то пусть меня покарает. Тут честно сказали, что солдат защищая Родину, врага должен убивать. А Вы будете снайперами. Убивать будете не только в бою. В мирной жизни вдруг получишь приказ. Подготовить и уничтожить такого то человека. Нас учили, что убить ты можешь, если сам уверен, что человек этот не должен жить. Учили, что от моего сознания, от моего сердца, от дыхания моего и от кончика моего пальца, часто будет зависеть жизнь. Жизнь не только врага, предателя,убийцы, но и моя жизнь тоже.

   Разведчики не только умели воевать. Бить врага оружием своим, штыком и прикладом. Если надо, то и ножом, а если судьба выкинет фортель, то и руками, душить, и зубами кадык рвать. Воевать, драться так, чтобы враг, кому повезло уцелеть, до смерти своей помнил бы ярость твою в бою и детям своим бы рассказал. 

   Это была хорошая ступенька в моей жизни. Я встал двумя ногами на эту ступеньку и хочется мне на ступеньке этой стоять ещё, но тело уже старое.

   Ещё мне хочется сказать про одну особенность у учителей моих, фронтовых разведчиков. Когда в тылу врага дело сделано и надо быстро уходить, добраться к своим, доставить языка, или добытые документы, разведанную информацию, а враг наседал, то кто то один говорил:- "Ребята, идите, я Вас прикрою. Удачи Вам." Бойцы слышали в тылу короткие и злые автоматные очереди. Потом очереди становились реже. Патроны кончались и через какое то время взрыв гранаты рассказывал, как всё кончилось.

   Друзья мои поминайте иногда добрым словом воинов, отстоявших нашу свободу и жизнь. Пуст память о воинах будет вечной.
                                          Вячеслав Зиновьев.